***
Отталкивание — физическое явление, когда тела действуют друг на друга с силами, противоположными по направлению.
Больше всего на свете Чуя не любил педофилов, насильников и манипуляторов. Еще больше он не любил Дазая, потому что эта скотина смешивал в себе те качества, которые Накахара просто не переносил. В конце концов, насилие ведь может быть не только физическим или сексуальным. Впрочем, если брать за пример Акутагаву, то в его сторону было и физическое насилие. Наверное, Осаму его бы скорее убил, а не выковал острейшее оружие для Портовой мафии, если бы рыжий тогда не вмешался и взял бы все их тренировки под свой пристальный контроль. Пусть эспер тогда не умел спокойно относиться к замечаниям шатена (да и сейчас с трудом его переносит, слава Арахабаки, что они больше не встретятся), но он довольно успешно переключал внимание мумии на себя, так что пусть Рюноске и кашлял кровью, отлеживаясь в медпункте, но, по крайней мере, оставался живым и даже более-менее целым. Серьезно, за время обучения он загремел туда всего около пятнадцати раз, и то с десяток из них случилось до того, как владелец Смутной печали вообще оказался в мафии. Разумеется, Чуя никогда не считал себя умнее и продуманнее суицидальной скумбрии. Все же, тот, несмотря на все свои загоны и странные привычки, был действительно гениальным самородком. Слишком жестоким и хладнокровным, но кто еще мог вырасти под рукой Мори Огая в самом-то деле. Впрочем, Накахара не считал, что дело исключительно в воспитании, хотя и это наложило на его личность огромный отпечаток. Все же, еще в формирование всей личности ходячего недоразумения такую же большую роль наверняка сыграли темперамент и характер. Ну, и раннее детство, о которым мальчик ничего не знал. Однако, судя по тому, что, по оговоркам Хироцу, Дазай изначально был тем еще типом, то вряд ли там было много хорошего. Так вот, больше всего на свете Чуя не любил педофилов, насильников и манипуляторов. Еще больше он не переносил Осаму, потому что эта скотина смешивал в себе те качества, которые Накахара просто не переносил. К счастью, несмотря на первоначальные опасения мальчика, Сарухико отличался от скумбрии. Да, он был таким же холодным и явно гениальным, почти также равнодушно смотрел на мир, будто со стороны анализируя все вокруг. Он был похож, но одновременно слишком сильно отличался. В его глазах все еще сияла яркая искра жизни. Они не были потухшими, как у суицидника, загораясь только тогда, когда он намеренно или случайно танцевал на грани смерти. Они были очень похожи, но в то же время совершенно разные. Но этот мальчишка… Фушими был почти обычным ребенком, но у него, судя по всему, были не самые образцовые родители. К нему явно применяют физическое насилие. Рыжий это знает абсолютно точно, потому что уже научился читать подобные знаки благодаря бывшему напарнику. Это видно и по одежде, и по тому, как мальчик держится, и по его манере держать себя, и по его полному отсутствию общения с одноклассниками. Впрочем, зная, какими люди могут быть, эспер не умалял возможности того, что к нему применяют и другие виды насилия. А потом эти люди будут с искренним удивлением спрашивать, что же случилось и почему же их драгоценный ребенок, которому они все на свете давали и выполняли все желания, решил покончить с собой… Владелец Смутной печали тяжело вздохнул, массируя виски. Он буквально всем своим существом ощущал, как на него накатывает мигрень. От возможного масштаба скорых открытий кружилась голова. Чуя еще раз взглянул на Сарухико, печально смотрящего на самую высокую точку школы, и окончательно сдался. Накахара помнил, что обещал себе ни во что такое не вмешиваться. Он правда искренне хотел хотя бы в этой жизни избежать близкого общения с кем-то, кто слишком сильно (для его здравомыслия и спокойствия) походил на ходячую мумию суицидальную. Хорошо хоть без его фирменных слов про двойное самоубийство с прекрасной дамой и бесячих улыбочек. Если бы еще и это добавилось… Мальчик тут же перекрестился от этой ужасной мысли. Ну его нафиг. Хотя Гоголь наверняка бы гордился тем, что вбил в него подобный жест на уровне рефлексов. — Ты издеваешься? — ехидно спрашивает Арахабаки, возмущенный тем, как хорошо выполнил свою работу Коля. Он не в восторге. А вот в ошеломление — это да. Определенно. — Ты буквально сосуд для Бога Хаоса и Разрушений!!! Так какого черты ты вообще крестишься? Это вообще из другой веры! Рыжий несколько смущенно молчит, не в силах сообщить, что то, что он является сосудом для Божества, не делает его верующим этого самого Божества. Он скорее просто ходячий храм или тюрьма. Впрочем, учитывая, как они соседствуют, он скорее просто его дом или временно-постоянное пристанище, тут уж кому как больше нравится. — Ты меня вообще слушаешь?! Ты не можешь креститься! Это вообще не от сюда! Тут эспер завис над мыслью, должен он или не должен заимствовать жесты из другой веры или нет. Имеет ли он на это какое-то право, учитывая, что вроде как сосуд для Бога Хаоса и Разрушений, который относится вообще к языческим Богам. Или к не совсем языческим? Языческие — это вроде Божества древних славян… Или это тоже не из этой оперы? А еще он вроде как человек, несмотря на то, что сосуд. В итоге, владелец Смутной печали так и не сумел разобраться в хитросплетениях своей судьбы, а также в том, имеет ли он право исповедовать другую веру и присущие ей жесты, учитывая, что является сосудом для Бога, а сам Бог против и очень агрессивно отражает эту позицию. — Так что?! Ты не хочешь мне ничего сказать по этому поводу?! — возмущенно спрашивает Арахабаки. Чуя же решает, что правильнее будет просто промолчать. В конце концов, он же не священник, чтобы разбираться во всей этой чуши, которая напрямую связана с верой. Даже если является сосудом для Бога, с которым — черт возьми! — может контактировать. Интересно, как много верующих убили бы за подобную возможность? Накахара не уверен, но зато он четко знает, что если кто-то будет громко кричать, что с ним разговаривает Божество, то к нему приедут добрые дяди-санитары, чтобы отвезти его по месту***
Подружиться с Сарухико Фушими было и проще, и сложнее, чем предполагал Чуя. Проще, потому что он пошел на контакт быстрее, чем ожидалось после того, о чем думал Накахара. Сложнее, потому что несмотря на то, что они хорошо начали общаться, он не подпускал его близко. Впрочем, мальчик заранее предполагал, что так будет. Он просто надеялся, что брюнету станет однажды достаточно комфортно с ним, чтобы тот стал менее напряженным и решил к нему приблизиться. Однажды этого должно быть достаточно, чтобы рыжий даже мог стать для этого ребенка семьей. Они всегда проводят время вместе, за исключением времени, когда ходят в разные клубы. Все же, Сарухико больше интересовался механикой и литературой, а рыжий предпочитал легкую атлетику и садоводство. Сарухико уже даже переселился жить к нему, как только эспер выяснил, что оказался полностью прав в своих предположениях. Владелец Смутной печали немного переживал, что ему скажут взрослые, потому что те могли отказать им в совместном проживании. Разумеется, Чуя нашел бы способ поселить Фушими у себя, и не важно, разрешили бы ему это его родители или нет, но такое легкое согласие немного… покоробило. Серьезно, единственное, что они спросили: — Ты уверен в своем желании взять этого мальчика к себе и заботиться о нем? И все! Все, бл**ь!!! Вспоминать, сколько именно матерился из-за этого Арахабаки (далеко уже не в первый раз, но такими оборотами, что Накахара готов был записывать это, внутренне восхищаясь), мальчик не хочет. По крайней мере, они теперь могут жить вместе, и Сарухико наконец-то начинает напоминать нормального и счастливого ребенка. До его полного исцеления еще очень и очень долго, но первые неуверенные шаги к выздоровлению тот медленно, но верно преодолел с помощью рыжего. А еще эспер набил лицо Ники Фушими и сломал ему руку, когда этот мудак попытался заявиться к ним домой, чтобы снова забрать сына в свои руки. И владелец Смутной печали собирался его еще много раз побить, если тот будет продолжать совершать подобное. Пусть Чуя не идеальный образец для воспитания детей, но он, по крайней мере, достаточно хороший. Лучше, чем Ники или тот же Дазай (и Мори-сан).