Глава 47: День 25
17 октября 2022 г. в 16:32
Хисаши хотел принести шампанское в тот день, когда аппарат ИВЛ Изуку наконец выключили — для всех сотрудников, а потом и некоторым лично.
Он, конечно, не пил — во-первых, персоналу не разрешалось пить на дежурстве (и, по правде говоря, он этого не хотел). Во-вторых, его арестуют и заберут Изуку в тот момент, когда он ступит за пределы собственности Танимы без защиты её программы реабилитации. Он был уверен, что даже при частых и безрезультатных встречах герои всё ещё зорко следят за больницей.
И ещё тот факт, что Изуку всё ещё недостаточно хорошо себя чувствовал, чтобы полностью отказаться от респираторной поддержки. Отлучение от аппарата ИВЛ заняло очень много времени, и он не мог просто перейти от полной поддержки ИВЛ к самостоятельному дыханию. В каком-то смысле он был подключен к нему — всё ещё дышал самостоятельно, но с помощью аппарата СИПАП и дополнительного кислорода.
Таким образом, у него не будет слишком много приступов апноэ — по сути, его сын забывает дышать — ещё одна распространенная проблема недоношенных детей.
Так что, возможно, он мог бы приберечь шампанское на тот день, когда Изуку сможет полностью дышать самостоятельно. Или, может быть, на день, когда его выпишут. Либо, пока он будет здесь.
Маска СИПАП была более заметной, чем трубка ИВЛ — Изуку требовалось носить другую, менее симпатичную шляпу (которая, если честно, не совсем была похожа на шляпу. Он скучал по солнечной шляпе), чтобы удержать её на месте — она была всё ещё крошечной. Треугольная маска, надетая на нос Изуку, могла быть надета на кончик его большого пальца.
Он действительно должен перестать удивляться таким вещам. Сам Изуку всё ещё мог удобно уместиться в его сложенных чашечкой руках — конечно, всё должно было быть миниатюрным. Это не облегчило понимание. Манжета Изуку для измерения кровяного давления была достаточно маленькой, чтобы надеть её ему на мизинец.
— Знаешь, — сказал Хисаши, закрывая очередной бесплатный журнал для родителей и поворачиваясь к Изуку. Изуку моргнул, тихонько свернувшись калачиком под крошечными одеялами и поддерживающими подушками. Сейчас он проснулся, но, без сомнения, скоро снова заснет.
Его сон был важен — это было лучшее время для Изуку, чтобы расти и исцеляться. При этом он дорожил моментами, когда Изуку бодрствовал — даже самое незначительное взаимодействие с ним казалось бесценным подарком.
Хисаши улыбнулся и подпёр подбородок сжатым кулаком, наблюдая, как сын смотрит на него.
— Знаешь, — начал он снова, — как бы я ни гордился тем, что ты не подключён к аппарату искусственной вентиляции легких — и поверь мне, я очень горжусь этим достижением, — я не особо ценю то, что у меня есть другие причины для беспокойства...
— Нн, — произнёс Изуку.
Хисаши застыл, широко раскрыв глаза.
Его рот открывался и закрывался, но он не мог придумать, что сказать.
— Ннгх, — снова издал звук Изуку.
Изуку так долго был на искусственной вентиляции легких. Он забыл. Он забыл, что Изуку сможет снова издавать звуки, как только освободится от аппарата.
Как он мог забыть?
— Нннннн, — продолжил Изуку, немного приподняв подбородок, перемещаясь с места на место, его движения были медленными, расслабленными и спокойными.
Голос Изуку был высоким и писклявым. Он пронзил его сердце и превратил его в лужицу.
Хисаши проворковал, скрестив руки на маленьком выступе инкубатора и приблизив лицо как можно ближе к своему малышу.
Он хотел обнять его.
Ему так хотелось обнять его, что это было больно.
Ему хотелось прижать его к сердцу, погладить его маленькую ручку и поцеловать нос-пуговку.
Изуку наблюдал за ним, и Хисаши снова заворковал с самой широкой и дурацкой улыбкой на лице. Крошечный розовый язычок Изуку высунулся изо рта, но он не издал ни звука.
— Можешь ещё что-нибудь сказать, сладкая фасолинка? спросил Хисаши:
— Ты такой болтливый, солнышко, я бы хотел услышать твой голос ещё немного!
— Нн, — сказал Изуку, его глаза начали закрываться. Он устал.
— Ох, спасибо, — выдохнул Хисаши, — спасибо. Я так горжусь тобой, Изуку.
Изуку зевнул и закрыл глаза. Его дыхание выровнялось во сне.
— Очень горжусь тобой.