Сквозь звёзды и вселенные

Мох под пальцами ощущается приятно. Сюэ Ян о чем-то задумывается и только поэтому неосознанно его гладит. Мох мягкий, немного влажный, и в городе И его много. Этот город странный — туман тут бывает чаще, чем хорошая погода, а люди не желают покидать свои дома. Хотя кого вообще можно назвать нормальным? Цзинь Гуанъяо, страдающего от недостатка любви и признания? Может быть, блаженного даочжана, который не замечает, с каким монстром живет? Его самого, живущего под одной крышей с врагом уже который год? Вопрос риторический, и Сюэ Ян сжимает пальцы, сминая вместе с тем и мягкий мох. Ему не жаль. *** Слепышка забавная. Сюэ Яну никогда и никто не нравился, он никогда и никого не любил, он, напротив, ненавидит абсолютно всех, и чем дальше, тем ненависть эта чернее и глубже. Он не испытывает ненависти к А-Цин, и даже перестает ненавидеть Сяо Синченя. Он чувствует себя странно и раздражённо метает нож в стену. Он должен был *убить* и девчонку, и чертового Синченя когда сумел восстановиться. Почему он сейчас вообще живет с ними под одной крышей, защищает от обманывающих торговцев и не делает ничего отвратительного? По меркам Сюэ Яна, конечно. Он не думает, что блаженный даочжан оценил бы избитого придурка, который вздумал наезжать на него. Возможно, в чем-то он завидует А-Цин. У него никогда не было того, кто заботился бы о нем, а у нее есть даочжан. Он есть и у Сюэ Яна, конечно — таскает ему конфеты с рынка, вкусно готовит, по-своему заботится и, кажется, любит. Любит так, как Сюэ Яна никто и никогда не любил, и от этого где-то в сердце щемит от осознания того, что Сяо Синчень не знает, что за чудовище живет с ним под одной крышей. Знал бы — пронзил мечом в ту же секунду, и даже слушать бы ничего не стал. Забавно. А Сюэ Ян ради него, между прочим, даже отказался от собственных планов. Сначала он хотел заставить Сяо Синченя страдать. Довести до того, чтобы у него разбилось и сердце, и душа, и сам он оказался разбитым и не понимающим, что делать дальше. Потом — просто сделать больно, но не слишком. Не так, чтобы заставить желать смерти. А сейчас он даже больно делать не хочет, из головы даже пропали все язвительные и не очень фразы, которые он подготовил на тот случай, если даочжан все-таки узнает, кто такой Сюэ Ян на самом деле. Он, конечно, надеется, что этого не случится. *** — Эй, ты! Прекрати издеваться над бедной слепой девушкой! — А-Цин смешно ругается. Не по годам умная, она все еще ведет себя как ребенок, и Сюэ Ян хмыкает себе под нос, хрустя фантиком. Эта конфета была вкуснее, чем все предыдущие. Нужно бы выяснить у даочжана, где он их покупает, возможно, если он заработает собственные деньги, то купит целый пакет, и со Слепышкой не поделится. Ладно, может быть, даст ей парочку, если будет его слушать. Может быть, даст еще две-три даочжану. В конце концов, он ему эти конфеты каждый день приносит, нужно же сделать что-то взамен? Сюэ Ян практически ругается вслух, когда ловит себя на этой мысли. Он — никогда не делавший ничего без собственной выгоды — думает, что неплохо бы поделиться конфетами! У него, к счастью, получается сдержать себя, и он лишь радуется, что в этой комнате нет зрячих, кроме него, и никто не может увидеть его скривиееся лицо в этот момент. Он практически чувствует, что кто-то смотрит прямо на него, но у Сяо Синченя на глазах повязка, а Слепышка, как обычно, смотрит сквозь него. Сюэ Ян иногда все ещё подозревает А-Цин в том, что она не слепая — но доказательств у него нет, она либо очень, *очень* хорошая лгунья, либо и вправду не видит. — Я разве издеваюсь? — тянет он с притворным удивлением и весело хмыкает. — Я всего лишь сказал, что ты и сама можешь сходить в лес за грибами. Такая умница, как ты, конечно же отличит ядовитое от неядовитого, — его лицо и голос остаются невозмутимыми при этом, но он издевается. Как пить дать, издевается и не краснеет, и А-Цин прекрасно это понимает, только поделать ничего не может. Что можно сделать с человеком, который на одно сказанное слово вполне может сказать десять, а потом еще и еще? Проще уж перестать спорить вовсе, нервы целее будут. Хотя, если он продолжит издеваться, всегда можно нажаловаться даочжану, вот он-то этого гадкого парня отчитает! Ух, как отчитает! Даочжан, конечно же, лишь мягко его журит. *** Мох, все-таки, приятный. В городе И его много, хоть в корзину собирай и неси домой. Зачем — Сюэ Ян понять не может. В чай его не заваришь, есть противно, а для чего использовать еще? Даочжан наверняка выдумал бы пару способов, но у Сюэ Яна фантазия работает лишь в тех случаях, когда нужно кого-нибудь прирезать. Впрочем, даочжану мох нравится. Он иногда приносит из города несколько лоскутов и поглаживает их. Когда весь твой мир — сплошная тьма, ощущения, наверное, очень важны. С другой стороны, А-Цин не зависима от прикосновений — наоборот, она старается как можно меньше касаться как других людей, так и позволять им касаться себя. Дело ли в детских травмах или еще чем, Сюэ Ян понятия не имеет, и ему не то чтобы есть дело. А-Цин есть, она существует, и этого достаточно. Это её дело, и, честно сказать, иногда ему хочется отправить ее куда подальше, чтобы больше не мешала, но он лишь язвительно отвечает ей, и на этом все заканчивается. Сдаешь позиции, Сюэ Ян, раньше у тебя была совершенно иная реакция на раздражители. *** В какой именно момент все рушится, Сюэ Ян не понимает. То ли в тот день звёзды сошлись неудачным для него способом, и Сунь Лан вспомнил о совести, то ли ему кто-то подсказал, но факт остается фатом — этот мерзкий крысеныш находит их. Сюэ Ян мог бы убить его раньше, чем он вообще добрался бы до Сяо Синченя, лишь бы поддержать эту легкую иллюзию семьи, которая у них сложилась, да вот незадача — он в этот день отлучился по делам. Точнее говоря, его просто отправили на рынок за продуктами, ведь, как утверждала Слепышка, у него получается выбирать продукты лучше всех. Даочжана всегда все обманывают, а она несчастная и слепая, не дотащит ведь, вот и остаётся только братец! Ах, гадость какая. Сюэ Ян усмехается. Сяо Синчень выглядит разбитым. Ещё бы — человек, которого ты любил, заботился и которому носил конфеты, оказался чудовищем. Странно выходит, Сюэ Ян и хотел заставить его чувствовать себя разбитым, но сейчас он чувствует, что у него самого внутри что-то бьётся так, как не билось уже давно, и это просто отвратительное ощущение. Он думал, что эта его часть давно уже сгинула, убитая бесконечной чередой испытаний в детстве, и почему ей приспичило проснуться именно сейчас? Не потому ли, шепчет противный внутренний голос, что ты привязался к своему врагу? Заткнись, рявкает внутри Сюэ Ян и расплывается в своей фирменной улыбочке. Он молчит и не издает ни звука — улыбается, пока Сунь Лан и Сяо Синчень обнажают мечи. Как быстро забывается все хорошее. Не то, чтобы он думал, что все это взаправду, но эта иллюзия ему нравилась. Он ведь даже не убивал ни разу после того, как начал жить с ними. Почему теперь так больно? Битва долгой не выходит. Сюэ Ян — возможно, слишком разбит, а может быть, просто не в силах сражаться дальше — падает на землю, заливаясь хохотом и кровью. Стоит убедить двух прославленных даочжанов, что он как есть псих, и ни на какие человеческие чувства не способен. Мох под пальцами ощущается приятно. Сюэ Яну (не) жаль.