Новый день – новое начало
Люциус наблюдал за мальчиками из-за главного стола, дружелюбно разговаривая с Северусом, пока тот ел яичницу-болтунью, бекон и сосиски. Он с некоторым беспокойством отметил, что, когда пришло время для почты, громовещатели не выглядели так, будто их число уменьшилось. Из любопытства он подумывал попросить мальчиков спасти несколько, чтобы узнать, против чего именно протестуют люди. Он не удосужился выяснить это, пока Гарри был выведен из строя, так как полагал, что скоро все уляжется. В конце концов, как долго вы можете держать обиду на подростка за то, что он хочет носить кожу? Он был так уверен, что возникнет какой-нибудь другой «скандал» и отвлечет внимание людей от их спасителя. Кроме того, у него были и другие заботы, кроме того,чтобы узнать о чем кричали несколько простаков. Может, он ошибся? Если подумать, за последние два дня громовещателей вообще не было, что заставило его поверить, что он был прав в своих предположениях; Ждали ли отправители таких моментов, когда знали, что их яду найдется максимальная аудитория? Если так, то ему действительно нужно было узнать, что происходит в головах людей. С другой стороны, возможно, массы бунтовали не из-за кожи. Возможно, дело в том, что Гарри выбрал Малфоя. Задумчиво глядя на своего сына и наследника, Люциус заметил, что его стопка красных конвертов почти такая же высокая, как у Гарри. Прежде чем он успел принять решение, мальчики взяли дело в свои руки и сожгли их, развеяв пепел. Вскоре после этого Северус ушел, чтобы подготовиться к первому уроку и, без сомнения, нанести эту отвратительную кашу на свои волосы. Люциус со скрытым ликованием заметил, что несколько студентов, в основном девушки, странно смотрят на профессора; очевидно, они пытались понять, что изменилось в сегодняшнем Мастере Зелий. Гарри и Драко тоже ушли, и Люциус рассеянно заметил стопки писем. Видимо, они не хотели ничем рисковать, тем более вскоре после последнего фиаска. Встав, Люциус спокойно подошел к столу Гриффиндора и после быстрой, но тщательной проверки взял почту и повернулся к Дамблдору. — Я думаю, нам есть о чем поговорить, директор, — спокойно заявил Люциус, вернувшись к директорскому столу. —Может ли это подождать до более позднего времени? — спросил Дамблдор с надеждой в глазах. — Боюсь, что нет. Вчера произошло что-то тревожное, и я хочу убедиться, что это больше не повторится. Альбус вздохнул, но поднялся на ноги. — Очень хорошо, Люциус. Давайте отнесем это в мой кабинет. Надеюсь, с мальчиками все в порядке? Мы не видели ни Гарри, ни Драко уже несколько дней. — Вот почему я хочу поговорить с тобой, — зловеще сказал Люциус и отказался от дальнейших комментариев.***
— Пожалуйста, присаживайтесь, мой дорогой мальчик. Лимонную дольку? —Альбус спросил с весельем, которого он не почувствовал, когда благополучно уселся за свой стол. Он знал, что это было ложное чувство безопасности, но ему всегда было легче бороться с такими, как Малфой, когда он находился у власти. Кресло за его столом олицетворяло именно это - власть. Одна из причин, по которой он забавлялся тем, что создавал самые отвратительные кресла, какие только можно было вообразить, заключалась в том, что они подчеркивали разницу между местом его посетителя и его собственным. — Нет, спасибо. Как вы знаете, у Гарри были некоторые проблемы с восстановлением после нападения, которому его подверг Рональд Уизли. Его вновь обретенная аллергия осложняла дело, но, к счастью, Северусу удалось найти зелье, которое ему помогло. уверен, вам приятно это слышать. —Однако вчера днем мне стало известно о новой проблеме, когда моего сына похитили из его комнаты и комнаты Гарри.— Люциус начал свой залп, стоя за последним чудовищем — неоновым ярко-желтым стулом, покрытым ярко-красными фениксами, слегка положив руки на спинку этого существа, крепко держась за трость. — Драко похитили? — спросил Альбус, немного встревожившись. Если кто-то смог заполучить Драко Малфоя, им нужно будет усилить охрану, чтобы обеспечить безопасность Гарри. — Да, через портключ. Кто-то прислал Гарри розы, и когда Драко отправился на разведку, он стал жертвой этой штуки. Я хотел бы знать, как портключ попал в их комнаты после того, как вы заверили меня, что вы позаботится о том, чтобы подобное больше не повторилось. — И ты действительно считаешь разумным, что мальчики до сих пор получают почту за завтраком? Ты никак не можешь проверить почту на наличие опасных веществ, проклятий и сглазов. Или ты пытаешься сказать мне, что ты как-то отслеживают детскую почту?— Люциус замурлыкал, бросая на Дамблдора хищный взгляд. — Я так же, как и ты, расстроен тем, что Драко похитили. Почему ты не сообщил мне? Я мог бы помочь тебе организовать спасательную партию. — Этот вопрос спорный, поскольку, очевидно, я вернул своего сына, — сказал Люциус, бросив неодобрительный взгляд на Дамблдора. — Вопрос здесь в том, как этот портключ попал в их комнаты. Альбус вздохнул и откинулся на спинку сиденья, шлепнув в рот лимонную дольку, чтобы выиграть время. — Как я уже сказал, я не знаю, как это произошло. Я приказал домовым эльфам убедиться, что ничего опасного не приближается к ним. Очевидно, они не справились, что меня очень удивляет, поскольку обычно они очень надежны. Что касается разрешения мальчикам принимать их почту, я попросил эльфов быстро сканировать почту, когда она попадает на стол, и удалять все опасное. — Значит, вы не находите что громовещатели от людей, которых Гарри не знает, кричащие о Цирцее знает что, не представляют для него опасности? Становится пугающе ясно, что мы с вами не сходимся во взглядах на многие вещи. Я требую, чтобы почта, адресованная Гарри Поттеру и Драко Малфою, перенаправлялась в мои комнаты. Отныне я буду решать, что вредно, а что нет. —Хорошо, я позабочусь об этом немедленно. Если это все? — спросил Альбус, надеясь на то, что разговор закончен. — Вовсе нет, — сказал Люциус с легкой ухмылкой, заменив вещь, которую Дамблдор назвал стулом, на что-то гораздо более подходящее для Малфоя. Каждый раз, когда его заставляли приходить в этот кабинет, становилось все более очевидным, что директор дальтоник.Он мог быть одним из самых могущественных волшебников своего времени, но этот человек совершенно не разбирался в цветах. Удобно устроившись в теперь уже черном кожаном кресле, Люциус не торопясь устраивался поудобнее, прежде чем снова сосредоточить свое внимание на не столь терпеливо ожидающем директоре. — Я хотел обсудить, почему вы до сих пор не назначили нового префекта Гриффиндора. В конце концов, у вас было несколько дней; насколько это может быть сложно? — вежливо спросил он, как будто ответ не имел для него никакого значения. — На самом деле, да, — сказал Дамблдор почти самодовольно, получая огромное удовольствие от того, что развеял ветер с парусов Малфоя. — Невилл Лонгботтом был выбран вместо Рональда Уизли, и Гарри должен получить значок своего старосты, пока мы говорим. — Это заняло у тебя достаточно много времени, — с презрением пробормотал Люциус. — Вы, конечно, понимаете, что это сделает примирение между Рональдом и Гарри почти невозможным. — Ты действительно веришь, что я позволю этому мальчику приблизиться к Гарри после того, что он сделал? — спросил Люциус, показывая часть своего удивления при одной мысли о возобновлении дружбы между мальчиками. — Ну-ну, Люциус, не будем торопиться. Я уверен, что юный Рональд извинится и перед Гарри, и перед вашим сыном, как только у него будет время обдумать свои действия. У ребенка вспыльчивый характер, и отчуждение его от друзей не принесет пользы ни нам, ни ему в долгосрочной перспективе. — Что касается того, чтобы Рон и Гарри оставались друзьями, это не то, что ты можешь диктовать, Люциус. Гарри — самостоятельный человек, и в сердечных делах он ни от кого не принимает приказов, — мягко упрекнул Альбус, желая дать понять молодому человеку, что ни он, ни Гарри не потерпят подобного вмешательства. Люциус, со своей стороны, только фыркнул. Если Дамблдор хотел верить, что примирение между Гарри и его бывшим другом возможно, то Люциусу это не помеха. Однако он не мог не задаться вопросом, действительно ли старик был таким дряхлым или он знал что-то, чего не знали остальные? —Мне не нужно запрещать Гарри проводить время с Рональдом Уизли; этот вспыльчивый громила и сам отлично справляется с тем, что отгоняет своих друзей. Окинув старика изучающим взглядом, Люциус не мог не спросить: —Чего именно вы боитесь? Что, по-вашему, может сделать один незрелый маленький мальчик без связей с великим и могущественным Альбусом Дамблдором? Вы ведь не позволили Молли Уизли получить столько власти в вашем Ордене? Интересно, Меркьюри что-нибудь знает? Надо будет запомнить и спросить у него при следующей встрече. — Ну, Люциус, это не совсем правильно, как ты хорошо знаешь. Рональду в этом вопросе помогли. Я хочу, чтобы ты поговорил со своим сыном и дал ему понять, что он должен приложить усилия, чтобы перестать дразнить Рона. Он должен сделать шаг назад и позволить Рону и Гарри снова обрести дружбу. Он должен знать, что Рональд не представляет для него угрозы в относительно его отношений с Гарри… — Ты действительно в это веришь? Что проблема между Гарри и младшим сыном Уизли — Драко? — спросил Люциус, разрываясь между изумлением и возмущением. —Салазар, ты действительно сошел с ума на старости лет! —Люциус, я бы следил за тем, что говорю, если бы был на твоем месте. Я все еще обладаю большей властью, чем ты. Твое имя и репутация в последнее время слишком запятнаны. Ты выбрал проигравшую сторону, и теперь ты расплачиваешься за это. Даже союз с Гарри не уберет это пятно в ближайшее время. Ты оставишь Рональда мне и не будешь мешать его попыткам вернуть дружбу Гарри. Это понятно? — Я понял тебя, Альбус, — сухо сказал Люциус, не собираясь спорить с престарелым волшебником в его собственном кабинете. Не то чтобы он боялся того, что мог сделать другой мужчина, но только дурак мог поставить под угрозу свое будущее, особенно когда он был так близок к тому, чтобы стать свободным и связать себя с Северусом. Однако он не собирался уходить без собственного предупредительного выстрела. — Я услышал вас чётко и ясно. На вашем месте, я бы не стал рассчитывать на то, что вы добьётесь своего, не в этот раз.Для того, кто потратил столько времени и усилий на создание кроткого и верного последователя, вы, кажется, не очень хорошо знаете мальчика, не так ли? Почему, во имя Салазара, Гарри должен мириться с глупостями Рональда Уизли? Потому что он всегда так делал в прошлом? Небрежное мышление, директор. Очень небрежно, — сказал Люциус тоном, который, как он знал, разозлит Дамблдора. Временами этот человек был таким предсказуемым, несмотря на все преимущества его возраста и мудрость. — Я знаю его лучше, чем ты, Люциус. Я следил за Гарри последние пять лет. В данный момент мы переживаем трудный период, я это признаю, но он скоро пройдет, и Гарри снова будет прислушиваться к моим советам. Люциус лишь покачал головой, не желая спорить. Пусть старик подержит свои шоры еще немного. Пробуждение будет резким и внезапным, и Люциус твердо решил быть там, когда это произойдет, чтобы он мог ухмыльнуться своей лучшей ухмылкой и сказать дураку: «Я же говорил тебе››. — Итак, Люциус… что это за шум? —Альбус прервал всё, что собирался сказать, и в изумлении уставился на четыре костюма, которые с лязгом поднялись по лестнице и вошли в его кабинет. Люциус очнулся от паралича первым и ловко отошел в сторону, отчетливо вспомнив, что произошло в предыдущий понедельник. Ему не нужен был еще один синяк. Челюсти обоих мужчин отвисли, когда доспехи весело выстроились перед тем местом, где сидел Фоукс, и начали петь. Четверо из них сделали правильный выбор, исполнив несколько старых баллад, подходящих для периодов времени, из которых были изготовлены различные доспехи. К сожалению, для начала выступления они выбрали разные баллады. По отдельности у них были удивительные голоса, и любой руководитель хора отдал бы свои зубы, чтобы заманить их в свой хор; к сожалению, это хорошее качество было потеряно в какофонии, создаваемой, когда четыре человека громко и сильно поют три разные песни одновременно. Люциус застыл на месте и несколько минут слушал с ужасающим восхищением. В конце концов, он пришел в себя и, вспомнив, как долго это длилось в прошлый раз, сообразил, что может провести время более продуктивно в другом месте, и молча улизнул из кабинета директора. Дамблдор даже не заметил этого, так как отчаянно пытался заставить латы заткнуться.***
Люциус вышел из Хогвартса и почувствовал облегчение. По пути от кабинета Дамблдора до парадных дверей на него набросилось не менее пяти различных доспехов. Каждый из этих костюмов прилипал к нему, как как клей, несмотря на все его попытки сбросить их по пути через коридоры, используя все кратчайшие пути, которые он помнил со школьных лет, но безрезультатно. Он даже старался использовать как можно больше лестниц, думая, что им будет трудно угнаться за ним, и он сможет ускользнуть от них. Его планы не сработали. В кои-то веки эта чертова лестница осталась неподвижной и не двигалась, пока он и его «почетный караул» не прошли мимо. Люциус поклялся, что за это он проучит Гарри. Трое из этих проклятых тварей спели три его любимые баллады, и он больше никогда не сможет слушать эти песни, не вспомнив этот день. К счастью, доспехи, похоже, не могли покинуть замок, поэтому их оставили в дверях. Чтобы компенсировать это, они пели все громче и громче, чем дальше он отходил. Люциус облегчённо вздохнул, когда, наконец, добрался до ограждения и смог аппарировать прочь; в этих доспехах был здоровый запас легких. Приземлившись в переулке за Гринготтсом, Люциус быстро направился к кабинету Меркьюри. Он испытал такое воодушевление, когда его кузен (четырежды родной) решил пойти по стопам отца и деда и стать адвокатом. Меркьюри принадлежал к боковой ветви семьи, но оба кузена всё равно были настолько похожи, что их можно было принять за близнецов.Это была кровь Малфой-Вейлы, и Люциус не удивился, когда его кузен вступил в наследие, когда ему исполнилось шестнадцать. Однако, в то время как Люциус вырос богатым и, по правде говоря, невероятно избалованным, Меркьюри получил гораздо более скромное воспитание. Его отец работал на Главу Семьи, но у них и близко не было того количества денег, которыми располагала основная ветвь. Это было источником раздора между мальчиками, когда они росли, и не позволило им быть настолько близкими, насколько они могли бы быть. Однако все изменилось, когда Люциусу исполнилось шестнадцать, через два года после Меркьюри, и его жизнь внезапно полетела к чертям. Как только будущий адвокат понял, что Глава Семьи сделал со своим старшим сыном, Меркьюри перестал ревновать и втайне поклялся своему кузену сделать все, что в его силах, чтобы помочь ему сделать свою жизнь сносной. Долгое время он мало что мог сделать, кроме как управлять семейным состоянием и скрывать как можно большую его часть от Нарциссы, следя за тем, чтобы ее дорогостоящие методы не опустошали хранилища полностью. Меркьюри также зарекомендовал себя как настоящий друг, протягивая руку помощи и подставляя плечо, когда жизнь грозила поставить гордого человека на колени. Люциус ускорил шаги. Ему не терпелось сообщить своему доверенному лицу, что скоро он навсегда покинет Ад, в котором сейчас находится. Меркьюри знал, что что-то случилось, ведь Люциус попросил его подготовиться к тому, чтобы выгнать Нарциссу Блэк Малфой, но он не думал, что адвокат понимает, насколько близок тот день, когда эта ведьма навсегда исчезнет из их жизни. Затем он хихикнул; Меркьюри оценит затруднительное положение, в котором сейчас оказалась Нарцисса. Поскольку она застряла на острове в компании только своей сестры, Меркьюри станет намного легче подготовить развод, не беспокоясь о том, какие контрмеры может придумать Нарцисса. Войдя в здание, в котором находился кабинет его кузена, Люциус быстро поднялся по лестнице на второй этаж и вошел в теплую на вид приемную. Кивнув пожилой ведьме, сидевшей за столом, Люциус не стал останавливаться и спрашивать, свободен ли Меркьюри, а просто прошел через комнату и открыл двери во внутреннее святилище. Здесь тоже царила теплая и дружелюбная атмосфера. Если раньше декор был выполнен в стерильных черно-белых тонах, придававших офису столько же тепла, сколько и больничному крылу Хогвартса, то теперь он был выполнен в бежевых, красных и желтых тонах с несколькими намёками на зеленый цвет. Люциус всегда расслаблялся, когда приходил сюда, и он знал, что не у него одного такая реакция. Сюда приезжало много крутых бизнесменов, решивших поставить на место выскочку-адвоката, и уходили, но не победителями. Большинство понятия не имело, как это произошло.Это вызвало множество возмущений по поводу неправомерного использования колдовства и магии в первые дни. Люциус сбился со счета, сколько раз авроров посылали проверить офис, пытаясь обнаружить, какие заклинания использовались. Никто никогда ничего не находил, потому что не было никакой магии. Меркьюри не использовал такие уловки. Да ему и не нужно было. Он был действительно хорошим адвокатом, и обстановка в его кабинете была лишь одним из многих трюков в его рукаве, которые он с пользой использовал против своих оппонентов. Кроме того, как однажды сказал Меркьюри своему родственнику, почему он должен страдать, вынужденный проводить так много времени в ненавистной ему комнате? Никакой конструктивной работы в такой ситуации быть не может. Люциус просто пожал плечами и незаметно помог профинансировать ремонт, как только Меркьюри взял на себя управление семейным бизнесом. Деньги были потрачены не зря, и он не пожалел ни об одном кнате из пожертвованных им денег. —Доброе утро, кузен, должен сказать, что сегодня ты выглядишь лучше, чем вчера, — прокомментировал Меркьюри, как только за Люциусом закрылись двери. Взяв палочку, адвокат наложил несколько очень сложных заклинаний, чтобы гарантировать, что обсуждаемые вещи останутся конфиденциальными. Они оба на собственном горьком опыте усвоили, что не все репортеры отличаются щепетильностью и что большинство из них готовы на всё, чтобы получить сенсацию. В наши дни защита от анимагов была обычным делом, как и несколько других защит, которые вызывали у любого, кто попытается подслушать, довольно неприятные последствия. —Я чувствую себя намного лучше, спасибо. Я смог провести некоторое время с Северусом, и это мне очень помогло. Еще больше мне помогло бы узнать, как дела у детей. Как поживает бедная Сесили? — с некоторым беспокойством спросил Люциус, удобно устроившись в кресле напротив Меркьюри. Слава Салазару, это было совсем не то чудовище, которое Дамблдор пытался навязать ему сегодня утром. —Сесилия со своим другом находится под присмотром моей жены, как и Кэролайн с Орвиллом. Николас в школе, и мы еще не связались с ним. Я не думаю, что он знал, что происходит; он был в отъезде, гостил у друзей, когда Сесили встретила Джейсона. —Джейсон? — спросил Люциус, приподняв бровь. — Джейсон Донован. Так зовут мальчика. Ему только что исполнилось шестнадцать, и, похоже, в нем тоже течет кровь вейл. Хотя вейла в нем всего на четверть. —Тогда почему, черт возьми, он и его родители ничего не сделали, когда эта трижды проклятая сука разлучила их? Один звонок в суд вейл, и всей этой заварухи можно было бы избежать! Вот для чего существует суд вейл!-Люциус взорвался, встал со стула и начал ходить по офису, не в силах усидеть на месте. — Потому что они не знали, что происходит, — мягко ответил Меркьюри, не желая еще больше раздражать Люциуса. —Они не знали? Как они могли не знать? Он их сын! — рявкнул Люциус, повернувшись к своему другу, и надвигаясь на него. —Да, он их сын, но только по усыновлению. Это заставило Люциуса задуматься. — Усыновление? — тупо спросил он. — Да. Из того немногого, что мне удалось выяснить, Джейсон был усыновлен, когда ему было шесть месяцев, бездетной австралийской парой. Судя по всему, его нашли на пляже однажды утром после шторма, и, когда никто не пришел за ним, социальный работник, занимавшийся этим делом, быстро и незаметно организовал, чтобы его младшая сестра усыновила мальчика. Она и ее муж годами пытались завести ребенка, но безуспешно. Естественно, они ухватились за эту возможность. Никто не понял, что он волшебник, лишь спустя годы, но к тому времени было уже слишком поздно. Его родители утверждали, что мальчик принадлежит им, и у австралийских магических властей не было причин им не верить, и они обращались с ним, как с любым другим магглорожденным. — Когда Джейсону исполнилось шестнадцать в начале лета, они не понимали, что это значит, тем более, что они назвали его датой рождения канун Рождества, заявив, что он их рождественское чудо, — сказал Меркьюри, скорчив гримасу. Люциус полностью согласился. —Погодите. Если Джейсон австралиец, то как он оказался во Франции? — Очевидно, он стал вялым и хандрил в своей комнате после вступления в наследство - обычное явление, как вы знаете, для вейлы, которая не нашла себе пару. Все врачи, которых они посетили, предположили, что это была реакция на СОВ и посоветовали побольше отдыхать и сменить обстановку. Донованы обсудили это, и так родились планы турне по Европе. Они случайно встретили Сесили, а остальное, как говорится, уже история. — К каким врачам ходили эти глупцы? — потребовал Люциус. — К маггловским? Как они могли не знать, что мальчик наполовину вейла? — Сегодня утром я сделал несколько запросов, и оказалось, что в Австралии проживает не так уж много вейл. На самом деле, этот континент — единственное место на земле, где они никогда не основывали никаких колоний; никто из тех, с кем я разговаривал, не знает, почему . Люциус застонал и откинулся на спинку стула. Ну и бардак. — Что обо всем этом сказали родители мальчика? Полагаю, вы с ними разговаривали? — Да, видел. Они были недовольны тем, что мы похитили их драгоценного малыша. — Похищение!- Люциус фыркнул. — Скорее спасли ему жизнь! Они собираются доставить неприятности? — Нет. Не сейчас. Я пригласил их приехать позже, чтобы лично убедиться, что с Джейсоном все в порядке, и познакомиться с их невесткой. Я не думаю, что они поняли, что такое вейлы, и какие принципы, которыми они руководствуются. Судя по всему, они настроены на то, чтобы Джейсон женился на дочери их близкого друга. Я не думаю, что они готовы отказаться от этих планов в ближайшее время, — предупредил Меркьюри. — Я отправил им несколько книг о вейлах. Все, что мы можем сделать, это надеяться, что они их прочтут. — Не имеет значения, если они этого не сделают. Джейсон теперь член нашей семьи, и я поддержу его и Сесили. Они не будут разлучены. Я этого не допущу, - яростно сказал Люциус. Когда его жизнь превратилась в такой беспорядок? В тот день, когда твой собственный отец заставил тебя взять Темную метку, - радостно сообщил ему внутренний голос. Не обращая внимания на этот голосок, Люциус сосредоточился на том, что нужно делать дальше. — Мне неприятно просить тебя об этом, но не мог бы ты навестить Николаса и рассказать ему все, что мы узнали? Это не совсем то, что следует делать через совиную почту. Мы также должны убедиться, что он не напуган возможностью того, что он унаследует кровь вейлы. Пока ты этим занимаешься, спроси его, хочет ли он продолжать учиться в Шармбатоне или хочет перевестись в другую школу. Меркьюри удивленно поднял бровь. — Я подумал, что ты захочешь сделать это сам, Люц. Я знаю, как серьезно ты относишься к обязанностям лорда Малфоя. — Обычно я уже был бы во Франции, разговаривал со своим племянником, но все… сложно. — Когда было не так, когда речь идёт о тебе? - Меркьюри ухмыльнулся. Люциус кивнул, признавая истинность этих слов. Откинувшись на спинку стула, он вздохнул. Так много всего произошло за такое короткое время. У него кружилась голова, и он понятия не имел, когда сможет снова отдышаться. — Мы, то есть Гарри, нашёл способ удалить Темную Метку, — тихо сказал Люциус, глядя в потолок. Это привлекло внимание Меркьюри. — Нашёл? — почти прошептал он, боясь, что это какой-то действительно странный, но яркий сон. Взгляд Люциуса обратился к его двоюродному брату, и он улыбнулся маленькой искренней улыбкой. — Да, это так. Подготовка займет неделю, но в субботу, если Салазар Слизерин дозволит, мы с Северусом будем свободны. Вот почему я вынужден переложить это бремя на тебя, Мерк. Мы не можем… нет, это неправильно — мы не смеем откладывать это. — Гарри подозревает, что Темный Лорд знает, что Северус не совсем лоялен. Я не могу потерять его, Меркьюри, не сейчас, когда мы так близки к тому, чтобы наконец стать свободными. —Я понимаю, Люци, и на этот раз я не против взять это бремя на себя. Сесили и Джейсон оба хорошо поправляются. Кэролайн и Орвилл в восторге от того, что они сыграли свою роль в их воссоединении. Они молоды; они скоро оправятся от этого, все они. Сконцентрируйтесь на своем собственном счастье сейчас, когда оно в ваших руках, и уделите особое внимание этому вашему приятелю. Если кто и заслуживает счастья, так это ты, кузен. — Что касается Нарциссы… За вашей дорогой женой уже много лет пристально наблюдают несколько человек, которым я доверяю, они довольно осторожны. Удивительно, какие безрассудные вещи делает человек, когда он уверен в своем положении. Милая Нарцисса делала много того, чего ей не следовало делать. Эта женщина действительно беспорядочна. Сомневаюсь, что она знает, что означает слово "верность". Как твой отец мог связать тебя с ней, я никогда не пойму, - сказал Мерк, печально покачивая головой. Это был вопрос, который он задавал себе много лет. Решившись, он отбросил свои мрачные мысли в сторону. Сейчас было не время для этого. — Когда вы хотите, чтобы развод был официальным? Я так понимаю, вы не хотите, чтобы он был подан до субботы — нет смысла рисковать тем, что кто-то узнает и попытается предотвратить это. Как насчет понедельника? Нет смысла ждать дольше, так как ваш брачный договор станет недействительным в тот момент, когда вы с Северусом соединитесь, автоматически удаляя Нарциссу из фамильного древа Малфоев и отменяя все привилегии, на которые она имела право как миссис Малфой. Люциус запрокинул голову и рассмеялся. — Я плачу тебе гораздо меньше, чем ты заслуживаешь, Мерк. Спасибо. Спасибо, что присматриваешь за мной. Ты настоящий друг. — Нет, я нечто большее. Я семья, — сказал Меркьюри, становясь серьезнее. Люциус согласно кивнул. —Да, это так. Самая Лучшая семья. Двое мужчин переглянулись. — Спасибо, Мерк, это очень много для меня значит, — сказал Люциус с теплой улыбкой и выражением благодарности в глазах. Меркьюри отмахнулся от благодарности. — Итак, я так понимаю, ты хочешь выкинуть Нарциссу из своей жизни. Когда ты хочешь, чтобы я…? Люциус начал хихикать. — Благодаря Гарри и Темному Лорду ее уже выкинули из моей жизни. Меркьюри почувствовал, как его брови поползли вверх, и обеспокоенно посмотрел на своего кузена. — Люци? Ты хорошо себя чувствуешь? Тебе нужно, чтобы я… — Не волнуйтесь, я не сошел с ума. Во всяком случае, пока. Поверите ли вы мне, если я скажу вам, что Гарри открыл создателя Черной Истины? И вы поверите мне, если я скажу вам, что ее создал Блэк ? — спросил Люциус, откидываясь на спинку стула и наблюдая за реакцией своего кузена. — Мы должны были догадаться, — сказал Меркьюри, поморщившись.— Все это время улики смотрели нам прямо в лицо. Кто еще, кроме Блэка, назовет зелье Черной Истиной? Я так понимаю, Нарцисса уже почувствовала первые толчки возмездия? — О да, Том согласился отправить ее и Беллатрикс в уединение до Рождества. Я поселил их на тот остров у побережья Австралии, который пра-пра-прабабушка Беатрис Клэгг привезла с собой в семью, когда вышла замуж за Жан-Люка Малфоя. — Люциус, она ненавидит этот остров, — резонно заметил Меркьюри, эффект которого был слегка испорчен поддёргиванием губ. — Почему ты не сказал раньше? Я понятия не имел, — сказал Люциус с видом невинного удивления. Двое кузенов обменялись взглядами, а затем расхохотались. — Я так понимаю, это не единственное наказание, которое ты запланировал для этой суки, — сказал Меркьюри, как только снова смог говорить. — Конечно нет, — усмехнулся Люциус. — Но я решил, что оставлю детали тебе. Я уверен, что твой плодотворный ум может придумать несколько прекрасных сценариев, которые смутят ее больше всего, и обязательно вернет все активы, которые она растащила за эти годы. — Ты можешь оставить это мне, Люци. Я обещаю сделать для нее все, что в моих силах. Дай мне немного времени, и я выясню, что причинит боль твоей жене, и моей не такой уж прекрасной невестке. — Я знал, что могу рассчитывать на тебя, — сказал Люциус, склонив голову в знак признания способностей собеседника. — Это заставило меня вспомнить, как ты думаешь, твоя жена не будет против собрать вещи и переехать на некоторое время в поместье? Я в относительной безопасности в Хогвартсе, и мы оба знаем, что вы можете позаботиться о себе, но и она, и дети будут уязвимы. Я никогда не прощу себе, если мои действия причинят им вред. — Ты действительно веришь, что все зайдет так далеко? — спросил Меркьюри с сомнением. — Я просто твой адвокат, зачем кому-то приходить за мной или моей семьёй? — Ты много чего есть, Мерк, но «просто» — не одно из них, — усмехнулся Люциус. — О, будь серьезным!— Меркьюри пожаловался: — Нарцисса спрятана на другой стороне земного шара, и нет причин ее бояться. Кто еще пойдет за мной? Темный Лорд? Я так не думаю! Почему он должен? — На самом деле существует большой риск, что Темный Лорд придет за тобой, Меркьюри. Он не будет счастлив, когда мы с Северусом удалим наши Темные Метки. Тем более, что мы планируем освободить как можно больше его последователей. Мы оба знаем что он имеет тенденцию преследовать семьи тех, кто его обидел, желая показать пример «предателя», чтобы гарантировать, что в его рядах больше не будет восстаний. Я буду в относительной безопасности в Хогвартсе, но ты… — К этому следует добавить тот факт, что тебе придется какое-то время быть моим лицом в мире. Я не смогу быть таким же заметным, как раньше. Я больше не смогу лично присутствовать в Министерстве, поэтому не смогу обуздать некоторые из идиотских... представлений Фаджа и его приспешников. Тебе также придется еще больше взять на себя деловую сторону семьи Малфоев, не говоря уже о том, чтобы возглавлять новые бизнес-предприятия, которые я собираюсь запустить.— Люциус слегка усмехнулся, представив лицо своего кузена, когда тот узнает, что именно Люциус от него хочет. Однако он быстро стал серьезным, продолжая свои аргументы. — Мы оба знаем, что у Нарциссы есть несколько влиятельных друзей, которым скоро будет ее не хватать. По крайней мере, им будет не хватать денег и других подарков, которыми она их вечно одаривает. Кто знает, как далеко они готовы зайти, чтобы узнать, где она? Есть еще Донованы. Правда, я не думаю, что они представляют большую угрозу, но мы понятия не имеем, насколько хорошо они связаны. К этому добавляются Паркинсоны. Пэнси удалось разозлить и Гарри, и Драко, и, как вы знаете, они соответственно отомстили.Теперь я не беспокоюсь о девочке, но ее мать может создать некоторые проблемы.В конце концов, она связана с Пруэттами, а эта семья - сплошные неприятности. — Итак, как я уже сказал, ты и я довольно хорошо защищены, но твоя жена и дети — нет. Единственное другое что я могу предложить, это переехать в Коттедж, но, учитывая то, что там произошло, я не думаю, что дети захотели бы… — Люциус замолчал, зная, что ему не нужно ничего объяснять. Меркьюри был слишком умен для этого, и, как вейла, он очень защищал свою семью. — Я поговорю с Сюзетт при первой же возможности. Я знаю, что она не будет рада покинуть наш дом, но я думаю, что она будет рада остаться в поместье на некоторое время, особенно если Нарциссы там не будет. Двое мужчин обменялись улыбками. Сюзетт нравилась эта женщина примерно так же, как и Меркьюри. —Спасибо. Я ценю вашу жертву… —Некоторые неудобства, — усмехнулся Меркьюри, не собираясь позволять своему кузену впадать в сентиментальность. Люциус печально улыбнулся и решил сменить тему.— Я уверен, что тебе не терпится отправиться в путь, но есть несколько дел, которые мне нужно сделать, и поскольку я понятия не имею, когда я снова стану передвижным, а это слишком деликатное дело, чтобы передавать его с совой, я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы ввести тебя в курс дела. — Конечно, — сказал Меркьюри, беря перо и макая его в чернильницу, готовый делать заметки. — Что ты хочешь, чтобы я сделал на этот раз? Люциус откинулся на спинку стула, он хотел убедиться, что видит лицо своего кузена. Он так не хотел пропустить это. — Мерк, мне нужна твоя помощь, чтобы открыть кондитерскую.***
Гарри и Драко вышли из класса одними из последних, как только МакГонагалл отпустила их, и никуда особенно не спешили. Идя по коридору, Гарри взглянул на блондина, идущего рядом с ним, и, протянув руку, слегка сжал ее. Он до сих пор не мог поверить, как легко и просто Драко принял то, кем и чем он был. Он был уверен, что встретит презрение и неприятие, возможно, даже насмешки. Он не ожидал, что трое Слизеринцев распахнут свои объятия и примут его без вопросов. Рон и Гермиона не приняли бы его как эльфа так просто. Рон стал бы кричать на него, размахивая руками, и, возможно, обвинил бы его в том, что он сделал это специально, чтобы стать еще более знаменитым, чем он уже был. Гермиона сделала бы своей миссией выяснить всё, что только можно, об эльфах, возможно, подвергла бы его всевозможным тестам, чтобы выяснить, что именно он может и чего не может. А Дамблдор... Гарри содрогнулся при мысли о том, что сделал бы с ним этот старый хрыч, если бы узнал. Черт, что бы он сделал, если бы даже заподозрил правду. Драко, с другой стороны... Гарри снова посмотрел на светловолосого мальчика. Драко не сделал ничего подобного. Все, что он сделал, это обнял Гарри и сказал ему, что его любят. Заботятся. Драко было наплевать на то, что Гарри может или не может делать. Все, чего он хотел, это быть рядом с Гарри и любить его. И люди в школе думали, что Гарри отвернется от этого и будет с радостью экспериментировать со студентами? Гарри насмешливо фыркнул. Да, конечно, как будто это когда-нибудь случится! Драко услышал фырканье Гарри и открыл рот, чтобы спросить его об этом. Но не успел он это сделать, как сзади раздался пылкий голос, остановивший обоих мальчиков на их пути. —Привет, Гарри. Эта кроваво-красная кожа тебе очень идет, а черная рубашка подчеркивает цвет твоих глаз. Гарри повернулся, увлекая за собой Драко, чтобы посмотреть на девушку, которая обратилась к нему. Глубоко вздохнув, Гарри повесил голову, зажмурив глаза. Слишком уж хотелось надеяться, что студенты приняли угрозу Драко близко к сердцу. Тем не менее, мальчик имел право надеяться, не так ли? Оглянувшись на легко одетую Сьюзен Боунс, Гарри открыл рот, не зная, что сказать, но решив дать понять девушке свою незаинтересованность. Однако прежде чем он успел это сделать, Сьюзен придвинулась ближе, и в нос Гарри ударил приятный сладковатый запах, от которого он чихнул три раза подряд, а на глаза навернулись слезы. — Вот оно! С меня хватит! –прорычал Драко, доставая девственно чистый белый платок и протягивая его Гарри, который с благодарностью принял его. Затем он достал свою палочку и набросился на девушку, которая осмелилась посягнуть на его территорию. Резко зарычав, он сделал вспышку, раздался испуганный писк, а затем Сьюзен исчезла. — Драко Малфой! Что ты сделал? - раздался гневный крик Гермионы Грейнджер. Девушка отталкивала людей с дороги и была похожа на женщину-воина на тропе войны. Драко усмехнулся. — Именно то, что я обещал всем сегодня утром. Я отправил эту... эту... золотоискательницу в озеро. — Ты не можешь ходить и посылать людей в озеро! – Гермиона сердито усмехнулась. — Пятьдесят баллов со Слизерина. Я доложу о тебе профессору Дамблдору, и он с тобой разберётся, попомни мои слова! Гарри, который наконец-то взял под контроль свой насморк и глаза, вылез из носового платка, приготовившись защищать свою Вейлу. — Драко был вполне в своем праве принять меры. То, что он не сделал этого раньше, лишь доказывает его невероятную сдержанность, - спокойно сказал Гарри, впервые заметив, что волосы Гермионы по-прежнему превращены в конский хвост. Обычно на это не обращаешь особого внимания, но сегодня он очень возбужденно метался из стороны в сторону, как будто Гермионе очень хотелось отмахнуться от Драко, как от назойливой мухи. — Самообладание, у него? Да, конечно! –сказала Гермиона, бросив на Драко мрачный взгляд. Пытаясь сохранить лицо прямым, Гарри мягко сказал: — Да, у него. Я считаю Драко Малфоя очень уравновешенным. Драко бросил на Гарри недоверчивый взгляд, но так же быстро отвернулся, прикусив губу. Гарри не сомневался, что позже, наедине, он поплатится за это замечание. Гермиона хмыкнула, вернув внимание обоих мальчиков на себя. — Только если в твоих мечтах, Поттер. Тем не менее, это не дает ему права посылать ученика в озеро! — Вообще-то, даёт, - спокойно сказал Гарри, преодолевая нарастающее раздражение. — Если бы ты потрудилась прочитать "Устав Хогвартса", ты бы знала, что в правилах четко сказано, что вейлам разрешается наказывать тех, кого они считают угрозой для своего партнёра, в пределах разумного. Драко предупредил всех сегодня утром; вряд ли он виноват в том, что они предпочли не прислушаться к этому предупреждению. Гермиона зашипела, разозлившись больше, чем когда-либо в своей жизни, на это оскорбление по поводу ее привычки к чтению. — Я буду наблюдать за вами двумя; однажды вы переступите черту. Когда этот день настанет, я буду рядом и прослежу, чтобы вы оба получили все, что заслужили, - шипела она, вонзаясь взглядами-кинжалами на двух парней. — Восемьдесят баллов с Гриффиндора, - спокойно сказал Драко. —Что? - возмущенно воскликнула Гермиона. —Ты слышала меня, - сказал Драко, не скрывая самодовольной улыбки. — Если бы ты потрудилась прочитать справочник префектов, ты бы знала, что угрожать префекту - это нарушение, которое будет стоить тебе сорока баллов. Если ты будешь настолько глупа, что сделаешь это еще раз, с тобой свяжется староста дома оскорбленного префекта, и будет придумано более зловещее наказание"ю. — Ты взял восемьдесят баллов! -пожаловалась Гермиона, не желая отступать ни на дюйм. — Естественно, ты угрожала двум префектам. Сорок умножить на два - восемьдесят. Только не говори мне, что ты тоже не умеешь считать, Грейнджер, - сказал Драко, наслаждаясь тем, что опустил надоедливую гриффиндорку на пару ступенек. — Два? - повторила Гермиона, окинув Гарри взглядом и впервые заметив значок префекта, который он носил. Сначала она выглядела шокированной, но затем ее лицо превратилось в уродливую усмешку. — Я вижу, что ты наконец-то получил то, чего так жаждал, Гарри. Я знала, что ты завидовал Рону, когда он получил значок в прошлом году вместо тебя, но это низко, даже для тебя. Или это была твоя идея, Малфой? Нужен был жетон, чтобы твоя подстилка была довольна? Гарри задохнулся от возмущения и боли, не веря в то, что слышит. Драко, с другой стороны, яростно за рычал. Взмахнув палочкой, он шагнул вперед, в его сверкающих глазах светились огоньки убийства и хаоса. Гермиона отступила назад, запоздало вытаскивая свою палочку и понимая, что, возможно, она зашла слишком далеко. Однако она не собиралась извиняться. Не перед таким, как Драко Малфой! Драко скривил губы в злобном оскале, а затем сделал паузу, когда ему в голову пришла идея. Злобно ухмыляясь, он почти лениво повел палочкой по сложной схеме, произнося латинские слова. Выпустив заклинание, он с удовольствием наблюдал, как Грейнджер ударило в середину груди бледно-голубым светом, исходившим от его палочки. Сначала ничего не произошло, а затем она медленно превратилась в маленького ослика. — Если ты собираешься болтать ерунду без умолку, то почему бы не выглядеть соответствующе?– заявил Драко, поблагодарив Меркьюри за то, что он научил его этому маленькому хитрому заклинанию. — Пойдем, Гарри, у меня, например, больше нет желания якшаться с этой задницей, - добавил он, схватил Гарри за руку и потянул его за собой по коридору, оставляя позади публику, которая была наполовину поражена, а наполовину хихикала. Не отпуская своего все еще трясущегося партнера, Драко использовал все известные ему короткие пути, желая как можно быстрее вернуться в свои комнаты.