All for You

      — Знаете... — начала Рэйки-сан, и Хисаши хмыкнул, глядя на неё с того места, где он наблюдал, как его сын осматривается. Изуку не мог уснуть во время оценки Рэйки-сан, поэтому он воспользовался этим временем, чтобы осмотреть своё окружение... И попытаться спихнуть маску, которую Рейки-сан пыталась надеть обратно на его маленькое лицо. Он хорошо переносил переход с аппарата ИВЛ на СИПАП, но это не значит, что ему нравились маски. Тем не менее, они не могли срезать углы — ему по-прежнему требовалась поддержка, и отчасти это означало, что его нужно было часто проверять, несмотря на его протесты. Однако Хисаши знал, что быстро заснет, как только сможет. Доктор слегка улыбнулась ему, заканчивая мысль:       — На данный момент он достаточно здоров, чтобы Вы могли начать заниматься его лечением.          — Ох, — произнёс Хисаши, выпрямляясь, и на его лице расцвела улыбка, — это чудесно! — он сцепил руки вместе, снова глядя на Изуку. Изуку уставился на прыгающую зелёную линию своего кардиомонитора.   Он так хорошо справлялся... Но...         — Но он ещё такой маленький... Должен ли я действительно... — сказал Хисаши неуверенно затихшим голосом.          Все за Одного нельзя было сомневаться. Он двигался, решал и сражался, не сомневаясь в своих силах и превосходстве. Были моменты, когда ему, конечно, приходилось играть осторожно — выжидать, пока он не замечал слабости или лазейки, но он все равно оставался богом, играя в игры среди людей.    Однако это была не игра.          Если бы он повёл себя уверенно, тогда как на самом деле это было не так, были бы настоящие, разрушительные последствия.    И Хисаши не слишком доверял себе, когда дело доходило до мягкости.   — Вы хотите этого? — спросила Рейки-сан.    Хисаши снова посмотрел на неё, моргая: — Конечно!         — Ну, тогда давайте, — сказала Рэйки-сан, отступая в сторону, чтобы освободить для него место с другой стороны инкубатора, — его нужно переложить на бок. Вы можете сделать это.         Губы Хисаши сжались, пока он возился с рукавами пиджака. Это был не его пиджак от костюма — он обычно снимал его после собраний, так как это был единственный чистый, который у него был на данный момент — это был просто какой-то спортивный пиджак. Дергать ткань было гораздо менее привычно, чем поправлять запонки, а нервное ерзание вообще было глубоко неизведанной ему территорией.    Но он ничего не мог с собой поделать.          Его руки не были добрыми руками. Они рушили жизни. Они проливали кровь. Они манипулировали невинными. Они не знали, как обращаться с крошечными хрупкими младенцами, которые могли умереть, если бы бабочка неправильно взмахнула крыльями.          — Не... Не слишком ли рано мне делать... Что-то подобное? — спросил Хисаши, оставаясь на месте.   Она покачала головой, снова слегка улыбнувшись ему:       — Вы позволили ему подержать Ваш палец много раз, и Вы обнимали его руками. Это тоже самое, просто ещё один шаг вперёд. Детскими шагами, верно?         Хисаши уклончиво хмыкнул, глядя на Изуку. В какой-то момент их разговора его глаза закрылись. Его конечности медленно двигались, пока он ёрзал на месте, застряв в подвешенном состоянии между бодрствованием и сном.    Он попытался представить, как поднимает его.   Но он не мог.   Всё, что он мог вообразить, это как он случайно причиняет ему боль.          — Недоношенные дети гораздо менее хрупкие, чем думают люди, — заметила Рейки-сан, — он не рассыплется в прах, если Вы прикоснетесь к нему неправильно — и я все равно буду здесь, чтобы помочь Вам.          У Хисаши была подобная причуда, но он держал рот на замке. Этот конкретный факт не помог в этом случае.    — Если Вы не готовы, можете подождать...   Он не хотел ждать.    Он хотел подождать.    Он хотел подержать своего ребенка...   — Нет, — ответил Хисаши, поднимаясь на ноги и подходя ближе, — я... Я могу попробовать.    Она замолчала, с любопытством глядя на него.  — Конечно. Я помогу Вам, хорошо? У Вас чистые руки?          — Ах, — отозвался Хисаши, — ещё нет, — он быстро ускользнул в ванную, мысленно ругая себя за то, что слишком торопился. Он вымыл руки и пошёл обратно, пока не потерял мужество.    Рейки-сан открыла инкубатор и жестом попросила его опустить руки.          Хисаши сглотнул. Он делал это много раз раньше — позволял Изуку держать его за палец или обнять рукой, прежде чем позаботиться о нём, но почему-то это казалось гораздо более весомым.          Он сделал глубокий вдох и сложил руки, позволив им сжаться в кулаки рядом с телом Изуку.          Его кулак был размером со всю грудную клетку Изуку, а может, и больше. Рука Изуку лежала на одеяле рядом с его. Даже с растопыренными пальцами его рука была совершенно крошечной. Такой маленький Изуку никогда не мог полностью обхватить рукой кончик пальца Хисаши.    Хисаши знал это.    Он знал, каким маленьким был его сын.          Он провёл последний месяц, глядя на него каждое мгновение, когда мог. Изуку вырос и набрал вес за это время, до такой степени, что он, наконец, начал выглядеть как настоящий ребенок, а не как маленький старик, но он всё ещё был невероятно маленьким.          Но было что-то совсем иное между тем, чтобы увидеть такого маленького младенца, и столкнуться с перспективой взять его на руки.    ...         Изуку был намного меньше, чем Йоичи, когда тот был ребенком. И Хисаши был намного крупнее, чем был тогда. Даже когда он благополучно уселся на их обшарпанный, грязный диван, а его мать только что посадила Йоичи на его маленькие, пятилетние колени, он был напуган.   Желудок Хисаши сжался, и он тяжело сглотнул.    Теперь он был в ужасе.         — Хорошо, раз уж он заснул, нам придется его снова разбудить. Обнимите его, как обычно, а потом скажите, что собираетесь переместить его, — сказала Рэйки-сан.          Хисаши кивнул, сжав кулаки, чтобы рассеять начавшую проявляться слабую неустойчивость. Он положил руку на голову Изуку, а другой обхватил ступни и ноги Изуку, стараясь избежать всех проводов и капельниц на его груди.          — Ннн, — промычал Изуку, его руки дернулись. Он не выглядел довольным тем, что его разбудили. Хисаши снова сглотнул.          — Привет, Изуку, — прошептал он, — теперь я переманю тебя на твою сторону, хорошо?         После этих слов, Изуку стал немного спокойнее, но всё ещё не казался очень радостным.          — Рейки-сан, — позвал работницу Хисаши, глядя на Изуку, чувствуя, как крошечные ножки упираются в его ладонь, — он не выглядит... Очень счастливым...    Рейки-сан промычала рядом с ним:       — Конечно, нет. Он только что проснулся. Никто не счастлив, когда его будят от хорошего сна. Нам все равно нужно его переместить. Если он останется в одном и том же положении слишком долго, его голова начнет сглаживаться.          — Ах, — слабым голосом отреагировал Хисаши.          — Не волнуйтесь, он снова заснет, как только Вы положите его на место. Вы готовы продолжить? — спросила Рейки-сан.    Нет, хотел сказать он.    — Да, — ответил он.          — Хорошо. Итак, в следующий раз Вы положите под него руки — одну под его голову и плечи, а другую под его зад, — сказала Рэйки-сан.    «Положи руку под его маленькую попку», — подумал он с легкой паникой. Эта мысль напоминала ему Мицуки.          Медленно, осторожно Хисаши убрал руки от Изуку. Его сын ерзал на месте, шевеля одной ногой. Хисаши глубоко вдохнул и медленно выдохнул, начиная работать пальцами под Изуку.    Неустойчивость вернулась, даже хуже, чем раньше.          — Ннннн, — заскулил Изуку. Его руки тряслись, растопырив ладонь, что выглядело как сигнал «стоп». Изуку нужен был перерыв.    Ему тоже.          Хисаши быстро отдёрнул руки, сжав их в кулаки, чтобы скрыть, как сильно они трясутся. Его челюсть работала, когда он смотрел на Изуку, наблюдая, как тот немного успокаивается.    — Простите, — пробормотал он, и Рэйки-сан без осуждения замычала рядом с ним.    Он уставился на свои руки.          Сейчас не время терять самообладание. Его руки должны были быть сильными и устойчивыми, чтобы Изуку был в максимальной безопасности, пока Хисаши держал его.    Если он не мог сдержать дрожь, то...         Он покопался в своём запасе причуд. Даже если ему не хватило причуд, чтобы помочь Изуку напрямую, должно было быть хоть что-то — вот она!    Причуда устойчивых рук.          Он украл её у художника почти столетие назад назло, хотя у него не было реальной цели или желания. По крайней мере, до сих пор.    Хисаши тут же активировал её и издал тихий вздох, когда его руки наконец успокоились.          Изуку успокоился. Он мог бы попробовать ещё раз. Хисаши глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Если он не сможет сделать всё на этот раз, он просто позволит Рэйки-сан разобраться. Безопасность и комфорт Изуку не стоили его гордости. Он начал осторожно работать пальцами под головой Изуку и снова положил руку на задницу.    — Ннннг, ннн, — заскулил Изуку, беспорядочно двигая руками. Хисаши колебался.          — Он в порядке, Вы всё правильно делаете, — поддержала его, стоящая рядом с ним Рэйки-сан. Хисаши кивнул и продолжил, пока, наконец, голова, плечи и ягодицы Изуку не оказались в его ладонях.    Едва дыша, Хисаши поднял Изуку.    Он держал Изуку.    Что-то вроде того.    Изуку не прижимался к груди, он лежал на его ладонях, но...    Он держал Изуку.    Такое ощущение, что он вообще ничего не держал.    Ему казалось, что он держит весь мир.         Глаз Изуку приоткрылся, когда он извивался в руках Хисаши, его движения больше не были беспорядочными.    На его лице расплылась улыбка. — Привет, — прошептал он.          Изуку моргнул и отвернулся. Хисаши постарался не обидеться. Он, наверное, переутомился.          Ему нужно было положить Изуку на бок и позволить снова заснуть. Как только дело будет сделано, он сможет насладиться тем фактом, что держал на руках своего ребенка.          Он медленно уложил Изуку на бок и высвободил руки. Он схватил одеяло Инко и натянул его на Изуку, до самого маленького плеча.    Изуку выдернул руку.    Хисаши фыркнул и осторожно засунул руку Изуку обратно под одеяло.    Изуку издал слабый стон и снова вытянул руку.    — Да ладно, Изуку, — сказал Хисаши, пытаясь снова, — ты не хочешь остаться под ним?    Как по маслу, рука Изуку снова вытянулась с другим, более громким всхлипом, его рука махнула в воздухе.    — Думаю, что нет, — сухо сказала Рэйки-сан.          — Ладно, ладно, я позволю тебе идти поступить по твоему, — вздохнул Хисаши, вынимая руки из инкубатора, — упрямый мальчик.    — Интересно, откуда у него это, — сказала Рейки-сан, глядя на него.    — От его матери, — сказал Хисаши.         Рейки-сан закатила глаза, а затем тщательно посмотрела на Изуку. Она потянулась, чтобы поправить одеяла, подушки и положение Изуку, затем вытянула руки и кивнула.  — Логотерапевт может прийти и скорректировать его.    Хисаши кивнул. Он был неопытен. Только это имело смысл.    — Но Вы хорошо справились, — добавила она с легкой улыбкой.    Его улыбка стала шире.          После того, как Рейки-сан ушла, Хисаши сел на свой обычный стул и протянул Изуку палец, очень мягко подталкивая его руку, которая всё ещё немного двигалась.    Изуку тут же схватился за палец, его движения успокоились, когда он быстро заснул.    Хисаши чувствовал, что его грудь вот-вот разорвется.    Разве можно было так заботиться о ком-то другом?    Раньше он бы сказал нет.    Но, возможно, он ошибался.