Гарри Поттер и Святой Грааль

Рассвет едва пробивался сквозь затянутые плотными шторами окна, когда Рон проснулся в поту, часто дыша. Безжалостные воспоминания прошлой ночи терзали его разум. Обрывки событий вспыхивали в памяти, словно вспышки молний — вот Мордред грубо трясет его, вот он сжимает в руке ту монету для призыва, а потом… хаос, разрушения, безумный хохот Пожирателей Смерти и долгие минуты ожидания, превратившиеся в вечность, и мерцание Командных Заклинаний на руке. Рон сглотнул, глядя на свою правую ладонь. Командные Заклинания оставили после себя ярко-красные отметины, опалив кожу. Он прикоснулся к ним кончиками пальцев, и боль пронзила руку, отдаваясь в каждой косточке руки. «Ты и правда был Мастером, хоть и ненадолго,» — прошептал внутренний голос. Тишина повисла гробовым молчанием. Ни привычных шагов Мордред по коридору, ни материнской возни на кухне, ни даже далеких выкриков мракоборцев — ничего. Словно мир за стенами этой комнаты перестал существовать. Рон почувствовал, как к горлу подступает тошнота… Легкий сумрак пасмурного утра царил в старом доме на площади Гриммо. Пыль танцевала в редких солнечных лучах, что просачивались сквозь замызганные окна. Рон сидел на продавленной кровати в комнате, что когда-то принадлежала неизвестному члену семьи Блэков. Ветхий ворс одеяла промок от горьких слез. Августовский зной, царивший на улицах, здесь не ощущался — в доме Блэков всегда было сумрачно и неуютно. Будто мрачная аура самого хозяина пропитала эти стены. Рон низко опустил голову, рыжие патлы скрыли осунувшееся лицо. Всего несколько дней назад он в последний раз видел Мордред — на свадьбе Билла и Флер. А теперь от нее не осталось и следа… Рыцарь Предательства, Слуга класса Мечник. Она была грубой, вспыльчивой, но отчаянно преданной своим идеалам. Рон сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Если бы он только решился активировать Командную Печать и призвать Мордред ради спасения! Но все случилось так быстро… ослепительная вспышка — и его Командные Заклинания исчезли, а ее постигла ужасная смерть в бою. Скрипнула дверь, отворившись резким пинком. Жанна хлопнула Рона по плечу, вновь ухмыльнувшись: — Встряхнись, рыжий. Авада Кедаврить козлов и спасать Британию от проклятой диктатуры Волдеморта — наше ремесло. Мордред бы одобрила. Не дождавшись его реакции, она вышла из комнаты. Тихий скрип старых петель нарушил тишину во второй раз. В дверном проеме стояла Джинни, виновато кусая губу. — Рон, ты здесь? — она мягко вошла в комнату. — Я искала тебя везде. Что случилось? Джинни осторожно присела рядом на кровать. Ее рука бережно легла на плечо брата. — Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Мордред была удивительной… очень своенравной, но такой храброй. Правда, порой ее упрямство переходило все границы, — Джинни едва заметно улыбнулась, вспоминая их стычки с Рыцарем Предательства. — Но она не погибла напрасно, и сделала все возможное, чтобы спасти как можно больше людей. Никто не мог предвидеть такого исхода. Сейчас мы все должны держаться вместе, семьей — словно на войне. Потому что впереди нас ждут новые битвы… Джинни обняла брата, прижав его голову к своему плечу. Ее рыжие локоны смешались с его волосами. — Знаю, ты скучаешь по Мордред. Но я уверена, она гордилась бы тобой, Рон. Как настоящий воин… Но Рон ее, казалось, не слушал. — Уж чего-чего, а слез по ней Мордред точно не одобрила бы, — тихо произнесла Джинни, садясь рядом. — Знаю, — буркнул Рон, горько сглотнув комок в горле. — Тогда чего хнычешь? — Джинни недоуменно нахмурилась. — Она ведь сама была ходячим кошмаром для всех врагов. Рон поднял взгляд и посмотрел куда-то вдаль, будто видя что-то невидимое для других. — Помню, что она сказала в тот день, когда я призвал ее с помощью старинной монеты времен Артура… — Рон запнулся, пытаясь сдержать новый прилив слез. — «Я умерла, так и не достигнув своей цели, не воплотив мечту в реальность…» Голос Рона упал до шепота: — «Я принимала участие во многих Войнах Святого Грааля. Сражалась с бессчетным множеством Слуг. Раз за разом пыталась заполучить Грааль. Но так ни разу и не достигла своей цели. Я вечно терпела поражения. Вечно умирала…» Рон горестно замолчал, грудь вздымалась от сдерживаемых рыданий. Джинни осторожно обняла его, бережно поглаживая по спине. — Знаю, Мордред была полна решимости. Ее дух не сломить. Но даже самые храбрые воины порой нуждаются в том, чтобы пролить слезу, — она грустно улыбнулась. — Плачь, братишка. Вымой всю боль из сердца посредством слез. А когда они иссякнут — мы вновь поднимемся в бой. Ради ее мечты. — Несправедливо, — прошептал Рон, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. — Я ее обманул. — Что именно? — осторожно спросила Джинни, продолжая успокаивающе поглаживать брата по спине. Рон замолчал, но его губы едва заметно шевельнулись, будто он слушал некий далекий голос, доступный лишь ему одному. «В этот раз все будет по-другому», — вспомнил он собственные слова при призыве Мордред. В ушах тотчас зазвенел ее звонкий голос, отозвавшийся эхом былых дней: «В этом я нисколько не сомневаюсь!» Рон зажмурился, очертания покоя поплыли перед глазами. Он вновь услышал ее заливистый смех — тот самый, что когда-то звучал в бесчисленных битвах, а теперь лишь причинял невыносимую боль. — Господи, как же это несправедливо… — безжизненно выдохнул Рон, низко опустив голову. Плечи мелко затряслись в такт новой волне рыданий. Джинни крепче обняла брата, уткнувшись лицом в его рыжую гриву. Ей нечего было сказать — любые слова сейчас были бессильны перед муками утраты. Оставалось лишь разделить его боль как можно ближе. — В чем ты ее обманул? — мягко спросила Джинни, заглядывая брату в глаза. Рон судорожно вздохнул, пытаясь совладать с комом в горле. — Я пообещал, что ее прежняя судьба больше не повторится, — он запнулся, сдерживая новый прилив слез. — Мы себе даже представить не можем, что такое быть Слугой и раз за разом сражаться во всех новых Войнах за Грааль… И всякий раз погибать, так и не получив желаемого. Рон поднял взгляд, в его глазах плескалась невыносимая боль. — Ни я, ни ты не можем по-настоящему понять, сколько мук ей довелось вытерпеть. Сколько раз она возрождалась, полная решимости, только для того, чтобы вновь пасть в бою. Может, Мордред и была Рыцарем Предательства… Но ни один человек не заслужил такой участи — бесконечно возрождаться лишь для новой смерти. Это… Это просто неправильно! Голос Рона сорвался, он низко опустил голову, давая волю отчаянным рыданиям. Джинни прижала его к себе, уткнувшись подбородком в макушку брата. Ее глаза оставались сухими, но боль пробивалась сквозь стойкую маску. — Тише… тише… — бормотала она, поглаживая Рона по спине. — Я знаю, это было нечестно по отношению к ней. Но теперь Мордред наконец-то освободилась от этого ада. Благодаря тебе, Рон, она смогла уйти с достоинством, сражаясь бок о бок с другом… Это лучшее, что могло с ней случиться. — Зато теперь ее признал собственный отец, — раздался властный голос из дверного проема. В комнату вплыла статная фигура в ало-белом платье с золотыми деталями. Ткань изящно облегала ее тело, подчеркивая женственность. Однако в осанке и походке этой особы чувствовались отнюдь не кокетливые ноты. Каждое ее движение источало благородство и силу духа недоступные простым смертным. Элен Франкенштейн окинула Рона и Джинни внимательным взглядом, в котором промелькнуло высокомерие. Ее ресницы дрогнули, обнажив вспышку ярко-зеленых глаз. — Может быть, это сделало Мордред хоть ненадолго счастливее, чем она была прежде, — произнесла Элен безапелляционным тоном. Рон впился в нее растерянным взглядом, отметив про себя, как ее изящные руки с бесцеремонностью повелительницы сжимали подол платья. — Ты ведь была там тогда… Девушка в том самом красном платье… — медленно выговорил он, чувствуя, как загорается надежда в груди. Элен приподняла подбородок, изучая Рона сверху вниз. Ее полные губы изогнулись в едва заметной ухмылке. — Как ты и предполагаешь, друг мой Рон Уизли, — ее низкий бархатный голос звучал с напускной томностью. — Ну что же, Рон… Ты обладаешь острым умом, чтобы заметить меня в толпе. Но на текущий момент нам необходимо обратиться к более серьезному вопросу, — произнесла она с полным самообладанием. Элен продолжала устремлять свой взгляд на Рона, словно его глаза могут разгадать все тайны мира. Ее голос прозвучал мягко и загадочно, словно шепот ветра, проникающий сквозь листья древних деревьев. Элен нежилась в теплом интерьере дома Сириуса Блэка, наслаждаясь окружающей атмосферой. Застывшие картины семьи Блэков и их родовые трофеи создавали ауру уюта и гостеприимства, не забывая напоминать о былом величии этой древней семьи. Она сделала шаг вперед, и ее каблуки отбили четкий ритм по каменным плитам пола. Элен дернула рукав, демонстративно разглядывая старинные кольца с драгоценными каменьями. Но стоило ей остановиться, и вскоре наступившая тишина спальни вновь нарушилась скрипом двери, когда в комнату вошел Рицука Фуджимару. Он был одет в белый с черными элементами костюм Мастера Халдеи, но его взгляд выдавал нечто большее, чем просто интерес к магическим наукам. В руках он нес несколько толстых томов, но, заметив Элен и Рона, остановился, словно оценивая ситуацию. — Рон, я слышал о происшедшем… — начал Рицука, его голос был спокоен, но в нем чувствовалась поддержка. — Потеря Слуги — это большой удар. Особенно учитывая, кто она была… и какие последствия это может иметь для тебя как для бывшего Мастера. Рон кивнул, глубоко вздохнув, и смотрел на Рицуку с благодарностью за понимание. Тут Элен медленно подняла голову, взгляд ее был наполнен не только мудростью, но и некой таинственной проницательностью. — В водовороте судеб, где свет и тень сплетаются в единое целое, порой трудно отличить утрату от приобретения, — начала она, ее слова текли мягко, но в них звучала загадка. — Великая битва, скрытая от глаз многих, часто ведется не на полях сражений, но в сердцах участников. Иногда тень, поглощающая свет, лишь предвестник новой зари. Рон поглядел на нее с недоумением, а Рицука просто кивнул, будто разгадав глубинный смысл ее слов. Элен снова обратилась к Рону, ее голос был полон уверенности и поддержки: — Не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Время покажет свою правду, и ты увидишь, что даже в самых темных уголках судьбы скрывается свет надежды. — Я снова стану Мастером? — озадачился он. Ее кивок — тонкий и едва уловимый — был загадкой сам по себе. В этом жесте сливались согласие и отрицание, оставляя Рона в мучительном неведении. — Тогда мы должны позаботиться о безопасности Рона. — голос Рицуки прозвучал с предельным спокойствием и уверенностью. — Но есть кое-что, что вызывает у меня сомнения. Тени восходящего солнца растягивались по мощеным улицам, когда он подошел к окну в одной из верхних комнат таинственного дома на площади Гриммо. Взгляд устремился на пестрящую массу людей, которые, словно море в бурю, волной накатывали на правительственный квартал. В их руках трепетали плакаты, каждый из которых был криком отчаяния и надежды, смелым вызовом тем, кто взял власть в свои руки. Элен, медленно подошла к окну, стоя рядом, ее силуэт отрисовывался против падающего света. Ее взгляд, глубокий и пронзительный, слился с пейзажем надвигающегося вечера и морем голов внизу. Фуджимару, не отрываясь от сцены за стеклом, нарушил молчание: — Что думаешь, Элен? Долго еще продержится наш любитель смертельных заклятий? Ее ответ был тих, но в каждом слове звучала решимость: — Они играют со смертью. — Ее зубы были стиснуты, словно каждое слово было борьбой, битвой за право быть услышанными. — Мы им уже ничем не поможем. Фуджимару обернулся к ней, в его взгляде мелькнула тень беспокойства, искра, которая искала ответа. — Когда? — его голос был едва слышен. Секунда молчания висела в воздухе, прежде чем она встретила его взгляд. — Сегодня вечером. В этот момент в комнате стало тихо, настолько, что можно было почти услышать, как бьется сердце истории, готовой развернуться. Каждый персонаж, окутанный своими собственными мыслями, стоял на пороге решений, которые могли изменить все. За пределами этой комнаты город ждал, напряженный и готовый к взрыву. Их диалог, наполненный подтекстом и тяжестью предстоящего, был как разряд молнии перед грозой, предвестником грандиозных событий, которые уже не за горами.