All for You

      Когда Незу сказал им, что хотел бы отложить отчёт о встрече со Все за Одного до следующего дня, Всемогущий был готов к худшему. Что могло заставить Незу задуматься до такой степени, что ему нужно было время, чтобы всё обдумать?          Больше всего на свете Всемогущий просто хотел ворваться в больницу и лично противостоять этому ублюдку, но он знал, что это не поможет (даже если прямая физическая конфронтация поможет его здравомыслию).    Излишне говорить, что Всемогущий не спал. Он был слишком возбуждён для этого.          Тем не менее, когда он вошёл в кабинет Незу, директор UA выглядел... Ну, он не выглядел напряженным. Честно говоря, по его виду было трудно сказать.   Всемогущий сидел на диване рядом с застывшим Ночноглазом и напротив ерзающего Торино.    Незу налил себе чашку чая.  — Кто-нибудь ещё хочет чая? — весело спросил Незу.    Всемогущий покачал головой. Ночноглаз и Гран сделали то же самое.          — Жаль, — произнёс Незу. Он пил медленно. — Я уверен, вам всем очень любопытно узнать, что я выяснил вчера, — продолжил Незу, отставляя свой чай.    — Что за новости, Незу? — Всемогущий серьезно спросил: — Нужно ли предпринять прямые действия? Кто-нибудь в опасности?   Незу промычал: — Да, нужно. Это должно быть сделано.    Трое мужчин ждали, затаив дыхание.    — Я пришлю ему еды, — весело закончил Незу.    Тишина.    Все трое встали одновременно.    — Что. — При всём уважении, директор Незу, почему...   — Почему?         — Начать переговоры — это проявление доброй воли, — совершенно невозмутимо объяснил Незу.          — Ты хочешь сказать, что вчера не начал переговоры? — спросил Гран. — Тогда из-за чего была задержка?!         — Все за Одного был не в том настроении, чтобы начать переговоры, — пояснил Незу, — потому что его сыну делали рискованную операцию из-за врождённого порока сердца.    Брови Ночноглаза задумчиво нахмурились, и он медленно поправил очки.    Всемогущий остановился.    — Чушь собачья, — прорычал Гран.          — Хотя может показаться невероятным, что психическое состояние Все за Одного может быть скомпрометировано чем-то таким простым, как операция его сына, другого способа интерпретировать его действия не было, — отметил Незу.          — Вероятно, этот ублюдок притворялся! Он просто пытается нас обмануть! — взревел Гран.          Тошинори медленно сел. Его взгляд упал на руку. Он уставился на первый сустав большого пальца.    Он был склонен согласиться с Граном, но...         — Ты сомневаешься в моей оценке, Сорахико? — спросил Незу спокойным и непроницаемым голосом.    Холод пробежал по спине Тошинори.    Гран глубоко вздохнул. Когда он снова сел, послышался скрип дивана.    — Нет, — хрипло признал Гран, — я просто не доверяю ему.         — Понятно! — весело согласился Незу:       — Но стоит подумать о последствиях принуждения его к переговорам, когда он скомпрометирован, независимо от того, является ли это игрой или нет. Все за Одного — умный человек, и, вероятно, он мог бы уклониться от соглашений, заключённых, когда он не был в адекватном состоянии. Он мог бы утверждать, что, поскольку он был не в своем уме во время переговоров, он, следовательно, не связан никакими соглашениями, заключенными в это время.    Гран хмыкнул: — Поэтому лучше подождать.    — Довольно!         — Даже если мы подождем, — продолжил Гран, — нельзя быть уверенными, что этот монстр будет придерживаться каких-либо соглашений. Не похоже, чтобы он делал что-то кроме того, что он хочет.        — Верно, — согласился Незу, — но Все за Одного уже предпринял попытку начать добросовестные переговоры на основе предоставленной им информации, которая, как мы все знаем, верна. Поэтому вполне логично, что мы принимаем на себя добросовестность и также действуем в том же духе.   Гран бессвязно ворчал.          — Мы никогда не добьемся прогресса в этой уникальной ситуации, если будем считать иначе! — заметил Незу.   Гран тяжело вздохнул: — Это не значит, что я должен этому радоваться.    Незу хмыкнул, но ничего не сказал в ответ.          — С малышом всё будет в порядке? — тихо спросил Тошинори в новообретённой тишине. Он почувствовал, как все взгляды устремились на него. Он не сводил глаз с большого пальца, мысленно накладывая на него крошечную ступню.          Ему было наплевать на то, что чувствовал Все за Одного, и заявление Незу — и то, что оно означало в отношении статуса злодея — заставило его чувствовать себя очень неловко.          Но тот ребёнок был таким маленьким... Могли ли такие маленькие дети... Пережить операцию...?         — Операции на сердце у очень недоношенных детей с низким весом при рождении чрезвычайно рискованны, — просто сказал Незу. — Я не запрашивал обновление статуса после операции Изуку, которая закончилась вчера. Но есть все шансы, что Изуку мог умереть во время операции или может умереть в ближайшие дни. К сожалению, невозможно сказать, насколько «в порядке» он будет.         Тошинори старался не думать о том, насколько маленьким должен быть гроб для ребенка такого размера. Он провалился.    Эта мысль пробрала его до костей.          — Если то, что ты говоришь, правда, и состояние Все за Одного было действительно... Скомпрометировано из-за этой операции для его сына, — сказал Ночноглаз, — тогда я содрогаюсь при мысли о том, что произойдет, если он умрет.    Подобное заявление имело большой вес.          — К сожалению, мы ничего не можем с этим поделать, — мягко сказал Незу, — это зависит от медработников в больнице.          — Если он делает всё это ради этого проклятого ребенка, ему лучше не умирать, — проворчал Гран. — Последнее, с чем я хочу иметь дело, — это скорбь Все за Одного.    Тошинори вздрогнул от этой мысли.