Звонкий смех развеет мглу

— Итак, мои хорошие. Я автор этой истории, и я хочу, чтобы вы ответили на некоторые вопросы, которые я для вас подготовила. Передо мной в комнате Гюкиун сидели главные и не очень герои моей истории. Я, как автор, могла, конечно, заставить их отвечать мне. Но я не стала этого делать, и предыдущий час ушёл на переговоры. Кто бы мог подумать, что сложнее всего будет договариваться с Киуном, который просто напросто отказывался отдавать Миун. — Читаю первый вопрос от Melissa Tea. Какого тут происходит? — Что-то мне кажется, что это не вопрос, а скорее эмоциональное восклицание. — резонно заметил Киун. — Мне тоже так показалось. Но не могу же я проигнорировать вопрос от читателя. Ладно, к следующему. Стал ли Секиун частью интерьера или его выпустили (желательно куда подальше)? Всё ещё вопрос от чая. Гюкиун захихикала и попросила: — Нари, давай ты об этом расскажешь. — Хорошо, мам. Дело было два года назад, когда мне было всего три. Я играл в прятки с Сайуном и Кауном, пока мама с папой ушли уничтожать призраков. Мы играли уже долго и взрослые меня довольно быстро находили. И тогда я заметил дверку в кладовую. И решил спрятаться там. Только я открыл дверь, как увидел высокого старика с белыми волосами. Он был связан, и его рот был заткнут кляпом. Я его, конечно, развязал. Уж очень потрëпанным он выглядел. И первое, что он сказал, откашлявшись от пыли, было: — Такемикадзути-сама, неужели вас переродили?! И я не слышал в его голосе радости. Я ответил, что я сын его господина. Тут подбежали Каун и Сайун. Он соврал им, что вернулся с длительного задания, которое касается только его и папу. — Короче, кончилась эта история тем, что Секиун теперь волнуется за Нари-тяна, как за собственного внука. — закончила Миун. — Да уж, Секиун в Нари души не чает. Никогда бы не подумал, что его чëрствое сердце способно к кому-то привязаться. — бог грома вздохнул и обратился к сыну. — Нарико (это полное имя Нари), можешь быть свободен. — Тогда я к себе в комнату играть. — ребëнок поднялся на ноги и убежал. — Миун, Киун, почему вы тоже не завели ребëнка? — автор вновь повернулась к своим героям. Киун покраснел, а Миун замялась и ответила: — Ну... Во-первых, мы не знаем, получится ли. Во-вторых, глядя на то, сколько шума и внимания семьи уходит на Нари-тяна, мы понимаем, что ещё одного ребёнка поместье просто не выдержит. Так ведь, Киун? Киун благоразумно промолчал. — Прекрасно. Следующий вопрос к Киуну. Зачем ты сталкеришь за Миун? — Видите ли, — лицо Киуна приобрело немного печальное выражение (Melissa Tea, ты расстроила Золотое облачко (тебе должно быть стыдно! Я знаю, что тебе не стыдно, но что я с тобой поделаю) ). — я ещё не отошëл от потери Миун. И теперь я должен быть уверен, что с ней ничего не случится. — Но ведь она реликвия счастья! — Юкинэ был ранен нами уже после того, как стал реликвией счастья. — Судя по выражению лица Миун, эта гиперопека даже нравится. — подумала про себя автор. — Ладно, следующий вопрос поступил от Лютого чела. Так. Гюкиун, это лично к тебе, так что прочти вопрос про себя с листа и ответь на него. — Без проблем. Гюкиун взяла список вопросов и, найдя нужный, чуть не поперхнулась воздухом. — Гюкиун, всё хорошо? — сразу поднял глаза на жену бог грома. — Да, да. Итак, ответ: я никогда не пробовала. И вам не советую пробовать. — Молодец. Теперь дай, пожалуйста, список обратно, дальше читать буду. Мгм. Как, зачем и почему свадьба? На этот раз ответить решил Такемикадзути: — Так и думал, что это кого-нибудь да заинтересует. Буду довольно краток. Путëм длительных переговоров через Кагуцути мне удалось получить разрешение на наш брак. Сначала мы планировали устроить праздник, но, учитывая то, что Гюкиун — реликвия, которая, к тому же, вообще не знакома с японскими свадебными традициями, решили обойтись официальной церемонией. У богов она проще, чем у людей. Мы просто пришли в святилище Аматэрасу, она явилась и нарекла нас мужем и женой. С тем пор, я на правой, а Гюки на левой руке видим татуировки в виде браслетов, которые можно увидеть только с нашего желания. А почему... Потому что мы любим друг друга. Если парень и девушка любят друг друга, они должны стать мужем и женой, чтобы закрепить свою любовь. Разве нет? — Да, конечно. Ну, к следующему вопросу. Что вас раздражает в вашей второй половинке? Сначала девушки. — Ноябрь. — хором ответили подруги. — А вас? — Такемикадзути-сама, давайте я начну. — Давай. — Меня раздражает, когда я занимаюсь делом... — Книги он читает. — ... а она меня отвлекает! — А мне казалось, тебе нравится КАК я тебя отвлекаю. — Миун намотала прядь волос на палец и хитро посмотрела на возлюбленного. — Нравится, конечно. — буркнул Громовой клинок. — Но я же потом ещё целый день мысли в кучку собрать не могу! — А вас, Такемикадзути-но-о-но ками? — Расскажу всего одну историю. Как-то раз, когда мы вместе ночевали, я проспал на зачистку призраков. Поэтому я быстро собрался, не заглядывая в зеркало, и, взяв с собой Киуна и Миун, ушëл в мир людей. А там я встретил Ято, который буквально скрючился от смеха при виде меня. Я удивился, но, посмотрев в ближайшее зеркало, я всё понял. Пока я спал, Гюкиун решила приколоться и накрасила мне губы ярко-алой помадой. Я тогда жуть как разозлился и полетел домой, чтобы наказать её. Но, добравшись до поместья, я нигде её не нашёл. Спросил у Кауна. Он сказал, что Гюкиун куда-то ушла. Она просто исчезла в неизвестном направлении. Через несколько часов поисков гнев сменился на беспокойство. Она попросту пропала. Я её искал у Ято, Бишамон, нищебожки. Нигде. Через три дня я начал чувствовать её тоску. Ещё через день она начала меня осквернять. И на пятый день, когда я сидел в восточном крыле, она вернулась. В слезах. С извинениями. Больше подобного не повторялось. — Вот такая у нас счастливая семейная жизнь. — обобщила Гюкиун. P.S. Все эти пять дней Гюкиун ныкалась у Тендзина. Мотивы деда знаний до сих пор неизвестны.