Невероятные приключения журналистов или ASK_АСК countryhumans

— Я, конечно, польщена, но ты время видела?! Нормальные люди сейчас спят! — ситуация была донельзя комичной. Настя, репортёр группы «ask_international», была разбужена звонком телефона. На линии весёлым голосом насколько весёлым он может быть у призрака восторженно проворковали о новых вопросах для Великобритании и что их немедленно вышлют. — Большое спасибо, дорогая моя, но я всё ещё недвусмысленно намекаю на время. Час ночи! — А, да? У нас только 10. Ну, ничего, ты спи-спи, — и скинули. Девушка фыркнула, закатила глаза и на всякий случай отключила звук. *** — Сэр, Вы пользуетесь завидной популярностью у наших зрителей, — Марк и Анастасия удостоились высочайшей почести — посетить five o'clock tea, и теперь они сидели все вместе, за чашечками чая и вкусностями. — Благодарю за внимание, — британец снисходительно улыбнулся, кивая головой. Монокль, крепящийся цепочкой за кармашек, игриво блестнул. — Немного вас поправлю, мизинец не стоит так выставлять. Эта традиция изжила себя. Держите чашку тремя пальцами: большим, указательным и средним. — Упс, простите, — Настя мгновенно поправилась и немного покраснела. — Я хотела Вас спросить. Играете ли Вы на музыкальных инструментах? — С большим удовольствием. Особенно фортепиано и кларнет. Помню, был юнцом, хорошо играл на клавесине. Как-то даже сыграли с Марго в четыре руки. Совсем, правда, маленькими были, ей 9, мне 14. — Какая прелестная история! А… у Вас есть любимый иностранный исполнитель? — Современный? Холодно отношусь, могу выделить только группу «Sabaton». Иногда погружает в те времена. Смешанные, конечно, ощущения. — Почему же Вы отдаёте предпочтение таким композициям? — здесь Настино выражение лица сделалось непередаваемым — Марк чуть не уронил на дорогущий ковёр эклер. Благо не уронил. Великобритания не заметил, либо, что вероятнее, сделал вид, что не заметил. — Как раз из-за тем. — Хорошо… тогда к другому вопросу… он личный, но… кем Вам приходится Уэльс, Шотландия, Ирландия, Англия? — Вы же имеете в виду нынешние мои земли? Шотландия — двоюродным братом, Англия — двоюродной сестрой. Между мной и Ирландией родственных связей нет. Так же, как и с Уэльсом. Поэтому в данном случае дучше сказать о партнёрских отношениях. — А какие в принципе отношения с ними? — С Англией вполне дружеские. С остальными не больше, чем деловые, — Артур галантно взял чашечку с блюдцем и допил чай. Слуги налили другой сорт и заменили сладости на более изысканные. — А что насчет Ирландии после 1914? — Давайте начнем с того, что на данный момент Северная Ирландия и Южная Ирландия — сыновья того Ирландии, который стал зачинщиком тех самых событий, и, чтобы не путаться, старшего Ирландию я буду называть по имени — Дуглас. К сожалению, а для кого-то к счастью, он погиб в 1916. С ним всегда было сложно. — Вы были злы на него? — Я был взбешён. Особенно, когда узнал, что он лично поддерживал это восстание, — флаг на щеке страны ярче замерцал, с головой выдавая нервное состояние. — Давайте сменим тему. Если бы Вам дали возможность изменить одну вещь в истории, то что Вы бы изменили и как бы это, по-Вашему, повлияло на настоящее время? — Ох… это сложный и неоднозначный вопрос, — британец отставил чашечку. — Очень много событий, которые я бы хотел исправить. Тот же Титаник. Знал бы, что он утонет из-за неправильно выплавленных болтов, не выдержавших столкновение, как минимум отправил бы инженера из Оксфорда. Или Английская революция. Даже не совсем революция — диктатура Кромвеля. Я бы сделал всё, чтобы не допустить этого. Но вопрос, как бы это сказалось в нынешних условиях, остаётся открытым. Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения. Король элегантно подцепил какую-то ягодную тарталетку и с наслаждением откусил. Марк тоже заинтересовался тарталеткой. — Кто был вашим любимым премьером? — Я не выделяю любимчиков. Герцог Веллингтон был неплохим — мы хорошо с ним общались. Сэр Черчилль вёл отличную политику. Сэр Блэр сделал много для развития общества. — Небольшой блиц-опрос. Чай или кофе? — Когда как. И чай и кофе. — Любимый алкоголь? — Виски. И хорошее вино, пожалуй. — Самое неловкое событие, которое с вами случалось? — мужчина нахмурился и постучал пальцами по столешнице. — Откровенно неловких не могу вспомнить. Из просто неприятных было относительно недавно, в начале тридцатых годов прошлого столетия. Вы знаете, в то время был мировой экономический кризис — Великая Депрессия — но собрания стран не останавливались. Как говорила Лаура Уайт: «Будь это хоть трижды экономический кризис, диалог нельзя приостанавливать». — мужчина грустно усмехнулся и вздохнул. — Очень умная девушка была, вещи правильные говорила — жаль, прожила совсем недолго… На одном из собраний случилась неприятная оплошность. Это было одно из первых выступлений тогда ещё совсем молодого Советского Союза. Он уже договаривал речь и направлялся к своему месту и буквально за секунду, находясь у моего кресла, потерял сознание. Нас обоих спасла моя реакция — я успел встать, и он свалился ко мне на руки. Как все переполошились, это надо было видеть. Дедушка нынешней Франции, Третья Французская Республика, вместе со Швейцарией забрали его и… часа два наверное не отпускали. Но и ощущение, когда кто-то падает к вам на руки, кстати, не самое приятное, меня не отпускало примерно столько же. — Что ж… сэр, большое спасибо за ответы, — Настя снова наклонила голову и улыбнулась. — Пожалуйста, — Королевство ответил легкой полу-улыбкой и сложил руки в замок. — И-и-и, снято! — Ваше Величество, вопрос вне камеры, — репортёры обернулись на мужика из ВВС. — Кого из всех присутствующих вы считаете самым адекватным и наиболее приятным в общении? Британия улыбнулся, скрывая смешинку, и ответил. — Я очень дорожу своей репутацией, поэтому вынужден уклониться от ответа на этот вопрос. Прошу меня простить. *** — Алексей Эрастович, здравствуйте! — Аннушка весело зашла в кабинет к Советскому Союзу. С ним отношения были приятельские, и можно было не бояться ляпнуть что-нибудь эдакое. — Анна? — мужчина поднял голову от документов и, блестнув синими глазами, ярко улыбнулся. — Аннушка, добрый день! Как ваша программа продвигается? — Отлично! Вы видели выпуск? — Вчерашний? Да, мы с женой сидели и смотрели. Очень красиво вышло. На моменте с матушкой я даже всплакнул. — Мы вот новый готовим. Вас спрашивают. — Серьёзно? Давайте тогда в более красивое место пересядем! — Не, в кабинете как раз то, что нужно. — Ну, как хотите. — Серёг, Жень, идите! Парни завозились с аппаратурой, а Светка, гримёр, немножко припудрила щеки и лоб мужчины, чтоб не блестели. Наконец, интервью можно было начать. — Начнём, наверное, с небольшого блиц-опроса. Ваше любимое блюдо? — Зоенька, жена моя, готовит прекрасные пироги с вишней. Вот именно они — мое любимое блюдо. — Ваш любимый напиток? — Морсы… компоты… кефир? Сложно выбрать, но что-то из этого. — Ваш любимый город? — Москва, Ленинград и Пушкин. В Пушкине, тогда еще Царском Селе, я родился, а в Ленинграде-Петербурге провёл самые счастливые годы; в Москве были забавные моменты, росла моя семья, мои дети сделали первые шаги, там же я получал высшее образование. — Разрешите уточню, а вы по высшему кто? — Изначально сотрудник Следственного комитета. Следователь, простыми словами. Им и проработал всю жизнь. Но при этом у меня есть второе образование. Я адвокат. — Серьёзно? Но это же очень сложно, совмешать обучение и работу в сфере политики. — У меня было достаточно времени. Вы знаете, что вступил я в свои права в конце 17 года. А первое признание было только в 1919. — Это сколько вам было? 14? И вы в таком возрасте… уже полноценно выполняли обязанности страны? — Конечно нет, — Союз хрустнул пальцами и прикусил губу — эта тема давалась ему с трудом. — Я вам больше скажу, в первый раз я поехал на конференцию только в 1922. Мне было 15. А до этого момента были… скажем… не самые приятные годы моей жизни. Вообще эти 6 лет, с семнадцатого по двадцать второй, я предпочитаю не вспоминать. Слишком много потерь, слишком больно физически. Давайте об этом в другой раз, — СССР налил в стакан воды и залпом выпил. — А какой политик был вам ближе всего? — Хм… Думаю, Леонид Ильич. Мы с ним неплохо общались да и, что уж говорить, до сих пор неплохо общаемся, — мужчина улыбнулся и откинулся на спинку стула. — Они с женой часто бывали у нас дома. К тому же во время его управления было очень спокойно. — А кто дальше всех? — Иосиф Виссарионович. Он был умён, не спорю, но я не мог с ним находиться рядом. Более того, первое, что я сделал, когда помер и попал сюда, в этот мир после смерти, дал ему пощечину и отстранил от управления территорией. — Я предлагаю отойти от этой темы, всё же она вам болезненна. Кто для вас самый неприятный в общении? — Алексей запустил пятерню в волосы и посмотрел на потолок. — По понятным причинам Рейх… У нас что не встреча, то драка, и разнимать приходится с завидной регулярностью. Потом… потом Османская Империя. Очень самовлюблённый, высокомерный, грубый — с ним в принципе тяжело разговаривать. Японская империя. Та ещё собеседница. Видит в вас только материал для опытов. Ватикан! Ох, да, Ватикан. Но не тот, который сейчас жив, а его дядя, его еще Томасом зовут. Это адская смесь из всего, что только можно было придумать. Если коротко, то он садист, получающий чуть ли не физическое удовольствие от страданий другого. — Ого… — Аня распахнутыми глазами уставилась на Советского Союза и потянулась за конфеткой в пиале. — Можно взять? — Конечно, берите, сколько надо. — Спасибо… а было какое-то самое неловкое событие с вами? — Полно! Самое, пожалуй, запомнившееся произошло году в… 50-51. Тогда ООН издал указ о тотальном медицинском обследовании и всех живущих стран и их детей. А у меня, как вы помните, 15 своих и 1 на воспитании. Всего 16. Вот и приведи всех к Швейцарии на приём. Ладно, с пятнадцатью худо-бедно справились, спасибо жене и Красному Кресту. Остался один — мой будущий правоприемник, Ванька. Ну, думаю, с ним-то уж проблем возникнуть не должно. Он парень умный, рассудительный, а главное — спокойный. Придерживаю его, значит, за плечо, веду к кабинету. Два шага оставалось, два! И тут он — раз! — вырывается и убегает! Я сначала ничего не понял, а потом за ним побежал. Медсёстры, врачи, кто видел, тоже за ним бросились. Мы так, наверное, минут 15 за ним гонялись. В итоге его поймал, как сейчас помню, хирург-австриец, резко подняв на руки. Очень было неудобно потом к Швейцарии подходить. Он уже документы сдавал, подписывал, а тут мы. Но, благо, доктор Даниэль всегда отличался терпеливостью и пониманием и очень быстро нашёл общий язык с мелким. А главное, чего побежал, неясно. Вроде и не боялся никогда, и побегать не хотел, да и потом вразумительного ничего не смог ответить. — Какая милая история, — репортёр хихикнула, представив эту сцену под весёлую мелодию из «Самогонщиков». — Поддерживаете ли вы каждого из ваших детей во всём, или есть моменты, которые вы ни за что не будете поддерживать? — У меня своих проблем хватает — со смертью мои политические обязанности никуда не делись. Разве что теперь я управляю ни страной, а городом-государством. Так что государственными проблемами моих бандитов я заниматься не намерен. Я скорее как группа поддержки — поговорить, поддержать, настроить на победу, дать мороженого или волшебного пенделя. Есть, конечно, решения, с которыми я не согласен, но опять же, я лезть не хочу — себе дороже. *** — Желаю автору удачи, успехов, хорошего настроения и конечно вкусняшек. — Благодарю. Спасибо за вопросы, Surprisingly lazy gingerbread