Зовут: Том, фамилия: Харди

      Казалось бы, что сложного — всего-то нужно взять и представить место, куда хочешь открыть портал, желательно как можно более чётче и детальнее, попутно совершая вращательные движения рукой в том направлении, где хотел был открыть портал, да мысленно направляй движение энергии в кольцо, а дальше оно само сделает всю большую часть работы. Просто? Как бы не так. Хотя возможно для местных оно так и есть, а вот я уже неделю бился, а результат оставался около нулевым. Нет, какой-никакой прогресс был — всё же редкие искры, признак работы портала, «высекать» удавалось, но на этом всё.       Откровенно говоря, я вообще не понимал, зачем всем этим занимался, какой практический смысл у этого? В том плане, что я знал, как работает артефакторное кольцо. Оно не открывало портал за тебя, нет, оно, если так можно выразиться, конвертировало твою энергию в, своего рода, пространственную и уже с её помощью чародей и открывал портал. Его создатель — гений, поскольку артефакт не просто преобразовывал энергию, но при этом оставлял её… эм, частично твоей? Иными словами, давал возможность направлять в нужное русло. Именно направлять, а не управлять полноценно. Но самое главное в том, что всю эту информацию я прочёл в одной из книг, которую мне дал Древний. То есть он, как и я, знал принципы работы артефакта и то, что он преобразует ману, а не Ци, но при этом Древний вот уже неделю упорно заставлял меня забить болт на такие «мелочи» и, подобно упрямому барану, вновь и вновь пытаться создать этот чёртов портал!       Внутри себя управлять энергией проще, чем снаружи — это аксиома. Я чётко чувствовал, что Ци, следуя моему посылу, проходила путь до самых пальцев, где далее направлялась к кольцу, впитывалась в него и-и-и всё. Дальше она просто поглощалась артефактом и на этом «магия» заканчивалась. Так было первые дня три, потом, к моему удивлению и полному непониманию, у меня получилось «высечь» одну тусклую искру. Жалкую, едва заметную и быстро угасающую, но искру, а на лице Древнего в тот момент появилась довольная ухмылка. Объяснять что-то? Это для слабаков! Недомонах, по всей видимости меня таковым не считал, раз не расщедрился что-либо разъяснить недоумевающему мне и лишь, с умудрённым выражением лица (на котором едва-едва проглядывала крохотная довольная нотка) безустанно повторял своё «Ещё раз!», после каждой моей неудачи.       С одной стороны, теория о том, что я смогу освоить техники магов, перенеся их на Ци, в какой-то мере подтверждалась, с другой же стороны, я нихрена не понимал. Слишком мало информации. Слишком много несостыковок и непонятного. Принцип «Это магия, Томми» меня абсолютно не устраивал. Да, возможно это смешно звучит из уст практика, оперирующего внутренней энергией, но Ци всё же мне более знакома и понятна, а вот магия… Но всё же это каким-то образом работало, ведь с каждым днём искр становилось всё больше и больше. И вот думай теперь — либо это моя Ци адаптируется, либо артефакт «вумный» и тоже адаптируется, либо артефакт обладает накопительным эффектом с жутчайшим КПД, либо ещё что-то, что упорно ускользало от моего внимания. Тем временем я дотопал до дома. Можно, конечно было воспользоваться такси, но после нескольких часов стояния в одной и той же позе с поднятыми руками, мне хотелось подвигаться. Так сказать, разогнать кровь, ну а пешая прогулка звучит не так уже плохо в свете подобного желания, пусть на дворе уже и стемнело.       Пентхаус встретил меня тишиной. Мама, по всей видимости, ещё не вернулась, хотя часы показывали уже девять вечера. После пяти часов, проведённых в кампании лысого мага, занимаясь тем, что описывал старина Ваас в своей знаменитой речи, есть хотелось неимоверно, так что немедля, я двинулся к холодильнику.       — Фелиция? — видать не один я решил устроить вечерний «дожор».       — Том? Ты уже вернулся? — сестрёнка вытащила один наушник из уха и оторвала голову от книги, которую увлечённо читала за столом. Рядом с собой девушка расположила источающую приятный аромат чашку чая и сэндвич с джемом и арахисовой пастой, съеденный наполовину.       — Угу, только что пришёл, — кивнул я, открывая холодильник и задаваясь сокровенным вопросом, что будет лучше: быстренько приготовить «глазунью» или разогреть пастуший пирог? В недолгом противостоянии выиграло второе блюдо, заботливо приготовленное домработницей, которая, к слову, уже должна была уйти, ведь рабочий день у неё до шести.       — Я всё же не понимаю, — вновь опустив голову к книге, предварительно сделав глоток чая, Фелиция, скорее констатировала факт, чем задавала в который раз вопрос по поводу моего нового «увлечения», — Зачем тебе сдалось это твоё «кунг-фу»…       Я устало вздохнул, но не от того, что мне этот вопрос задавали, казалось, бесчисленное количество раз, а от того, что сам в последнее время задавался им.       — Это прикольно, — меж тем пирог был извлечён, разрезан и три кусочка уложены на тарелку, отправившуюся в микроволновку на две минуты.       Повисла тишина, в которую шум работающей техники звучал оглушающе. Мой взгляд невольно переместился к сестре. Прядка её пшеничных волос, выбившаяся из-за уха, сейчас свисала над книгой, слегка покачиваясь в такт дыханию девушки.       За прошедшие два месяца многое поменялось, и я не знал, хорошо это было или плохо. Всё началось вскоре после того «знаменательного» события, заставлявшего меня неоднократно возвращаться мысленно в тот день, прокручивая его, день, и тот разговор, анализирую цели, которые я, как мне казалось, преследовал. С того дня сестра изменилась. Поначалу это было не так заметно, но время шло, и я видел, как с каждым днём от той, которую я знал шестнадцать лет своей жизни, остаётся всё меньше и меньше. И мне это не нравилось. Начать стоит с того, что за всё это время она ни разу не пробралась ко мне в комнату. Нет, не то, чтобы это было главным, просто больше всего бросалось в глаза. Вторым звоночком стало её состояние, после практически двух дней безвылазного сидения в комнате, а именно то, что на следующий день, когда мы пошли в школу, Фелиция вела себя так, будто ничего не произошло вовсе — всё те же улыбочки, взгляды и привычные шутки и поведение. Словно и не было тех двух дней, наполненных слезами в комнате. Поначалу я даже опешил, что явно отразилось на моём лице, как, впрочем, и на лице матери, с недоумением смотревшей на свою дочь.       В школе же мне предстоял обстоятельный разговор с друзьями. Естественно, они уже знали, что произошло и, если с Гарри всё вышло довольно просто и быстро: задал вопрос, посмотрел на его охреневшую «рожу лица», понял, что не я один тут «слепой баран» и пошёл дальше. А вот дальше было… неприятно. Оказалось, что Триш и Джессика «догадывались». Не «знали наверняка», а именно «догадывались», но вот загвоздочка — если брюнетка «верила» в то, что говорила, то вот Уокер… Триш врала. Нагло врала, смотря мне прямо в глаза. Надо ли говорить, что общение у нас с того момента не заладилось? Это если коротко.       Вторым звоночком в поведении сестры стало её извинение в тот же день перед Петрой. Искреннее извинение и я был уверен в этом, поскольку присутствовал в тот момент и видел, что Фелиция действительно сожалела. И вот, казалось бы, жизнь вроде как налаживается — сестра начала усваивать урок, Петра ходит радостная, сверкая словно отполированный нефрит, а я узнал, кто в моём окружении, «кто». Но вот что-то не клеилось. Что-то вновь ускользало от меня, какая-то деталь, незамеченная мной, из-за чего всё постепенно начало скатываться куда-то не туда. Это не сразу стало заметно — лишь благодаря тому, что я постоянно прогоняю «память дня» в своём внутреннем мире позволило заметить изменения.       Постепенно женская часть нашей кампания стала разваливаться: сестра с каждым днём становилась более замкнутой. Триш, с которой я вёл себя подчёркнуто холодно, постепенно отдалилась, а вместе с ней и Джессика, к слову, постоянно бросавшая на нас странные взгляды, которые можно было расценить как нежелание отдалятся, но и бросить лучшую подругу она не могла. Но их место плавно стала занимать Петра. С Гарри у них и раньше были неплохие отношения, ну из того разряда, когда ещё не полноценные друзья, но уже больше, чем просто приятели. Что же до сестры… Всё с каждым днём становилось сложнее. Она закрывалась. Тускнела, если можно так выразиться.       Чёткого ответа на мои вопросы я так и не находил, сколько бы не медитировал, просматривая воспоминания. Я откровенно не понимал, почему так произошло? Я действовал ровно так, как должен был — все мои прогнозы, основанные на знании женских сердец, прогнозировали совершенно другие результаты. Нет, я надеялся, что моя отповедь заставит сестру переосмыслить свои поступки, заставит её охладеть ко мне, забыть свою глупую влюблённость и понять, что счастье можно построить и без меня. Я даже постарался выставить себя в негативном свете, стараясь предотвратить нежелательные изменения в личности Фелиции, но… Почему всё получилось так? Я по-прежнему видел любовь в её глазах. Любовь, которая лишь причиняла боль. Почему? Неужели… Я ошибся? Неужели мои знания, моё понимание женщин ложно?       Ответа я не знал. _________________