All for You

Хисаши мало что слышал от Бакуго с тех пор, как у Мицуки начались схватки, и их увезли на роды. Он не мог отрицать тревогу, поселившуюся у него в животе.          Он знал, что Масару в последний раз говорил, что Кацуки и Мицуки чувствуют себя хорошо, но врачи говорили то же самое и Инко, пока всё очень быстро не пошло не так. Было неприятно получать подобные новости.          Он не мог не чувствовать, что если что-то пойдет не так, это будет означать, что он подвёл Инко. Помимо их важности из-за его непредвиденных обстоятельств для Изуку, Мицуки была лучшей подругой Инко, а Масару — близким другом. Теперь, когда Инко не стало... Всё, что у него осталось от неё, это Изуку и Бакуго. Ему нужно было обеспечить их безопасность.          Однако он воздержался от приставаний к ним. С надеждой, что они просто наслаждались своим новым ребенком, и связь с Хисаши просто выпала из приоритета.          Тем временем Хисаши отвлёкся, наблюдая за Изуку и развлекая, насколько это было возможно.          Хисаши уставился в инкубатор, наблюдая, как Изуку сосал соску. Он был достаточно большим, чтобы использовать её сейчас — как только он начал сосать грудь, ему дали соску. Чтобы начать переход с внутривенного питания на молоко, соску обмакнули в молоко из донорской банки.          Изуку, похоже, нравился его вкус, хотя он ещё не очень умел пользоваться соской. Его сосание было слабым, и пустышка постоянно выпадала изо рта, но это всё равно было впечатляющим прогрессом! Он так быстро рос! Его ресницы и брови, наконец, отросли, он стал более отзывчивым и «громким» касаемо симпатий и антипатий, и он даже немного прибавил в весе! Конечно, он всё ещё отставал от большинства младенцев его возраста, но всё же! Он был таким большим сейчас! Он весил почти килограмм!          Он всё ещё находился на искусственной вентиляции легких, всё ещё восстанавливаясь после операции, в результате которой на его груди остался марлевый пластырь, что дарило ему дополнительное медицинское оборудование. Операция произошла менее 5 дней назад, но ему казалось, что прошла вечность.    Каждый день в этой палате казался вечностью.          Хисаши улыбнулся своему сыну, тёплая гордость наполнила его грудь, пока она не разорвалась. Изуку стало намного лучше. Он никогда не чувствовал такой гордости за кого-либо — чёрт, он никогда не гордился так собой. И всё же он был здесь, готовясь лопнуть от гордости за ребенка, который наконец-то понял, как работает соска.   Иногда реальность была действительно страннее вымысла.    Соска Изуку выпала изо рта.          — Упс, — тихо пробормотал Хисаши. Он встал, его спина затекла от долгого сидения, и направился в ванную, чтобы вымыть руки, прежде чем осторожно полезть в инкубатор. — Давай исправим это, хорошо? — спросил Хисаши, подняв соску и, ох, очень нежно заталкивая её обратно в рот Изуку. Изуку всосал вещь обратно, вернувшись к сосанию, как будто никогда её не ронял.    Хисаши просиял.          Изуку слегка пошевелился, вытягивая руку. Хисаши заколебался. Он уже поговорил с Изуку и не хотел перегружать его, но... Хисаши вложил палец в маленькую руку Изуку. Изуку тут же схватился за неё, его крошечный кулачок плотно прижался к пальцу.          Хисаши удивленно моргнул. Его хватка была намного сильнее, чем в первый раз. В прошлый раз он едва почувствовал сгибание пальцев Изуку на своих — на этот раз Изуку действительно сжал его. Крепко.    Ухмылка Хисаши стала шире. Чувство в его груди стало невероятно огромным.    — Хорошая работа, Изуку, — прошептал он. — Хорошая работа.