Мальчик+Мальчик

Чего Саня терпеть не может, так это мультфильм про мамонтенка. Да-да, про того самого мамонтенка, который плыл на льдине и мечтал найти маму. "Как можно не любить этого мамонтенка?!", - удивляется Данька, но потом осекается и прикусывает язык, наверняка, догадался. Данька насквозь видит Саню, но ни за что на свете не заведет неудобный разговор, зная - если решит, Саня и сам всё выложит, как на духу. Саня с Даньки брал пример, учился эмпатии и чуткости, не лез с вопросами. Порой он еле сдерживался - больно интересно, почему Данька уклоняется от бесед про родителей, хотя обо всем остальном охотно и увлекательно рассказывает. Но неуёмным любопытством легко всё разрушить, а этого бы Саня ни за что себе не простил. Поэтому пусть всё идёт своим чередом, и будь что будет. Бывают такие моменты, когда ничего сверхъестественного не случается, но в память они врезаются на всю жизнь. Как тот вечер, когда в комнате разносился сумасшедший аромат выпечки, а полосатые занавески шевелились от осеннего ветра, задувающего в форточку. "Плыву я сквозь волны и ветер к единственной маме на свете", - распевал мамонтенок на экране телевизора. У бабушки гостила сестра Тамара Викторовна, приехавшая накануне из Новосибирска. Мама, как обычно, пропадала в институте или на работе. "Я маме своей закричу, я маме своей закричу", - заливался мамонтенок, а Саня весело болтал ногой, задевая бахрому на цветастой праздничной скатерти и ждал положенный ему кусок медовика. "Бедняжка, по маме скучает", - умилилась тётя Тамара, прижала руку к сердцу, и даже слезинку смахнула. Саня по маме в тот момент вовсе не скучал, но сразу понял - его жалеют. Ногой он болтать перестал, на душе заскребли кошки. Мамонтенок маму нашёл, началась реклама. Саня без аппетита принялся за медовик. Мама приедет завтра или послезавтра, но времени у нее всё равно на Саню будет в обрез. Она вечно ничего не успевала и потому, когда прилетала замученная из Большого города, коротко его поцеловав, ложилась спать, а проснувшись, бралась судорожно за свои институтские доклады, конспекты да курсовые. Сане подумалось, что с мамонтёнком его найденная мама потом, за пределами мультика, наверняка и играла, и гулять ходила, и смотрела телевизор, и кормила его завтраком, обедом и ужином, а с Саней его мама - нет и вряд ли будет. Горькая обида на мать, а заодно и на несчастного мамонтенка заполнила сердце, из груди вырвался жалобный всхлип. Бабушка с тётей Тамарой кинулись его утешать - гладили по голове, предлагали шоколадные конфеты, но Саня был безутешен. Ведь даже мамонтенку повезло с мамой больше, чем ему. С тех пор Саня не любил злополучный мультфильм и ненавидел, когда его жалеют. *** Дикий лай прорывается в сладкий Санин сон. Снится ему Данька, красивый и золотистый, как эльф. Просыпаться неохота, Саня цепляется за краешек сновидения, как за уголок одеяла. «Цок-цок-цок, - раздаётся из коридора, потом в его комнате. -Цок-цок-цок" Что-то тёплое и увесистое с размаху плюхается Сане на грудь, маленький шершавый язычок вылизывает нос и лоб, острые зубки прикусывают уши и щёки. - Гулька, - стонет Саня, извивается и пробует спрятаться под подушку. – Уйди прочь! Гулька не обращает ни малейшего внимания на Санины стенания, топчется по нему, обнюхивает, изучает, что изменилось в его отсутствие. Могут ли собаки учуять влюблённость? Но полусонные Санины размышления быстро прерывает мать. - Доброе утро! - бодро приветствует она и раздёргивает шторы, запуская в комнату потоки прямых солнечных лучей. - Подъём! Я пиццу заказала, - она, прищурившись, глядит на Саню. - Привет, - бубнит тот и отворачивается к стене. - Спать хочу. - Одиннадцать уже, хватит спать-то! - мама говорит нарочито насмешливо и чересчур задорно. С Саней они постоянно полушутливо препираются и подкалывают друг дружку. Так проще избегать болезненной недосказанности, которая висит над их головами как занесённый меч. Рано или поздно им придется поговорить начистоту, но Саня надеется, что в тот момент ему будет уже совершенно безразлично, он царственно выслушает извинения матери и милостиво её простит. Или не простит. - Давай-давай, Сань, - мать задирает одеяло и начинает щекотать Сане пятки острыми ногтями. Тот прыскает и елозит ногами, ведь до смерти боится щекотки. Гулька в восторге прыгает по матрасу и визгливо потявкивает. - Лера, ну что вы устроили?! Собака на кровати! - возмущается бабушка, заглянув в комнату. - Гулька почти не собака, он как кошка, - оправдывается мать и дёргает Саню за ногу. Гулька – на одну половину чихуахуа, а на вторую - непойми кто. «Смесь бульдога с носорогом» называют таких гибридов. Саня с мамой подобрали его у дороги с перебитой лапой и кровоточащим ухом. Мать тогда только-только вышла замуж за Кирилла, и Саня пробовал ужиться с новоявленным отчимом. Ветеринар Гульку подлатал, а Саня уговорил маму его оставить. Питомца назвали Гулливер в насмешку над его невеликим размером. Характер у Гульки обнаружился взбалмошный и склочный. Везде ему мерещились враги. Стоило любому встречному псу его только обнюхать, Гулька кидался в бой. Причём, с одинаковым азартом и рвением налетал он и на мальтийских болонок и на алабаев. Несмотря на это, Гулька у матери комфортно обосновался, в отличие от Сани, которому всё было не то да не так. Потому пёс остался, а Саня вернулся к бабушке, мать поуговаривала его, поуговаривала, да отстала. - Да иду я, иду, - гундит Саня, вырывая ногу из материных пальцев. Звонят в дверь, мама убегает за пиццей, Гулька с лаем несётся за ней, бабушка ругается и уходит следом. Саня тянется за телефоном, а там уже мигает сообщение от Даньки. Субботнее настроение еще немного улучшается – Данька освободится пораньше и спрашивает, не зайдёт ли за ним Саня на работу после тренировки. На такой вопрос есть только два варианта ответа «да» или «конечно». Саня подскакивает, как резиновый мячик, нашаривает ступнями тапочки и отправляется умываться. - Зачем эту химию заказала, Лера?! Только деньги транжиришь! Я творожную запеканку испекла, - упрекает бабушка, разливая заварку из пузатого красного чайника в белый горошек. Этот чайник Санин старый приятель, прибыл с ними из Зеленокаменска. Саня каждое утро ему втайне кивает, здороваясь, ведь не так много вещей у него осталось оттуда, из счастливого беззаботного детства. - Я - Саньке, он любит, - безмятежно улыбается мама и удовлетворенно посматривает, как Саня уплетает пиццу «Четыре сыра». На кухне всё так же: тюль в цветочек с оборкой, клетчатая скатерть, надраенные бабушкой блестящие эмалированные кастрюли на плите. Но присутствие матери привносит свой особый налёт. Она не чужая здесь, но и не до конца своя, поэтому ощущения у Сани странные – не плохие, и нехорошие, просто другие. Мать маленькая и юркая, с серо-зелёными смеющимися глазками и коротко остриженными волосами, такими же русыми, как у сына. А вот ростом Саня совсем не в мать и не в бабушку, в отца. Но про него говорить не принято. Отец разбился насмерть на мотоцикле, едва мама узнала, что ждёт Саню. - Представляешь, притащил ту люльку - розовую с кружевным пологом! - изображая негодование, сообщает мама бабушке и демонстрирует фото в телефоне. - Сказал: для нашей принцессы только самое лучшее! Мама поворачивает экран к Сане, а тот сразу представляет, как Кирилл, согнутый в три погибели, пыхтя и отдуваясь, тащит на спине странное розовое гнездо. - Лера, вы такие легкомысленные! – отчитывает бабушка, присаживается за стол подле Сани и расправляет складки на скатерти. – Этой красоты и на год не хватит. Не успеете оглянуться, как девочка подрастёт, а сколько всего ещё понадобится! - выговаривает она и неодобрительно качает головой. После переезда в Большой город денег хватало впритык, бабушка экономила каждую копейку, переживала, что сидит на шее у дочери. Саня недоумевал, зачем им с бабушкой было уезжать? Бросать школу, хорошую уважаемую работу, друзей, уютную трёшку в пятиэтажке? Из-за материного «перспективного и многообещающего проекта»? Но проект действительно в конце концов выстрелил, маме даже вручили за него какую-то награду на форуме недвижимости. Материальное положение их значительно улучшилось, а маму завалили заказами – выбирай не хочу, и число её командировок увеличилось. В одной из них мама и познакомилась с Кириллом. - Да ладно тебе, мам, живём один раз, - обращается мать к бабушке, смеется и треплет Саню по волосам. - Да, Санька? Саня закатывает глаза и обречённо вздыхает. Он старается не пялиться на материн живот, но это невозможно. Живот победоносно выпирает вперёд и будто занимает половину пространства в малогабаритной кухоньке. Саня с неприязнью замечает, что с предыдущего материного визита живот разросся до совсем уж неприличных размеров. «Ну куда ей такой живот? Как мяч проглотила, - сварливо думает Саня. – У всех живот как живот, только этому больше всех надо!». - Сестра твоя богатыршей родится, - перехватив его взгляд, широко улыбается мама и поглаживает округлый бок. - Толкается? – со смесью интереса и тревоги уточняет бабушка, отгоняя снующего под столом Гульку. Мама с бабушкой недавно жутко поссорились, из-за того, что бабушка назвала мать старородящей. «Мне 35 только», - долго и обиженно пеняла мать бабушке, но та осталась при своём мнении. Саня в том слове ничего обидного не видел, но кто их разберет этих женщин – на любой чих обижаются. - Это не толкание, а трепыхание, - отмахивается мама. – Вот Санька толкался – о-го-го, мне казалось, наружу вырвется! – она смотрит на сына, будто он должен помнить, как он толкался, когда ещё и не родился даже. Саня не реагирует, отдаёт корку от пиццы Гульке и отодвигает тарелку. Он наелся и про так называемую сестру слушать ему неохота. - Ты куда? –в один голос спрашивают мама и бабушка, синхронно повернув головы в его сторону. - На тренировку, потом по делам, - бросает Саня через плечо и идёт укладывать ги* в спортивную сумку. *** Таинственно шуршит упаковочная бумага в Данькиных пальцах, вжикают острые ножницы, клацает степлер. Данька расправляет листья и на вытянутой руке придирчиво осматривает своё произведение. - Красотища! – восхищается Саня, который всё это время заворожённо наблюдал за каждым Данькиным движением. Они сидят в прохладном цветочном хранилище, вокруг расставлены пластиковые контейнеры с розами, лилиями, орхидеями, гиацинтами, каллами и другими неизвестными Сане растениями. Ароматы цветов перемешаны в холодном воздухе и сливаются в один чудесный, ни на что не похожий запах. Данька в чёрном длинном фартуке и зализанными назад волосами, собранными в аккуратный пучок, выглядит непривычно строго и сосредоточенно. Сразу видно – на работе. «Цветочный хоровод» амбициозно именуется авторским салоном цветов. Одноэтажное светлое здание со стенами из стекла и плоской крышей смотрится весьма инородно среди каменных высоток, но, по словам Даньки, именно такого эффекта добивался владелец салона – чтобы зайдя за букетом, человек окунался в мир красоты и гармонии. В «Цветочном хороводе» Саня впервые, раньше он встречал Даньку возле работы, но сегодня тому поручили срочный заказ, и он пригласил Саню зайти, чтобы не торчать без дела на улице. А Саня и рад: лишнее время с Данькой скоротать для него всегда в удовольствие, да и мысли дурацкие одолевали. Всё из-за розовой кроватки, и огромного живота, и Кирилла, и отца, и всего-всего. Вспомнилось, как давно, ещё в Зеленокаменске, он прокрался посреди ночи на кухню попить воды, а на обратном пути услышал доносящиеся из бабушкиной комнаты возбуждённые голоса. Толстая полоска света падала из-за неплотно затворённой двери на зелёную ковровую дорожку в коридоре, громко тикали напольные ходики, Саня застыл и прислушался. «Не могу, не могу, не могу, - повторяла мама хрипло. – Устала, сил нет». Фраза оборвалась, будто её отрезали, мама захлюпала носом и засморкалась. Сане захотелось вбежать в комнату, кинуться ей на шею, сказать, чтобы мама не плакала. Ведь, если она не может, то пусть бросает все свои институты и работы, Саня её меньше от того любить станет. «Лера, ты большая молодец! Но нельзя объять необъятное, на всех стульях не усидишь, Сане мама нужна, маленький он ещё», - голос бабушки звучал монотонно и убаюкивающе. Саня так бы и заснул под дверью, если бы не расслышал своё имя. «А как же я? – полушепотом зло выкрикнула мать. – Как же то, что нужно м н е? Я мечтала стать архитектором, папа меня поддерживал, между прочим! Я родила, закончила школу, умудрилась поступить в институт и теперь должна всё бросить?!» Саня не видел происходящего, но вообразил, что мать наступает на бабушку, и тогда ему захотелось уже бабушку успокоить и обнять. Сказать, мол, пусть мать снова едет в свою общагу, на работу и учёбу, куда угодно. Они и без неё отлично проживут. Всегда же обходились. На цыпочках Саня вернулся в свою постель, от греха подальше, пока его не обнаружили и не отругали. С тех пор он чётко осознавал, что для матери он неудобная помеха. Но Саниной сестре посчастливится родиться гораздо позже, в более удобное время, когда мать уже уверенно стоит на ногах. И этого Саня простить не может ни ей, ни матери, ни отчиму. - Есть одна история о цветах, про Кукушкины слёзки, - начинает Данька, одновременно оплетая белую круглую корзинку бумажными жёлтыми лентами. - Грустная? – уточняет Саня. – О чём? - Скорее поучительная, - Данька принимается ловко вставлять в губку на дне корзинки чайные розы, перемежая с какими-то закрученными веточками. - Расскажи, - просит Саня. От Даньки он и печальное готов послушать, раз уж сам минут двадцать подряд ныл. На мать он жаловаться не собирался, но Данька сразу раскусил, что Саня не в себе. Вот он и раскололся, и ему даже полегчало, ведь Данька всегда оказывает на Саню благотворное влияние, а слушает так, как только он один умеет: внимательно и серьёзно. И глупых вопросов не задаёт и шуточек идиотских не отмачивает, как могли бы другие Санины сверстники. - В некотором царстве в некотором государстве жила-была красавица Кукушка, - заводит Данька своим особенным тоном сказителя. Саня следит, как Данька собирает цветочную композицию и будто вдыхает и впитывает его повествование вместе с запахами разномастных цветов. Егоза Кукушка дни и ночи напролёт гуляла и плясала с самыми красивыми парнями в округе. Год за годом у неё рождалось по ребёнку, но она с легкостью отдавала каждого на воспитание в другие семьи. Одного – Синичке, другого – Трясогузке, третьего – Сойке. Время летело, Кукушка состарилась и одряхлела. Тогда она начала звать своих детишек помочь ей - немощной старухе, но никто из подросших кукушат не явился к бросившей их матери. Кукушка пошла в лес, легла на траву и стала ждать смерти. Но неожиданно над ней склонилась хромая девочка и поднесла кувшин свежей родниковой воды - напиться. Девочка оказалась Кукушкиной дочкой и назвала её мамой. Кукушка поняла, как она бесполезно скоротала свой век и заплакала. - Там, куда упали её слёзы, из земли проклюнулись цветы, которые называют Кукушкиными слёзками**, - заключил Данька, снял фартук и водрузил готовую корзинку на полку. Саня молчал, переваривая сказку. Кукушка, как ни крути, была не совсем похожа на его мать, хоть Саня её нисколечко не оправдывал. - Конечно, не похожа! – соглашается Данька, когда они, покинув «Цветочный хоровод», бредут вдоль проезжей части в направлении лесопарка. Солнце нещадно слепит, на Даньке огромные тёмные очки, за которыми прячутся его чудесные глаза. – Я это к тому, что каждый человек имеет право на ошибку. И даже, если поздно её осознает, не всё с ним потеряно, - поясняет Данька. Его рука лежит в кармане Саниной куртки, там её законное место: ведь так и ладошка Даньки не мёрзнет, и очень уютно идти рядышком, близко-близко. - Жаль, я отца не знаю, - впервые признаётся кому-то вслух Саня. - Мне тоже очень-очень жаль, - Данька сжимает Санину кисть в кармане. – Но, наверняка, твой папа был хорошим человеком. - Он вроде хулиган был, - возражает Саня, в носу начинает щипать, под рёбрами биться. Бабушка как-то обмолвилась, смазывая его синяки, что отец тоже постоянно дрался и гонял на «Урале», «как шальной», а больше Саня толком ничего и не знает. Для матери эта тема – табу, а бабушка так тяжко вздыхает, если спросишь, что лучше и не спрашивать. - И что же? Хулиган не хулиган, одно другому не мешает, - волнуясь, спорит Данька. – Вот мой папа - и спортсмен, и университет с красным дипломом окончил, истинный пример для подражания. Только мне подражать ему совсем не хочется, - он жуёт губу, отворачивается и будто жалеет, что проболтался. Когда Данька нервничает, он ещё сильнее бледнеет, а на виске у него начинает биться синяя жилка. Саня такого совсем не желает. К счастью, они уже подходят к лесопарку, а там вовсю хозяйничает весна: наряжает деревья и кусты сочным зелёным убранством, сушит грязь и слякоть на дорожках, плавит остатки тёмных сугробов. - Тебе и не нужно ему подражать, - заверяет Саня и озирается, убеждаясь, что поблизости никого нет. – Ты и так лучше всех! Он обхватывает Данькино лицо ладонями и покрывает мелкими невесомыми поцелуями нос, лоб, губы и щёки. Данька жмурится и довольно фырчит, совсем как кот. Взявшись за руки, они вприпрыжку пускаются в сторону своего дерева.