***
Утро ознаменовалось тем, что Дайс проспал, едва нашёл, куда воткнуть байк, потому что стоянка университета была забита под завязку, чуть не потерял ключи, пока рылся в кармане сумки в поисках студенческой карты, и уже заранее возненавидел весь последующий день. На пару он опоздал всего на несколько минут и, когда добежал до лекционного зала, обнаружил, что остальные первокурсники ещё кучкуются у дверей, протискиваясь внутрь. Потоковые занятия были плохи тем, что в лекционный зал набивалось по сто человек сразу с разных направлений и групп, и чтобы попасть внутрь, приходилось постоять в очереди. Впрочем, в ситуациях вроде сегодняшней это даже играло на руку. Правда, обнаружить в толпе своих одногруппников Дайс не успел и высмотрел их по красной макушке Куко Харая, уже оказавшись внутри. Зал представлял собой градацию ступеней, на каждой из которых рядами стояли столы со скамьями, и это делало обзор одинаково удобным и студентам, и лекторам. В самом низу располагались преподавательский стол и кафедра, возле которой уже настраивал под свой внушительный рост микрофон преподаватель философии Джингуджи Джакурай. Резво сбежав по ступенькам, Дайс втиснулся на свободное место рядом с Ичиро и Куко и вытащил из рюкзака чуть помявшуюся тетрадь с конспектами. — Ага, всё-таки явился! — хмыкнул Харай под шум и разговоры разбредающихся по местам студентов. — Ичиро уже собирался тебя искать. — Ичиро мне вроде в няньки не нанимался, — проворчал Дайс, раздражённый фигово начавшимся утром, а затем, заметив на себе взгляд старосты, тут же почувствовал укол чёртовой совести. — Извини. Проспал. — Забей. Тяжёлое утро, я всё понимаю, — беззлобно усмехнулся Ичиро. — Я просто забеспокоился, что ты решил не прийти сегодня, у нас ведь семинар по статистике. Будут задачи, если пропустить, проблем не оберёшься потом. — Бля-я-я-я, — в один голос протянули Куко и Дайс. — Сегодня семинар?! — звонкий голос Куко разрезал воцарившуюся в аудитории тишину. Правда, его явно не беспокоила начавшаяся лекция, в отличие от Джингуджи Джакурая, тактично кашлянувшего в микрофон. Ичиро пихнул друга локтем в бок и виновато кивнул преподавателю. Джакурай снисходительно улыбнулся. — Буду признателен, если вы оставите технические вопросы на перерыв, а сейчас сосредоточитесь на теме нашей дисциплины. Возможно, Дайс бы начал клевать носом уже спустя пять минут, если бы не залипал в смартфон. С этим не было проблем, так как Джакурай не настаивал на том, чтобы все безукоризненно вели конспекты лекций и были вовлечены в учебный процесс постоянно — хотя пары он, вообще-то, вёл весьма интересно и разбавлял громоздкую теорию забавными историческими фактами и разнообразными научными заметками. С ним всегда можно было найти компромисс, да и в целом среди студентов он имел весьма хорошую репутацию. Просто Дайса это не мотивировало. Его вообще ничего не мотивировало учиться на нежеланной специальности, так что даже самая увлекательная лекция не вызывала в нём искреннего интереса. Особенно когда шла первой парой. Среди привычных новостей о музыке, о событиях и развлечениях в Токио и постов друзей теперь то и дело мелькали записи Амемуры Рамуды — парня даже слишком увлечённого своим делом, судя по тому, с какой частотой он писал о дизайне и дизайнерах одежды, репостил какие-то сумасбродные шмотки и сам одевался броско. Дайс мало что в этом всём понимал, но Рамуде по-доброму, пожалуй, завидовал. Он мог посвятить себя тому, к чему тяготела его душа, горел искренним энтузиазмом и этим Дайса подкупал. Целеустремлённые и свободные люди всегда ему нравились. Вероятно потому, что у него этой свободы не было, да и целей тоже не было. Аккаунт Рамуды Амемуры пестрил фотографиями не только с очевидно студийных съёмок, но и вполне себе обычных – не сильно художественных, зато искренних. Где-то Рамуда был в окружении своих друзей или однокурсников – тут уж Дайс не знал наверняка – с кучей тканей в руках и самой ослепительной улыбкой, которую только можно увидеть у счастливого человека. Где-то стоял на фоне яркого постера в одном из кинотеатров. Где-то трудился над выкройкой, сосредоточенно нахмурив тонкие брови и прикусив от усердия кончик языка. Рамуда определённо не стеснялся выкладывать кадры, на которых не позировал для красивого снимка, а просто был самим собой. Кажется, он был популярен и общителен и в сети – всюду среди разнообразных людей (хотя некоторые мелькали на фотографиях чаще прочих), и на каждом посте обязательно множество лайков и комментариев. О да, девушки сходили по нему с ума не только на работе. Дайс усмехнулся, смахивая по дисплею смартфона к следующему посту. Всё здесь кричало о том, что у Рамуды активная социальная жизнь, и он всегда найдёт себе развлечение. Возможно, знакомство с ним могло сыграть на руку не только в вопросах отношений с матерью и выгоды в учёбе. Что ж, стоило сделать ставку. — На кого это ты залип? — спросил Куко, образовавшись в поле зрения Дайса так внезапно, что тот вздрогнул. Уйдя в свои мысли, он явно не услышал, как Джакурай объявил пятиминутный перерыв. — Это девчонка? А, парень. Смазливый! — Он работает у моей матери. — Нифига. Я его, кажись, тут, в шараге, видел. — Ага, учится здесь. — И состоит в студсовете, — добавил Ичиро, откидываясь на парту позади него и разминая шею. — Кстати, об этом. Утром Бусуджима-сан сбросил мне обязаловку для первашей. Хотя бы пару человек из группы надо. Его заискивающий взгляд остановился на Дайсе, который был отпрыском известной предпринимательницы, и каждая собака знала, что он обязан вести активную учебную деятельность. Дайс приподнял бровь и медленно качнул головой. — Ну нет. — Ты даже не знаешь, что нужно делать! — Но уже не хочу. Ичиро вздохнул и, покопавшись в своей сумке, выудил оттуда буклет, который спустя пару мгновений оказался настойчиво всунут в руки Дайса со словами: "хотя бы полистай". Возвращать глянцевую, сложенную в несколько раз бумажку смысла уже не было, так как профессор Джингуджи вернулся за кафедру и объявил продолжение лекции. Мысленно сокрушаясь, что не успел сбегать перекурить, Дайс уткнулся в пестрящий фотографиями счастливых студентов и разноцветными заголовками буклет. На таких рекламных штуковинах люди всегда улыбались и были невероятно рады тому, чем занимаются и каких высот достигают, даже если буклет впаривал кредиты в банках под немыслимые годовые проценты. Дайса это скорее раздражало, чем вызывало желание окунуться глубже и изучить предлагаемые ему перспективы. Но пару всё равно ещё предстояло досиживать целых сорок минут, так что он перелистнул с обложки и пробежался глазами по статье внутри. Ничего интересного там не было: университет предлагал свою помощь во внеучебной деятельности, которая так или иначе могла пойти в личное портфолио. Статьи, проекты, научные эссе, конференции, съезды, интеллектуальные игры и даже креативные выставки — ну да, тут же две трети студентов с творческих специальностей, стоило предполагать, что и подобные мероприятия в престижном вузе будут проводиться. Весь текст был написан довольно простым и доступным языком, но при этом мог зацепить внимание. Очевидно, даже этот буклет создавался учащимися. Студенческий совет имел в университете определённое влияние, раз уж такая большая часть деятельности приходилась именно на него. На предпоследней страничке по пунктам обозначались ближайшие мероприятия, в которых можно было принять участие, подав заявку в студсовете. А на последней Дайс обнаружил список клубов, а также контакты президентов и кураторов. Анимация, изобразительное искусство, игра на гитаре, поэтические вечера в библиотеке, самооборона, театр, спортивные игры — чего здесь только не было. Казалось, что место, в которое Дайс попал на обучение чисто из-за матери, кипело и бурлило жизнью каждый день благодаря людям, действительно имеющим стремления и горячо любимые увлечения. Эта мысль вызвала у Дайса волну неконтролируемого раздражения на самого себя. Ему стоило бы прекратить завидовать тем, кто может заниматься тем, что любит, и тоже начать отстаивать собственную индивидуальность. Иначе и Рамуда Амемура, и вообще все студенты в этом ёбаном университете так и будут казаться ему недосягаемыми. Не то чтобы Дайс когда-либо парился о подобном, но всё-таки ощущать себя белой вороной в чужом ему месте было совсем неприятно. Он провёл под гнётом этого ощущения всю свою жизнь, потому что ни родительский дом, ни элитная школа, ни вот этот выёбистый университет не были ему близки. Казалось бы, чего могло недоставать подростку, окружённому деньгами, дорогими игрушками, прислугой и такими же богатыми, как он сам, детьми? Какой-нибудь нищий рассмеялся бы Дайсу в лицо, но сам он с радостью обменял бы эту золотую клетку на жизнь без ограничений и гиперопеки. Рамуда, обнимавший манекен с ярким, обшитым многочисленными рюшами платьем, улыбался ему с одной из фотографий в буклете, и Дайс вдруг заметил его имя в колонке членов студсовета, значившееся напротив строки "комитет по организации внеучебной студенческой научной деятельности". Вернувшись чуть назад, он отыскал небольшую заметку о том, что они занимались регулированием научных мероприятий для студентов, соответственно, именно им сдавались все эти эссе и проекты, в которые Ичиро пытался втянуть Дайса. Выходит, Рамуда и здесь успевает. И, боже, он везде, что ли, свои фотки пихает? Усмехнувшись промелькнувшей мысли, Дайс отложил буклет, но задумался, что, если он напишет одно дурацкое эссе, от него не убудет. Во-первых, это было не так уж запарно, как какой-нибудь исследовательский проект. Во-вторых, раз уж это всё равно засчитывалось в портфолио, то мать могла удовлетвориться и оставить его в покое на какое-то время. Ну, и ещё… Рамуда. Дайс соврал бы, если бы сказал, что тот не заинтересовал его. Было в нём что-то такое будоражащее и в то же время свойское, из-за чего Дайс рядом с ним не ощущал никакого дискомфорта, хоть у Рамуды и была такая желанная свобода самовыражения. Конечно, судить об этом по одной короткой встрече было глупо, но, чёрт возьми, Дайс любил риск, и сейчас он хотел рискнуть и узнать этого парня поближе.***
В каком-то смысле Дайс был согласен с Куко в том, что статистика — демоническая наука. От задач мозги вскипали будь здоров, а преподаватель не сильно стремился разжёвывать каждую формулу. Активы, пассивы, собственные капиталы и прочие непонятные словечки сводили с ума, и к концу пары Дайс чувствовал себя так, будто в его голову набили ваты. Apple Watch на запястье показывали, что до долгожданной свободы остались считанные минуты, и Дайс с облегчением захлопнул тетрадь, чтобы сразу после хорошенько потянуться. — Я нихуя не понял, — проворчал Куко под звуки суеты собиравшихся первокурсников. Взгляд у него был диковатый, и Дайс бы не удивился, если бы тот прямо сейчас начал молиться Будде, чтобы его избавили от неминуемой участи зачёта в конце семестра. — Не волнуйся, ты не одинок, — отозвался Ичиро, потерянно потирая затылок. — Надеюсь, что получится узнать у Бусуджимы-сана, как проходит процедура сдачи экзаменов у этого преподавателя. — Кто-нибудь пойдёт со мной в курилку? — Дайс закинул сумку на плечо, не желая больше слышать о статистике ни слова. — Ты же знаешь, я не очень люблю запах табака. — А мне бы поссать. — Понял, тогда увидимся завтра. — Скинь свой конспект с семинара, будь другом, — на выходе попросил Куко. — Без проблем, но это тебе нихера не поможет, — Дайс фыркнул и хлопнул одногруппника по плечу. Он и сам мало вникнул в задачи. Предстояло потратить как минимум вечерок на то, чтобы ещё раз покопаться в теории и сложить в голове формулы и то, как они работают на практике. Дайс поспешил к курилке. Затянуться хотелось просто пиздецки. А вот учиться — совершенно нет. Выдыхая в прозрачный воздух терпкий гвоздичный дым, он думал о том, что с большим удовольствием потратил бы этот вечер на куда более весёлые вещи. Выпить с друзьями, покурить кальян, может, переспать с какой-нибудь симпатичной девчонкой. Ему чертовски нужно было вытряхнуть из своей загруженной головы формулы и конспекты. И свою ёбаную рефлексию, желательно, тоже. Но до выходных ещё целых два учебных дня, да и в субботу он обещал матери посетить дедушку с бабушкой. Часы в этом доме были худшими из худших, но избегать их удавалось редко. Он ведь наследник, единственный наследник. На него возлагают большие надежды, семья Арисугава не может ударить в грязь лицом, каждое следующее поколение должно быть на голову выше предыдущего. И если уж даже Отоме Тохотен, построившая успешный бизнес своими руками, не дотягивала в глазах её родителей до успешной представительницы своей семьи, то что говорить о Дайсе? Потушив окурок о край пепельницы, он, совершенно не в духе, поплёлся к парковке. Солнце прилипало к чёрной коже куртки как карамель к нёбу, спина взмокла. Запрыгнув на байк, Дайс натянул шлем и хорошенько закрепил его под подбородком. Вообще-то, ему нравилось гонять без шлема – больше драйва и адреналина било в голову – но это он мог позволить себе только на каких-нибудь глухих окраинах, где движение не регулировалось настолько строго, как в кишащем жизнью муравейнике Токио. Дайсу и так пришлось повоевать за возможность пользоваться не автомобилем, а мотоциклом с матерью, уверенной, что это, во-первых, слишком опасно, во-вторых, что байкеры все до единого персоны крайне сомнительные, и её сына подобные ассоциации не красят, а если бы он ещё и получил штраф из-за отсутствия шлема, пришлось бы пересесть в автомобиль на очень-очень долгий срок. Ещё хуже, если бы Отоме решила приставить к нему личного водителя. Квартира встретила его безмолвием, но Дайсу это нравилось. Пусть она была большая для одного, зато абсолютно всё пространство принадлежало только ему. Это был маленький островок абсолютной свободы, где не приходилось соблюдать дурацких правил, следить за порядком и подстраиваться под чьи-то требования. А чтобы не скучать, Дайс часто приглашал друзей. Впрочем, его мать тоже любила захаживать, и приглашение ей не требовалось. Заставая бардак (который был почти каждый раз), она непременно начинала долгие нотации о безалаберности сына, о попустительском отношении к атмосфере, в которой он живёт, о важности порядка вокруг для порядка внутри. Отоме была свято уверена, что разложенные по своим местам вещи стимулируют их обладателя к самоорганизации и плодотворному труду. В её кабинете у каждой мелочи было назначенное место, и у Дайса от этого каждый раз болели глаза. Но потерпеть нравоучения – это не столь большая плата за собственный уголок. Впрочем, дома он проводил не так уж много времени, предпочитая брать от появившейся свободы всё. С момента поступления в университет и хоть какой-то сепарации от семьи он старался как можно чаще развлекаться и узнавать нравы ночного разгульного Токио. И хоть прошёл только месяц с начала семестра, ни одни выходные Дайс не провёл в четырёх стенах своей съёмной квартиры, по крайней мере, в одиночестве. Но совсем забывать об учёбе было нельзя, чтобы мать ненароком не заподозрила, что её драгоценный наследник не оправдывает возложенных на его самостоятельность ожиданий. Бросив сумку в кресло, Дайс включил ноутбук и принялся за эссе, которое с него усердно пытался стрясти Ичиро. Раньше закончит, раньше сможет об этом забыть.***
"Ты и правда усердно учишься!~ (´｡• ω •｡`)" Яркий свет от смартфона ударил в глаза, и Дайсу пришлось прищуриться, чтобы разобрать открывшееся сообщение. Время на дисплее показывало десятый час. Дайс шумно вдохнул и уронил голову обратно на подушку, когда прямо в его руке вновь приветливо звякнуло оповещение. "Я прочитал твоё эссе! ☆" "Похоже, у тебя рука набита писать такие штуки! Написано так, что не оторваться, а я ведь терпеть не могу унылые учебные проекты" Дайс хмыкнул. Чего Рамуде не спится в девять утра в субботу? Сам не отдыхает и другим мешает. Голова трещала после выпитого вчера, но спать больше не хотелось. Потерев глаза, Дайс вновь уставился в экран и принялся набирать ответ."Спасиб, наверное? Ты чё не спишь?"
"Работа сама себя не сделает, так что я в офисе~" "Дайсу, ты уже выбрал клуб?""Не-а. Даже не думал, да и, вообще-то, не хочу."
Дайс зевнул и хорошенько потянулся, пока Рамуда печатал ему ответ. Он в офисе в субботу? Удивительно, что в выходные там вообще хоть кто-то бывает. Что ж, его мать точно нет, раз уж они сегодня присутствуют на ужине в доме Арисугава. Впрочем, у Рамуды, похоже, очень плотное расписание, если он учится, работает, да ещё и состоит в студенческом совете. Не слишком ли много на себя берёт? Не то чтобы это касалось Дайса, но сам он так не смог бы. Одной учёбы хватало выше крыши. "Не хочешь записаться к нам в комитет? Не нужно брать на себя какие-то определенные обязанности, достаточно будет иногда выполнять поручения, зато будешь значиться в списке участников, а для студентов, состоящих в совете, есть всякие полезные штучки!" "Нам никогда не помешают лишние ручки, тем более такие талантливые! (｡•̀ᴗ-)✧" Усмехнувшись себе под нос, Дайс выполз из-под одеяла и натянул домашние штаны. Надо же, не успел проснуться, а уже вербуют. Увы и ах, ему было не до этого. В желудке красноречиво заурчало, надо срочно идти завтракать. И таблетку от головной боли выпить было бы неплохо. Вчера он всё-таки позволил себе расслабиться после учёбы и выпил в компании школьных друзей. Избавиться от видимых следов и неприятных последствий преступления стало первостепенной задачей, если он не хотел спалиться перед кем-то из родственничков. По пути в кухню Дайс набрал Рамуде ответ."Так и скажи, что планируешь запрячь меня писать вам всякую херню. Не, я пас. Мне такого хватает и без студсовета."
Тут он вспомнил о статистике, с которой всё ещё не имел понятия, как быть. Как, впрочем, и оба его университетских приятеля. Вряд ли Рамуда мог подсобить с этим, он же дизайнер, а не экономист, но попытка не пытка."Кстати, ты случаем не сможешь помочь со статистикой?"
Какое-то время смартфон молчал, и Дайс переключил своё внимание на содержимое холодильника, не особо пестрившего разнообразием. Обычно он заказывал доставку, но сейчас и от готовой еды ничего толкового не осталось. Не придумав ничего лучше, Дайс решил просто сделать бесхитростный омлет. В доме семьи его не учили готовить, еду всегда подавала прислуга, и считалось, что готовка — это бесполезный навык для выходца из благородной семьи. В отличие от игры на музыкальных инструментах, бальных танцев, правил этикета и хрен знает чего ещё. Но из всех этих умений готовка единственная имела реальную практическую пользу, поэтому за время жизни на съемной квартире Дайс всё же приноровился делать что-нибудь несложное. Яйца вовсю шипели на раскаленной сковороде, когда внезапно зазвонил смартфон. Дайс обернулся и вскинул брови, заметив высветившуюся иконку Рамуды. Ну, это хотя бы была не мать. Продолжая возиться с завтраком, он взял трубку. — Я решил, что быстрее будет поговорить ртами, а не пальцами, — звонко сообщил Рамуда в ухо Дайсу. На фоне было слышно шум от швейной машинки. — Умно. — Что именно тебе нужно по статистике? Думаю, у меня найдётся парочка знакомых с экономического факультета! Но услуга за услугу, Дайсу. — В студсовет не пойду, — отрезал тот и отставил сковородку с горячей электрической конфорки. Рамуда весело рассмеялся. — Нет-нет, это я предложил просто так. Подумал, вдруг сработает! Но мне нужна будет помощь в театре в понедельник. — Где? — У нас при университете есть театр, ты не знал? — А-а-а, видел в буклете, — Дайс кивнул сам себе и уселся за стол с готовым омлетом, зажав смартфон между ухом и плечом. — Ты чего, и там успеваешь? — Не совсем. Официально я не состою в театре, но модельеры всегда помогают труппе с костюмами. К тому же, там мой лучший друг. Команда у них небольшая, забот много, а рук всегда не хватает! Так что я намерен воспользоваться твоими. — О, вот так сразу? — Имеешь что-то против? Видишь ли, твои ручки не только талантливые, но и сильные, а нам нужно перетащить кое-какие декорации к предстоящей постановке и разобрать скопившийся хлам, — Рамуда болтал как ни в чём не бывало, словно они с Дайсом были друзьями не разлей вода уже много-много лет, а не разговаривали второй раз в жизни. — А может, тебе понравится, и ты присоединишься к нам! Думаешь, из тебя выйдет хороший актёр, Дайсу? — Ни за что, я в школе просто ненавидел спектакли! Ещё и мать заявлялась их смотреть, даже если у неё работы было выше крыши. — Это же здорово, Дайсу! На мои выступления вот никогда-никогда не приходили, — Рамуда вдруг резко замолчал, будто поймал себя на разбалтывании огромного секрета. — А тебе разве не стыдно было бы стоять на сцене, если бы ты знал, что откуда-то из зала на тебя пялятся родственники? Их диалог повернул куда-то совсем не туда, затронул даже что-то личное, но Дайс чувствовал себя вполне естественно. Из-за общительности Рамуды ему уже и самому начало казаться, что они давние друзья, которые созвонились после долгой разлуки. — Не знаю, — каким-то бесцветным голосом отозвался Рамуда, будто в самом деле пытался представить, как на него из зрительного зала смотрят родители, но не мог. Почему-то Дайс догадался, что у него тоже не было особенно близких отношений с семьёй. Но спустя мгновение тот вновь весело зазвенел в ухо. — Так ты помо-о-ожешь мне? В обмен на статистику, конечно! — Окей, когда? — Во сколько у тебя заканчиваются занятия в понедельник? — Хм-м, не помню... После обеда ещё одна пара, значит, где-то в три? — Прекрасно! Скинь мне номер аудитории, я заберу тебя! Дайсу ярко представилось, как на том конце трубки Рамуда просиял широкой улыбкой. По его голосу легко угадывались эмоции, как будто гипертрофированные и не самые искренние. Фальшь в людях Дайс чувствовал сразу, но предпочитал игнорировать это, пока оно не доставляло лично ему проблем. А Рамуда, даже таким натянуто милым, оставался приятным (хоть и малость раздражающим) парнем. Они распрощались. Дайс быстро доел остывающий омлет, залпом выпил кофе, сунул под язык обезбол и отправился в душ.***
Одной из множества неприятностей в обязательном посещении родного дома матери было то, что приходилось надевать вещи такого фасона, от которого у Дайса скрипели зубы. Рубашки, жилеты и пиджаки стесняли движение и ощущались некомфортно, даже если были качественными и стоили невиданных денег. Отоме любила, в том числе, заказывать сыну одежду по меркам кому-нибудь из дизайнеров в собственной фирме, и хотя такие костюмы сидели на нём с иголочки, Дайс никак не мог почувствовать себя в своей тарелке. Так или иначе, раз в пару месяцев приходилось потерпеть такие неудобства ради того, чтобы от него на время отстали. Чем меньше поводов для придирок, тем проще консервативным бабуле и дедуле убедиться в порядочности своего единственного внука. Так Дайс думал, но в этот раз его ожидания несколько не оправдались. Безупречный внешний вид внука настолько вдохновил пожилую чету Арисугава, что отец Отоме неожиданно поинтересовался, не пора ли задуматься о помолвке Дайса с какой-нибудь благородной девушкой из хорошей семьи. Дайс едва не опрокинул на себя свежевыжатый цитрусовый сок, но богатый опыт научил его справляться с подобными ситуациями с непревзойденным мастерством, и его замешательство осталось незамеченным. — Летом он уже станет совершеннолетним. Чем скорее мальчик остепенится и свяжет себя узами брака, тем раньше у нас появятся правнуки! В конце концов, Дайсу тоже нужны наследники, — назидательно говорил дед, отточенными движениями вытирая губы салфеткой. — Он молод и умён, сейчас самое время найти выгодную партию. Союзы с правильными людьми очень полезны в бизнесе. Дайс хмуро уставился в тарелку, дожёвывая сочную говяжью отбивную. Он уже привык, что обычно с ним напрямую здесь не ведут диалог, но с ощущением того, что тебя воспринимают как дорогой товар в красивой подарочной коробке, свыкнуться было намного сложнее. Иерархия в этой семье была настолько чётко выстроена, что на возможность выразить собственное мнение можно и не рассчитывать. Дайс здесь просто не имел права голоса. Отоме помолчала, делая вид, что слишком занята разрезанием мяса, но было очевидно, что она подбирает слова для ответа. Прежде чем обратиться к отцу, женщина бегло скользнула взглядом по напряженному лицу сына. — Отец, полагаю, вы клоните к тому, что на примете у вас уже есть та самая "выгодная партия", которую вы были бы рады видеть в браке с моим сыном, — Отоме говорила уверенно, пусть не громко, и её голос не дрогнул ни разу, словно она вовсе не была взволнована. Это титаническое спокойствие обычно восхищало и раздражало Дайса одновременно. Но сейчас оно определённо проявлялось с наилучшей стороны. — Но я склонна с вами не согласиться. Брак — это большая ответственность, Дайсу ещё нет двадцати, он едва поступил в университет. Сейчас у него множество забот, связанных с учёбой, и я бы предпочла, чтобы строить личную жизнь мой сын начал после того, как доучится и твёрдо встанет на ноги. Вчерашний школьник вряд ли станет достойным мужем и, тем более, отцом. Закончив свою речь, Отоме сделала глоток вина из бокала. Всё это время она неотрывно смотрела на своих родителей и ни разу не опустила глаза. Дайс неуверенно перевёл взгляд с матери на престарелых чопорных родственников. В воздухе повисло ощутимое напряжение, по которому было понятно, насколько эти двое не любят, когда им перечат. Однако доводы Отоме звучали вполне убедительно, Дайс не планировал жениться, а уж тем более становиться отцом (желательно, вообще никогда). Не говоря уже о том, что его просто тошнило от мысли о браке по расчёту с кем-то, кого он знать не знал. Дайс не был романтиком или кем-то в этом роде, он не мечтал о любви до гроба. Спал с девчонками иногда, но, в целом, ему это было не сильно интересно. Сейчас он нуждался не в любви и не в высшем, мать его, образовании, а в чёртовой свободе. И женитьба со свободой не соотносилась никак, так что в кои-то веки с матерью он был согласен. — Ну что ж, — на этот раз, драматически вздохнув, заговорила бабуля, — мы были готовы к такому ответу. Стоит смириться с тем, что сейчас другое время, и молодое поколение предпочитает для начала построить карьеру, а потом уже задумывается о семье. В глубине души мы надеялась, что ты придерживаешься другой позиции на этот счёт. Отрекаться от традиций! Какая пошлость! — престарелая женщина всплеснула руками. — В таком случае, ответственность за это решение полностью ложится на твои плечи. — продолжил вслед за женой дед. — Озаботься тем, чтобы мальчик не влюбился в какую-нибудь проходимицу, которая заимеет от него ребёнка и начнёт предъявлять претензии на вхождение в нашу семью. Это будет просто позор! Какой бы вкусной ни была еда, в такой обстановке от неё неотвратимо начинало тошнить. Дайсу пришлось закусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не огрызнуться. Такое пренебрежение к нему доводило до гневной дрожи. Мысленно Дайс выплюнул в лицо деду и бабке парочку оскорблений, стараясь подавить злость сжатыми добела кулаками, и только после почувствовал, что волна раздражения понемногу отступает. Как же он ненавидел сюда приезжать. — Не беспокойтесь, отец, — всë так же бесстрастно отозвалась Отоме, — мой сын не совершит подобной глупости. Прислуга сменила второе блюдо на десерт, смотреть на который Дайсу совершенно не хотелось. Сразу за этим отвратительным разговором дед завёл длинный и до ужаса экспрессивный монолог о политике. Дайс же до самого конца этого бесконечного ужина мечтал поскорее оказаться у себя дома. Уже в машине Отоме вдруг решила вспомнить о поднятой теме, что, разумеется, не могло обойтись без очередной лекции о том, как Дайсу нужно себя вести. — Ты слышал дедушку с бабушкой, ты член известной семьи и должен оправдывать фамилию, которую носишь. Я взяла на себя ответственность за то, что ты не выкинешь какую-нибудь глупость, которая всем нам испортит репутацию. — Не парься, я не собирался обзаводиться выводком спиногрызов по залёту, — огрызнулся Дайс, настроение у него и без того было хуже некуда. Отоме строго посмотрела на него, собираясь, видимо, напомнить, что он не должен так разговаривать со своей матерью, но внезапно улыбнулась и покачала головой. — Я не сомневалась в том, что тебе рано думать о своей семье, но сейчас не об этом. Несомненно, ты в том возрасте, когда интересоваться девочками и влюбляться — это естественно. Но помни о том, что ничего подобного не должно всплыть в прессе. И... — на секунду она замялась, а затем вновь взглянула на сына, — всегда предохраняйся, хорошо? — Мам! — Дайс вскинул бровь, и его губы сами собой растянулись в ответную улыбку. Порой его мать была непредсказуема даже для него самого. С матерью отношения его были немного, но лучше, чем с престарелыми аристократами из семьи Арисугава. Хоть Отоме и была требовательной и строгой женщиной, зачастую с большой неохотой идущей на компромиссы, она старалась Дайсу во благо, и он это понимал, несмотря на то, что её решения всегда шли вразрез с его желаниями. Остальная же семья, казалось, вообще не догадывалась, что у подрастающего мальчика эти самые желания есть, им распоряжались, как экспонатом на выставке или цирковой обезьянкой: сыграть на приёме высокопоставленных гостей на фортепиано какого-нибудь Римского-Корсакова, развлечь дочерей чиновников светской беседой, покрасоваться на деловых встречах, в нужный момент жениться на подсунутой ему женщине и стать главой семьи, когда дед окончательно отойдёт от дел. И судя по тому, как торопились они подыскать выгодную партию для внука, деду было уже тяжело представлять интересы семьи. Если бы отец не исчез при загадочных обстоятельствах, бизнесом сейчас распоряжался бы он, а вот Отоме выбрала заняться собственным делом, и даже это ей позволили неохотно. Господин Тохотен был консервативен до мозга костей и считал, что женщина не может занимать руководящие посты, и это заблуждение его собственная дочь опровергала ежедневно, только почему-то дедуля оставался слеп. А бабуля во всём поддерживала его, за долгие годы жизни привыкнув к своему положению. Не семейка, а сплошная головная боль. Отчасти Дайс был рад тому, что его мать смотрела на мир более современным и трезвым взглядом, но воспитание в традиционной аристократической японской семье оставило на ней заметный отпечаток. Может, она в самом деле верила, что её контроль и запреты идут Дайсу на пользу, и он сам поймёт, что должен стать главой, когда придёт время. Дайс, конечно, был уверен, что это время не придёт никогда, но сейчас у него было больше самостоятельности и свободы, чем в школьные годы, и он старался пользоваться этим по максимуму. Возможно, к концу обучения в универе, он сможет найти способ сбежать от семьи и больше ни от кого не зависеть. Со своими знаниями и навыками он точно не пропадёт, да и вероятность оказаться без денег его никогда не пугала.***
Понедельник подкрался настолько незаметно, что Дайсу казалось, будто он даже не успел моргнуть. Ужин с семьёй не только отнял у него половину законного выходного, но и сильно подпортил настроение. А идти на учёбу в понедельник в паршивом настроении — худшее начало недели. Тем не менее, кое-что хорошее в этом дне было. Дайс даже сам не понимал, почему мысль о встрече с Рамудой отзывалась в нём чем-то... волнующим. Его не интересовали театры, но предчувствие говорило, что на горизонте маячит что-то любопытное. По крайней мере, это должно разнообразить унылые будни. Рамуда был странноват, но точно не казался плохим парнем. Дайс чувствовал, что у них есть что-то общее. Хотя бы потому, что Рамуда был из тех, кто гнался за весельем и впечатлениями. А два человека, которые не любят скуку, уж точно придумают, чем себя занять. Одногруппники встретили понедельник без энтузиазма. У Куко и Ичиро обоих пролегли мешки под глазами, и они то зевали, то клевали носами на лекциях, что наводило на мысли. — Вы чем полночи занимались? Не статистикой же? — Дайс вскинул бровь, прикуривая. Куко, прислонившийся к кирпичной стене, повёл плечом и слегла нахмурился. После очередного широкого зевка в уголках глаз у него даже выступили слёзы. — Ичиро заставил меня смотреть с ним One Piece. Клянусь всем богам, это невыносимо! — он картинно возвёл руки к небу, привлекая к себе внимание других ошивавшихся в курилке студентов. — Этот кретин после каждого эпизода говорит: "ну этот точно последний", и в итоге мы расходимся по кроватям в четвёртом часу утра. — Так шёл бы спать без него, — усмехнулся Дайс и стряхнул пепел в небольшую жестяную пепельницу, закрепленную на перилах балкона. Он знал, что Куко на самом деле тащится по таким вдохновляющим приключенческим сериалам на пару со своим лучшим другом, но дразнить его было всегда весело, потому что тот упорно делал вид, что не интересуется ничем подобным и просто составляет компанию Ичиро, которому совсем не с кем обсудить новую серию очередного шонена. Так поступают братаны, в конце концов! — Не, мы же вместе смотрим, — пробурчал Куко в ответ. День стоял серый, в воздухе витало ощущение скорого дождя, и это всяко было лучше палящего солнца, но Дайс думал о своём байке, и о том, что гонять в дождь удовольствия мало. В случае чего, домой придётся возвращаться на метро. Затушив испускающий пряный гвоздичный аромат Djarum Black, Дайс кивнул головой в сторону двери. Скоро начинались занятия, так что пора было возвращаться. Куко последовал за ним. Он не курил, но часто составлял Дайсу компанию на перерывах. Впрочем, это касалось не только курилок, но и вечерне-ночных заездов на мотоциклах. Иногда с ними катался и Ичиро, пристроившись позади Куко на его байке, но у него редко получалось вырваться, потому что он присматривал за двумя младшими братьями, да и в целом во всём помогал матери. Ямады тоже росли без отца, так что Ичиро, будучи старшим сыном, быстро стал самостоятельным и ответственным парнем. Он ждал их в уже открытой аудитории, как обычно заняв места на троих. Втиснувшись на свой стул, Дайс кинул сумку на парту и уронил на неё голову, волосы беспорядочно рассыпались по его лицу. — Я после пар собирался сходить в студсовет поспрашивать у Бусуджимы-сана насчёт статистики, вы со мной? — поинтересовался Ичиро, не отрываясь от пролистывания какого-то диалога в чате. — А... Не, я пас, — отозвался Дайс, чьи мысли с самого утра по непонятным причинам были заняты предстоящей встречей с Рамудой, — пообещал Амемуре помочь в театре. — В театре? — Ичиро, как показалось Дайсу, излишне резко поднял голову, посмотрев на друга, и его лицо на мгновение приобрело напряженное выражение. — Понял. Ладно. — А чё, какие-то проблемы с этим? — Нет... Нет, просто не ожидал от тебя, — Ичиро попытался беззаботно улыбнуться, но вышло как-то натянуто. — Вы говорите про театр при нашем университете? — звонкий девичий голос позади заставил всех вздрогнуть. — Ой! Ой, извините, я не хотела влезать в разговор и тем более вас пугать... Просто мне стало интересно. Хорошенькая беловолосая помощница Ичиро по обязанностям старосты Нему Аохицуги виновато улыбнулась. Мочки ушей Ямады моментально приобрели ядерно-красный оттенок, и он поспешил заверить, что Нему вовсе никого не напугала и может включаться в беседу в любой момент. — Я случайно услышала, о чём вы говорите, и подумала, может, это про наш театр, — всё ещё извиняющимся тоном сказала Нему. — Ну, если он тут один, значит, про него. Я сам там не бывал ещё, просто обещал Амемуре помочь... — Дайс пожал плечами, его это не очень интересовало. — Вот как, Амемуре-сану! Тогда про наш! У меня старший брат тоже там. Помогает со светом и инвентарём. Им в самом деле не хватает рук... Брат говорит, что после того, как в том году выпустились ребята, которые заведовали театром, новичков почти не было, и там сейчас приходится тяжело... Хотя ничего удивительного в этом нет, фестиваля ещё не проводилось, театру просто нужна хорошая реклама… Девушка явно собиралась сказать что-то ещё, но тут в аудитории появился преподаватель — коренастый, всегда с иголочки одетый мужчина с волосами, уложенными в подобие помпадура. Очевидная дань бурной молодости. Несмотря на то, что такие причёски уже лет двадцать как считались нелепыми, на Хитое Амагуни всё выглядело так, будто он был для этого образа рождён. Преподаватель взглянул на часы и громко известил, что пара началась уже минуту как, а значит, все разговоры пора отставить. — Я не выношу две вещи: первая — отсутствие пунктуальности, вторая — шум на моих занятиях, — он водрузил на стол свой кожаный портфель и принялся доставать оттуда материалы к лекции. — К сожалению, моё опоздание было вынужденным, но я надеюсь на вашу ответственность и предполагаю, мы сможем не затягивать с началом занятия ещё дольше. Итак, тема сегодняшней лекции... Дайс отключился от происходящего так же быстро, как профессор Амагуни стал выводить маркером канджи на доске. Право интересовало его ничуть не больше, чем философия или статистика. Впрочем, учитывая тот факт, что Дайс ни секунды не желал здесь учиться, он не был уверен, что хоть одна дисциплина за все курсы обучения окажется для него таковой. К счастью, в основном, преподаватели не требовали конспектировать прямо на парах, но могли попросить конспекты перед аттестацией, чтобы добавить баллов для сдачи курса по их предмету. Дайс пока не был уверен, что здесь у него всё сложится так же хорошо, как в школе, и он сможет учиться хотя бы на приличном уровне, и понимал, что делает себе же хуже, не записывая на паре, потому что позже ему придётся убить вечер на конспект, но сосредоточиться на занятиях не выходило. Времяпрепровождение в университете, если не считать учёбы, ему более-менее нравилось, даже несмотря на то, что любой уголок кричал о том, что это престижное заведение. Здесь он каждый день видел друзей, вокруг всегда были люди, да и всяко веселее, чем сидеть в четырёх стенах дома, так что необходимость задержаться после занятий, чтобы помочь Рамуде, его не угнетала. Время до конца пар тянулось утомительно долго, но старшекурсник, как и обещал, уже ждал его напротив двери аудитории, когда их, наконец, отпустили с занятий. — Дайсу! — Рамуда налетел на него с объятиями так, будто они были закадычными друзьями уже много лет, и тот потрепал его по волосам (они ожидаемо оказались мягкими). На Рамуде было столько слоёв каких-то разноцветных шмоток, что казалось нереальным понять, что из этого частью чего являлось, но это более чем подходило его яркому образу начинающего модельера. — Ичиро-о-о, привет! Давненько не виделись! — Привет, семпай, — Ичиро кивнул в ответ, выходя из аудитории, но вид у него был немного сконфуженный. Особенно, когда Рамуда спросил, не хочет ли он тоже сходить в театр. — Нет... Мне ещё к Бусуджиме-семпаю нужно. Ичиро ретировался настолько быстро, что Дайс был уже уверен в том, что здесь что-то не так. — Ты у него девчонку увёл или ещё что похуже? — он усмехнулся, провожая красную толстовку взглядом. — Разве единственная возлюбленная Ичиро — это не девочка-вокалоид? — Рамуда хихикнул, направляясь по коридору к лифтам. — Ой, сестрёнка Нему, и ты здесь! — Раму-чан! Брат сегодня тоже с вами? — У-гу-у, — нараспев протянул Рамуда, и они втроём остановились у металлических дверей лифта. — Там сто-о-о-олько всего осталось с прошлых постановок, не представляю, как бы мы справились без помощи Саматоки и Дайса! Они наши спасители! — Ой, да брось... Это была сделка, — фыркнул Дайс, почему-то несколько смущенный. — И я надеюсь, ты выполнишь свою часть. — Ну, конечно! Я уже нашёл того, кто нам поможет. Рамуда не нарушает своих обещаний! — Я тогда загляну к вам, когда закончу в студенческом совете. Принесу сэндвичи перекусить! — Сестрёнка Нему просто чудо! — обрадовался Рамуда и легко скользнул в кабину подъехавшего лифта. Втроём они поехали вниз. Рамуда и Нему, похоже, были в довольно хороших отношениях, и Дайс только удивлялся тому, как все его одногруппники, проучившиеся всего ничего, откуда-то знают целое множество семпаев. Конечно, дисциплины, кроме обязательных, все студенты выбирали самостоятельно, так что на занятиях мог собираться довольно разношёрстный народ. Просто Дайс не заводил разговоров с другими студентами без необходимости и, кроме Рамуды, знаком был разве что с Рио Мейсоном Бусуджимой, и то поверхностно, потому что несколько раз ходил вместе с Ичиро в кабинет студсовета. Однажды Рио добродушно напоил их чаем по какому-то особому рецепту и предложил к нему щедро насыпанного домашнего печенья в форме всяких животных. Тогда Дайс подумал, что Рио — тот человек, который хорош абсолютно во всём. Может, он зря не пытается завести здесь больше друзей? — Дайсу, у тебя есть какие-то дела сегодня? — спросил Рамуда, когда они разделились с Нему и вышли в просторный светлый холл первого этажа, в центре которого располагался небольшой фонтан со статуей, выполненной в античном стиле. На бортике фонтана, как голуби на заборе, мостились студенты со стаканчиками кофе и гаджетами в руках. Отсюда можно было попасть в кафе, в спортивный и актовый залы и в помещения клубов. В сторону последних они и направились. — Да нет, если не считать учёбы. А в чём дело? — Я подумал, что будет здорово познакомить тебя со всеми! Вечером мы планировали пойти отметить официальное начало работы театра, так что, если ты останешься на репетицию, то после неё можешь присоединиться к нам! Ты ведь любишь веселиться? — Так я просто ящики и коробки таскать иду, разве нет? Всё равно же потом, может, больше и не увидимся... — Ну и что? — Рамуда немного надул пухлые губки в притворной обиде и ещё больше стал походить на подростка. — Это ведь не помешает тому, чтобы развеяться и выпить в приятной компании? В словах Рамуды был смысл. Дайс ведь только что подумал, что неплохо бы найти друзей. Даже если в этом университете куча придурков с золотой ложкой в жопе, среди них, похоже, есть неплохие ребята. Рамуда толкнул одну из дверей сбоку от актового зала, и на них с Дайсом сразу же обрушился гул голосов и всяческий шум. Помещение, в котором они оказались, было довольно просторным, но настолько тесно заставленным, что приходилось буквально лавировать между коробками и бутафорией. Отсюда вели ещё две двери, в которых то и дело появлялись и исчезали люди. Одна из них, догадался Дайс, вела за кулисы актового зала. За второй, похоже, располагалось что-то вроде подсобки. На диване у окна, к которому едва ли можно было подступиться, сидели двое парней, а ещё один стоял сбоку, облокотившись о спинку. Все они самозабвенно изучали какой-то светящийся аппарат, перещелкивая кнопки. — Не работает, говорил же, — цокнул языком тот, у которого были абсолютно белые волосы, небрежно зализанные назад, и хмурые брови. В зубах он зажал неприкуренную сигарету. Скорее всего, брат Аохицуги Нему. Дайс быстро углядел в них внешнее сходство, несмотря на то, что парень отличался крайне недовольным выражением лица, словно над его ухом безостановочно жужжала надоедливая муха. — Попробовать стоило, Саматоки! — отозвался другой, сидевший с ним рядом, с зелёными волосами и лукавой улыбкой, которая будто никогда не сходила с его лица. — Да я ещё с того года помню, что эта срань поломалась. Только белый свет даёт. Поковыряться надо, — с твёрдостью эксперта заключил Саматоки. — Кроме этой точно других нет? Мне казалось, мы в феврале несколько использовали на постановке ко Дню Святого Валентина, — у третьего парня из компании на диване были очки круглой формы и сиреневые волосы. Дайсу начало казаться, что состоящим в театре по уставу положено красить волосы в яркие цвета. — Я не удивлюсь, коли в этом мусоре мы отыщем что-нибудь пострашнее осветительных приборов, Рошо! Тут, поди, не одна моль подохла! Парень с лукавой улыбкой звонко рассмеялся и пнул ближайшую к нему коробку носком туфли, на что та испустила глухой пыльный вздох. Никто из них не обратил внимания на только что вошедших, а Рамуда уверенно перескакивал через всё это барахло мимо дивана куда-то вглубь помещения. Дайс впервые в своей жизни пожалел, что природа не наделила его такой же проворностью маленького тела. Он едва не снёс одну из верхних коробок, составленных друг на друга. Но на помощь пришёл вынырнувший из-за этой картонной башни парень, подхвативший коробку со своей стороны. Весьма вовремя, потому что она почти упала как раз на его выхоленное лицо. Из тех, что встречаются в модных журналах и на рекламных щитах уходовой косметики — настоящий красавчик, и он точно это о себе знал. Несмотря на секундное замешательство, он тут же ослепительно улыбнулся Дайсу и изящно качнул головой в ответ на его неловкие извинения. Похлопав ухоженной ладонью, увитой кольцами и перстнями, по картонной поверхности, он бархатным голосом изрек: — Совершенно не за что извиняться, здесь царит такой бардак, что мы все как минимум дважды почти убились. Будь осторожнее! Боюсь, если кого-нибудь похоронят под завалами бутафории, наш ханжа пустит всех нас туда же следом. — Э, кто?.. — Дайс в растерянности моргнул, всё ещё не до конца осознавая, что столкнулся, похоже, со студентом, а не какой-то моделью. Светлые волнистые волосы его "спасителя" затейливо спадали на покатый лоб, длинные ресницы обрамляли светло-карие большие глаза. И Дайс мог бы поклясться, что этот холёный красавчик ежедневно тренирует улыбку перед зеркалом. Парень был навскидку всего на пару сантиметров выше Дайса, но сложен куда изящнее, и это визуально придавало ему роста. Он выглядел немного напыщенно, даже манерно, но абсолютно точно был идолом всех девчонок в университете. — А вот и он, я лучше ретируюсь, пока меня из большой любви не привлекли копаться в каком-нибудь ещё более пыльном ящике, — парень подмигнул так, словно перед ним стоял не Дайс, а хорошенькая девушка, и грациозно проплыл в дальний угол, где над какими-то блестящими чёрными полотнами ткани склонилась высокая тёмная фигура кого-то ещё из местных чудиков. Тем временем к ним с Рамудой приближался худой и опрятный юноша в простой белой рубашке с закатанными до локтя рукавами и тёмно-зелёных брюках. Его русые волосы мягко обрамляли аккуратное, немного бледное лицо правильной формы. На нём не было ни украшений, ни косметики, и на фоне всех здесь присутствующих он казался белой вороной в своей простоте. Но, пожалуй, это в нём и цепляло. Это и ещё манера подавать себя. Держался он скромно и спокойно, улыбался приветливо и казался самым кротким существом во вселенной. Трудно было поверить, что секунду назад местный красавчик обозвал его ханжой. — Ге-ентаро-о! — нараспев протянул Рамуда, налетая на парня с объятиями. Тот смиренно выдохнул и похлопал друга по розовой голове. Дайс отметил, что это желание, по-видимому, возникает у каждого увидевшего Рамуду само собой. — Здравствуй, здравствуй. Так это твоя обещанная рука помощи? — Гентаро с нескрываемым любопытством воззрился на Дайса. Смотрел он, как будто сквозь человека, сразу в нутро, выискивал что-то, отмечал в собеседнике всё, что могло дать ему какие-нибудь сведения. От такого проницательного взгляда Дайс аж немного растерялся и просто молча покивал. Голос у Гентаро был негромкий, гипнотизирующий. Таких, как он, точно заслушиваешься, когда они вещают со сцены. — Даже лучше! Целых две руки! — Я Дайс, — выпалил Дайс после пары секунд замешательства и почувствовал, что у него начинают гореть уши. Отстойно. — Арисугава Дайс. — Наслышан, — Гентаро благосклонно улыбнулся. — Ты сын начальницы Рамуды, если я не ошибаюсь. А я Юмено Гентаро, искренне рад знакомству. — Да... Я тоже. Дайсу было неловко. Эта забитая хламом и незнакомыми чудаковатыми людьми комната вызывала в нём желание срочно покурить. Многолетний опыт посещения самых разных по статусу и масштабам мероприятий вместе с матерью выработал в Дайсе определенный иммунитет к ощущению неуместности и сконфуженности, но почему-то именно сейчас его стальной барьер дал трещину. Оказавшись здесь, он будто переступил невидимую черту, отделявшую театральный клуб от всего остального университета. Харизматичные студенты, будущие или уже настоящие актёры, все как на подбор стремятся выразить себя, пыльное помещение, пахнущее старым реквизитом, красками, клеем, табаком, кофе и антистатиком для одежды, массивные бордовые занавеси кулис из тяжёлого материала — во всём этом ощущалось некое таинство, частью которого Дайс не был. И тем не менее, все здесь оказались довольно дружелюбными. Перед тем, как попросить Дайса перетащить коробки с тем реквизитом, который было решено оставить, Гентаро предложил ему кофе, а Рамуда притащил откуда-то коробку пончиков. "Из заначки" — доверительно шепнул он. В поле их зрения тут же материализовался тот самый блондин, что произвёл на Дайса неизгладимое впечатление, и, сообщив, что он, вообще-то, на диете, стянул лакомство, вдобавок отхлебнув у Рамуды кофе. Тот, впрочем, не возражал. — Хифу-чан, с такой диетой мне придётся перешивать твой костюм, — только и сказал он, рассмеявшись. — О, не переживай, я отлично знаю, когда остановиться. Его звали Хифуми Изанами, и он, похоже, был без ума от себя ничуть не меньше, чем окружающие. Прима этой маленькой сцены, представился он, изящным жестом откинув золотую прядь со лба. У Дайса подобные типы вызывали смесь кринжа и невольного восхищения тем, насколько мастерски у них получается преподносить себя вот так. Он повидал много нарциссов на приёмах, и все они, в сущности, ничего из себя не представляли, но Хифуми приятно удивил способностью бодро поддерживать самые разнообразные разговоры. Особенное рвение он проявил во время обсуждения литературы, которую можно рассмотреть для будущих постановок, и Дайсу показалось, что он пытается произвести впечатление на Гентаро, который оставался безмятежен и сохранял явно чётко очерченную дистанцию. Когда они обращались друг к другу, в воздухе повисало почти осязаемое напряжение. К тому же, Гентаро, по непонятной причине, был единственным, кого Хифуми звал сухим и немного надменным "Юмено", тогда как ко всем прочим обращался по имени и явно имел склонность давать окружающим милые прозвища. — Они не ладят? — Дайс сдул с лица прядь взъерошенной чёлки, водружая последнюю коробку с чем-то постукивающим и позвякивающим на другие, занимавшие теперь почти половину помещения кладовой. — Хифу-чан и Ген-чан? Хм-м, трудно сказать, — восседая на самом что ни на есть настоящем гробу, покоившемся тут же, у стены, Рамуда перекатывал на языке леденец. — Понимаешь, они оба — страшные перфекционисты. Но их представления об идеале, к которому нужно стремиться, порой сильно отличаются, и на этой почве регулярно случаются ссоры. Никто не хочет уступать, и это, кстати, постоянно мешает репетициям. — И они продолжают работать друг с другом, даже если не идут на компромиссы? — Угу! Уже три года не разлей вода. В университете хоть и есть актёрское, но сам по себе театр довольно маленький. Те, кого ты сегодня видел, в общем-то, и составляют нашу постоянную труппу, кроме Саматоки. Для постановок Гентаро почти всегда привлекает ребят с факультета, которые не состоят в клубе на постоянной основе. Мы тут вообще выживаем как можем, даже я пару раз выходил на сцену. Рей — это наш куратор, но он почти не появляется в театре — говорит, что мы прокляты, потому что на спектаклях всегда полный зал, но желающих вступить в клуб почему-то нет. Рамуда рассмеялся и поднялся с крышки гроба, напоследок похлопав по нему. — Сейчас Гентаро готовит постановку для первокурсников. В день приветственного фестиваля клубы будут представляться, чтобы набрать новых людей, так что это важный проект. Будет здорово, если ты придёшь посмотреть! И своих сокурсников зови. — Признайся, что это с самого начала был твой план, — Дайс усмехнулся, выуживая из кармана чёрную пачку. — Тут можно или надо выйти на улицу? — В кладовой не стоит, но в костюмерке есть окно, там курят все, так что дерзай. Они вышли назад в опустевшую комнату. Почти все местные облепили диван, отдыхая после уборки. Сасара наглым образом растянулся поверх обедающих сэндвичами Нему и пивом студентов, устроившись на чужих коленях. Саматоки тоже курил, при этом пальцы свободной руки копошились в зелёных волосах уложенной на его ноги головы. Длинноволосый высокий парень (Джуши, певец с ангельским голосом, сказал о нём Рамуда, когда по очереди рассказывал обо всех во время перекуса) лежал, запрокинув голову на спинку дивана и устало хныкал. Рошо растерянно водил пальцем по горлышку пивной бутылки. Хифуми вещал о чём-то ему и стоявшей рядом Нему со всем своим красноречием, седлая покосившийся подлокотник. Только Гентаро перебирал кипу каких-то бумаг, устроившись за столом. — О, Рамуда, Арисугава-сан, — он поднял на них взгляд. — Спасибо за помощь. У нас небольшой перерыв, и я хочу разок прогнать постановку. Рамуда, я слышал, пригласил тебя с нами в кафе, но, если для тебя затруднительно ожидание, мы можем перенести обед на следующий раз. Дайс уже собирался сказать, что никуда не торопится, но Рамуда его опередил: — Ничего, Дайсу подождет, я ему ещё кое-что должен за то, что он согласился помочь. Хифу-чан! Где там Доппо? Хифуми отвлёкся от своего монолога и едва не расплескал пиво на своих слушателей, взмахнув рукой. — Ой! Прости, Рошо-кун. Доппочин задержался у сенсея, он скоро будет. — Что ж, давайте пока начнём, — сказал Гентаро и поднялся из-за стола, складывая кипы бумаг (как выяснилось, сценариев для пьес). Похоже, репетиции после порции пива считались здесь за норму, или Гентаро просто игнорировал факт лёгкого опьянения своих подопечных, поскольку гонял он их безжалостно. Сейчас, сидя в третьем ряду на зрительских местах, Дайс понимал, что Рамуда имел в виду, когда говорил о перфекционизме. На актёрах не было костюмов, а на сцене — реквизита, но Гентаро требовал полного погружения в образы, хотя делал это, стоит отметить, исключительно деликатно. Сценарий оказался оригинальным. Гентаро написал его сам от первой и до последней строчки. По словам Рамуды, он считал, что это вызовет больше интереса к деятельности театра. Дайс не особо разбирался в этом (он не любил театры с детства, потому что каждый поход с семьёй на какой-нибудь трехчасовой спектакль по классическому произведению превращался в пытку и отчаянные потуги не уснуть), но история показалась ему неплохой. Главный герой путешествовал по эпохам, в каждой из которых встречал свою возлюбленную, но каждый раз она погибала, и он не мог её спасти. Ему оставалось лишь наблюдать за тем, как душа любимой перерождается в новых временах и искать способ сохранить ей жизнь. Эту роль играл Хифуми, а его возлюбленную изображал сам Гентаро, поскольку актриса отсутствовала на репетиции. Преподносил он себя потрясающе. Вот уж у кого точно не бывало проблем с ощущением героя. На нём были самые простые брюки и рубашка, но надломленная поза и выражение его лица создавали впечатление, что он действительно вот-вот умрёт от болезни. К тому же они с Хифуми с такой болью и одновременно страстью смотрели друг на друга, пока Гентаро обмякал в его руках, что можно было подумать, что после спектаклей они зажимаются прямо в гримёрке. Дайс аж присвистнул от этой химии, не заметив, как действительно увлёкся происходящим на сцене. Рамуда на это довольно улыбнулся. — Он классный, да? Дайс кивнул, наблюдая, как Гентаро что-то шепчет Хифуми, едва хмуря тонкие брови. Как раз когда они начали тихо препираться, к креслам, где сидели Рамуда с Дайсом, тихонько прошмыгнул кто-то ещё. Слегка сутулый и взъерошенный рыжий парень со съехавшим узлом галстука и немного диковатым взглядом. Он что-то ошалело забормотал Рамуде и протянул явно старенькую тетрадь с загибающимися потрепанными уголками. Поймав взгляд Дайса, он затравленно кивнул в знак приветствия. — Ой, спасибочки, Доппо! Очень выручил. Тебе нужно будет вернуть её? Парень тряхнул головой. — Н-нет, у меня уже не будет статистики, пользуйтесь, сколько нужно, а потом можете делать с ней, что угодно, это всё равно меньшее, что я могу сделать, никакой пользы от меня, в сущности, и нет... Дайс вскинул бровь. Ему не очень нравились люди, при любом удобном случае принижавшие самих себя. Даже помощь как-то расхотелось у такого принимать. Он уже почти попросил этого Доппо наконец заткнуться, но тут со сцены по залу разнесся звонкий голос Хифуми. — Я прекрасно справлюсь и без твоих советов, Юмено! — Ох, неужели, мистер совершенство? И почему же я тогда не вижу, как ты справляешься? Они стояли в шаге друг от друга и впивались друг в друга острыми взглядами, метая молнии. Все окружавшие их на сцене затихли. Хифуми дёрнул уголком губ, криво усмехаясь, затем коротко нервно облизнулся и ткнул длинным пальцем Гентаро в грудь. — Тебе просто нравится до меня докапываться, не так ли? Что, это единственное место, где ты чувствуешь возможность самоутвердиться и компенсировать то, что по сравнению с остальными ты просто-напросто нищеброд в шмотках, которые при Мейджи носили? Гентаро выглядел так, будто ему зарядили пощёчину. Его лицо вспыхнуло, губы задрожали, пальцы добела стиснули листы сценария. Затем он резко оттолкнул чужую руку и схватил Хифуми за грудки. Сценарий разлетелся по сцене. В наступившей тишине было слышно, как Хифуми удивлённо выдохнул. — Да что... Что ты... — Гентаро побледнел, поджав губы, и ослабил хватку. — Боже мой!.. — пискнул Доппо, вскакивая с кресла. — Какого хрена... Дайс сам не заметил, как поднялся с места. Он чертовски разозлился. Может, Хифуми отличный актёр и красавчик, может, он талантливый и всё такое, но богатые ублюдки, которые смеялись или попрекали кого-то финансовым неблагополучием не вызывали у Дайса ни капли уважения. Если Хифуми важно, от какого именитого дизайнера рубашка на человеке, а не его личные качества, то и сам он не более, чем пустышка. Дайс забыл и о Рамуде рядом, и о куче людей, высовывающихся из-за кулис, и о том, что, вообще-то, не знает здесь толком никого. Он в несколько размашистых шагов оказался посреди сцены, мягко отстранив Гентаро и встав между ним и Хифуми. — Чел, ничего личного, но ты мудак, — Дайс даже удивился тому, насколько ровно звучал его голос, ведь внутри у него бушевала злость. — Прежде чем открывать рот, попробуй включать мозг. Куча бабла на счёте и шмотки от Гуччи не делают тебя лучше других, вынь золотую ложку из своей жопы. Смерив опешившего и явно пристыженного Хифуми холодным взглядом, Дайс повернулся к молчавшему всё это время Гентаро, тот кинул на него растерянный взгляд, пробежавшись по дорогущему пуловеру от Supreme, и Дайсу вдруг стало смешно. Н-да, не ему говорить другим вынуть золотую ложку из одного места. Думал ли Гентаро о нём так? Он не был похож на человека, которому важно иметь много денег и хорошо одеваться, но Дайс чувствовал, что слова Хифуми задели в Гентаро что-то куда более болезненное. — Ты как? — Всё нормально, спасибо. Извини за эту сцену. — М-да, Хифу-чан, язык без костей до добра не доводит! — возникший рядом с ними Рамуда звенел как переливы колокольчиков. Он тут же подцепил Гентаро под локоть и потянул со сцены, а тот позволил себя увести. Дайс последовал за ними. Когда он обернулся, то увидел, как Хифуми, принявшегося собирать рассыпанные листы сценария, горячо отчитывает тот самый рыжий парень. Каким-то образом ноги привели их к автоматам рядом с курилкой на первом этаже. Было похоже, что Гентаро ещё не до конца отошёл. Когда Рамуда спросил его, что взять попить, он лишь помотал головой и уронил лицо в ладони, хорошенько его потерев. Рамуда пожал плечами и набрал код охлажденного зелёного чая в бутылке, а себе взял какую-то сладкую газировку. Дайсу пить не хотелось, и он уже вовсю чиркал зажигалкой, пытаясь прикурить на сильном ветру. Едва юркий огонек обжег кончик сигареты, Рамуда оказался рядом с банкой газировки в одной руке и своей тонкой сигареткой в другой и тоже сунулся к зажигалке. Они затянулись и одновременно выпустили в воздух терпкий дым. Гентаро, сидевший всё это время неподвижно, вдруг резко поднялся и присоединился к ним. — Арисугава-сан, — он осторожно вытянул из пальцев Рамуды прикуренную сигарету и коротко затянулся, тут же возвращая обратно. — Просто Дайс, окей? — Как скажешь... Дайс, — Гентаро будто посмаковал его имя на языке, — мы практически не знакомы, и всё же ты зачем-то вступился. Не зная ничего ни обо мне, ни об Изанами. — Да потому что этот баран херню ляпнул! Он что, реально о людях по количеству цифр на банковском счёте судит? — Хифу-чан, на самом деле, не такой уж плохой, — подал голос Рамуда. — "Хифу-чан"... — Дайс скривился и потер переносицу. После увиденного милое прозвище казалось ему довольно мерзким, но Рамуда не обратил на это внимания. — Просто ему важно знать, что он всё делает идеально, а Гентаро на больную мозоль надавил, вот Хифу-чан и сорвался, отомстил тем же способом. Гентаро ведь его постоянно попрекает за любой косяк, а Хифу-чан бесится и хочет доказать, что он всё может сделать на высшем уровне. Хотя, конечно, сегодня он перегнул. — А разве он не просто звезду словил от своей актёрской охуенности? Рамуда и Гентаро переглянулись, улыбнувшись друг другу. — Не без этого, конечно, — ответил Гентаро, а затем повернулся к Рамуде. — Извини. — А? Ген-чан, за что это? — Ах, одежда... впрочем, неважно, — он махнул рукой. — Не бери в голову. Они помолчали, смакуя горечь табака. Гентаро украл у Рамуды ещё одну затяжку, а затем вернулся к скамейке и забрал купленную для него бутылку чая. — Похоже, с кафе мы сегодня в пролёте, — Рамуда посмотрел на Дайса, чуть сощурившись. — Не обижаешься? — Я и так неплохо провёл время. А в кафе сводишь в другой раз. — Уже ждёшь, что я назначу тебе свидание? Дайс рассмеялся, выпуская облака сизого дыма и изо рта, и из ноздрей. — Попробуй. — Я ещё здесь, если вдруг вы забыли, — Гентаро подал голос из-за их спин, покачивая в руке бутылку. — Не уверен, что хочу возвращаться в зал, но там остались мои вещи... За сумками отправился Рамуда. Вернувшись, он также всучил Дайсу тетрадь от того рыжего, вроде Доппо, про которую все уже успели забыть. Рамуда совершенно случайно обнаружил её на кресле в зале, когда шёл к выходу. "Твоя статистика," — он помахал тетрадью перед дайсовым лицом. На этом их договорённости можно было считать исчерпанными, но Дайс поймал себя на мысли, что общество этих парней ему вполне нравится. Если уж Рамуда в самом деле позовёт его в кафе или ещё куда, он с радостью сходит расслабиться в его компании. Но для начала предстоит разобраться со статистикой.