All for You

      Аой не удалось заставить Хисаши уснуть той ночью, но по крайней мере одна из других медсестер — «Шинсо», — подумал он? — угостила его кофе. Утром Анда принесла ещё одну чашку — вместе с доставленным пакетом с едой.    — Это было отправлено для Вас! — весело сказала Анда, протягивая ему пакет.    Хисаши осторожно посмотрел на пакет.    Он не заказывал еду.    ...Он не помнил, чтобы заказывал еду.    Он забыл? Он думал, что на этот раз лучше справляется с бессонницей, но...   Ох.    Сверху была записка.    Он не заказывал еду.    Он не забыл это, так что он лучше справлялся с бессонницей.    Он медленно взял пакет.    — Спасибо, Анда.          — Без проблем! Боюсь, Вы всё ещё не можете есть здесь, поэтому, когда будете готовы, не могли бы Вы отнести его в кафетерий или в вестибюль? — спросила Анда.          — Да, конечно, — рассеянно согласился Хисаши. Он никогда не стал бы есть здесь еду, если бы она представляла какую-либо угрозу для здоровья Изуку, тем более еду от таинственного источника.          Даже если на внешней стороне записки было написано, что это от Незу, только дураки принимали вещи за чистую монету.    — Спасибо, Мидория-сан! О, а ещё Бакуго хотели, чтобы я сообщила Вам, что они придут, — добавила Анда.    — Спасибо, — поблагодарил Хисаши, и Анда тихо закрыла за собой дверь.    Хисаши уставился на пакет.          Он включил инфракрасную и рентгеновскую причуды, но не увидел ничего, кроме тёплого пятна, которое легко могло быть едой. Хотя еда могла быть отравлена.          Хисаши медленно поднял записку, готовый выбросить пакет, если он покажет признаки взрыва или что-то в этом роде. Звук оторвавшейся ленты заставил его вздрогнуть. Пакет не взорвался.    Хисаши проворчал себе под нос о том, что теряет былую хватку.          Он положил пакет на стол рядом с диваном — подальше от мирно спящего Изуку — и открыл записку. Буквы немного плавали, но, немного прищурившись, он мог читать нормально. На этот раз ему не нужна была причуда зрения.    Здравствуйте!    Я надеюсь, что эта посылка дойдёт до Вас и Изуку в полном порядке!    Новоиспеченные родители хорошо известны своей переутомляемостью и усталостью, поэтому я надеюсь, что эта еда поможет Вам омолодиться! Вы также можете считать это благодарностью за Вашу первоначальную информацию и добросовестное начало переговоров о Вашей отставке!    Хисаши фыркнул. Отставке. Это был один из способов описать произошедшее.    Планирую посещение в ближайшие дни. До скорого!    Незу.          Хисаши приподнял бровь, закончив прочтение записки. «Добрая воля» была хороша и всё такое, но он прекрасно понимал, что для героев будет проще всего просто убить его, отдать Изуку тому, кому они сочтут нужным (возможно, даже оставив его в когтях КГОБ) и продолжат свой счастливый путь.          Незу был достаточно умён, чтобы знать это, и чтобы знать, что Хисаши знал бы об этом, так что он должен задаться вопросом, почему гибрид был так очевиден.          Возможно, потому, что Незу знал, что он подумает, что это было покушением на его жизнь, и что Хисаши удивится, почему он был очевиден, в ожидании, что он сойдет с ума и решит, что еда безвредна?          Он со вздохом отложил записку. Он слишком устал для этих игр разума. Независимо от того, спросит ли Незу о еде в следующий раз, когда придёт (а в следующий раз будет), безопаснее было просто проигнорировать подношение.    Прежде чем он снова смог сесть рядом с Изуку, раздался стук.    — Хисаши? Мы можем войти? — мягкий голос Масару донесся из-за двери.          Хисаши фыркнул, легкая улыбка появилась на его лице. После последней встречи с Мицуки он действительно не ожидал увидеть их снова, если только что-то не пошло бы не так и Изуку не нужно было было обратиться к ним за помощью.          С другой стороны, Бакуго всегда были очень вовлечены в жизнь Инко. Хотя её здесь больше не было, он полагал, что они всё ещё переживали — хотя бы за благополучие её сына. Это было прекрасно. Он понимал это.          Хисаши подошёл и открыл дверь. Кулак Масару повис в воздухе, и он тупо моргнул. Мицуки стояла позади него и разговаривала с медсестрой.    — Привет, Масару, — поприветствовал его Хисаши, — пришли повидаться с Изуку?    — О, ну да, — согласился Масару, поправляя очки, — но мы здесь и для того, чтобы увидеть тебя!    Теперь настала очередь Хисаши тупо моргнуть.    Масару улыбнулся: — Я рад видеть, что ты выглядишь... — Масару наклонил голову, его глаза приобрели изучающий блеск. — Ну, не хорошо, но, по крайней мере, не так ужасно, как раньше.    Хисаши расхохотался. Он не ожидал подобного от столь тихого человека.  — Спасибо, Масару. Мы ценим вашу заботу, — сказал Хисаши, отступая в сторону, чтобы впустить пару внутрь. Масару улыбнулся и кивнул, а затем направился к инкубатору.    — Привет, Изуку, — прошептал Масару нараспев, — ты заставил нас всех сильно переживать, но посмотри на себя сейчас! Ты выглядишь намного лучше!   Мицуки вошла следом, отталкивая его от двери и направляясь к мужу: — Иди, поговори с Масару, он очень волнуется.          Хисаши поднял руки в знак капитуляции и направился обратно к Изуку. Он все равно не хотел покидать своего сына, так что вряд ли нуждался в поощрении, чтобы вернуться.    Хисаши подошёл к Масару и присоединился к нему, глядя на Изуку.          Его сын был похоронен в проводах, трубках и датчиках. Его едва можно было заметить среди них. Его грудь вздымалась и опускалась в такт ИВЛ. С момента рождения он немного прибавил в весе, но по-прежнему не был похож на обычного новорожденного.    — Как прошла операция? — тихо спросил Масару.          — Он хорошо с этим справился, — так же тихо ответил Хисаши. — Они были в состоянии сделать только часть работы. Ему снова понадобится операция до его первого дня рождения.    — Но он доживет до своего первого дня рождения? — спросил Масару.          Хисаши улыбнулся, положив руку на инкубатор, чувствуя, как гордость переполняет его грудь.  — Он должен, если отсюда всё пойдёт гладко, — ответил Хисаши.    — Слава богу, — выдохнул Масару, — слава богу.          Хисаши кивнул, легко понимая облегчение Масару. Он быстро научился понимать ненависть Инко к грубым тканям после возвращения Изуку.          — Хисаши, — начал Масару, нерешительно указывая на стул. — Не возражаешь, если я немного посижу здесь? Я имею в виду, тебе, вероятно, нужен перерыв, верно? — спросил Масару с нерешительным смехом. — Мицуки сказала, что ей пришлось выгнать тебя, чтобы поесть в прошлый раз.          — Ах, — выдохнул Хисаши, глядя в сторону. — Да, хорошо. Это правда, но я действительно не против остаться с тобой и Ми... — Хисаши огляделся.    Мицуки ушла.   Как и пакет с продуктами.    Его желудок упал.    Мицуки была лучшей подругой Инко.    Мицуки была беременна.    И эта еда может быть отравлена.          — Если подумать, — произнёс Хисаши, оглядываясь на Масару с улыбкой, которая скрывала его внутреннюю тревогу, — я, наверное, съем немного еды.   Масару улыбнулся в ответ и сел.        — Да, конечно! Иди поешь, я пригляжу за ним. Я просто... — Масару посмотрел на Изуку, — хочу убедиться, что с ним всё в порядке.          — Конечно, — произнёс Хисаши, выходя из палаты. Ему нужно было сделать то же самое после того, как Изуку вернулся, не то чтобы он признался в этом кому-либо, кроме себя и камеры наблюдения в углу... И медсестер, которые пришли проверить Изуку. — Я скоро вернусь, — пообещал Хисаши.    Масару прогнал его нежным, но твёрдым «Иди поешь».          Хисаши снова посмотрел на Изуку, прежде чем заставить себя выйти из палаты. Дверь за его спиной тихо щёлкнула, но по ощущениям всё было намного громче. Хисаши глубоко вздохнул и заставил пальцы отпустить дверную ручку. У него была ответственность перед памятью Инко, перед людьми, о которых она решила заботиться, перед людьми, которые ему помогали.    Ему нужно найти Мицуки.          Он всё же включил причуду усиленного слуха и убедился, что слышит Масару и Изуку, прежде чем отправиться на её поиски.          К счастью, задав несколько вопросов медсестрам и немного побродив позже, он нашел её на скамейке в коридоре возле отделения интенсивной терапии. Она сидела с коробкой на животе и весело жевала украденную еду.    Хисаши шагнул вперёд и выхватил еду у неё из рук.   Мицуки увернулась от его хватки, убирая еду с рычанием из-за щёк бурундука.          Он мог вырваться из её хватки, но он уже ходил с ней как на тонком льду и не хотел рисковать. Хисаши выпрямился, глядя на неё сверху вниз.    — Мицуки, почему ты это ешь? — спросил он низким и мягким голосом.   Мицуки фыркнула, устремив на него собственный взгляд: — Потому что это офигенная еда, которую ты не съел, а я голодна!   — Она может быть отравлена! — прошипел Хисаши.   — Я ещё не умерла, — злобно ответила Мицуки и откусила ещё, глядя ему прямо в глаза.    — Мицуки! — рявкнул Хисаши, нависая над ней.         Мицуки откусила ещё один кусочек, одновременно издав неприятный звук. Он тяжело вздохнул, держась одной рукой за переносицу.    Хисаши протянул руку и сказал: — Дай мне немного.   — Конечно нет! — Мицуки сузила глаза: — Теперь это моя еда!   — Я хочу проверить, не отравлена ли она, — сказал Хисаши.    — Как, чёрт возьми, ты собираешься это сделать, а? — бросила ему вызов Мицуки.    — Я использую для этого причуду, — устало сказал Хисаши.    — Твоя причуда — огненное дыхание...   Хм.    Дерьмо.          Он рассказал персоналу правду о своей причуде вскоре после того, как его личность была раскрыта в документах, которые, как он был уверен, были самыми интересными в истории медицины, которое у них когда-либо были, но он забыл, что это была часть правды, которую Мицуки пока что не знала.    Слишком поздно.    — Я использую другую.   Мицуки моргнула.  — ...Другую причуду?   Хисаши ничего не ответил. Он сделал хватательное движение рукой.    Мицуки фыркнула, всё ещё охраняя украденное: — Если это так легко, почему ты не сделал этого в первый раз?!   — Потому что я устал и не хотел этого! — рявкнул Хисаши.    — Детка, — сказала Мицуки, ухмыляясь.    Её защита упала. Хисаши ещё раз вздохнул, включил причуду скорости и вытащил из палочек для еды темпуру с креветками.    — Хэй!    Он включил причуду обнаружения яда и откусил.    — Чисто, — фыркнул Хисаши, запихивая остатки в рот. Это было очень вкусно.    И как бы ему ни не хотелось в этом признаваться, он был голоден.    Мицуки фыркнула: — Не могу поспорить.          Она помахала куском гёдза перед его лицом, по-видимому, сделав целью своей жизни раздражать его.    — Нет, можешь, — произнёс Хисаши, сверля взглядом.    Мицуки одарила его ехидной ухмылкой.    Хисаши схватил ее за руку, схватил гёдза и съёл.    — Это не казалось таким трудным, — поддразнила его Мицуки.          Хисаши возмутился. Он закончил то, ради чего пришел сюда — убедился, что Мицуки в безопасности. Он должен просто уйти, вернуться к Изуку и позволить ей закончить трапезу. Но...         Он угрюмо посмотрел на свою украденную еду. Темпура была вкусной. Гёдза тоже. Он надеялся, что желудок не выдаст его, как в прошлый раз. Он не собирался выпрашивать свою чёртову еду обратно.          Мицуки подошла и вытащила из сумочки ещё один набор палочек для еды. Хисаши настороженно посмотрел на неё.    — Давай, садись, — сказала она, похлопывая по скамейке рядом с собой.    — Почему у тебя палочки для еды в сумочке? — спросил Хисаши.    — Масару всегда роняет свои, — ответила Мицуки, — чего ты ждешь? Знаешь, еда просто остынет.   — Я не голоден, — отказался Хисаши, демонстративно игнорируя пустую дыру в животе.    — Пиздёж. Я знаю, что ты голоден, — парировала Мицуки.    — Я могу поесть в столовой, — заметил Хисаши. Не то чтобы он действительно собирался там есть.    Мицуки посмотрела на него.        — Как будто ты действительно хочешь быть так далеко от своего ребенка, если можешь этого избежать, — Хисаши вздрогнул. Она была права. — Ну давай же. Ешь, пока я не забрала всю темпуру с креветками.   Хисаши схватил палочки для еды и сел рядом с ней, демонстративно украв несколько креветок.    — Итак. Разные причуды. Рассказывай, старик.          Хисаши вздохнул. Он знал, что честность в отношении его причуды приведёт к этому, но... Он действительно не хотел иметь с этим дело прямо сейчас.  — Позже, Мицуки, — устало сказал Хисаши.    — Позже значит никогда, касаемо тебя, Хисаши, — возразила Мицуки, — Скажи мне!    — Зачем? — просил Хисаши с микроскопическим намеком на нытье.    Мицуки снова фыркнула:       — Что, разве женщина не может спросить мужа-злодея своей покойной лучшей подруги, в чем его НАСТОЯЩАЯ причуда?   — Мицуки...         — Возможно, Инко не хотела подробностей, но я хочу! — продолжила Мицуки, угрожающе указывая палочками на лицо Хисаши.    Хисаши сглотнул и взял немного риса. — Детали не для приятного разговора за ужином.   Мицуки закатила глаза. — Думаешь, я этого не знаю?    Хисаши посмотрел на неё краем глаза. Мицуки вздохнула: — Послушай, мне не нужны все мельчайшие, кровавые подробности, но мне нужно знать больше! Я не оставлю ребенка Инко не пойми с кем!    Её голос сорвался, когда она заговорила. Ни один из них не признал этого.    — У меня уже была твоя печать одобрения, — заметил Хисаши.   Мицуки ударила его кулаком по голове.    — Ох, — проворчал Хисаши, потирая голову, — за что?         — За то, что ты идиот! — крикнула Мицуки. Хисаши вздрогнул. Он и забыл, какой громкой она может быть. — Для какого-то древнего суперзлодея ты можешь быть очень глупым, ты знаешь это Хисаши? — спросила Мицуки.    — Я не спал четыре дня! — запротестовал Хисаши.    — Тогда спи! — взревела Мицуки. Хисаши заткнул уши.    — Тогда никто не будет за ним следить!    — Ты в чёртовой больнице!          — Можешь быть немного тише? — раздраженно спросил Хисаши. Его голова начинала раскалываться.    Мицуки откинула голову назад и простонала:       — Что, ты включил какую-то совиную причуду, чтобы слушать Изуку отсюда или что-то в этом роде?   Хисаши ничего не ответил.    Мицуки снова ударила его по голове.    Безжалостная женщина.          — Как я уже сказал, я уже получил твоё одобрение, — сказал Хисаши, меняя тему, прежде чем его снова высмеяли бы.    Мицуки уставилась на него:       — Да, до того, как я узнала, в чём заключалась твоя настоящая «работа». Да ладно, — Мицуки откусила ещё один кусок уже остывшей еды и поморщилась, — ты, по крайней мере, должен сказать мне свою настоящую чёртову причуду.          Хисаши тяжело вздохнул и отложил палочки для еды. Он огляделся, проверяя коридоры на наличие лишних ушей и углы на наличие камер.        — Моя настоящая причуда называется «Все за Одного». Я могу давать и брать причуды. Теперь довольна?   Брови Мицуки взлетели вверх.  — Я думала, что это дерьмо — просто городская легенда.   — Нет, это был я, — признался Хисаши.    — Ага, — Мицуки опустила собственные палочки для еды и посмотрела вдаль.    Еда стояла между ними, холодная и недоеденная.          В животе Хисаши нарастала нервозность. Он подавил желание поерзать. Мицуки не бросила бы сына из-за его причуды. Она бы так не поступила. Она была слишком упряма, чтобы сделать это, он был уверен.    ...Верно?         — Ты искал Инко типо как для брака ради причуды? — спросила Мицуки ровным и нейтральным голосом: — Значит, твой ребенок может воспринимать причуды на расстоянии?         — Мицуки, — медленно начал Хисаши, — не я стал заигрывать с ней. Наши отношения не были... Моим грандиозным планом. Это вообще не планировалось. Это было импульсивное решение, — он отвёл взгляд в сторону, где лежал Изуку. Он мог слышать писк мониторов Изуку и нежное бормотание Масару среди шума и суеты персонала, других родителей и пациентов.         — Многие из моих других проектов были в долгосрочной перспективе, и мне было скучно, — сказал он мягким голосом, — я никогда не думал об отношениях. У меня никогда не было их раньше, и я никогда не хотел его. Это было бы отвлечением и препятствием для моей работы. Но в то время мне нужно было чем-то заняться, поэтому, когда Инко спросила... Я сказал «да». Я не собирался привязываться, но... Я привязался.   Он чувствовал на себе взгляд Мицуки. Это не было добрым чувством.          — Кроме того, — продолжил Хисаши, оглядываясь на неё, — «Все за Одного» — это мета-способность первого поколения. Есть большая вероятность, что у Изуку даже не БУДЕТ причуды, — Хисаши посмотрел на свои руки и пробормотал: — У него уже плохое здоровье из-за моей генетики, так что я не удивлюсь.    — ...Я всё ещё не доверяю тебе.    — Ты достаточно доверяешь мне, чтобы есть мою еду, — заметил Хисаши.          — Да, потому что я доверяю чёртовому директору UA. Если бы ты прямо сейчас приготовил мне еду или хотя бы принёс попить, я бы выбросила всё в мусорку, — резко ответила Мицуки.          Хисаши вздохнул. Он не мог сказать, что её комментарий был необоснованным или беспричинным, но было... Неприятно слышать, что кто-то, кому он доверял жизнь Изуку, не доверял ему настолько, чтобы взять чашку кофе из его рук.          — Не думай, что сможешь снова заслужить мою благосклонность, Хисаши. Ты солгал Инко — о большом, очень важном дерьме. И поскольку ты был эгоистом, играя в дом с моей лучшей подругой, ты ставишь её сына на линию огня, — сказала Мицуки.    — Я никогда не хотел, чтобы это произошло так, Мицуки, — мягко сказал Хисаши.         — Да, потому что ты никогда не хотел, чтобы тебя поймали, — огрызнулась Мицуки. — Для меня это нихрена не значит, Хисаши.    Хисаши ничего не сказал, отводя взгляд.         — Эй, посмотри на меня, — позвала его Мицуки. Глаза Мицуки были твёрдыми как камень. — Я не отдам тебе своё одобрение так просто. Ты должен доказать мне, что стоил того, что дала тебе Инко.    Хисаши стиснул зубы и кивнул.  — Да, мэм.   Мицуки фыркнула и снова взяла свои палочки и еду, нерешительно тыкая в то, что осталось: — У тебя там есть какие-нибудь глупые причуды? Или что-нибудь, что согреет это вещество?         — Да, есть, — Хисаши взял еду и включил слабую огненную причуду, согревая её лучистым теплом своей ладони. Они сидели молча, ожидая, когда причуда заработает, как особенно старая, умирающая микроволновка. — ...У меня есть причуда, которая позволяет стрелять лазером из пупка, — добавил он через некоторое время.    Мицуки фыркнула: — Зачем ты захотел её?   — Я не хотел, — сухо ответил Хисаши.    Мицуки рассмеялась.    Хисаши улыбнулся.          Он снова поставил еду между ними, как только она стала достаточно теплой, чтобы быть аппетитной, и они доели её. Хисаши сложил коробку, чтобы выбросить её в ближайший мусорный бак, когда они в конце концов вернутся в ОИТН.    — ...Эй, — медленно позвала Мицуки, — можешь пойти за Масару ради меня?   Хисаши надулся:       — Почему? Тебе так не нравится моя компания? И только я подумал, что мы начинаем мириться.          — Заткнись, — отозвалась Мицуки с натянутой улыбкой, снова стукнув его по голове. Хисаши возмутился. — Нет, я думаю, у меня начались схватки, — пояснила Мицуки.    Хисаши уставился. Он почувствовал, как вся кровь отхлынула от его лица.    Схватки.    Крик.    Плач.   Кровь.    Потом всё исчезло.    — Хисаши?         Хисаши вскарабкался со скамейки в неуклюжей путанице конечностей и побежал в отделение интенсивной терапии, крича о помощи.