You don’t know how lovely you are

Находясь у Азирафаэля в доме, Энтони успел прочитать не только Гамлета, но и поддавшись всеобщему ажиотажу и трагизму - «Ромео и Джульетту» Да, позитивный романчик, ничего не скажешь… Но для общего развития и романтической натуры Кроули вполне подошёл. Даже слишком Да, ох уж этот драматизм! Не одного поэта он свёл в могилу! Но мы углубились не туда… —- У Энтони руки дрожали, когда он ключом, полученным от Ньютона в первый раз открывал дверь в святая святых - книжный магазин Азирафаэля Фелла! У будет жить здесь целых две недели! Целых! Две!! Недели! Серьезно? Ему это доверили? Их отношения с Азирафаэлем потеплели? Значит ли это, что он может рассчитывать на…? На что-то кроме «спасибо» по возвращению Фэлла. Рыжий искренне надеялся, что да. Он старался обращаться с магазином и книгами так аккуратно, как только мог - лишний раз не трогать их руками, трижды подумать, прежде чем открыть какой-нибудь фолиант… В маленькой кухне Фэлла он мыл за собой посуду сразу как только поел (чего он даже в собственной квартире не делал!), а спал исключительно на маленьком неудобном кожаном диване (не на постели букиниста же, в самом деле!) На самом деле татуировщик даже лишний раз дышать боялся - так была велика возложенная на него ответственность! Первые несколько ночей на новом месте, ему даже снилось, что от его неосторожного чиха и громкого кашля магазин разваливается как карточный домик, а книги превращаются в пыль. Он просыпался в холодном поту. Да, такие кошмары его ещё не мучали… Но во всяком случае, кроме душевных терзаний Кроули, пока что всё шло хорошо. Оскара видно не было, пожара тоже не намечалось. Правда, в книжном магазине Энтони чувствовал себя так, будто попал в самый лучший и самый старинный музей - одно неверное движение - и блондин выкинет его из своей жизни навсегда. Не на два, не на три месяца. Насовсем. Даже по телефону. Он-то сможет найти нужные слова От этого в глазах и горле каждый раз почему-то начинало пощипывать. И брутальный татуировщик тридцати лет надолго уходил в себя, а когда возвращался, то с тревогой спешил на кухню, молясь, чтобы его не встретил убежавший кофе или подгоревшая яичница. Но пока всё было хорошо. Только сердце почему-то билось чаще —- На исходе второй недели Кроули невероятно аккуратно рыскал по книжным полкам в поисках ещё какой-нибудь пищи для ума Он даже задерживал дыхание, если приближался к какому-нибудь особенно пыльному тому. Наконец, он решил посмотреть на самых нижних полках, а потому лёг на пол и принялся читать корешки книг. Но потом, между Робином Гудом и Питером Пеном тысяча семьсот какого-то года, татуировщик обнаружил небольшую коробочку, по виду напоминавшую металлическую упаковку от чая. Внутри белой коробочки с принтом ромашек, Энтони обнаружил небольшую стопочку посланий Он принялся бережно раскладывать их вокруг себя. Через несколько минут Кроули был окружён разноцветными прямоугольниками бумажками. Записками, которые пытались сказать Азирафаэлю так много. Надеюсь, он их услышал? «You were in my dream last night» - это был букетик фиалок. Небольшой, но довольно красивый «I’m jealous of people who get to see you every day». Охапка хризантем. Оранжевых. «You still make me smile. Even if you are the reason why I’m sad». Три астры. Символ светлой грусти. «I like you. More the I planned…», а с обратной стороны «…and I fell for you really fast». Нежный букетик лаванды «You are not very easy to forget». Незабудки «When I first met you, I honestly didn’t know you were gonna be this important to me». Несколько нежно розовых георгинов Было ещё много записок. И было последнее на данный момент: «I actually fell in love with you before I even realised that I did». Розы. Красные красные розы. За такие бы даже Червонная королева не сказала бы «голову с плеч» Энтони сидел в центре записок, как король Артур у Круглого стола. Но его Гвиневра, увы, сейчас была далеко. Слишком далеко от него. Рыжий аккуратно сложил все любовные письма обратно в коробочку. Он уже был готов поставить её на место, на полку, между двумя зелеными томами, как вдруг… У самой стены книжного стеллажа стояла ещё одна маленькая коробочка. Своим орнаментом в клетку она напоминала один из вечных костюмов Азирафаэля - тот, который выглядел так, как будто сохранился века этак с двадцатого. Энтони почувствовал, как задержал дыхание, приоткрывая её. Внутри лежали три маленьких записки. Кому они были адресованы? Оскару? Какому-то другому парню? «Dear heart, why him…?» - гласило первое послание «I can’t explain and I won’t even try» - было написано во второй «The moon knows» - третья записка Сердце Кроули забилось чаще «Although we never said it to each other, I think we both knew» было написано в четвертой, последней записке, которую татуировщик поначалу не заметил А это значило, что… Азирафаэль отвечал на послания. Просто он не отправлял их. Как же хорошо, что они всё равно дошли до адресата —- Во второй половине своего двухнедельного пребывания в Бельгии, Азирафаэль собирался на завершающий день конференции о неопровержимом вкладе в литературу Марка Твена и его «Гекельберри и Тома» Фэлл завязывал галстук, стоя в гостиничном номере перед зеркалом, когда в дверь позвонили Молодой мальчик-курьер передал Азирафаэлю небольшую корзинку, попросил расписаться в получении, и пожелав на безупречном французском хорошего дня, удалился Букинист с любопытством развернул бумагу. Неужели коллеги решили подарить ему… что? «I get so happy when you talk with me». Корзинка с фиолетовыми крокусами Блондин замер, даже не понюхав цветы. Он знал чей это стиль. Он даже примерно догадывался, кто мог прислать ему цветы. Но в Бельгию? Он что, сошёл с ума? Азирафаэль проморгался. Цветы всё ещё были на месте. Они никуда не пропали. Всё было хорошо. Кроме того, что сердце забилось быстрее. На конференцию идти расхотелось. Захотелось небрежно побросать все свои вещи в чемодан и первым же рейсом вылететь обратно. В Лондон. В Сохо. —- Азирафаэль уже несколько часов ходил по центральной улице, на которой располагались антикварные лавки и большой рынок Фэлл и сам не знал, что именно он хотел там найти. Что-то особенное Потому что в Лондоне остался кое-кто особенный. По крайней мере, ему так показалось… Во всяком случае, букинист разглядывал бельгийские безделушки так тщательно и со всей скрупулезностью, как будто он был самым придирчивым коллекционером в мире. Или так, как будто бы хотел откопать бриллиант посреди блошиного рынка Наконец, Азирафаэль зашёл в какую-то небольшую мастерскую и удовлетворенно улыбнулся. Кажется, он нашёл то, что ему нужно. Так что возможно он даже успеет на ланч с коллегами. Кстати, о еде… Кажется на следующей улице полно маленьких кафешек - ну и чудно! —- Даже в последний день своего пребывания в книжном магазине Кроули ходил по нему как по музею. Черт, заядлые любители искусства и любопытные туристы никогда не ходили так по Лувру или Метрополитен музею, как Энтони ходил по месту обитания Азирафаэля! Кажется, что он заглянул в каждый угол (в пределах разумного, конечно) и рассмотрел даже самые маленькие и незначительные детали. Особенно татуировщика умилила кружка с ангельскими крыльями, перчатки для чтения старинных фолиантов, маленькие библиотекарские очки, а ещё много бабочек и галстуков в клетку самых разных цветов! Да, гардероб букиниста - это отдельная песня! Реально, хоть музей открывай! Но книги… Да, книги… Книги Азирафаэля давили своей древностью, дороговизной и высотой стеллажей, они будто бы нависали над бедным Кроули, заставляя его пригибаться к земле и лишний раз не поднимать глаза. Не смотреть. Не дышать. Не двигаться. Замереть. Остаться неподвижно стоять навсегда. Остаться в магазине Азирафаэля навечно. Пусть и в форме мебели. Энтони ведь ничем не хуже вон того торшера! Практически один в один! Но больше всего его душу грело издание «Гордости и предубеждения», подаренной им букинисту! Книга гордо стояла на одной из книжных полок очередного стеллажа, коих в магазине были десятки, но за две недели Энтони с легкостью научился выцеплять её в общей массе. Каждый раз, когда он смотрел на неё, теплые чувства накатывали на него как летний бриз в лунную ночь Мысли медленно оседали где-то в глубине головы Кроули, пока он укладывался спать на диван. Завтра днём прилетит Азирафаэль - так что нужно встать пораньше, чтобы встретить его в аэропорту. Как хорошо, что он заранее купил цветы… —- Проснулся Энтони от того, что кто-то тихо открывал дверь магазина ключом. Он так и подскочил на диване и тревожно прислушался. Так и есть - звук ему не почудился! Неужели Оскар таки почтил книжный своим визитом! И ведь получается, Энтони был прав - бывший парень нагрянул около семи утра! Ну что ж… Кроули пожалел, что у Азирафаэля нет камина - так бы он знатно отметелил Голда кочергой, но выбирать не приходилось! Ну ничего, он его и одним своим видом напугает! Как знал с вечера пирсинг не стал снимать! К тому моменту как Энтони вышел в коридор, входная дверь распахнулась. На пороге стоял Азирафаэль, который безуспешно пытался втащить чемодан внутрь книжного -Ази… рафаэль? - шокировано спросил Кроули -Добрый день, Энтони. Не знал, что ты ещё здесь! Думал, ты со вчерашнего вечера уже у себя в квартире -Извини, я просто хотел тебя встретить… Ну знаешь, с утра, в аэропорту… -Мой дорогой, время близится к двум часам дня. Сколько же ты спал? -Э… похоже, что много. Извини! -Ничего страшного, в любом случае, огромное спасибо за то, что присмотрел за магазином! -Абсолютно не за что… Так бы поступил любой… -Не то, чтобы мне есть кого просить, - пожал плечами Фэлл, - кроме тебя и Ньютона То, что букинист поставил Кроули выше, чем Пульцифера, отозвалось приятными мурашками по всему татуированному телу -Оскар не заходил? - осведомился букинист -Нет. Вообще ни разу! - ответил татуировщик, помогая затащить в дом чемодан -Ну и слава Богу! - выдохнул Фэлл, пройдя по коридору Энтони видел, как загорелись глаза Азирафаэля, когда он увидел свои книги. Это любовь! Так что когда Азирафаэль начал разбирать свои вещи из поездки, Кроули по-тихому собрал свои монатки и ушёл в прихожую натягивать кеды, чтобы поскорее уйти. Нельзя же мешать воссоединению букиниста и магазина! -Энтони? Ты уже уходишь? Даже не останешься на чай? -На чай? В смысле пить? Я с удовольствием! - отозвался он Татуировщик расшнуровал кеды и снова прошел в гостиную. -Пока чайник кипятится, я бы хотел ещё раз выразить тебе свою благодарность. Это очень… мило с твоей стороны! Ты и вправду очень мне помог! И я привёз кое-то специально для тебя… -Из Венгрии? - с волнением спросил Кроули -Из Бельгии. Из Антверпена. Вот, это тебе - Азирафаэль протянул ему увесистый сверток и бумажную коробку. Внутри оказались небольшой ковёр и… бельгийские вафли соответственно! -В Бельгии подают одни из самых лучших вафель в мире! А какие там ткацкие мастерские! Сколько там старинных станков, на которых они изготавливают свои гобелены! Я даже видел станок пятнадцатого века! -С ума сойти… - протянул Кроули, пытаясь уложить в голове, что Азирафаэль (!) привез ему подарки. Ему! Подарки! Букинист, что думал о нём в поездке? Не может быть! -Это ещё не всё… Я подумал, если вдруг у тебя нет других планов, то ты мог бы остаться на бутылочку пенного… Я как раз привёз несколько штук из Бельгии. У них такие интересные вкусы! Вот например эта бутылка с черной смородиной, та с клубникой, а вон эта… Кроули показалась, что у него сейчас закружится голова. Азирафаэль предлагает ему остаться и выпить вместе? Он спит? Это свидание? Даже если и нет - это очень похоже на свидание! И он не должен - не должен упустить свой шанс!