A Butterfly Flapped its Wings

      Ханма был верен своему слову и позволил Такемичи провести у себя весь воскресный день. Кисаки нигде не было видно, когда Такемичи проснулся, растянувшись на потертом кожаном диване, на котором на самом деле было довольно удобно спать. Он на мгновение задался вопросом, почему он не поспал побольше, учитывая, что солнце едва взошло. Он нашел ответ, когда заметил Ханму, свисающего вниз головой с перил чердака и делающего упражнения на пресс, борясь с гравитацией. Он тихо кряхтел при каждом движении, что, вероятно, и разбудило Такемичи. Чердак был не особенно высоким, но если бы Ханма упал себе на голову, это было бы очень плохо.       — Ханма-кун, это опасно! Ты сейчас упадешь! — крикнул Такемичи, и Ханма приостановил свои движения, чтобы посмотреть на своего друга сверху вниз, его синяки и царапины резко выделялись на фоне светлой кожи.       — Расслабься, Мичи, я делаю это каждый день. Кроме того, я ловкий, как кошка. Если бы я упал, чего, кстати, не произойдет, я бы приземлился на ноги. — Ханма возобновил свое упражнение, сделав еще десять приседаний, а затем снова посмотрел вниз. — Иди сюда, потренируйся со мной.       — Черт возьми, нет, я бы точно упал себе на голову! — Такемичи энергично замотал головой.       Ханма усмехнулась, махнув ему рукой. Он продолжил свое упражнение, и Такемичи скатился с дивана.       — Я вернусь через секунду, мне нужно отлить! — крикнул он и зашаркал в ванную. Такемичи вымыл руки и плеснул немного холодной воды на лицо. Он нашел совершенно новую зубную щетку, все еще в упаковке, лежащую на раковине, поэтому воспользовался случаем и почистил зубы. Его волнистая копна на голове, скорее всего, была безнадежна, поэтому он поднялся по ступенькам на чердак.       Ханма сидел на перилах.       — Смотри, перекинь ноги в противоположную сторону. Я слишком высокий, моя голова ударилась бы об пол, но ты достаточно мал ростом, так что с тобой все будет в порядке, — проинструктировал Ханма, и Такемичи неловко перекинул ноги через перила. Он осторожно откинулся назад, держась руками за вертикальные перекладины, чтобы не упасть. К счастью, перила действительно были достаточно высокими, так что он не ударился головой.       В то время как Ханма поднялся еще около двадцати раз, Такемичи сумел поднять верхнюю часть туловища только шесть и, наконец, сдался с седьмой попытки. Он тяжело дышал и обливался потом, довольно огорченный тем, что не смог сделать большего. Ханма ухватился за перила, перевернулся всем телом, чтобы повиснуть над нижним этажом, а затем грациозно спрыгнул на пол. Такемичи спустился неуклюже, но гораздо менее травмоопасно, а Ханма запрыгал вверх по лестнице.       — Мичи, ну же, это было жалко! — поддразнил Ханма, ударив его кулаком в живот. Он ударил не очень сильно, но Такемичи не был готов, и он согнулся пополам с небольшим ууф. Смех Ханмы эхом разнесся по помещению, он хлопнул Такемичи по плечу и заставил встать. — Не теряй бдительности, считай, что мы всегда тренируемся, когда бываем у меня дома, хорошо?       Такемичи устало кивнул, подняв глаза на угрозу, к которой он несколько привязался.       Ханма схватил перекладину из угла, открыл балконную дверь и поставил ее поперек проема. Такемичи понял, что это была высокая планка, но Ханма поставил ее слишком низко для себя.       — Вставай, пора поработать над силой верхней части тела! Сделай мне двадцать подтягиваний.       Такемичи на мгновение уставился на него, он не знал, что они также будут заниматься силовыми упражнениями.       — Тащи свою задницу наверх, чувак, — сказал Ханма, подталкивая его к двери.       — Прекрасно, прекрасно! Я сделаю все, что в моих силах! — сказал он, подпрыгивая, чтобы ухватиться за перекладину. Первая десятка далась ему определенно легко, и он без особых проблем справился. Вторая же давалась немного сложнее, но в конце концов он закончил свое упражнение, сразу же опустившись на пол, чувствуя, что руки стали словно резиновыми.       Ханма заставил Такемичи присоединиться к нему на пробежке после того, как он закончил, и они отправились по улицам Кабукичо, который этим ранним утром был практически городом-призраком. Такемичи пришлось бежать немного быстрее обычного, чтобы угнаться за смехотворно длинными ногами Ханмы. Он прикинул, что они, вероятно, преодолели около десяти километров, когда Кисаки внезапно побежал трусцой рядом с ними, одетый в удобный на вид спортивный костюм.       — Ты бежал всю эту дорогу, Кисаки? — спросил Ханма, даже не запыхавшись.       «Как он до сих пор не запыхался, учитывая, сколько он курит?» — задумался Такемичи, но понял, что Ханма, должно быть, не курил с тех пор, как они вернулись прошлой ночью. От него совсем не пахло дымом.       — Да, я подумал, что воспользуюсь своей утренней пробежкой, чтобы добраться сюда. Нам все равно нужно поговорить о нашем следующем шаге, теперь, когда Томан решил, что они собираются ассимилировать Мебиус.       Дыхание Кисаки было ровным, и Такемичи почувствовал гордость за себя, что, по крайней мере, может не отставать от них двоих во время бега. Он решил, что, вероятно, физически он тоже сильнее Кисаки, парень был довольно худым. «Конечно, Майки тоже выглядит маленьким, но это явно ничего не значит», — размышлял Такемичи. Он поймал себя на том, что его мысли чаще всего возвращаются к теме миниатюрного Командира Томана, полагая, что тот, вероятно, все еще спит. Он казался человеком, который мог бы проспать весь день, если бы была возможность.       «И вообще, почему я о нем думаю? Он враг», — сказал себе Такемичи, хмурясь и неосознанно ускоряя шаг. Кисаки и Ханма последовали его примеру, и не успели они опомниться, как вернулись в убежище Ханмы. Такеимичи с Кисаки ждали, пока Ханма откроет кодовый замок, переводя дыхание. Когда они вошли, Кисаки плюхнулся на диван, открыл свой телефон и быстро набрал сообщение.       Такемичи скорее почувствовал, чем услышал приближение Ханмы, и развернулся к нему, подняв скрещенные руки, чтобы отразить удар парня с татуировками. В своем волнении он пропустил блокирование последующего удара ногой в бок, но сумел удержаться на ногах, опустив центр тяжести так, как учил его Ханма. Он несколько раз замахнулся на Ханму, не сумев нанести ни одного удара и зарычав от разочарования. Наконец он нанес быстрый удар ногой по квадрицепсу Ханмы, попав в мясистую часть бедра и заставив его отшатнуться назад, нога подогнулась под ним.       Такемичи воспользовался его неустойчивой опорой, нырнул и, выбив у него ноги из-под себя, трижды ударил его кулаком в живот, прежде чем Ханма смог повалить Такемичи на спину. Он обхватил своими длинными пальцами шею Такемичи, но прежде чем тот был подавлен, он ударил Ханму сбоку по голове, целясь в то место, которое еще не было повреждено. Его хватка слегка ослабла, и Такемичи выбрался из-под него, пнув его по ребрам, пока они все еще лежали на полу. Он вскочил на ноги, тяжело дыша, ожидая, пока Ханма встанет на ноги.       — Эй, Такемичи. Не позволяй ему подняться, в настоящем бою ты так не поступишь! — позвал Кисаки со своего удобного наблюдательного пункта на диване. — Только потому, что он уже избит, это не значит, что ты можешь расслабляться.       Ханма посмотрел на Кисаки, надувшись убирая с лица свою распущенную, потную челку. Он вскочил на ноги как раз в тот момент, когда Такемичи снова бросился на него, нанося сильный удар по щеке. Вслед за этим он нанес еще один удар в живот. Ханма отпрыгнул назад, удивительно быстро вставая на ноги для такого долговязого парня. Внезапно он оказался позади Такемичи, и когда парень ниже ростом развернулся, Ханма в наказание ударил его в челюсть. Такемичи с громким стуком и стоном рухнул на пол, приземлившись на бедро. Ханма махнул рукой в воздухе.       — Ладно, мы закончили, хорошая работа, Мичи, — сказал Ханма, вытирая свежую кровь с уголка рта. Он протянул руку с преступлением, чтобы помочь Такемичи подняться на ноги, и хлопнул его по спине. — Ты делаешь некоторый прогресс. Может быть, нам не придется завтра посылать с тобой в школу телохранителей.       — А? Телохранители? Ты правда думаешь, что я в опасности, пока учусь в школе? — недоверчиво спросил Такемичи. — Ты думаешь, Сано просто захочет, я не знаю, похитить меня прямо из моего класса?       — Судя по тому, что я слышал о Сано, он получает то, что хочет. Я бы ни за что не допустил, чтобы он ввалился прямо в твой класс, — сказал Кисаки, закатывая глаза. — В любом случае, я проголодался. Ханма, у тебя здесь есть что-нибудь поесть или нам нужно выйти? — спросил Кисаки, и Такемичи поднял руку.       — Я, э-э, действительно не отказался бы принять душ, но мне не во что переодеться, — сказал Такемичи, приглаживая свои взмокшие волосы.       — Вчера вечером я захватил кое-какую одежду из твоего дома, она вон в той сумке, — указал Ханма. — Иди, но поторопи свою задницу, мне тоже нужно принять душ.       После того, как они оба вымылись и переоделись, они спустились в ближайшее кафе, чтобы позавтракать. Кисаки взял только кофе, а Ханма и Такемичи взяли обильные завтраки, которые они быстро проглотили. Причем Кисаки наблюдал за ними со смесью отвращения и восхищения, как будто наблюдал за львами со свежей добычей. Остаток дня Такемичи смотрел фильмы по маленькому телевизору Ханмы, сидя на его кровати. Хотя, при поддержке Ханмы, он провел еще одну часовую тренировку, делая больше приседаний и подтягиваний и поднимаясь и спускаясь по лестнице, пока его ноги не превратились в желе. Он обменялся несколькими текстовыми сообщениями с Хиной, Аккуном и Такуей, заверив их, что с ним все в порядке и он просто залег на дно. Ханма и Кисаки приходили и уходили в течение всего дня, собирая больше информации о Томане.       Позже тем же вечером они оба вернулись в одно и то же время с раменом навынос на ужин.       — Слава богу, я умирал с голоду! — Такемичи вскочил с дивана, где лениво играл в какую-то игру на своем телефоне.       — Чувак, у меня здесь есть еда, ты в курсе? — пробормотал Ханма, открывая холодильник и доставая несколько бутылок воды. Такемичи уже сидел за столом, накладывая рамен с идеальным количеством специй. Ханма и Кисаки присоединились к нему, и несколько минут они ели в тишине, пока Такемичи, наконец, не сбавил темп. Ханма быстро расправился со своей порцией, почти как хищник, который должен был поесть до того, как конкурент сможет украсть его добычу.       Кисаки откинулся на спинку стула, сцепив пальцы за головой, после того как съел только половину своей миски.       — Итак, Такемичи. Я велел кое-кому следить за твоим домом весь день, и Сано постучал в твою дверь три раза в разное время. Дважды он тащил Дракена за собой, но в третий пришел один. Очевидно, он просидел у тебя на крыльце добрый час, как будто ждал, когда ты вернешься домой. Серьезное поведение преследователя, — усмехнулся он, качая головой. — Я не понимаю его одержимости, но мы собираемся использовать это в наших интересах.       — Он, вероятно, просто хочет, чтобы я был его слугой или что-то в этом роде, как Киемаса, — сказал Такемичи, чувствуя, как у него скручивается желудок. Он был рад, что съел не всю миску лапши, так как нервничал настолько сильно, что боялся его может стошнить. — Он слишком страшный!       — Мужайся, Мичи~ — промурлыкал Ханма, протягивая руку, чтобы потянуть за выбившуюся прядь его волнистых черных волос.       — Заткнись, Ханма! Посмотри, что он с тобой сделал, он бы точно убил меня! — сказал Такемичи, выпятив нижнюю губу.       Кисаки усмехнулся, закатывая глаза.       — Чувак, ты что, дуешься? — смешок Ханмы сорвался с губ, когда он заметил то, на что указала Кисаки. — Он дуется! О, ты боишься, что Кисаки отправит тебя спать без десерта? — поддразнил Ханма, хлопнув по поверхности стола.       Такемичи встал, в отчаянии дергая себя за волосы. «Почему Сано так интересуется мной? Я так облажался!» В кармане у него завибрировал телефон, и какое-то время он не обращал на него внимания, пока не понял, что кто-то звонит. Трясущимися руками Такемичи вытащил его из кармана. И вздохнул с облегчением, когда увидел, кто это был.       — Хина! В чем дело? — спросил он, поворачиваясь спиной к своим спутникам и отходя в другой конец комнаты.       Ханма с любопытством взглянул на Кисаки, обратив внимание на хмурый взгляд, прорезавший гладкую кожу между его бровями. Его верхняя губа дернулась, и Ханма пнул его ногой под столом. Кисаки посмотрел на него с усмешкой, закатив глаза в ответ на понимающую ухмылку Ханмы.       Парень с татуировками наклонился к Кисаки, его голос звучал мягко:       — Ревнуешь, Кисаки? — его тон был легким, дразнящим, но Кисаки был не в настроении шутить. Его ледяные глаза сузились до щелочек, когда взгляд впился в невинные золотистые глаза Ханмы, удерживая его в плену гнева.       — Следи за собой, Ханма. Я мог бы использовать любого из других моих огромных, безмозглых головорезов, что держаться рядом со мной. Не думай, что ты не расходный материал, — он перевел взгляд на Такемичи, который почесывал затылок, смеясь над чем-то, что сказала Хината, и румянец окрасил его щеки. Кисаки вернул своему лицу нейтральное выражение, и Такемичи встретил его взгляд, тепло улыбнувшись. Кисаки позволил легкой улыбке тронуть свои губы в ответ. Лицо Такемичи на мгновение покраснело еще больше, и затем он закончил разговор.       — Это Хина, — без всякой необходимости сообщил им Такемичи, возвращаясь к столу, закрывая свои остатки еды и убирая их в холодильник. — Она проверяла, собираюсь ли я завтра пойти с ней в школу пешком, но я сказал ей, что снова останусь здесь на ночь. Она беспокоится обо мне, — признался он, нежно улыбаясь.       — Ей не о чем беспокоиться, у тебя есть этот… — Кисаки указал на долговязую фигуру Ханмы. — Тренирует тебя и оберегает от неприятностей, — Кисаки закрыл свой собственный контейнер, поставив его в холодильник, схватил пустой контейнер Ханмы и выбросил его в мусорное ведро. — Она очень заботится о тебе, не так ли?       — Э-э, да, я думаю, что да, — сказал Такемичи, посмеиваясь, когда снова сел за стол. — Она сказала, что хотела бы быть сильнее, чтобы защитить меня, — признался он.       Кисаки усмехнулся про себя. «Похоже на нее», — подумал он. «Она слишком хороша для него, слишком умна, слишком красива, слишком мила-»       — Ты в порядке, Кисаки? Ты как бы отдаляешься от нас, — сказал Такемичи, наклоняясь, чтобы поймать взгляд Кисаки.       — В порядке, просто обдумываю наш следующий шаг. Я отчасти рад, что Томан выиграл бой прошлой ночью, потому что это ускоряет вторую фазу моего плана. Наш новый Капитан, которого вы с Ханмой будете нанимать, заканчивает исправительную школу в следующие выходные. Ханма заберет его и привезет обратно сюда, а ты используешь свой солнечный характер, чтобы помочь завоевать его расположение. Мы собираемся использовать его, чтобы украсть Капитана Первого отряда Томана, Баджи Кейске.       — Баджи… Кейске? Это который из них всех, Ханма-кун? — спросил Такемичи, вспоминая всех Капитанов, которые стояли вокруг Майки («Сано», — поправил он себя. «Не Майки») прошлой ночью.       — Он горячая голова с длинными черными волосами. Выглядит как ходячая реклама какого-то модного средства для волос или чего-то в этом роде, — ответил Ханма, и Такемичи согласился, что это точное описание.       — Он один из самых давних друзей Сано, и Сано было бы действительно очень неприятно, если бы он покинул Томан и ушел к Вальгалле. О, так мы собираемся назвать нашу новую команду, — объяснил Кисаки в ответ на растерянный взгляд Такемичи.       — Вальгалла, да? — Такемичи помолчал, нахмурившись, обдумывая название. — Мне это нравится. Но могу я задать вопрос? Может быть, это глупо, но мне любопытно. Ты не обязан отвечать, если не хочешь!       — Конечно, нет. Если я захочу сохранить что-то при себе, я это сделаю. Но я позволю тебе спросить, — уступил Кисаки, откидываясь назад и скрещивая руки на груди, приподняв одну бровь.       — Зачем тебе нужно создавать свою собственную банду? Почему бы просто не присоединиться к Томану, как предложил М–Сано? Разве ты не можешь подружиться с ним там, завоевать его доверие?       Кисаки улыбнулся и кивнул.       — Ты быстро учишься, Такемичи. Именно таков мой план. Я собираюсь поговорить с Сано сегодня вечером и предложить свои услуги в качестве замены Капитана Третьего отряда.       — Замена? Зачем им понадобилась замена? — спросил Такемичи, нахмурившись в замешательстве.       Ханма и Кисаки оба начали смеяться, и Ханма решила ответить на его вопрос:       — Итак, после драки все разошлись. В суматохе Капитан Третьего отряда ударил Осаная ножом в спину. Это тот, чьего друга избили до полусмерти. Я думаю, ему не понравилось, что Осанай собирался уйти относительно невредимым, так как он попытался подраться с ним, но вместо этого получил пинок под зад.       Глаза Такемичи недоверчиво расширились.       — В самом деле? Осанай-куна ударили ножом? Он… он–       — Он все еще жив, хотя и находится в больнице. Он официально распустил Мебиуса и сказал своим Капитанам, что мы можем присоединиться к Томану, если захотим. Некоторые решили это сделать, но большинство парней постарше собираются присоединиться к Вальгалле, и Ханма будет исполняющим обязанности Командира.       — Исполняющий обязанности командира? — спросил Такемичи. — Кто настоящий Командир?       — Это просто. Это буду я, работающий за кулисами в Томане. Что касается Сано, то я был вице-Капитаном в Мебиусе и едва знаком с Ханмой. А теперь не задавай больше вопросов, я не готов обсуждать что-либо еще, — сказал Кисаки, и Такемичи понял, что время для вопросов закончилось. Его разум лихорадочно перебирал все возможные варианты исхода, и не в первый раз он пожалел, что не был умнее. — Ханма, ты готов идти? — спросил Кисаки, вставая и выжидающе глядя на Ханму. Тот встал, возвышаясь над Кисаки, и последовал за ним к двери. — Тебе не пора спать, Такемичи? Это вечер перед школой, — сказал Кисаки, его ухмылка была дразнящей, но не злобной.       — Да, наверное, мне стоит, — согласился Такемичи, внезапно осознав, насколько он вымотан. Слишком сильный выброс адреналина в тот день лишил его всех сил.       — Ты можешь поспать на футоне наверху, он уже убран с тех пор, как Кисаки спал здесь прошлой ночью, — предложил Ханма. Такемичи решил воспользоваться преимуществом, зная, что Ханма, вероятно, поднимет много шума цепочкой на двери, когда вернется.       Двое парней ушли, Кисаки небрежно помахал рукой, а Ханма послал воздушный поцелуй, как чудак, и они заперли цепочку снаружи. Такемичи устроился на футоне, который был достаточно удобным, но сон не торопился овладевать им. Его мозг не переставал обдумывать планы Кисаки. Что он на самом деле планировал сделать с Майки? Был ли кто-нибудь еще в опасности? Кисаки пообещал, что не допустит нападения на Дракена, но это не означало, что больше никто не был в опасности. Он был рад, что Дракена пощадили, он действительно казался хорошим парнем.       Этот ход мыслей заставил его вспомнить о других Капитанах, которых он видел там прошлой ночью. Большинство из них казались в лучшем случае безразличными, в худшем — враждебными. Парень со светлой стрижкой был единственным, кто казался почти дружелюбным, не считая Майки и Дрейкена. Он не понимал, почему Майки, казалось, так сильно его желал. Усталость, наконец, одолела его, и он погрузился в сон, преследуемый полуночными глазами, искрящимися интересом.

***

      На следующее утро Такемичи написал Хине смс, чтобы напомнить ей, что он не пойдет с ней в школу, но встретит ее у главных ворот. Ханма подвез его, высадив за квартал от здания, чтобы он не привлекал слишком много внимания. Когда он подходил к школе, утреннее солнце осветило блестящие светло-каштановые волосы Хины, ее дружелюбное, оживленное лицо, обращенное к нему, когда она разговаривала с другом. У него от шока отвисла челюсть, когда он понял, с кем она разговаривает. Там стоял Сано Манджиро, болтая с его девушкой так, словно они были лучшими друзьями. Он был слишком близко к ней, положив руку ей на плечо и смеясь над чем-то, что она сказала.       Сердце Такемичи бешено заколотилось, когда он ускорил шаг. Улыбка Хины стала шире, как только она увидела его.       — Доброе утро, Такемичи-кун! Я только что встретил твоего друга Майки! — сказала Хина, и Майки повернулся, чтобы улыбнуться Такемичи, обнял его за плечи и притянул к себе, окутывая теплым ароматом блинчиков и кленового сиропа.       — Такемитчи! Я ждал тебя и заметил, что Хина выглядит здесь одинокой, поэтому я завязал разговор. Забавно, что мы ждали одного и того же человека! — он наклонился ближе, заговорщически понизив голос, его дыхание щекотало ухо Такемичи голос: — Тебе повезло, чувак, она ужасно милая, не говоря уже о том, что хорошенькая, — сказал он, указывая большим пальцем на Хину. Она покраснела и хихикнула, явно услышав его, так как стояла близко к ним.       Лицо Такемичи словно горело в огне. Он не знал, бояться ли Майки, смущаться из-за того, что этот страшный мальчик был таким обидчивым, или злиться из-за того, что у него хватило наглости заговорить с его девушкой, прикоснуться к ней и назвать хорошенькой.       — Ха-ха-ха-ха! — Майки запрокинул голову, смеясь и все еще держась за Такемичи. — Я поставил тебя в неловкое положение, Такемитчи? Ты думаешь, я собираюсь украсть твою девушку? — он подмигнул Хине, которая покраснела еще сильнее. — Я уже интересуюсь кое-кем другим, так что тебе не о чем беспокоиться, — Майки тепло улыбнулся Такемичи, затем милостиво отпустил его.       Лицо Такэмичи каким-то образом стало еще краснее, он в замешательстве посмотрел на Хину. Она улыбнулась и пожала плечами, беря его за руку. Майки направился к тому месту, где он припарковал свой байк, который проходящие мимо студенты обходили стороной. Он повернулся, светлые волосы развевались вокруг него, как нимб.       — Такемитчи? Увидимся, — сказал Сано, помахав рукой, и забрался на свой байк, заводя его. Он с ревом умчал прочь, а Такемичи уставился ему вслед, разинув рот.       — Он милый, не так ли? Кажется, он считает тебя хорошим другом, хотя вы, ребята, только что познакомились, — сказала она, когда они повернулись, чтобы войти в школу.       Такемичи подумал об этом, но решил не рассказывать Хине о навязчивом поведении его нового «друга».       — Да, но я этого не понимаю. Я едва его знаю, но он, кажется, хочет вцепиться в меня, как какая-то странная ракушка.       Хина рассмеялась, качая головой.       — Конечно, хочет, ты потрясающий, Такемичи-кун! Он, должно быть, почувствовал это в тебе, раз так быстро привязался к тебе, — сказала она, улыбаясь его розовым щекам. — Интересно, кем он интересуется. А тебе?       Такемичи поперхнулся клубничным молоком, которое только что открыл. У него было смутное подозрение, что он знал, кого имел в виду Майки, хотя и был совершенно сбит с толку. Такемичи, конечно, не был гомофобом, тем более что в будущем, откуда он пришел, различные сексуальные ориентации были гораздо более широко приняты. Он, конечно, мог признать, что Майки был хорош собой; он излучал силу, мужественность и харизму. Но Такемичи не мог себе представить, почему кто-то вроде Майки мог заинтересоваться кем-то таким убогим, как он сам. Майки знал, что у него есть девушка, поэтому он предположил, что Майки также знал, что ему не нравятся парни. «Я думаю, он мог бы надеяться, что мне нравятся оба», — размышлял он. «То есть, конечно, если я действительно нравлюсь ему».       — Такемичи-кун? Все в порядке? Ты хмуришься, — заметила Хина. — Кто нанес тебе эти свежие синяки?       — О, это пустяки! Ханма-кун и я просто спарринговались. Он учит меня драться… э–э, я думаю, больше тому, как защищаться. Я никогда не буду хорош в драке. Он также заставляет меня тренироваться, мои руки и пресс в огне, — сказал он, морщась, когда растягивал пострадавшие мышцы.       Хина обхватила пальцами его бицепс, нежно сжимая.       — Мило! Я уже чувствую разницу, — сказала она, толкнув его бедром. Такемичи усмехнулся, зная, что он никогда не будет таким сильным, как Ханма, или таким мускулистым, как Дракен.       «Черт, почему я думаю о Дракене так, будто мы тоже друзья?» — задумался Такемичи, хотя на самом деле мог представить себя другом этого пугающего мальчика, который казался очень опасным, но на самом деле был довольно милым. Несмотря на то, что технически он похитил его, это было по приказу его Командира, и он ездил на своем байке более безопасно, чем Ханма.       Учебный день тянулся незаметно. Мысли Такемичи метались между планами Кисаки относительно новой банды, его растущей дружбой с Ханмой, запахом духов Хины, но в основном слишком симпатичным Командиром и вице-Командиром Томана. Он подумал о том, чтобы вернуться в будущее, чтобы быстро проверить, что изменилось, но ему было страшно возвращаться в будущее, где Хина была мертва, или, что еще хуже. Что, если он вернется в 2017 год и обнаружит, что Наото тоже умер, и он не сможет вернуться и что-либо исправить? Он почувствовал, как у него начинают жечь глаза. Мысль о том, что он застрял в этом ужасном будущем, повергла его почти в панику. Звонок прозвенел в конце его последнего урока, а он все еще смотрел вперед, на слова, написанные на доске, одним из которых было «судьба». Это понятие приобрело для него новый смысл, учитывая, что теперь он может изменить судьбу себя и всех своих друзей, новых, старых и неохотных.       «Почему Хину убивают в будущем? Это из-за меня? Этого не может быть, верно? Мы даже не были вместе после того, как я закончил среднюю школу. Жаль, что я не спросил Наото, встречается ли она с кем-нибудь», — подумал Такемичи, недовольный собой. Кто бы хотел смерти такой милой девушки, которая, несомненно, выросла в замечательную молодую женщину? Хина совсем не знала Майки, поэтому ему стало интересно, знали ли они друг друга в первоначальной временной шкале. Казалось, они сразу же поладили, так что не будет большой натяжкой предположить, что, возможно, они были близки.       Такемичи встал, схватил свою сумку, чтобы выйти из класса, когда прозвенел последний звонок. «Что побуждает людей к убийству? Гнев, жадность, ревность, месть… Ревность? Ух!»       — Хм? — спросила Хина, склонив голову набок и озадаченно глядя на Такемичи. Она поравнялась с ним, когда он выходил из класса. — Ты в порядке? Ты разговариваешь сам с собой.       — Ой! Э-э, извини за это, наверное, я просто устал или что-то в этом роде, — он ободряюще улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, ее карие глаза сверкнули, когда они остановились, чтобы снова надеть уличную обувь. — У тебя сегодня дополнительные? — спросил он, изо всех сил стараясь сосредоточиться на своей девушке после того, как большую часть дня не обращал на нее внимания.       — Да, я сейчас направляюсь туда, может быть, Тетта-кун поговорит со мной снова, теперь, когда вы, ребята, друзья! — она улыбнулась и проскочила вперед, повернувшись к нему лицом у ворот. Хина заглянула ему через плечо, хихикая от того, что увидела. — Я думаю, у тебя есть выбор, как добраться домой, Такемичи-кун. Хотя я не думаю, что Майки-куну очень нравится Флагшток-семпай! — она наклонилась и нежно коснулась губами его щеки, помахав рукой, когда шла по тротуару.       Такемичи неохотно повернулся и столкнулся лицом к лицу с Ханмой и Майки, оба стояли рядом со своими припаркованными байками, скрестив руки на груди и свирепо глядя друг на друга. Майки был одет в свою собственную школьную форму, куртка свисала с его плеч так же, как он носил свою форму Томана. Ханма был одет в белые ботинки, черные брюки-карго и черную майку без рукавов, поверх которой была накинута белая куртка. На левом рукаве был карман на молнии с биркой на красной ленте, где белыми буквами было что-то вроде английской надписи. Он также мог разглядеть какой-то рисунок на обороте черным цветом, хотя и не мог разобрать, что именно там было написано.       — Сегодня он едет со мной, жердь. Твоя банда теперь под началом Томана, так что не заставляй меня давить на тебя, — сказал Майки, его полуночные глаза были бездонными ямами, черными дырами, которые угрожали поглотить их в своих глубинах. Послеполуденное солнце светило ему в спину, и его глаза были такими темными, что Такемичи не мог различить, где зрачки встречаются с радужкой. Теплые золотистые глаза Ханмы были нехарактерно холодными, он с презрением смотрел на Майки сверху вниз.       — У меня для тебя плохие новости, Майки. Просто потому, что Мебиус распущен, это не значит, что мы все собираемся свернуть и присоединиться к Томану. Появилась новая банда, которая быстро захватит Сибую, больше и лучше старой… Вальгалла! По сути, я здесь главный, а Мичи — один из моих Капитанов, — Ханма подошел к Такемичи и собственнически обнял его за плечи.       Глаза Майки сузились, и он, наконец, отвел взгляд от Ханмы, встретившись с широко раскрытыми голубыми глазами Такемичи.       — Такемитчи — большой мальчик, он может сам принимать решения, — сказал Майки, и легкая улыбка приподняла уголки его рта. — Позвони мне позже, Такемитчи, ладно? — спросил Майки, останавливаясь, чтобы на мгновение схватить его за предплечье, когда он проходил мимо. Ветер развевал его блестящие золотистые локоны. Майки подошел достаточно близко, чтобы Такемичи почувствовал запах его шампуня с яблочным ароматом и нагретой солнцем кожи, свет отразился в глубокой синеве его радужек, когда он встретился взглядом с ярко-голубыми глазами Такемичи.       Дрожь пробежала по спине Такемичи. Он не мог точно определить, было ли это ощущение приятным или неприятным. Только то, что оно сбивало с толку. Звук ожившего байка Майки заглушил все мысли, которые, возможно, крутились у него в голове, и он, не говоря ни слова, сел позади Ханмы. Они направились к нему домой.