All for You

Всемогущий не нашёл внуков Шимуры-сенсея.    Они нашли его.    Точнее, на следующий день.          В тот момент, когда он получил звонок от Ночноглаза, Всемогущий покинул место своего последнего спасения — эвакуации из горящего здания — так быстро, как это было физически возможно. Ветер от силового прыжка Одного за Всех сдул некоторые вещи, но он не мог заставить себя об этом беспокоиться.    Сердце Тошинори колотилось в груди.          Он приземлился в Агентстве Могущего в рекордно короткие сроки и добрался до своего кабинета, где находились дети, ещё быстрее.   — Я здесь! — крикнул он, чуть запыхавшись, ворвавшись в двери.          Раздался пронзительный крик, когда детская чашка для еды ударилась ему в грудь и разбилась, пачкая. По полу застучали панические шаги, дети спрятались.    Сэр Ночноглаз уставился на него.    Тошинори неловко рассмеялся. Он... Наверное, мог бы продумать это.          Тем не менее. Он посмотрел через свой кабинет, два маленьких круглых лица выглядывали из-за стола Ночноглаза. Глаза Ханы сузились от гнева, а глаза Тенко расширились от восторга.          — Здравствуйте, — поздоровался Тошинори, приседая, медленно протягивая руку и нежно улыбаясь, — мне жаль, что я напугал вас двоих. Меня зовут...    — Вы — Всемогущий! — прошептал Тенко.    Тошинори слегка рассмеялся.  — Так и есть! — согласился он, и его улыбка превратилась в ухмылку.          — Вы большой мужчина, который приходил поговорить с мамой и папой о бабушке, — сказала Хана.    — Да, — подтвердил Тошинори, и его улыбка немного померкла.          — Если Вы большой герой, — начала она дрожащим от гнева и слёз голосом, — то почему Вы не пришли, когда папа ударил Тенко?    Тошинори почувствовал, как его кровь превратилась в лёд.    Ублюдок был прав.    — Простите, — серьёзно ответил Тошинори, — я не знал.          — Т-тогда почему Вы не нашли нас? Зачем мне было искать Вас? — спросила она, большие слезы катились по её щекам.    На вид ей нельзя было дать больше семи.          — Извините, — сказал Тошинори, слова пеплом сорвались с его языка, — я искал вас двоих, но...          — Но Вы не искали! — взвизгнула она, выходя из-за стола и топнув ногой. — Вы не искали нас! Мн-мне пришлось делать всё самой! И-и какие-то чудаки пялились на нас и преследовали нас по улицам, и нам негде было спать, и нам пришлось бежать от продавца бутербродов, потому что у меня не было денег, но Тенко был очень голоден и...          — Мне очень жаль, — сказал Тошинори с разбитым сердцем, — мне жаль, что меня там не было. Мне жаль, что я не нашёл вас двоих раньше. Мне жаль, что ваш отец был жесток, — Тошинори сел на пол, пытаясь сохранить язык тела открытым и добрым. — Но вы были очень смелыми. И это нормально, потому что теперь вы в безопасности, — сказал он.    — Потому что Вы здесь, — закончил Тенко, по его лицу тоже текли слёзы.    — Потому что я здесь, — кивнул Тошинори. Дети всхлипнули. Тошинори раскинул руки.    Какое-то время никто не двигался.          Затем Тенко бросился ему в объятия и разрыдался. Хана продержалась несколько секунд, прежде чем присоединиться к брату. Тошинори крепко обнял их, зарывшись лицом в их волосы.    Они пахли улицами. Но Тошинори было все равно.    Он не мог не задаться вопросом, что подумала бы Шимура-сенсей. Об этих храбрых маленьких детях. О нём.    О её сыне.    Он не знал. Однако ему нравилось думать, что она будет гордиться большинством из них.    В итоге дети отстранились.          — Я голоден, — пробормотал Тенко, протирая покрасневшие глаза и возвращаясь к столу для совещаний, где Тошинори только сейчас заметил Хэппи Мил из МакРональдса.          — Вы весь мокрый, — пожаловалась Хана, ткнув ему в грудь там, где его ударила чашка. К счастью, в ней, похоже, не было ничего, кроме воды.    Он усмехнулся: — Ага.   Она снова ткнула его в грудь, склонив голову набок.  — Это из-за меня.          — Всё в порядке, — мягко сказал Тошинори, — я напугал вас двоих. Ты действовала очень быстро, чтобы защитить себя и своего брата. Ты должна гордиться.   Она закусила губу, теребя одну из своих косичек.        — Но бросать вещи в людей подло, не так ли? Это... Это по-злодейски, — сказала она, — все равно что сбежать от торговца бутербродами, потому что у нас не было денег.          — Это не по-злодейски, — твёрдо сказал Тошинори, — потому что вы просто пытались поесть. То, что вы должны делать, чтобы выжить, не делает вас злодеями. Хотя, если вы можете избежать этого, вы должны сделать это. Как насчет того, чтобы потом пойти заплатить продавцу бутербродов и извиниться, ладно?    Хана посмотрела вниз, постукивая пальцами ног по полу.  — Хорошо, — прошептала она и побежала есть МакРональдс со своим братом.          Тошинори улыбался, наблюдая, как они едят куриные наггетсы и играют с бесплатными игрушками.    — Всемогущий, — сзади его позвал Ночноглаз.    Тошинори вздохнул, поднимаясь на ноги. — Да?    — Шимура-сан приедет за своими детьми. Он... Не звучал радостно.    Тошинори снова вздохнул.  — Хорошо, — сказал он.    Он понятия не имел, как относиться к Котаро.          Ещё меньше у него было представления о том, как приблизиться к нему или к его жестокому обращению.          К тому времени, как Котаро Шимура ворвался в двери его кабинета, Тошинори всё ещё не знал, что делать.    Котаро уставился на него, его лицо исказилось отвращением и ненавистью.  — Хана. Тенко. Идите сюда. Мы уходим, — сказал он.    Никто не сдвинулся с места.    — Нет.          Тошинори оглянулся. Это была Хана. Она стояла во весь рост перед братом. Тенко держал руку на щеке и смотрел на пол.          — Хана, — прошипел Котаро, сузив глаза, — Сейчас же, — он двинулся вперёд, рука протянулась...   Всемогущий встал между ним и двумя детьми.    — Оставайтесь на месте, пожалуйста, — пророкотал Всемогущий.          — Кем ты себя считаешь, Всемогущий? — прошипел Котаро. — Ещё один герой решил разлучить невинную семью?          — Твоя мать была хорошей женщиной, — твёрдо сказал Всемогущий. Котаро зарычал. — Она заботилась о тебе больше, чем о своей жизни.    — Хватит врать! — рявкнул Котаро: — Хана! Тенко! Идите сюда сейчас же!   — Нет! — крикнула Хана.    Всемогущий не двигался.    — Хана, если ты не подойдёшь сюда прямо сейчас...    — Тогда что?! — закричала она надтреснутым голосом. — Ты меня тоже ударишь?    Котаро побледнел, отступив назад.    Тенко всхлипнул.          — Я не хочу возвращаться, я хочу, чтобы ты ушел! — закричала она:       — Ты злой! Ты злой! Ты заставил Тенко плакать, и ты ненавидишь Всемогущего, и ты кричишь так громко, и это пугает, и ты не даешь нам играть в героев, и ты сказал нам, что бабушка была плохой, но Всемогущий сказал, что она хорошая, и... И... И я тебя ненавижу!    — Хана, — сказал Котаро, потрясённый и обиженный.    — Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя, я ненавижу тебя! — кричала она, топая ногами.    Котаро посмотрел на Тенко.          Тенко согнулся, крепко вцепившись руками в волосы. Он быстро дышал, его глаза широко распахнулись.    — Тенко, — начал Котаро.   Тенко нырнул за Хану, пытаясь спрятаться всем телом за своей старшей сестрой.     Котаро глубоко вздохнул, закрыв глаза и сосредоточившись.          — Всемогущий, отдай их мне. Они мои дети, и они пойдут со мной, когда я скажу, — сказал Котаро, пытаясь оставаться хладнокровным и профессиональным.          Всемогущий уставился на него. Хана и Тенко хныкали и всхлипывали позади него. Воспоминания эхом отозвались в его сознании.    О Нане.    О Все за Одного.    О вещах, которые он знал, сформировали их. Дети. Родители. Жестокость, доброта мира.          — Нет, — сказал он, — они не хотят идти с тобой, и я не заставлю их. Их мать может забрать их. Я думаю, тебе следует уйти.    Котаро зарычал, его хладнокровие исчезло, а лицо исказилось в рычании: — Ты не можешь этого сделать, я их отец!..   — Ты ударил его.   Котаро смотрел на него широко раскрытыми глазами.    — Уходи.   Котаро ушёл.