what hath god wrought

За окном, меж каменных небоскребов, проплывали тяжелые свинцовые облака, лишь изредка пропуская лучи апрельского солнца. Собирался дождь. Спустя всего пять дней после катастрофы Брайда вызвали на разбирательство для дачи показаний. — Мистер Брайд, были ли вы уверены в том, что радист на Франкфурте понимал английский язык? — Для него не было необходимости понимать английский язык, сэр. Он сидел в широком помещении, казавшимся слишком просторным для шести человек и заставленном бесчисленным количеством стульев. Сенатор Смит разместился напротив, во главе небольшой деревянной кафедры, и задавал вопросы. По правую руку от него сидел мужчина среднего возраста (по видимому прокурор). За крохотным столом рядом с кафедрой ютилась стенографистка, выбивающая все слова произнесённые в этих четырёх стенах. С каждым ударом ее хрупких пальцев по клавиатуре пишущей машинки голова Гарольда раскалывалась все сильнее. — Потому что C.Q.D. означает то же самое, что на немецком и французском, так и на английском языке? — Да, сэр, — бессмысленный допрос выводил молодого человека из себя, но это было только начало. В зале заседания находился ещё один человек. Человек, благодаря которому Брайд до сих пор был жив, сидел сейчас здесь и отвечал на абсолютно ненужные вопросы сенатора Смита. Этого юношу звали Гарольд Коттэм. Он был не только радистом Карпатии, единственного корабля, пришедшего на помощь Титанику, но и хорошим другом Гарри Брайда. Они познакомились два года назад во времена совместной учебы на Клэпхем-роуд в школе телеграфии. Коттэм сопровождал Гарри везде с тех пор как они наконец прибыли в штаты. Так было легче как в моральном, так и в физическом плане: во время крушения лайнера Брайд сильно повредил обе ноги из-за чего практически не мог передвигаться самостоятельно. Коттэм вызвался в сиделки. Гарри был не против. — Вы были вторым радистом на Титанике?— ещё один глупый вопрос. — Да, сэр. — Кто был вашим начальником? — Мистер Филлипс.. — голос Брайда чуть дрогнул. Они дошли до самой неприятной части допроса. Про Джека вспоминать было больнее всего. Даже больнее ледяной воды Атлантики, которой Гарри успел нахлебаться перед тем, как чьи-то добрые руки выдернули его на перевёрнутую поверхность спасательной шлюпки. — Он был старше вас? Опытнее? — Да, сэр. — Сколько лет ему было? — Примерно двадцать четыре. Примерно двадцать четыре? Да он лично принёс Филлипсу эклеры на серебряном блюдечке и бутылку шампанского из первого класса прямо в радиорубку на его двадцать пятый день рождения. Но о таких подробностях сенатор Смит не узнает. Это было одиннадцатого апреля. Совсем недавно. Совсем недавно все было хорошо. Все было замечательно. Гарри был счастлив.. Но, как известно, ничто не длится вечно, особенно хорошее. — Вы были знакомы с мистером Филлипсом ранее? — сенатору явно нравилось видеть боль в тёмных глазах напротив. — Я.. Нет, я познакомился с ним в Белфасте, когда мы взошли на борт Титаника, — выдавил из себя молодой человек. Коттэм на мгновение бросил в его сторону вопросительный взгляд. Гарри солгал. Год назад в Лондоне он, по приглашению Гарольда Коттэма, присутствовал на вечеринке в квартире одного богатенького русского. По какому поводу был праздник Брайд уже не помнил. Ему тогда вообще не хотелось никуда ехать, но Коттэм уговорил его, заверив, что там будут их общие знакомые из школы, и вообще если Гарри будет вечно сидеть дома, то скоро состарится. Вечер выдался действительно пёстрым: на двух этажах квартиры по подсчетам Брайда разметалось как минимум пол города. Казалось, здесь были представители почти всех сословий и классов: от английской аристократии, раскуривавшей сигары в кожаных креслах, до цирковых артистов и даже нескольких рабочих с местной текстильной фабрики. Группка молодых художников что-то шумно обсуждала перед одной из многочисленных картин длинного коридора. Их разговор заглушала экзотичная музыка, бесконечно лившаяся из медного цветка граммофона. Посреди безграничной гостиной громоздилась целая пирамида из бокалов с шампанским, на роскошном рояле танцевала уже подшофе юная девица. Кто-то даже привёл парня со скрипкой. Гарри мог поклясться, что видел троих молодых людей, расхаживающих по залам в дамских платьях. Как он потом узнал, одним из них был хозяин квартиры. «Цирк» пронеслось тогда у него в голове. Никого из знакомых на этом празднике Брайд, к сожалению, так и не нашёл. Коттэм растворился в толпе ещё на входе, поэтому Гарольду ничего более не оставалось, кроме как блуждать по наполненным гостями комнатам в гордом одиночестве. Спустя какое-то время, порядком устав от разнообразия происходящего, юноша устроился на розовом диване рядом с двумя мирно спящими мопсами. В своём простеньком сером костюме-тройке с соломенной шляпой-канотье Гарольд Сидни Брайд не вписывался в общую картину веселья абсолютно. Он почувствовал это, как только ступил через порог. Гарри уже собрался уходить, петляя между людьми, он начал двигаться в сторону выхода, но до дверей так и не дошёл. То ли кто-то внезапно толкнул его в бок, то ли это он споткнулся на рассыпанных по полу жемчужных бусах, а может все это произошло одновременно, в итоге всего вышесказанного, Брайд наткнулся спиной на чью-то коричневую жилетку, попутно опрокинув на себя и на свою случайную жертву поднос с шампанским. — Эй, приятель, ну ты.. поаккуратней как-нибудь.. — Простите меня, сэр, я.. — начал было извиняться Гарри, поднимаясь с пола, но закончить предложение ему не дали. — Сэр? — усмехнулся незнакомец, отряхивая единственный промокший рукав рубашки. — Неужели у меня настолько почтенный вид? Честно говоря, Брайд просто не успел рассмотреть своего собеседника. Перед ним стоял высокий мужчина лет двадцати пяти. Шатен, с довольно мягкими чертами лица. В руке он держал чудом уцелевший бокал все того же шампанского. Его светлые глаза наблюдали сейчас за Гарольдом с нескрываемым любопытством. — Джон Филлипс, — представился мужчина, дружелюбно протянув руку. — Можешь звать меня Джеком. Гарри стоял перед ним в насквозь мокром пиджаке, все ещё не до конца сообразив, что от него хотят. — А ты, значится.. — начал уже подсказывать слова Филлипс, явно устав держать на весу свою руку. — Гарольд Брайд, — молодой человек наконец пожал ладонь своего нового знакомого. — Брайд? Так это ты Гарри! Пойдём скорее, Коттэм тебя уже обыскался. Гарри вообще-то собирался домой, но после того как Джек упомянул их общего друга, ему вдруг стало интересно, откуда Коттэм знает этого парня. Медленно пробираясь сквозь толпу и ритмы музыки, они дошли до винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. На втором этаже находилась скромная, по меркам этой квартиры, домашняя библиотека и длинный стол из темного дерева, вокруг которого были установлены такие же темные деревянные кресла в английском стиле. Людей в библиотеке было немного, откровенного говоря потому, что делать здесь было совершенно нечего. За столом расположился Гарольд Коттэм и что-то виртуозно рассказывал симпатичной юной леди. Та сидела на краю стола, кокетливо свесив ножки. По выражению лица девицы было понятно, что речь молодого радиста ее мало чем вдохновляет. — Ну наконец-то! — заметив друзей, вскочил с места Коттэм, моментально забыв про свою подругу. — Я уж думал, что потерял теперь вас обоих в этом балагане. Уже познакомились? Он подошёл к Брайду с Филлипсом с такой маниакальной улыбкой, как будто свести их на этом празднике было частью его гениального плана. — Да.. — протянул Брайд, взглянув на Джека. — Вроде того. — Ох черт, Гарри, а что с твоим пиджаком? Как ты умудрился? — Я.. — У нас тут случился внезапный заплыв в литре игристого, — решил сострить Филлипс, — и, как можешь заметить, наш мистер занял в нем первое место, — Коттэм издал скромный смешок. Брайда уже начал слегка раздражать тот факт, что его в который раз перебивают. Создавалось впечатление, будто он какой-то непутевый ребёнок, стоит выслушивает нотации своих родителей. Пусть он действительно выглядит моложе своих лет, но это же не повод для постоянных колкостей в его адрес. Гарри устало вздохнул, прошел мимо обоих мужчин и опустился в кресло. От этой неловкой паузы у Джека пересохло в горле, он решил наконец допить свой бокал с шампанским, который все еще держал в руке. — Кстати хотел спросить, — обратился Брайд к Коттэму, — где ты познакомился с этим самодовольным идиотом? — Филлипс чуть не подавился своим шампанским, прыснув от сдавленного смеха. — А можно обратно на сэра? — (парировал Джек, воспользовавшись растерянным молчанием Гарольда Коттэма). — Поздно, я уже вошел во вкус. В синеве глаз блеснула искра азарта, губы изогнулись хитрой ухмылкой. Гарри смотрел на Филлипса, которому явно была по душе такая манера общения и понял, что наконец поймал ту волну сарказма, необходимую для разговора с Джеком на равных. С нижнего этажа доносились звуки продолжающегося веселья. Праздник только набирал обороты. Филлипс, все ещё пребывая в некоем подобии шока, медленно обошёл стол и уселся прямо напротив Брайда. — Интересно.. — хмыкнул Джек. — А по тебе и не скажешь. — Не скажешь что? Что мне не хватит фантазии тебе ответить? — Что ты такой сноб, Гарри! — Филлипс томно вздохнул. — Прям как мой отец.. — Значит у тебя замечательный отец, Джек! Джек не нашёл, что на это сказать кроме односложного «Спасибо!», но этого было достаточно, чтобы Брайд впал в небольшой ступор. Стоявший до этого момента в совершенной растерянности и абсолютном замешательстве Коттэм вдруг предложил друзьям сыграть в бильярд, который он видел на первом этаже, но поймал на себе пару неодобрительных взглядов. Поэтому просто сказал, что пойдёт найдёт ещё чего-нибудь выпить, и скрылся за перилами винтовой лестницы. Оставшись вдвоем, Гарри и Филлипс довольно долго сидели в полном молчании. Джек передвигал по столу пустой бокал из стороны в сторону, изредка поглядывая на изящный профиль своего соседа. Брайд же, облокотив руку о край стола, старался смотреть куда угодно только не на Филлипса. В какой-то момент он даже прикрыл глаза, но даже сквозь опущенные веки Гарри чувствовал на себе чужой изучающий взгляд. Он, конечно, мог уйти домой в любой момент, но любопытство взяло верх: ему хотелось узнать, чем же все-таки закончится этот вечер. Минут через пять упрямого сидения в тишине Брайд начал нервно барабанить пальцами по столу, тем самым спровоцировав Джека на очередную глупость: Филлипс принялся его передразнивать. «Что ж это было вполне ожидаемо» подумал про себя Гарри, зыркнув на Джека, но руку со стола все же не убрал. Ему вдруг вспомнилась учебная практика на телеграфном ключе, и теперь вместо хаотичного стука по деревянной поверхности из-под тонких пальцев начал вылетать вымеренный до миллилитра ритм двоичного кода. «Уж такое тебе не повторить». Гарри так увлёкся, что даже не заметил, как прямо перед ним Филлипс на мгновение замер, вскинув густые брови. На лице мужчины блеснула мягкая улыбка. Его зеленоватые глаза внимательно следили за каждым движением кисти Гарольда Брайда, то и дело поглядывая на сосредоточенное выражение лица молодого человека. А тот даже и не думал останавливаться. Создавалось впечатление, что Гарри решил выговорить все, что в нем накопилось за этот вечер посредством стола и азбуки морзе. Странное новое чувство не давало ему покоя. С одной стороны, Филлипс действовал ему на нервы, со всеми его наглыми шутками и невероятной непринуждённостью, но почему-то хотелось оставаться в его обществе как можно дольше. Возможно, во всем была виновата хваленая харизма, которая несомненно в нем присутствовала, Брайд не мог с этим поспорить, а может это все его приятный бархатный голос.. Bloody hell! Да что с ним сегодня? Внезапно с лица Джека исчезла улыбка, он поднял обеспокоенный взгляд, уставившись прямо на Гарри, который, как будто этого не заметив, продолжал свой бесконечный монолог в виде точки-тире. Но долго этот монолог не продлился, потому что в следующий момент Брайд почувствовал на своей руке тепло прикосновения чужих пальцев. — Стой, Гарри! Хватит! Моментально отдернув руку, Брайд увидел в пристально смотревших на него глазах неподдельную тревогу. Жаркая волна смятения пронеслась по телу электрическим разрядом. Он осознал, что Филлипс понял каждое выстуканное им слово. Гарри ощущал, как по его фарфорово бледному лицу растекается густой румянец и думал, что ещё никогда не был в более неловком положении. Он попытался прикрыть тыльной стороной ладони свои стремительно краснеющие щеки, но это мало чем помогло. Филлипс, наблюдавший за этой умилительной картиной, кажется понемногу оттаял и даже забыл, что хотел сказать. Пряча взгляд, Гарольд уже начал вставать из-за стола, явно намереваясь уходить, но вдруг замер. Он услышал тихий прерывистый звон хрустального бокала. •−− ••• • •••• −−− •−• −−− −−−− −−− — Мистер Брайд! — голос сенатора Смита резко вернул Гарри обратно в реальность. — Вы слушаете? Первые капли начинающегося дождя уже стучали по оконному стеклу. В помещении воцарилась тишина — пишущая машинка стенографистки ждала когда кто-нибудь ее нарушит. Гарри, осекшись, медленно обвёл взглядом лица присутствующих, все до единого обращённые в его сторону, и наконец поднял глаза на главу кафедры. — Да, сэр. Я слушаю.