Не свои роли

Старенький чайник жалобно засвистел на настольной электрической плите, выпуская густой пар в пожелтевший потолок общей кухни. Плитка, стоявшая в его комнате, сломалась, а позволить себе новую Гентаро пока не мог, поэтому приходилось пользоваться кухонной — замызганной, но хотя бы работавшей. Удобства для заваривания хорошего чая здесь тоже было мало, и он довольствовался пакетиками, но и это всяко лучше, чем ничего. Наполнив чашку кипятком, Гентаро взял её в одну руку, а чайник в другую и направился назад в свою комнату. В кухню за это время никто из крыла не вышел, и это было хорошо — Гентаро не очень любил сталкиваться с другими обитателями общежития. В основном потому, что открытые всему и жизнерадостные студенты были охочи поболтать даже с малознакомыми, пока закипала вода в чайнике, заваривалась лапша быстрого приготовления или докуривалась сигарета. Поддерживать светские беседы было несложно, но они отнимали время и в целом никакой пользы не приносили. Вообще Гентаро любил поговорить, только любому местному обитателю было достаточно похаять преподавателей, рассказать о какой-нибудь недавней тусовке, пожаловаться на долги по учёбе или посплетничать об общих знакомых. Всё это являлось частью обычного общежитского студенческого быта, к которому у Гентаро не было ни капли интереса. Не то чтобы он считал себя каким-то особенным, просто, кажется, рано повзрослел и общению со сверстниками предпочитал одиночество и спокойствие. Рамуда любил говорить, что Гентаро слишком погружен в свой кокон, и ему стоит давать себе больше свободы. Неизвестно, что именно он имел в виду, самого Гентаро такая жизнь вполне устраивала. Не говоря уже о том, что Рамуда и так круто перевернул привычный её уклад, ворвавшись ярким вихрем в серые будни. Гентаро не понимал, что такого нашёл в нём Рамуда, проявивший когда-то свой зверский интерес к тихому, молчаливому, угрюмому первокурснику с другого направления, строчившему что-то в своём блокноте. Но, пожалуй, именно благодаря ему у Гентаро теперь были любимый театр, друзья и почти полноценная студенческая жизнь. Конечно, приходилось так же много трудиться, чтобы обеспечивать себя и больного брата, но хороших моментов с появлением Рамуды определённо стало больше, а это положительно сказывалось в том числе и на творчестве. Рамуда был лучшим другом. Пусть яркий, шумный, открытый и не ведающий границ, постоянно окружённый людьми и дьявольски харизматичный, глубоко увлечённый своим занятием, уже начавший строить свою карьеру и получать деньги за то, что делает — он казался человеком из другого мира, но был искренне привязан к Гентаро, и они оба учились друг у друга тому, чему не могли научиться своими силами. Именно Рамуда когда-то открыл для Гентаро бюджетные магазины хорошей одежды, которую можно было покупать с расчётом на долгий срок службы. И хотя у самого Рамуды вкус в моде явно родился из разбрызганных и перемешанных цветных красок, для Гентаро он с удивительной проницательностью подобрал кэжуал с винтажными мотивами. Воздушные сорочки, неброские пиджаки и классические брюки, свитера крупной вязки, жилеты, джемпера и удлинённые пальто. И если для Хифуми это "шмотки эпохи Мейджи", то он заслуживает того, чтобы ему оторвали язык, если ещё раз только попытается оскорбить старания Рамуды. На секунду искорки утихшего гнева вновь начали разгораться в душе, но Гентаро забыл о них, стоило отворить дверь в комнату. На аккуратно застеленной кровати как ни в чём не бывало лежал Рамуда, со скучающим видом уткнувшийся в экран смартфона. На столе рядом покоились белая коробка с логотипом его любимой кондитерской, пара упаковок печенья и даже бананы. Дорогой друг фрукты практически не ел, соблюдая, похоже, диету, состоявшую из полуфабрикатов, сладкого, кофеина и никотина, так что они предназначались Гентаро. Услышав скрип, Рамуда тут же оживлённо улыбнулся и приподнялся на локтях. — Приветики! Я уж думал, ты у кого-то завис, и я зря пришёл! Поедим пироженок? — Ты снова влез через окно? Рамуда хитро улыбнулся и кивнул, принимая вертикальное положение. Он невзлюбил местную консьержку преклонного возраста, которая из раза в раз забывала его и принимала за школьника, грозясь не пустить, так что ещё с их первого курса Рамуда начал лазить к Гентаро через окно, потому что жил он на первом этаже. — И, разумеется, не оповестил о своём визите. Я бы хоть чай на тебя заварил. — Не надо, — Рамуда потряс стаканчиком из ближайшей кофейни. — И какая это порция за день? Гентаро со вздохом опустился на стул. К внезапности друга он давно привык, но к его будто бы нарочному наплевательскому отношению к самому себе привыкнуть было невозможно. Помолчав немного, Рамуда заискивающе хихикнул. — Не критическая. Ну, конечно. У Рамуды всегда было так. Гентаро должен радоваться уже тому, что вообще получает ответы на такого рода вопросы. Несмотря на близкие отношения и искренние привязанности, Рамуда чрезвычайно агрессивно оберегал границы, и чужая забота никогда не была ему по душе. Стоило попытаться ступить на эту территорию его личной жизни, подчиняющейся правилам одиночки по натуре, и Рамуда выпускал шипы. С этим тоже пришлось смириться. По крайней мере, то, что он позволял беспокоиться о себе, уже считалось неким кредитом доверия. Ловкие пальцы Рамуды зашуршали обёртками от пирожных, и комнату заполнил приятный сладкий запах. Гентаро не был большим поклонником сахара, но дружба со сладкоежкой дала свои плоды — с подачи Рамуды он уже перепробовал, кажется, все возможные десерты, потому что тот не спрашивал, а просто покупал и ставил перед фактом: "сегодня мы едим брауни с карамелью!" И так из раза в раз. С появлением Рамуды в жизни Гентаро стало слишком много спонтанности, и он уже не понимал, нравится ему это или нет. — Хифуми извинился? — выкладывая кусочек чизкейка себе на блюдце, спросил вдруг Рамуда настоящим голосом, гораздо ниже того, которым он привык пользоваться в жизни. Только наедине с близкими он позволял себе избавляться от роли очаровательного мальчика, звонко щебечущего, всегда счастливого и мило растягивающего слова. Вместо сладкого образа перед Гентаро представал усталый, взрослый парень с повышенной раздражительностью и тяжёлым взглядом. Но он привык и не находил в этом ничего устрашающего. Даже дисбаланса из-за внешности, голоса и взгляда уже давно не возникало. Гентаро поджал губы. — Я не нуждаюсь в его извинениях. Это просто слова. Какой в них толк, если в тот же день он ляпнет что-нибудь похуже? — А ты совсем в него не веришь, — не спрашивая у Гентаро, Рамуда и перед ним положил чизкейк и усмехнулся. — Поймёт же он когда-нибудь, что это плохой метод флирта! — Рамуда, — Гентаро потер указательным пальцем переносицу. Каждый раз, едва разговор касался Изанами Хифуми, у него начинала болеть голова. — Шутки шутками, но Хифуми последний, кто стал бы со мной флиртовать, даже если бы я остался единственным человеком на Земле. И это, кстати, взаимно. Вместо ответа Рамуда загадочно улыбнулся и отпил кофе из своего стаканчика. У Гентаро не было ни единой мысли, почему его друг решил, что Хифуми имеет к нему некий романтический интерес (ведь на самом деле это была ожесточённая война), но время от времени он любил пошучивать на эту тему. Возможно, ему стоило поменьше засматриваться глупыми любовными дорамами. Чизкейк оказался нежным, не слишком приторным, и буквально таял во рту. В сладостях Рамуда разбирался превосходно. Гентаро бы не удивился, если бы ему сказали, что его друг знает меню и качество десертов в каждой кондитерской Токио. Впрочем, учитывая количество свиданий, по которым он таскался с разными девушками по несколько раз в неделю, вероятно, так и было. — Как твои успехи с заданиями? — перевести тему с Хифуми было лучшим вариантом продолжения их диалога. — Не знаю, — Рамуда пожал плечами. — Вообще-то, я даже не уверен, что у меня записано всё, что нужно сделать. Сейчас мне больше интересна работа. — А выпускной проект не интересен? — М-м-м, ещё не время! Гентаро покачал головой. Рамуда был беспечен и вместе с тем ужасно увлечён. Он почти всё время занимался шитьём, дизайном, набросками и выкройками, но при этом всё ещё не определился с тем, что хотел бы делать в качестве дипломного проекта. Его самого это не особо волновало, а вот Гентаро почему-то ощущал ответственность за друга. Но навязываться и читать нотации он не хотел. В конце концов, Рамуда и сам прекрасно понимал своё положение. — А что насчёт тебя? — тот прикончил свой чизкейк, покуда у Гентаро всё ещё и половины не было съедено. — У меня есть кое-какие наработки, но там всё сыро. Я выбрал создание пьесы, на это нужно немало времени. — Я и не сомневался! Тебя всегда больше тянуло к писательству, а не к актёрской игре. Как только дойдёт до концептов героев — я к твоим услугам! Отломив ещё чизкейка, Гентаро посмотрел на Рамуду. А ведь это была идея. — Что, если... Если тебе понравится мой сценарий, и ты не против будешь поработать с ним, что насчёт сделать наш выпускной проект парным? Я пишу пьесу, ты создаёшь костюмы для её героев, мы ставим спектакль и убиваем одним ударом двух зайцев. На пару секунд повисла тишина. Рамуда замер, уставившись на Гентаро так, словно впервые его видел. Тот уже собирался попросить забыть об этой глупой затее, но Рамуда не дал ему и слова сказать. — И почему я раньше об этом не подумал?! Я ведь и так помогаю театру с костюмами каждый раз! Если записать выступление на камеру и наделать снимков, я смогу представить проект на защите. И моделей не придётся искать. Это отличная мысль, Гентаро! Ты гений! На это Гентаро только рассмеялся. Его немного смутили слова Рамуды, но вместе с тем появилась ещё одна причина воплотить созревавший в уме сюжет в жизнь наилучшим образом. Теперь от этого зависело не только их с братом будущее, но и будущее его друга. — Не беги вперёд паровоза. Может, мои труды тебя не впечатлят вовсе. — Ой, ну тебя! Ты всегда пишешь крутые штуки, не прибедняйся. Потом речь зашла о театре и общих проблемах. Тут было о чём беспокоиться: их куратор слыл человеком довольно беспечным и звание это вполне оправдывал. Он всегда находил деньги на подготовку декораций и рекламу, даже на ткани для костюмов, но работа с бумагами и документами точно не была для него в приоритете, поэтому Гентаро пришлось самому научиться заполнять заявки, сводить сметы и в целом возиться со всем этим бюрократическим кошмаром. С подобным отношением к своим прямым обязанностям казалось совершенно необъяснимым, как Рей Амаядо всё ещё сохранял должность профессора в университете, не жалеющем ни единой души во имя своей репутации. Впрочем, вполне вероятно, что к преподавательским обязанностям Рей имел чуть больше ответственности. Ну или он щедро финансировал администрацию, поскольку деньги у него были буквально на всё, начиная с дорогих дизайнерских костюмов и шуб из натурального меха и заканчивая совершенно уродливой машиной, выкрашенной в позолоту. — С эпатажностью, конечно, не поспоришь, но хотя бы каплю усилий к работе с документацией мог бы и приложить, — Гентаро со вздохом отодвинул пустое блюдце, выкладывая на его месте распечатки из комитета по клубной деятельности. — Я вообще не понимаю, какой ему профит с этого театра. У нас мало постоянного народа в труппе, мы не зарабатываем деньги со спектаклей, да и Рей не из тех, кто ходит по таким местам, когда человечество уже изобрело кинотеатры. Но он всё равно вливает в нас бабло из собственной прихоти. И всегда так делал, — Рамуда вновь растянулся на кровати Гентаро, вертя в пальцах розовую зажигалку. — У нас даже нет ответственного за музыку в этом году. Как мы вообще планируем что-то ставить? — Сасара-сан говорил, что у него есть знакомые, которые могут быть на подхвате. Даже если нет возможности делать новую музыку, мы по крайней мере сможем подбирать и использовать готовую в режиме реального времени. Думаю, уж человек, умеющий две кнопки на пульте нажать, где-нибудь да найдется. — Оптимистичненько. Гентаро пожал плечами. Он привык к постоянному хаосу вокруг. Ежегодно в театре, в который он вкладывал всего себя, что-нибудь да шло не так, как планировалось, и вместо того, чтобы нервничать, Гентаро решил смотреть на это с позиции любопытства и наблюдения. В конце концов, непредсказуемость делала жизнь немного ярче и подбрасывала в серую рутину красок и треволнений. Кто знает, чем в итоге может обернуться отсутствие постоянного ответственного за звук? — Бывало и хуже, жизнь всё расставит по своим местам, — философски произнёс он, раскладывая уйму бумажек по разным папкам. Затем кинул на друга многозначительный взгляд. — Пока у нас есть ты, Рей не прекратит финансирование театра, так что как-нибудь продержимся. Замечание касательно Рея Рамуда предпочёл проигнорировать. Это была территория, границу которой переступать следовало с большой аккуратностью — личная. Гентаро сомневался, что кроме него на свете ещё есть хоть один человек, знавший, какие узы связывают Рамуду с Амаядо Реем. Ну, может, ещё кто-нибудь из администрации университета знал. — Ты совсем не похож на человека, который уповает на случай, Гентаро! А на самом деле плывёшь по течению. — Ну, это не совсем верно. Я наблюдатель, но и мне порой приходится вмешиваться. Зависит от серьёзности сценария. — Будто не живёшь, а читаешь роман о самом себе, — в голосе Рамуды прозвучали нотки восхищения. На самом деле, метафора с чтением книги собственной жизни была не полностью применима к Гентаро. Ему пришлось много трудиться, чтобы оказаться там, где он находился сейчас, и предстоит ещё больше, если он не согласен примириться с судьбой и оставить брата. Просто менее глобальные проблемы он предпочитал оставлять решаться самостоятельно, иначе можно было быстро сойти с ума. Рамуда вот стремился контролировать каждую мелочь и медленно, но верно двигался если не к психоневрологическому диспансеру, то к нервному срыву точно. Домой он засобирался, когда время близилось к вечернему обходу комнат администраторами общежития. Точно так же, как пришёл, ловко выскользнул в окно, и его яркая розовая худи скрылась в густых тенях деревьев. Гентаро остался наедине с документами по театру и мыслями о ссоре с Хифуми. Больше всего его волновала не сама перепалка, а то, что он довольно открыто проявил эмоции, чего предпочитал избегать, прячась за маской снисходительной прохладной вежливости. Ввиду специфики актёрской профессии, людям которой свойственны яркая экспрессия и глубокая эмпатия, в основном, все окружавшие его деятели искусства были довольно открытыми и честными в выражении эмоций, поэтому Гентаро не сомневался, что никто из них его проявлению слабости не удивился и не придал серьёзного значения, но сам не мог смириться с тем, что позволил чувствам взять верх. Каждая подобная случайность подталкивала его идеально взращённую для публики личность к краю выверенной дорожки и норовила столкнуть в пропасть эмоционального хаоса и бесконечных поисков своего места под солнцем. От потери самого себя Гентаро удерживали только трудоголизм и выстроенный кирпичик за кирпичиком образ, предлагаемый им другим. В этом они с Рамудой были пугающе похожи, но почему-то порой продолжали играть выбранные роли даже наедине друг с другом. Жалкие потуги ухватиться за желаемую реальность вопреки внутренней шаткой натуре.

***

Рей не явился в театр (ничего удивительного в этом не было), и Гентаро пришлось самому нести бумаги в администрацию без проверки. Не то чтобы он надеялся на то, что горе-куратор имеет малейшее представление о нормативах по заполнению документации, но на душе было бы кратно легче, если бы он хотя бы увидел их в глаза. Ладно, решил Гентаро, в случае ошибок спросят хотя бы не с него, а с профессора Амаядо. Вернувшись в актовый зал, Гентаро тут же столкнулся с Хифуми. Пару секунд они сверлили друг друга взглядами, покуда Гентаро лихорадочно выбирал, какую тактику поведения выбрать: за сутки с небольшим, что они не встречались, он так и не смог ничего для себя решить. В конце концов, проиграв раунд в гляделки, Хифуми отвёл золотые глаза и поджал губы в тонкую ниточку. Хмыкнув, Гентаро прошёл мимо него. — Эм, — звонкий голос заставил его остановиться, — я... Сказал лишнего, мне следует извиниться. — Долго придумывал? — Гентаро обернулся, чтобы оценить растерянно-недовольное лицо Хифуми, но тот лишь снисходительно улыбнулся. — Вообще-то, да. Признания неправоты недостаточно для твоей персоны, чтобы снизойти до прощения, Юмено? На это Гентаро рассмеялся. Нет, это не было какой-то демонстрацией или попыткой задеть. Немного высокомерный тон Хифуми казался уже таким привычным и родным, что к нему Гентаро чувствовал больше тепла, чем к неловким извинениям. — Нет-нет, вполне. Приятно видеть, что ты вернулся в прежнее состояние. Моя вина в той ситуации тоже была, поэтому и я прошу прощения. Хифуми вскинул светлую бровь и коснулся пальцами мочки с золотой серьгой, будто не верил своим ушам и решил удостовериться, что они все ещё на месте. На его губах заиграла неуверенная улыбка. Гентаро улыбнулся ему в ответ. Очевидно было, что извиниться Хифуми надоумил Доппо, но даже если его попытка сгладить углы оставалась лишь обязательством, Гентаро всё равно почувствовал необъяснимое облегчение. Возможно, он обманывался, когда сказал Рамуде, что не нуждается в извинениях, пусть этот порочный круг — от ссоры до неловких извинений и к следующей ссоре — ничто не могло порвать вот уже четвёртый год. Стоило подумать о Рамуде, как тот возник на другом конце актового зала в сопровождении Дайса. Очевидно было, что в своём новом приятеле он заинтересован. Могло показаться, что он легко увлекался, поскольку самые разные девушки окружали его с завидной частотой, но на самом деле эмоции Рамуды запросто считывались, если немного за ним понаблюдать. Несмотря на свою флиртующую натуру и умение найти подход к любой "сестрице", он оставался к ним равнодушен. На Дайса же он смотрел живым горящим взглядом. Гентаро испытывал по сему поводу некоторую радость, ведь Рамуда редко интересовался кем-то всерьёз. Правда, иметь дело с увлечённым кем-то другом Гентаро ещё не приходилось, и он ожидал открыть для себя Рамуду с новой стороны. Пойдёт на опыты для последующих сюжетов к пьесам, сам того не зная. Из-за того дурацкого конфликта их маленькая труппа так и не выбралась отпраздновать завершение уборки старого реквизита и старт своей работы. Гентаро было немного стыдно. Праздновать маленькие победы являлось своего рода традицией. Они отмечали каждую постановку и другие события, которые имели для театра даже небольшое, но значение. Гентаро хотелось, чтобы все здесь чувствовали себя семьёй. Хотя, пожалуй, с атмосферой семейности сам он иногда перебарщивал, ведь ни одна большая семья не умеет жить дружно, а в театре ссоры и конфликты случались регулярно. И, к сожалению, Гентаро и Хифуми сеяли смуту и раздор чаще всех прочих. Но что поделать, если этот нарцисс совершенно не умеет работать в команде? У Гентаро терпение тоже не резиновое. Рамуда и Дайс заняли кресла в зрительском зале. Друг пришёл сегодня, чтобы провести примерку костюмов к предстоявшей постановке, но зачем с ним снова объявился Дайс, было непонятно. Неужто Рамуда так быстро его приручил? Или ему понравилось в театре? Немного неожиданно, если брать во внимание ту сцену, свидетелем которой он стал позавчера. Гентаро направился прямо к ним и, опершись руками на спинку соседнего кресла, возник в чужом поле зрения, наклонившись вперёд. — Приятно снова видеть в нашей обители знакомые лица. Благородный рыцарь Арисугава Дайс и сегодня готов стоять на страже чести хрупкой девы? Дайс уставился на Гентаро глазами, полными растерянности. Рамуда расхохотался. — Тебе придется привыкнуть, Дайсу! Гентаро любит подобные шуточки. — А-а-а, — протянул тот, хлопая ресницами. — Отнюдь не шуточки! Ранишь меня в самое сердце, Рамуда. Может быть, я боюсь оставаться наедине с этим золотым драконом, который вот-вот утащит меня в башню, где я буду вынужден пребывать в одиночестве до скончания веков... — войдя во вкус, Гентаро как обычно принялся играть голосом, сделав из привычных интонаций высокие и мелодичные, как у молодой опечаленной девушки. — Нет, ну если он ещё чёт спизданет, ты скажи, — простодушно отозвался Дайс, вызвав этим на лице Рамуды полную детского восторга улыбку. Гентаро усмехнулся тоже. — В этом нет нужды, он извинился. Но я ценю вашу заботу обо мне. Так Дайсу у нас понравилось? — Я не успел разобраться, просто Рамуда позвал меня выпить. — Вот как, — Гентаро многозначительно вскинул бровь, — а я думал перенести на сегодня наши посиделки в честь нового учебного года. Но коли вы желаете уединиться, не смею мешать. Рамуда с Дайсом переглянулись, но очередную шутку решили проигнорировать. Может, Гентаро и перегибал, несмотря на всё своё стремление быть тактичным (просто с Рамудой он привык перебрасываться остротами, как шариком во время игры в настольный теннис), но полагал, что Дайс не из обидчивых. Интерес Рамуды был заметен за версту, а понимать его нового друга Гентаро ещё не научился, но смело к этому шёл. — Так мы присоединимся тогда. Больше народу — веселее! — просто ответил Дайс. — Так ведь, Рамуда? — Конечно! Как мы можем бросить тебя, Гентаро? А вдруг пьяный Хифуми начнёт с тобой флиртовать? Абсолютно нельзя оставлять вас без присмотра. Гентаро мягко усмехнулся. Хифуми флиртовал со всеми подряд и пьяным, и трезвым, но от него предпочитал держаться подальше, даже если не мог ровно стоять на ногах. Впрочем, чтобы опьянеть, Хифуми нужно было выпить довольно много, так что он, как правило, оставался в числе самых стойких к моменту, как народ начинал расходиться по домам. Гентаро ещё не приходилось видеть Хифуми в настолько нетрезвом виде, чтобы тот не мог связать двух слов или подняться со своего места. А было бы любопытно взглянуть. И послушать, что он может говорить в таком состоянии. Напивался ли когда-нибудь вообще этот всегда держащий лицо мужчина до такой кондиции? Казалось, он мог контролировать себя в любой ситуации. Неважно, была это сцена театра, выступление с проектом на паре, перерыв на обед в столовой или университетская пьянка, Хифуми оставался неотразим. Если вспомнить, что он, по своим рассказам, когда-то боялся сцены, проделанная им работа над самим собой была невероятна. И сейчас он смотрел на Гентаро с такой нежностью и тоской, словно любил его много лет, а теперь должен был уйти, едва раскрыв свои чувства. Несмотря на то, что прошлая репетиция закончилась ссорой, Хифуми учёл комментарии Гентаро и казался полностью погружённым в своего героя. Он ненавидел идти на уступки и играть не так, как чувствовал сам, но в этот раз, похоже, правда старался. Может, в нём ещё не утихла вина за свои слова. И действительно, когда они отыграли сцену и скрылись за кулисами, Хифуми, нервно взъерошив свои золотые кудри, вдруг обратился к Гентаро вновь. — Юмено? — Да? — Гентаро обернулся, кое-как справившись с замешательством. — Знаешь, вообще-то, я считаю, что у тебя не такой уж и дурной вкус в одежде. Не мой уровень, конечно, но... Неплохо. Правда. Гентаро неожиданно для самого себя засмеялся, прикрыв рот ладонью. Что это на Хифуми нашло? Он считает сказанное комплиментом? Не его уровень, конечно, но неплохо. — Изанами-сан, ты меня сегодня удивляешь. Пусть твои попытки сгладить углы и весьма специфические, я их ценю. Сдаётся мне, что твоя гордость уже бьётся в агонии под каблуком, который тебе пришлось на неё поставить. — Эй, я просто!.. Я просто не хочу, чтобы наши перепалки мешали работе театра, Юмено. Твоя язвительность здесь вообще ни к чему. Нахмурившись, Хифуми засунул руки в карманы брюк и развернулся было, чтобы уйти, но Гентаро окликнул его. — Что ещё? — Сегодня после репетиции отмечаем начало работы театра. Ты с нами? — Конечно. Я никогда не пропускаю встречи труппы, ты ведь знаешь. С этими словами Хифуми демонстративно удалился в дальний конец помещения и уткнулся в свою копию сценария. Гентаро был уверен, что текст он знает идеально, просто дуется, что над ним поглумились. Что ж, это уже вошло в привычку, похоже, общаться, не перебрасываясь ядовитыми фразочками, для них непосильно. Когда Гентаро объявил окончание репетиции и похвалил всех за хорошую работу, немногочисленная труппа облегчённо выдохнула: неужели обошлось без ссор. Сегодня они определённо продвинулись, и теперь их постановка уже смотрелась целостно и захватывающе. Конечно, не хватало декораций, правильного света и некоторых мелочей, но это было поправимо. Костюмы Рамуда уже подготовил, музыка какая-никакая была. Актриса, которую Гентаро заменял на репетициях, идёт на поправку и вскоре сможет включиться в работу. С остальным к фестивалю должны управиться. Занятый этими размышлениями и планами, Гентаро записывал в ежедневник пометки к подготовке спектакля, когда к нему подошёл Дайс. — Слушай, а что у вас со звуком? — В каком смысле? — Рамуда сказал, у вас нет постоянного человека для звукового сопровождения во время выступлений, но даже то, что есть сейчас, никуда не годится. Грязно и фальшивит, ещё и не подходит к атмосфере... Извини за прямоту, я уж не знаю, кто готовил композиции для этой постановки. — Всё настолько плохо? — Гентаро вздохнул, потирая висок. — Это старые, переработанные композиции. Я не очень хорош в этом, так что свёл, как умею. Хорошо бы, конечно, найти того, кто сможет это поправить. — Ты как-то много работы делаешь для сценариста... — Ну, я ещё и президент театра, как-никак, когда никто не может выполнить работу, её приходится делать мне. Знал бы ты, сколькому я успел научиться за это время. — Могу себе представить, — Дайс присел рядом, покручивая в пальцах зажигалку. — Не уверен, что смогу часто помогать с этим, но, пока загруженность по учёбе маленькая, я мог бы, это, поправить твои треки. Если ты не против... — Ты умеешь это делать? — Гентаро воззрился на Дайса глазами, полными надежды. Если не идеальный и даже не хороший, то хотя бы сносный звуковик... Несбыточная мечта вот уже года два как. — Типа того. Мне нравится музыка, но я могу заниматься ей только по фану и втихаря от семьи. Ну, если это не скрипка или фортепиано, конечно, от этого они в восторге. В общем, я вроде как более-менее шарю, так что если нужна моя помощь... — Конечно! Очень нужна. Спасибо, Дайс! Гентаро улыбнулся и в порыве чувств сжал его руку в своих. Они договорились обменяться файлами с композициями вечером, когда Дайс вернётся домой. К ним подскочил Рамуда, нагруженный костюмами, которые его не удовлетворили и требовали доработки. — Хифу-чан ужасен, — сообщил он. — Вместо того, чтобы набрать на пончиках, он, кажется, похудел, и теперь рубашка на нём вообще не так сидит! — Разве? Я не заметил, — Дайс с интересом наблюдал за тем, как Рамуда складывает вещи в аккуратную стопку. — Ты сам всё это сшил? — Я разработал дизайны, шили вместе с однокурсниками. С тем, сколько нужно костюмов для театра, один я точно не управлюсь! Хотя частенько мы просто перешиваем старые, — он поморщился. — Не люблю так делать, но времени не хватает. — Вы и так очень нам помогаете, Рамуда, — Гентаро благодарно улыбнулся. — Не представляю, что бы мы делали без дизайнеров. — Брали бы костюмы напрокат. — Ужаснейшая перспектива. — Согласен. — В какой бар пойдём, кстати? — спросил Рамуда. — Тут открылся какой-то новый неподалёку, говорят, у них неплохие коктейли! — В бар? — Дайс неловко почесал затылок. — Э-э-э… — А что такое? — Мне нет двадцати. — Серьёзно?! — Рамуда вытаращился на Дайса во все глаза. — Боже, Дайсу, никаких свиданий, пока ты не станешь совершеннолетним! И я больше не одолжу тебе ни одной сигареты! Дайс обиженно насупился. — Ты с каких пор заделался таким порядочным? — Меня твоя мама с работы уволит! — Ну-ну, — Гентаро рассмеялся, наблюдая за этой перепалкой. Хотя его тоже удивил возраст Дайса, пусть тот и был первокурсником, а те, как правило, поступали в университет в восемнадцать-девятнадцать. Просто Дайс был широкоплечий и довольно крепко сложенный, что визуально прибавляло ему пару лет. — Мы можем не идти в бар и просто отметить в костюмерке. Главное, чтобы в администрации не узнали, что мы пьянствуем прямо у них под носом. — Мы постоянно пьянствуем у них под носом, — прыснул Рамуда. — Саматоки хоть раз явился сюда без пива? Именно Саматоки — в компании Сасары — отправился закупаться алкоголем и закусками для первой в этом учебном году совместной пьянки, пока остальные заказывали пиццу и сдвигали все предметы обстановки, которые могли сойти за столы и стулья, в центр помещения. Свет в актовом зале погасили, дверь изнутри закрыли. Дайс предлагал поехать к нему, он, похоже, переживал, что стал причиной, по которой труппа отменила бар, но Гентаро сказал, что они уже не в первый раз остаются отмечать в театре. Это было чистой правдой. Он старался быть хорошим президентом, но некоторые правила нарушал. Главное, не позволять никому напиваться до чёртиков, пока они находятся в стенах университета. Тихо посидеть всегда удавалось, оставшись незамеченными. Саматоки и Сасара вернулись с пивом, шампанским и целым пакетом снеков, зайдя в дверь, ведующую с улицы напрямую в актовый зал. Чуть позже доставили пиццу. За ней пришлось бежать к ближайшей автобусной остановке — на территорию университета посторонние не допускались. Участники театра расселись кто куда, стульев было не так много, так что сидели на диване, пуфиках, коробках и гробу. Последний заняли Джуши, Рамуда и Дайс. Вооружившись пивом и шампанским, все выжидающе уставились на Гентаро. Тот негромко кашлянул в кулак и поднялся. Что ж, пожалуй, то, что от него каждый раз ждут речь, по-своему приятно. — Это четвёртый год, который я начинаю с нашего театра. Конечно, на самом деле, время весьма абстрактное понятие, нет сомнений, что в действительности театр был со мной всегда, как и я был с театром. В сущности, считать дни и минуты не имеет смысла, если главное заключено в самом факте существования театра, то есть, в нас с вами. Потому как театр — это не актовый зал, не эта костюмерная, не канджи в документе комитета по клубной деятельности, и даже не спектакли как таковые. Театр — это люди, которые его составляют. Только благодаря вам наше дело всё ещё живёт и развивается. Кто-то с нами уже давно, а кто-то ещё даже не подал заявку на вступление, — Гентаро выразительно посмотрел на Джуши, который, будучи первокрусником, ещё не состоял в труппе официально. — Но всё это лирика, — он поднял выше свой стакан, наполненный шампанским, — переходя к сути, я рад, что могу провести ещё один учебный год в окружении людей, которые творят историю своими руками. Я знаю, что вы уже ждёте, когда можно будет выпить, но давайте постараемся и сделаем всё возможное, чтобы наши постановки не оставили равнодушным ни одного человека, переступившего порог актового зала. Кампай! Все поднялись, чтобы чокнуться банками с пивом и стаканами с шампанским, но тут раздался звонкий голос Сасары. — Сто-о-о-оп, стоп, стоп! — Сасара-сан? Теперь взгляды присутствующих были устремлены на него. Сасара широко улыбнулся и погрозил Гентаро пальцем. — Наш уважаемый сценарист-сан упускает одну важную деталь, которую, вообще-то, просто необходимо озвучить! Хииро-семпай, коего вы все, ну или большинство из вас, знаете как нашего президента, выпустился. А сие значит, что теперь сценарист-сан становится полноправным президентом театра и нашим предводителем на актёрском поприще не только де-факто, но и на бумаге. Тобто канджи в документах всё-таки кое-чегось да значат! — Сасара очаровательно подмигнул. — Значится, за президентство Гентаро-сана мы тоже должны выпить! Отныне он не сценарист-сан, а президент-сан. Я бы даже сказал, президент-доно, с чем мы его и поздравляем. И, может, капельку сочувствуем. Вот теперь кампай! — Кампай! Под звон стаканов и банок все расселись обратно по своим местам. Гентаро был смущён, что Сасара всё-таки решил акцентировать внимание на том, что теперь он официально возглавляет театр. Для него это место уже давно стало родным, и он готов был вкладываться в каждую мелочь, пока на постановки приходит хоть один зритель. — Все возложенные на Хииро-семпая обязанности я выполнял и в прошлом году, поскольку у него был выпускной проект. В сущности, ничего не изменилось, — сказал Гентаро, когда радостные возгласы поутихли. — Не уверен, что заслуживаю такой должности, но сделаю всё, что в моих силах. — Не уверен, что заслуживаешь? — хмыкнул Хифуми, уже опустошивший свой стакан. — Тогда почему принял предложение семпая, Юмено? — А ты хотел взять всё в свои руки? — Гентаро изогнул бровь, услужливо подливая ему ещё шампанского. — Я бы отнёсся к подобной чести с должной благодарностью, прибедняться — твоя прерогатива. — О, разумеется, Изанами Хифуми-доно выше нас, простых смертных, ведь был отмечен счастливой звездой, осветившей ему путь в сей бренный мир, дабы даровать глупым землянам умение ценить себя по достоинству. С громким стуком Саматоки поставил опустевшую банку из-под пива на стол. — Если вы оба ща не заткнётесь, клянусь, я закатаю эту жестянку вам в глотки. — Банка одна, а глоток у нас две, — напомнил Хифуми. — Ничё, засосётесь, — огрызнулся в ответ Саматоки. — Саматоки… — начал было Рошо, но его перебил Рамуда. — Точно! — воскликнул он, откладывая кусок пиццы. — Давайте поиграем в "поцеловать, убить, жениться". — Да тут же одни мужики, — возмутился Дайс. — Ой, Дайсу, звенящая гомофобия. — Я не это имел в виду! — А, ну, то есть, в общем, ты не против? — осведомился Гентаро. — Эй! Все засмеялись. — На творческих направлениях гетеросексуалы в меньшинстве, — философски заметил Сасара. — Окей, давайте по часовой стрелке, — скомандовал Рамуда. — Я начну! Не думаю, что тут есть такие дремучие, — он на секунду задержал взгляд на Дайсе, — но правила простые. Каждый даёт соседу по три человека из компании, и тот должен определить, кого он убьёт, кого поцелует и за кого, в нашем случае, выйдет замуж. — Ну хоть не бутылочка, — смирился Дайс, чья очередь была первой. — Итак, Дайсу. Хифу-чан, Ген-чан, и я. — А чё, ведущему и себя загадывать можно? — Я хочу, так что да. Или стесняешься? — Пф, вот ещё. Ладно. — Дайс на пару секунд задумался, поочередно пропутешествовав взглядом по заданным ему жертвам. Гентаро с любопытством наблюдал за новым приятелем. Он тут толком никого не знал, так что ответ в любом случае должен выйти интересным. — Изанами убить. Сорри, чувак. М-м-м, поцеловать Рамуду и замуж за Гентаро. — Э-э-э?! Не может быть, Гентаро произвёл на тебя такое впечатление? — воскликнул Рамуда. — Почему меня только поцеловать? — С тобой разберёмся, когда мне исполнится двадцать, — парировал Дайс, Рамуда, захныкав, принялся бить его кулачком в плечо. — Значит, я загадываю дальше? По другую сторону от Дайса сидел Джуши, с которым они ещё практически не общались. Впрочем, они оба были первокурсниками, и самому Гентаро Джуши тоже пока был мало знаком. Он пришёл едва ли не в первый день начала занятий и заявил, что поступил на театральное и теперь хочет присоединиться к театру и выступать на сцене. Гентаро понятия не имел, откуда Джуши узнал о том, что у них вообще есть театр, клубы ещё не открывали набор новичков и не давали рекламу, однако свежей крови был всегда только рад. Словом, хоть официально вступить Джуши мог только в мае, после проведения фестиваля для первокурсников и открытия набора, наведываться в театр он начал практически ежедневно. Его энтузиазм Гентаро искренне ценил и собирался начать давать ему роли, как только Джуши присоединится к ним на постоянной основе. — Так, чувак, прости, я вас всех едва знаю, так что будет рандом, — признался Дайс. — Окей, пускай Гентаро, Сасара и Саматоки. По правде говоря, Гентаро был впечатлён тем, что он игнорирует любые уважительные суффиксы по отношению ко всем присутствовавшим семпаям, а тем будто бы всё равно. Дайс определённо был по-своему интересен. — Ох, эм… — Джуши смущённо поджал губы. — И-извините… А можно никого не убивать? — Нельзя! Правила есть правила! — отрезал Рамуда. — Не волнуйся, на фигуральное убийство в игре здесь никто не обидится, — мягко поддержал Гентаро, поскольку Джуши явно побаивался Саматоки. — Л-ладно. Тогда… тогда выйти замуж за Юмено-семпая, — Джуши замолчал, долгим взглядом всматриваясь в Саматоки и Сасару, сидевших бок о бок. — Да ебошь уже, — беззлобно хмыкнул Саматоки. — П-простите, Аохицуги-семпай! Я п-поцелую Нуруде-семпая! И у-убью Вас… — Разворачивается настоящая драма, в центре которой несчастный безответно влюблённый Аймоно Джуши-кун, что совсем отчаялся и принял тяжёлое решение убить того, кто завладел сердцем столь любимого им человека… отличная завязка для романтического сюжета, — кивнул сам себе Гентаро. — Н-но замуж же я выйду за Вас… — Это потому что Сасара-сан не примет твои чувства после такого жестокого преступления, ведь все знают, что он никого не любил так же сильно, как Саматоки-сана. Тебе просто нужно будет заткнуть дыру в сердце, и я, несчастная жертва обстоятельств, соглашусь стать твоей печальной женою. — Юмено-семпай! — Всего лишь ложь. Твоя очередь загадать мне троих. — Уф, — Джуши захныкал, осмотрев остальных сидевших вокруг импровизированного стола, глотнул шампанского и вздохнул. — Что ж, Юмено-семпай, тогда… Амемура-семпай, Изанами-семпай и… Тсутсуджимори-семпай. — Убить Изанами-сана, — ни секунды не задумываясь, ответил Гентаро. И почему все так пристально следили за их враждой, что просто не могли пройти мимо? Даже Джуши, без году неделю посещавший театр… — Хмпф, не удивлён, что ты не упустишь шанса избавиться от более успешного соперника, Юмено. — Вовсе нет, на самом деле я так сильно люблю тебя, что больше не могу видеть, как твоё великолепие сияет для всех других. В действительности я бы запер тебя в подвале университета и никому никогда не позволил бы на тебя смотреть. Я бы хотел, чтобы ты принадлежал только мне одному. Лицо Хифуми пунцовело с каждым новым словом, легко слетавшим с губ Гентаро, пусть он и знал, что это всего лишь очередная глупая шутка. Гентаро не мог отказать себе в том, чтобы потешить эго, смущая всегда самоуверенного Хифуми, умевшего найти на любую остроту своего оппонента ещё более язвительную остроту. И только перед подобными речами он был беззащитен. — Я солгал, — напомнил ему Гентаро, ласково улыбнувшись. — Итак, Изанами-сан труп. Я свяжу себя узами брака с Рамудой и украду поцелуй у Рошо-сана. Хифуми цокнул языком и попытался утопить своё смущение в нескольких сделанных залпом глотках шампанского. К этому моменту все уже начали хмелеть, и атмосфера стала более расслабленной. Рамуда скормил Дайсу свой кусок пиццы прямо с рук, Джуши пьяно напевал что-то себе под нос, болтая остатки шампанского в стакане, Хифуми дулся, Сасара почти улёгся на Саматоки, закинув длинные ноги на подлокотник дивана. Рошо время от времени выпадал из реальности, разглядывая капли на запотевшей банке пива. Только до последних четырёх ещё не дошла очередь в игре. И следующим был Сасара. — Что ж, Сасара-сан, — Гентаро подпёр ладонью подбородок, неторопливо всматриваясь в лукавое лицо. — Саматоки-сан, Дайс и Джуши-кун. — Э-э-э, — Сасара потёр лицо. — Президент-доно, это как-то бесчеловечно. — Просто я и не человек. — Но двух мелких и Саматоки! Как ты предлагаешь мне кого-то из них убивать? Гентаро пожал плечами. — Ну, способов довольно много. Давай посмотрим, можно воспользоваться ножом, но ты должен точно примериться, куда бить, и… — Бу-у-у, Гентаро! — перебил его Рамуда, кидаясь смятой салфеткой и недовольно скривив личико. — Лан-лан, — Сасара примирительно поднял руки. — Парни, ничего личного. Итак, я выйду за Саматоки, само собой! Поцелую… — Учти, я достаточно пьян, чтобы кому-нибудь случайно въебать, — предупредил Саматоки, закинув руку Сасаре на плечо. — Не накладывай на меня ответственность за чужое лицо! Всё, я целую Рея! И потом убью его же! — Против правил! — Рамуда возмущённо ударил ладошкой по столу. — Теперь Саматоки задаёт тут правила. Рамуда злобно уставился на Саматоки, тот развёл руками, как бы спрашивая, а что он может сделать. Их игра в гляделки продолжалась несколько мгновений, потом Рамуда сдался и просто пнул Саматоки ногой под столом. Гентаро заметил, как напряжённый Джуши облегчённо выдохнул. — Загадывай, Сасара, — проворчал Рамуда, пьяно наваливаясь на Дайса. — Хм-хм-хм-м! Ладно, Саматоки. Тебе достаются я, Рошо и Рамуда! — Рамуда уже на гробу, — Саматоки поболтал в руке банку пива. — А будет выёбываться, окажется в. — Рамуда показал ему язык. — Сасара будет моим мужем, а Рошо может попытаться меня поцеловать. Методом исключения. — Воздержусь, — отозвался Рошо, поправляя очки. — Кхм, значит, теперь ты загадываешь мне… — Гентаро, Рамуда и Сасара. — Хм… Некоторое время Рошо молчал, явно погрузившись в размышления, дававшиеся ему с некоторым трудом ввиду выпитого алкоголя. — Замуж за Гентаро-куна, поцеловать Рамуду-куна и убить Сасару, — в конце концов, ответил он. — Э-э?! Жестоко! — Тебя реально очень часто хочется убить. — Почему все так хотят замуж за Гентаро?! — возмущённо захныкал Рамуда, оторвав голову от плеча Дайса. — Из вас двоих Гентаро по многим причинам в более выигрышном положении, — со всей серьёзностью ответил Рошо. — Я обдумал свой ответ очень тщательно и могу привести аргументы. Рамуда отмахнулся и сонно упал обратно на Дайса, приложившись к уже не первой банке пива. — Остался Хифу-чан. Рассеянный Хифуми встрепенулся и отодвинул пустой стакан из-под шампанского. Он пытался выглядеть непринуждённо, но Гентаро легко уловил в его лице нотки внутреннего напряжения. Ах, скорее всего, ждёт возможности отомстить. — Да… Ладно, — Рошо почесал переносицу. — Джуши-кун, Дайс-кун и Гентаро-кун. — Что ж, — Хифуми выпрямился и сощурился. Рамуда от любопытства аж проснулся и отставил своё пиво. На самом деле, Гентаро тоже было немного любопытно. Самую малость. Драматическая пауза затягивалась, и он нервно поёрзал на своём стуле, делая глоток шампанского. — Надеюсь, Джуши-кун примет мой поцелуй, — наконец, изрёк Хифуми. — Дайс-кун… прости, но я вынужден убить тебя. Гентаро подавился и закашлялся, а Рамуда и Саматоки одновременно присвистнули. — Это будет самая ужасная семейная пара! — А мне кажется, они друг друга стоят, — вставил Сасара. — Я бы сказал, это просто изанамительный дуэт! — Прошу, не нужно размышлять над этим! — откашлявшись, прохрипел Гентаро. — Не поймите меня превратно, — вновь заговорил Хифуми. — На это у меня было две причины. Во-первых, Рамуда верно подметил, каждый, кому загадывали Юмено, выбирал выйти за него. Я решил не нарушать славных традиций. Во-вторых, не то чтобы меня это беспокоило… но раз уж Юмено так сильно влюблён в меня — что, впрочем, неудивительно — что готов пойти на преступление, лишь бы я не достался никому другому, у меня просто нет выбора. Всё-таки отомстил. Разве что совсем не таким образом, каким ожидалось. Гентаро скривил губы в подобие улыбки, но совладать с эмоциями не удалось, и получилась скорее нервная усмешка. — Ценю твою заботу о моих чувствах, Изанами-сан, — процедил он. Самодовольное выражение лица Хифуми вызывало нешуточное желание впиться в него ногтями. Стыдно было себе в этом признаваться, но Хифуми был единственным, кто вызывал у Гентаро такое сильное раздражение. Он вздохнул и залпом допил шампанское. Круг замкнулся, игра подошла к концу. — Подведём итоги, — деловито заговорил Рамуда. — Ген-чан самая завидная невеста этого вечера, а Хифу-чана все жаждут прикончить! — Если бы тут был Доппочин… — То, что вы женатики, знает весь университет. — Мы не женатики! Не используй такое глупое слово в отношении нас. Это самая крепкая, проверенная годами дружба. Она выше, — Хифуми бессмысленно помахал рукой в воздухе, растеряв на нетрезвую голову всё своё красноречие, — …вот этого вот всего. — Мне кажется, надо немного прибраться, — подал голос Рошо, покачиваясь на нетвёрдых ногах. — Пока мы ещё в состоянии. — Да, давайте приберёмся, и я вынужден вас покинуть, — сказал Гентаро, сверившись с часами. — У меня ещё подработка. — Гентаро, ты же выпил! — Всё в порядке, это дистанционная работа. Я обещал отредактировать парочку эссе. — Давайте тогда все по домам уже, — предложил Хифуми. — Дайс, я сброшу тебе файлы, когда окажусь за ноутбуком, — напомнил ему Гентаро. Дайс сонно покивал. Он крутил в пальцах связку ключей и явно размышлял о чём-то другом. — В чём дело? — Придётся походу оставить байк на парковке и такси вызвать. — Я тоже на такси поеду, можем взять одну машину, — предложил Рамуда, сгребая коробки из-под пиццы и упаковки от снеков в мусорный мешок, подставленный Рошо и Сасарой. — Пойдёте курить? — спросил Саматоки. Дайс и Рамуда не без труда поднялись с гроба и присоединились к Саматоки, закуривавшему возле открытого окна. Закончив с мусором, к ним присоединился Сасара. Гентаро и Джуши собрали со стола стаканы и пошли мыть их в раковинах, а Хифуми принялся протирать стол от крошек и следов алкоголя. Потом все дружно освободили центр костюмерной, распихав коробки и стулья по углам и осторожно примостив гроб к дальней стене. Помимо Гентаро в общежитии жили ещё Рошо и Джуши, они все вместе собрались пройтись пешком. Общежитие располагалось достаточно близко к университету, но времени на то, чтобы немного протрезветь на свежем воздухе, им должно было хватить. Сасара уже пару лет как съехал к Саматоки, Дайс жил на съёмной квартире, у Рамуды и Хифуми были свои, так что они оставались ждать такси на автобусной остановке. — Что ж, в таком случае мы пойдём, — Гентаро слегка поклонился. — На следующей репетиции Амирия-сан уже обещала присутствовать, так что, наконец, сможем пройтись по всей постановке в том виде, в каком она предполагает быть на сцене. — Тогда я к этому времени поправлю косяки в костюмах! — весело отозвался Рамуда, цеплявшийся сразу и за Дайса, и за Хифуми, потому что его изрядно покачивало (не то чтобы Дайс выглядел сильнее трезвее). — Очень хочется увидеть, как платья будут смотреться на сестрице Амирии, хе-хе. — Ей понравились фото. — Да, но на ней будет смотреться совсем по-другому! — Что ж, прекрасно. О, кажется, это такси. Раздался звук уведомления, и Саматоки вытянул из кармана смартфон. — Это наше. Идём, Сасара. — Оки-доки! Пока, друзья! Отлично посидели, приглашайте на свадьбу хифугенов. — Пошли давай, — Саматоки затолкал парня в машину и забрался следом, махнув остальным на прощание. — Кого-кого? — Хифуми изогнул бровь. — Он любит соединять имена, когда подразумевает парочки, — пояснил Рошо, прочистив горло. Гентаро решил никак это не комментировать. Душевных потрясений, связанных с Изанами Хифуми, ему на сегодня было достаточно. Мягко затормозил перед остановкой следующий автомобиль, и Рамуда с Дайсом тоже засобирались. — Хифу-чан, точно с нами не поедешь? — Нет, я пешком пройдусь. Не помешает взбодриться. — Ладненько! Всем спокойной ночи-и-и! — Доставь Дайса домой в целости и сохранности, — попросил Гентаро, чувствовавший ответственность за несовершеннолетнего товарища. Джуши он хоть до комнаты сам проводит и проследит, чтобы с ним ничего не случилось, а вот Дайса придётся поручить не самому ответственному Рамуде. — Так точно! Прямо до порога! — пообещал тот, запрыгивая в машину. — Увидимся, — Дайс скрылся в салоне следом за Рамудой. На остановке остались только трое общежитских и Хифуми. Пару секунд все молчали, затем Хифуми будто опомнился, поправил своё щегольское чёрное пальто и выразительно кашлянул. — Что ж, я тоже пойду. Желаю вам приятной дороги. — Доброй ночи, Изанами-семпай! — Хорошо добраться, Хифуми-кун. — Не заблудись по дороге. — Уж как-нибудь справлюсь, Юмено, — Хифуми криво усмехнулся и развернулся в противоположную сторону. Ещё некоторое время Гентаро провожал взглядом его сливающуюся с ночной мглой спину, а затем поспешил за Рошо и Джуши. Сегодня у него ещё были дела.