Императрица Шэнь

— О чем вы? Какое отношение Хуаньхуа имеет ко мне? — спросил Шэнь Цинцю, складывая руки на груди.       Его бедный веер пал жертвой храбрых в битве против наглого Тяньлан-цзюня и теперь заклинатель чувствовал непривычную пустоту ладоней. Не успел демон сказать хоть слово, как у порога Бамбуковой хижины раздались тяжелые шаги и пыхтение. Кто-то прибежал к дому лорда Цинцзин и, судя по такому количеству звука, этот кто-то явно был невысокого культивирования. Ученик. — Шицзунь! — раздался голос Ло Бинхэ у него за дверью.       Тяньлан-цзюнь закрыл рот, оборачиваясь себе за спину, а губы Шэнь Цинцю медленно разъехались в улыбке. У Цинцю возникла идея. Это идеальный момент, чтобы отомстить Цзюнь-шану за его представление перед Ци-гэ и Лю-шиди. — Входи! — радостно выкрикнул Шэнь Цинцю, вставая со стула. — Цинцю, а это… — растерялся Тяньлан-цзюнь.       Шэнь даже простил демону фамильярность, наслаждаясь неподдельным волнением того перед лицом неизбежного. — Куда-то собрались? — со сладкой улыбкой спросил Цинцю, когда демон тоже попытался встать.       Заклинатель встал за спиной Тяньлан-цзюня, надавливая на его плечи руками, чтобы усадить демона назад. — Шицзунь? — поприветствовал Учителя Ло Бинхэ, остановившись в дверях, но его интонация ушла в вопрос, когда он заметил постороннего в домике лорда Цинцзин. — Я не знаю как разговаривать с детьми, — с паникой прошептал Тяньлан-цзюнь, умоляюще оглядываясь на заклинателя, который получал неимоверное удовольствие от своего отомщения.       Глаза демона смотрели на него с отчаянной мольбой, но Шэнь Цинцю сознательно это проигнорировал. — Ничего, я тоже, но я вообще их Учитель, — прошептал Шэнь Цинцю, похлопывая по плечу демона, который оглянулся на своего сына. — О, Бездна, как ты похож на Сиянь! — вырвалось у Тяньлан-цзюня, а Цинцю посчитал это очень недурным началом знакомства отца и сына. — Ло Бинхэ, познакомься. Этого господина зовут Тяньлан… — заклинатель решил представить демонов друг другу. — И совершенно не сравним со мной! — перебил заклинателя демон, снова смотря на Шэнь Цинцю, а не на застывшего на месте Ло Бинхэ, который не понимал, что происходит. — Посмотрите внимательнее на мое лицо. Я намного красивее!       Шэнь Цинцю вцепился в плечи демона пальцами, пытаясь обуздать свою ярость от этих самодовольных высказываний. Жаль веера под рукой нет, чтобы всыпать подзатыльник этому бесстыдному демону. — Красивее или нет, но вы возьмете ответственность! Ло Бинхэ, знакомься, Таньлан-цзюнь, твой отец, — обрубил все повествование Шэнь Цинцю.       Ло Бинхэ в полной тишине смотрел на Тяньлан-цзюня. Старший демон также смотрел на сына. И каждый смотрел на друг друга как-то оценивающе. Через пару секунд негодование схлынуло с Цинцю и теперь он был несколько растерян. А где радость от воссоединения семьи? Где драма со слезами, соплями и объятиями разлученных судьбой отца и сына? — И где был господин все эти годы? — с раздражением спросил Ло Бинхэ.       Вот сейчас Цинцю вообще ничего не понял. Серьезно, Бинхэ? Серьезно? Это твой первый вопрос? Нет, наезд на припозднившегося родителя Шэню вполне понятен. Ло Бинхэ уже пятнадцать, а по нынешним временам он уже может и собственной семьей обзавестись. Но все равно странно. Звучало так, как будто зверенышу и не нужен был ответ. Цинцю казалось, что отец и сын, похожие друг на друга, должны быстро найти общий язык или хотя бы иметь лимит доверия и безосновательную симпатию, как между любыми другими родственниками в семье. Видимо, это действительно ему только казалось. — Этот господин был занят, — прохладно заметил Тяньлан-цзюнь.       Тут ни о какой симпатии и речи не шло. — Что господину нужно от моего Шицзуня? — хмуро спросил Ло Бинхэ, а Цинцю только приподнял бровь.       И это твой второй вопрос, Бинхэ? Причем тут вообще этот старый учитель? Тут должно было произойти милое воссоединение отца и сына, а что получилось? — Хо-хо! Твоего Шицзуня? — усмехнулся Тяньлан-цзюнь, расслабленно облокачиваясь на спинку стула и сжимая руку Цинцю на своем плече. — Дорогой, ты это слышал? Мой сын уже считает тебя своей семьей. Как замечательно, что наш брак только утвердит тебя в роли его второго отца.       Тянялан-цзюнь смотрел как спал с лица его сын и обернулся к своему избраннику. Шэнь Цинцю застыл с непроницаемым выражением лица. Даже его светлые глаза пусто смотрели перед собой. Но потом заклинатель моргнул. Так глупо и растерянно. И как же это было мило. Его будущая Императрица могла сколько угодно обманывать всех своими равнодушием и холодностью, но этого демона А-Цин не мог провести, когда уже показал перед ним столько граней своего удивительного характера. — Брак? В-второго… отца? Шицзунь! — воскликнул Ло Бинхэ, у которого из глаз неконтролируемо полились слезы.       Шэнь Цинцю же застыл на месте и не знал, что ему делать. Давайте смотреть правде в глаза. Он ужасный учитель. Но в отношении Ло Бинхэ он еще и параноидален сверх меры. Это звереныш так не хочет быть его пасынком, психует из-за появления отца года в лице Цзюнь-шана или же… или же имеет свои планы на этого Учителя? Ни один вариант не нравился Цинцю, но последний, да даже вероятность его, заставляла его схватиться за соломинку в лице все того же Цзюнь-шана. — Прекрати лить слезы. Здесь никто не умер. Цзюнь-шан действительно сделал мне очень щедрое предложение, но все же я еще не дал своего согласия, — четко сказал Цинцю, надеясь таким образом отвадить главного героя от своей тушки, но и не вляпаться в отца протагониста еще больше. — Пока. Как я и говорил, то приложу все усилия, чтобы заполучить благосклонность бессмертного мастера Сюя. Никто не достоин быть моей Императрицей кроме сиятельного лорда Цинцзин, — тут же вставил и свое слово Тяньлан-цзюнь, снимая мужскую руку со своего плеча, чтобы запечатлеть на ее ладони поцелуй, при этом не отрывая взгляда от сына.       Ло Бинхэ действительно перестал плакать. Слова Шицзуня исцелили его сердце, которое готово было разорваться от услышанного. Но когда этот высказался снова, говоря об ухаживаниях за его Учителем, а тот промолчал, то в сердце юноши поселился ужас. Ком встал в горле у Бинхэ. Он никогда не считал Шицзуня своим отцом. Никогда не видел в нем отцовской фигуры. Он хотел его одобрения, хотел, чтобы его заметили, хотел, чтобы его любили. Последнее же желание с годами только больше проросло в его сердце, запылав юношеской страстью, которая горячила кровь. Шицзунь. Его неземной и недосягаемый Шицзунь, который своей красотой и утонченностью посрамит любую звезду на небе. Его умный, прекрасный, элегантный, милый Шицзунь собирается позволять ухаживать за собой этому отродью? Потому что если его звали зверенышем, то значит перед ним также зверь! Вот только этому Волку позволялось целовать руки Шицзуня, когда как Бинхэ за попытку подобного проявления чувств забили бы до смерти.