Императрица Шэнь

      Цинцю ни за что не признается, что поцелуй демона вызвал в нем целую бурю. В него будто молния ударила, а волна жара опалила уши и пальцы. Такая дерзость, которую он позволил. И со смущением осознал, что позволил бы еще раз.       Тяньлан же вдыхал ненавязчивый аромат бамбука, свежей бумаги и чернил, никак не в силах им надышаться. Несомненно мужское, но столь узкое запястье с выпирающими косточками вызывало дикое слюноотделение. Пухлую мякоть ладони хотелось прикусить, каждую подушечку пальца наградить поцелуем, а каждую фалангу обвести языком, поместив как можно глубже в горло. У него за спиной стояло сокровище, ценнее которых нет во всех трех мирах. Небеса явно где-то совершили ошибку, позволив ему узнать этого заклинателя. Ведь он своего никогда не отдаст. А Шэнь Цинцю был его. Его сердцем, его душой, его самыми светлыми чувствами. — Императрица?! — гневно запыхтел Ло Бинхэ, приводя демона и заклинателя в чувство и напоминая, что в комнате есть еще и третий. — И вы Император? Чего? — саркастично отозвался юноша. — Ло Бинхэ, как ты разговариваешь со старшими? Сядь за стол. Наконец-то мы добрались до истинной причины этой встречи, — сказал Шэнь Цинцю, отходя от Тяньлан-цзюня и присаживаясь с ним рядом. — Конечно, Шицзунь, — учтиво поклонился ученик.       Заклинатель уже выдохнул, но чуть не подавился, когда звереныш сел не напротив, а с другой стороны от него. Цинцю оказался между двумя демонами, чувствуя себя куском колбасы в бутерброде, на которую нещадно давят два куска хлеба. В общем, ощущение странное. Шэнь облокотился на спинку стула, пытаясь уйти с линии огня. Ло Бинхэ с вызовом смотрел на Тяньлан-цзюня, не собираясь пасовать перед этим Зверем, что собрался отнять у него Шицзуня. — Все, что будет дальше сказано в моей Бамбуковой хижине, должно тут же и остаться, понял? Иначе в первую же очередь это ударит по тебе и по этому Учителю, а лично мне быть запертым вечность хуже казни, — скривился Шэнь Цинцю. — Мастер Шэнь может не переживать и довериться этому Достопочтенному в вопросе его безопасности. Я никому не позволю с тобой так поступить, — тут же отозвался Тяньлан-цзюнь, а Цинцю только кивнул, не особо веря, но не собираясь придираться к чужим словам. — О чем говорит Шицзунь? — нахмурившись спросил Бинхэ, которого уж больно впечатлили слова Учителя. — Ты спрашивал Император каких земель этот Достопочтенный? — усмехнулся Тяньлан-цзюнь, который уже увидел в глазах сына подтверждение своей разведки.       Найдя Мэнмо, скитающегося от одного мусора к другому, он заставил его подчиниться. Демон Снов был незаменим при поиске доказательств против Лао Гунджу и Дворца Хуаньхуа. Но Тяньлан использовал его способности не только для этого. На Цинцзин с недавнего времени можно было встретить много зеленых змей, но помощники племянника не могли забраться в голову полудемоненка. Зато это мог Мэнмо.       Старик плевался, что не хочет смотреть подростковые фантазии, но кто бы его спрашивал. Тяньлан не чувствовал себя плохо от такого вмешательства. Ему наоборот было нестерпимо интересно, что же творится в голове у его сына. И малыш Ло его не разочаровал. Тяньлан видел зарождение этой одержимости. Видел эти чувства, которых изначально мальчик не понимал и путал с желанием угодить наставнику. Но весенние сны его сына показали демону все, что он хотел узнать. Это было даже в какой-то степени мило, как неопытен был его отпрыск. Да, он отыскал литературу по теме, хотя это были и не самые лучшие экземпляры по мнению Небесного демона, да, был полон энтузиазма и страсти, но все это выливалось в нечто сумбурное и постыдное. Тяньлану было даже несколько жалко этого юношу в его неумении обращаться со своим объектом чувств пусть даже и в мечтах. Потому что фантазии его сына были угловатыми и плоскими. Никакой нежности, никакой прелюдии, никакой изюминки, никакого терпения и разжигания желания в партнере. Все сводилось к тому, чтобы схватить, завалить и таранить. И наблюдать за этими фантазиями, когда другим главным героем в них был мастер Сюя, оказалось очень неприятно.       Тяньлан-цзюнь знал, что такое одержимость Небесного демона. Их любовь хуже смерти. Никто из его рода не жил со своей второй половинкой долго и счастливо. Да, все вроде получалось и даже шло хорошо, но со стороны было виднее, насколько это ужасно. В угоду себе демоны непременно ломали тех, кого якобы любили. Причиняли им вред, уверяя всех, что это только для блага и от любви. Насилие, манипуляции, шантаж. В ход шло все. Даже самые бездарные книжки о любви с самыми плоскими персонажами казались верхом целомудрия и гармонии по сравнению с тем, что творилось в Демоническом Царстве. И сбросив оковы одержимости из-за смерти Су Сиянь, Тяньлан не хотел снова быть их заложником. Он хотел действительно сам найти свою любовь, выбрать человека своей душой, а не демонической сущностью. Он хотел любить и быть любимым. А то, что хочет его сын, было именно одержимостью Небесного демона, которая ничего хорошего для Цинцю не представляла.       Но грустить по этому поводу Тяньлан не собирался. Он был более чем способен уберечь мастера Сюя от такой незавидной жизни. Ну, или смерти. Кажется он уже упоминал, что Небесные демоны не знали меры.       Шэнь Цинцю ощутил сильные эманации темной ци. До этого Тяньлан-цзюнь скрывал свою демоническую сущность, сейчас же он демонстрировал ее в полной красе. Цинцю налюбовался на шокированное лицо звереныша и не удержался, развернувшись к Демоническому Императору. Темные глаза горели, за яркими губами даже при малейшей улыбке показывались клыки, уши были совсем не похожи на человеческие своими вытянутыми острыми концами. Черты лица Тяньлан-цзюня стали острее, пропитались каким-то животным магнетизмом, наполнились экзотической красотой, непривычной для глаза бессмертного, а кончики пальцев приковывали взгляд своими длинными и острыми ногтями. Черными ногтями и кожей на подушечках пальцев, которые как будто испачкали в золе. — Шицзунь! Отойдите от него! — вскочил на ноги Ло Бинхэ, но не успел ничего больше предпринять, как его снова утянуло на стул и сковало черными лентами из демонической ци.       Шэнь Цинцю только закинул ногу на ногу, с академическим интересом наблюдая за бесполезными попытками Бинхэ выбраться. — Это не навредит его золотому ядру? — спросил Цинцю. — Учитель! — снова выкрикнул Бинхэ, но Цинцю проигнорировал этот зов. — А нам нужно его золотое ядро? — усмехнулся Тяньлан, закидывая свою руку на спинку стула Цинцю, чтобы его кисть покоилась на плече заклинателя. — Предлагаешь уничтожить то, что я развивал в этом ребенке? — угрожающе уточнил Цинцю, которому было жалко затраченных ресурсов. — Я не ребенок! Шицзунь, разве вы не видите, что он демон! — взвился Ло Бинхэ. — Глупый. Да, он демон. Тяньлан-цзюнь Священный правитель Демонического Царства. Но он твой отец. А раз так, то кто же ты? — спокойно отозвался Шэнь Цинцю.       И тут до Ло Бинхэ в полной мере дошло то, что хотел ему сказать Учитель. Он так был взволнован тем, что Шицзунь был в опасности, что рядом с ним стоял демон. Но теперь он осознал, кем Учитель представил ему этого Волка. — Но я не… Я… Шицзунь! Шицзунь, я не демон! Я человек! — воскликнул Ло Бинхэ. — Твоя мать была заклинательницей. Главная ученица Хуаньхуа, Су Сиянь. Ты ее сын. А Тяньлан-цзюнь, чистокровный Небесный демон — твой отец. Так что, конечно, ты не демон. Ты полукровка, — разложил все по полочкам Цинцю, не замечая, как последняя надежда в глазах Ло Бинхэ погасла.