Affaire de coeur

На протяжении всей своей жизни я ждала чуда. Ночью и днем, в дождь и в солнце. Ждала того, что однажды на меня сверху будет сыпаться июльский снег - такими плотными мягкими комками - или же нежданное счастье, не вынуждающее, а позволяющее улыбаться. Надеялась, лежа под одеялом с головой или сидя за очередным продолжительным анализом в морге, что в мое скучное настоящее на земле вторгнется человек и заберет с собой в захватывающее приключение – в Рай или Ад, неважно, - заставит прочувствовать каждый маленький отрезок этой Жизни. Впервые за тридцать три года я чувствую себя немного цветной, немного не такой, как все, хотя ничего вокруг не поменялось: все те же люди, работа и автобусы по расписанию. Но солнце, что вдруг прожигает кисть левой руки, которую я облокотила на окно черного мерседеса, кажется мне сейчас таким настоящим, отрезвляющим и теплым. Всю жизнь я ждала человека, который разрушит мою скуку. Пока не поняла, что этим самым человеком должна быть я сама. Да, именно, я начала понемногу разрушать свою зону комфорта, сузившуюся до невозможности (вероятно, ее границы теперь проходили почти по контурам моего тела). Конечно, не обошлось и без случая – он несправедливый судья, но предоставляющий порой щедрую возможность добиться справедливости. И вот, смотря сейчас на кудрявого мужчину, я размышляла над тем, какого это, дотрагиваться до его волос, не покрытых противным гелем; тонуть в глубине его глаз – хамелеонов, видеть, как они сконцентрированы на мне, а не бегающими вокруг да около; ощущать температуру его тела – холодную или теплую. На моей памяти вот уже пара женщин, сумевших подобраться к Шерлоку Холмсу вплотную, но бывших им отвергнутыми и признанными «не ровней». И когда наши с детективом взгляды впервые за всю поездку встречаются, я начинаю слышать в ушах свой ускорившийся пульс, мысли проносятся в голове с бешеной скоростью. Однажды кто-то мне сказал о том, что ты жив, пока кому-то нужен. И, смотря с надеждой прямо в серо-зеленые зрачки, я мечтаю только о вечной жизни благодаря именно детективу, чью спину я предприняла решение прикрывать до конца своих дней. На часах было около восьми утра, когда мы проехали на машине полпути до дома в Суссексе. Ехать ночью детектив отказался по странной причине, потому мы переночевали в отеле, затем рванули под сто сорок километров в час по автостраде навстречу родителям двух братьев, принадлежавших весьма ограниченному кругу влиятельных лиц Англии. Стоило нам преодолеть одно из главных шоссе, которое обрамляли длинные зеленые поля, поливаемые этим раннеапрельским мелким дождем, мы очутились совсем в ином мире. Я не нуждалась в подробных объяснениях: наша машина еще не успела доехать до чуть более оживленного места, а уже отсюда веяло стариной. Слева показался замок, окруженный озером, отсюда я не могла заметить единственный мост, который можно было разглядеть только тогда, когда мы повернули. Его выпуклые башни были очень массивны, их концы напоминали короны. А вот уже и показались выступы, угрожающе нависшие над открытой водой, позже я узнала, что это пролив Ла-Манш, протекающий между Великобританией и Францией. Я зачарованно смотрела на мелкие волнения голубого шелка: никогда не приходилось путешествовать к открытому водоему, за исключением одной единственной поездки на самый юг к далеким родственникам, увенчавшейся одним большим ничем. Мы наконец проехали часть пути вдоль Ла-Манша и снова затесались средь улочек графства Сассекс. Домики были очень ухоженными, в основном белыми или темно-бордовыми, с ухоженными садиками и аккуратно окрашенными низкими заборчиками. Когда машина начала снижать скорость, я поняла, что мы подъезжаем. Я оторвалась от созерцания происходящего за пределами автомобиля и медленно перевела взгляд на Шерлока. Ни одна мышца его худого угловатого лица не дрогнула, но что-то подсказывало мне, что детектив немного напрягся. Но было что-то в этом штиле нехорошее: я заметила, как в легкой усмешке дернулся правый уголок губ Холмса. Сквозь щелочку в окне, которое приоткрыла, я услышала оркестровые звуки в сопровождении небольшого хора и сама напряглась: интересно, что же твориться в доме семьи гениального сыщика? Знает ли его семья про Шерлока правду? Или стоит притвориться убитой горем и перед родителями детектива? Времени на размышления не осталось, ведь боковую дверь уже открыли, и шофер пригласил меня на выход. Я оказалась стоящей перед огромным зданием, по всей площади которого, за исключением огромных окон, росли длинные ветви цветков, еще не успевших распуститься – им не хватало тепла и солнечного света. В доме было всего два этажа, если, конечно, Холмсы не построили еще несколько под землей. Переднего садика здесь не было, так что подвезли нас чуть ли не к самому крыльцу, которое, кстати, тоже было небольшим. Никаких украшений и из ряда вон выходящих деталей я не наблюдала, напротив, - все было слишком обыденно, я даже разочарована. Только на перилах, закрепленных вдоль входной арки, были намотаны две черные ленты, очевидно, в знак скорби. Закончив рассматривать внешнюю сторону здания, я обернулась к машине, которой и след простыл. Как и детектива, в прочем. Встретить меня вышла черноволосая женщина. Она подходила под описание секретарши Майкрофта, о которой я случайно узнала от Джона: среднего роста, с роковым всемогущим взглядом, походкой модели и с ухмылкой под стать своему начальнику. Я вежливо поздоровалась и представилась, на что женщина ответила скучное: «Знаю», - и проводила до комнаты, не предоставив время на то, чтобы осмотреться. Я моталась в четырех стенах еще около получаса, прежде чем села в интернет через Blackberry, зачиталась странным блогом и заснула. Только ближе к вечеру меня позвали за стол. Я зашла в холл (если, конечно, это был он) в сопровождении все той же секретарши Майкрофта под звуки четвертой части «Американского квартета» Дворжака, которые доносились не отсюда, но в непосредственной близости от нашего местонахождения. И, судя по качеству исполнения, игрался он вживую профессионалами своего дела. Как и ожидалось, на мягком кожаном кресле в самом центре комнаты восседал гений, попивая мартини щедрыми глотками. Увидев спускающихся меня и свою помощницу, старший Холмс взглядом сразу указал мне, куда присесть. Я расположилась в точности там, куда указал Майкрофт, - прямо напротив, в таком же кожаном кресле. Мой позвоночник сразу прижался к мягкой удобной спинке и принялся сигнализировать мозгу, что в ближайшие минуты три-четыре от нее не оторвется. Только сейчас я начала понимать, что значат действительно комфортные условия, это просто не сравнить с моей съемной квартиркой. Причина «зато на свои деньги» уже перестала мне казаться действительно веской, чтобы покидать родной дом и жить в своем хлеву. - Добрый вечер, мисс Хупер, - вежливо поздоровался со мной Майкрофт. Взгляд его наконец переместился с бокала на меня, но так же быстро вернулся к желтоватой жидкости. Я заметила это, но вслух ничего не сказала. В это же время струнный квартет перешел с подвижного и лучезарного Дворжака на эмоционального и романтико-трагичного Шуберта с его «Девушкой и смертью». Помощница Майкрофта в это же время взяла чистый бокал с изящными узорами и позолотой на краях с подноса, стоящего на стеклянном столике, расположенном между нашими креслами. Затем начала его наполнять до самых краев и на мой страх вручила мне. Холмс, все так же взглядом, «посоветовал» мне осушить хрустальное произведение искусства. - Как ваши дела, мисс Хупер? – дежурный вопрос, но должен быть задан. Куда уж без этих глупых традиций. - Все в полном порядке, большое спасибо, мистер Холмс, - я и сама поморщилась, назвав его по фамилии. Но я же «мисс Хупер», тогда все закономерно… Важнее, что говорить сейчас? Я смотрела в надежде на Майкрофта, что он остановит меня, если я попытаюсь ляпнуть что-нибудь не то. Но он все так же молчал с гордым видом. – Майрофт, - исправилась тут же я. – Я хотела спросить… то есть, я… не уверена, что я здесь… - Вы на поминках Шерлока, мисс Хупер, - внезапно недовольно сказал старший Холмс и попросил черноволосую женщину удалиться из комнаты. Стоило ей уйти, безмятежное выражение лица политика сменилось ровно два раза: сначала оно стало задумчиво – обреченным, а затем почему-то немного по-детски заинтересованным. Это произошло очень быстро, и я не была уверенной в том, что увидела, так что решила просто не придавать этому большое значение. – Мы решили привезти Вас сюда заблаговременно. Все начнется завтра, Вам будет интересно прочитать программу завтрашнего от Сары, она принесет Вам ее завтра. А сейчас… - Майкрофт сделал глоток мартини и проследил за тем, чтобы выпила и я. А я настолько испугалась внезапности, что осилила разом аж пол бокала, после чего (забегая вперед) желудок спасибо мне не скажет, - … я постараюсь познакомить Вас с родней. Холмс наполнил свой бокал до краев и немного подлил и мне. Он направился в сторону широкого коридора, я почти бесшумно последовала за ним. Когда мы подошли к одной из картин небольшой семейной галереи, музыка, доносящаяся из противоположной стороны дома, вновь сменилась: на этот раз запел женский голос в сопровождении фортепиано – «Звездная ночь» Клода Дебюсси. - Моя мама любит все французское, ведь наша прапрабабушка была сестрой самого Верне, - Майкрофт указал на копию знаменитого полотна «Ночи, порта в лунном свете». - Того самого знаменитого художника? – ляпнула я. - Живописца, - нервно поправил Майкрофт. - Вот та самая наша пробабушка, а это… Я шла вдоль стены, увешанной портретами изящных личностей с аристократическими чертами лиц. И чем больше я смотрела на их великолепные одежды, длинные звучные французские имена, выгравированные на золотых табличках под картинами (которые, стоило произнести их вслух, растворялись на языке, как маленькая конфетка, оставляя сладкое послевкусие), тем больше я понимала, насколько чужд мне этот мир. Старшему Холмсу, похоже, было все равно. Или же он наслаждался моментом, показывая свое превосходство? Но сейчас это выглядело, как распятие муравья. Да, я видела себя в глазах Майкрофта жалким насекомым. Между тем старший Холмс остановился на портрете женщины в возрасте. Элисия Агнис Холмс. Она выглядела более современной, во всяком случае, пышное платье, отрезок которого был виден на изображениях ее предков, здесь сменился на более привычное черное платье. На некогда лебединой шее уже виднелись кожаные складки, но концентрировало на себе внимание именно золотое крупное ожерелье. В таком же стиле были и длинные серьги, торчащие из под коротких крашеных темных волос, выглядящих теперь наверняка совсем ненатурально. Я была покорена взглядом этих серо-зеленых глаз, таких любимых. Сердце пропустило удар при одном мысленном упоминании о сыщике, и пришлось взять под контроль шумное дыхание, грозившееся выдать меня с потрохами. - А вот это наш отец, Оллистер Шон Холмс, - все так же деловито – снисходительно продолжал Майкрофт, прикоснувшись губами к грани бокала. Увидев воплощение мужской красоты и оценив ее по достоинству, я уже совсем отчаялась и тоже захотела выпить из хрустальной емкости, пока не поняла, что уже осушила ее содержимое. – У нас традиция давать вторые имена особенно сильна по женской линии. Так как по папиной линии все коренные британцы, почти у всех мужчин из нашей семьи старинные имена. А по женской линии ситуация несколько иная: поскольку прапрабабушка француженка, которую вынудили перебраться в Англию, она ввела традицию давать всем женщинам в нашей семье вторые имена обязательно французские, причем они обязаны отражать лучшие качества человека. - Спасибо большое, Майкрофт, - от души поблагодарила я, чувствуя, как приятное тепло начало распространяться по телу. Ну вот, теперь меня понесло и на благодарности, кажется, алкоголь начал действовать; мне хватило полтора бокала мартини, а ведь еще не конец дня! - Это еще не все, прошу за стол, мисс Хупер! – Майкрофт странно усмехнулся и пошел в ту сторону, откуда доносилась музыка. К моменту нашего прихода в просторную трапезную я услышала уже конец первой части концерта Сибелиуса и начало второй. И играл явно профессионал: его скорые подъемы наверх заставляли меня ежиться от переполняющих эмоций, а динамика – трепетать от сладкого волнения. И пусть ему аккомпанировал не симфонический оркестр, но сила звука целого состава чувствовалась в гениальном пианисте, который подыгрывал мужчине. Я ненароком оглянулась. БОЖЕ, ПЕРЕДО МНОЙ СТОИТ САМ ДЭНИЭЛ ХОУП! Мое немного пьяное «я» раскололось на две части: одна молила перестать себя вести как чокнутая и притвориться, что не заметила одного из самых известных скрипачей современности, а вторая тянулась в карман за Blackberry, чтобы сделать незаметное селфи. Майкрофт же прошел к столу, как ни в чем не бывало, и сел, не соизволив промолвить и слова. И тут мне показалось, что я попала в самый свой ужасный кошмар. За круглым столом сидели четверо человек, двое из которых были братья Холмсы. Двое других – мужчина и женщина – были определенно их родителями. Я, кажется, ослепла, непонятно отчего: от красоты присутствующих здесь лиц и обстановки или от освещения, исходящего от массивной хрустальной люстры. И тут я ощутила совершенно понятное желание протянуть руку к стоящей на столе бутылке вина. Меня сдерживали лишь пристальные взгляды сидящих за столом людей. Шерлок встал и представил меня: - Mamaˊn, papaˊ, - с внезапным французским акцентом заговорил сыщик, возвышенно приподняв подбородок, - это Молли Хупер. – Мне показалось или родители Шерлока скривились от моих имени и фамилии? Да, они простые, но… все же… но я же… - Она… патологоанатом… О, Боже! Шерлок, ну зачем ты это сказал… Я совсем залилась краской, воздуха в комнате стало резко не хватать. Я начала думать, куда бы деть свой взгляд, и тут поняла, в каком месте нахожусь. Все лица мужского пола были одеты во фраки, а женщина посередине – в раскошное темно-фиолетовое платье с накидкой в тон. Локоны на головах Оллистера и Шерлока были аккуратно уложены гелем, а прямые волосы Агнис – в изобретательную высокую прическу. Я вдруг почувствовала себя совсем неудобно в своих тесных серых джинсах, полосатой желто-синей толстовке и черных кедах. Я плотнее сжала ноги, не сомневаюсь, что это не осталось без внимания Холмсов. Совсем окончательно сконфузившись, села. И тут миссис Холмс радушно засмеялась, это заставило меня нервно улыбнуться в ответ. - Шерлок, налей выпить даме, - подхватил гостеприимное веяние Оллистер и упрекнул сына. – Давайте же познакомимся поближе, мисс Хупер! Такая интересная специальность! - Давайте лучше выпьем! – предложила хозяйка и поднялась со своего места. Сыновья вскочили тут же, мы с Оллистером поднялись последними. – Давайте выпьем за то, что… Знаете, людей обычно сводит чаще горе, чем радость. А у нас тут одновременно две вещи! Это действительно смешно! Кажется, Элисия Агнис была уже порядочно пьяна, отчего я немного расслабилась. Только когда мы чокнулись, я уже сообразила, что в стакане у меня не что-нибудь, а виски со льдом. Я в растерянности глянула на остальных членов семьи, которые спокойно осушили свои бокалы и вопрошающе уставились на меня. Ну не могу же я их подвести, подумала я и последовала их примеру. Конечно, ведь Молли Хупер у нас такая послушная! Спустя несколько таких вот тостов, посвященных в основном веселью от того, что мы празднуем «похороны» Шерлока, атмосфера наконец перестала на меня сильно давить и все как-то оживились. Даже взгляд Майкрофта изменился, он начал оживленно спорить с матерью о том, что ему не нужно иметь потомства, Шерлок лишь подливал масла в эту пламенную битву. Я сидела и смеялась. Оллистер, в силу своего характера, видимо, старался держать нейтралитет, но позже все-таки оказался втянутым, а затем и вовсе стал главным антагонистом для обеих враждующих сторон. Когда после бутылки виски вдруг принесли вино, я поняла, что все не закончится так просто. - Так, Молли, скажите, сколько вам лет? Почему не выбрали себе более женскую специальность? Сколько вы зарабатывайте? Молодой человек есть? Сколько мужчин было? – начала допрос с пристрастием мать Холмсов. И спор разгорелся снова. На этот раз Холмсы начали по новой анализировать мой внешний вид. В общем, ничего нового я о себе не услышала. Все, что они говорили, действительно было правдой, но из всего этого не склыдывалась настоящая я. Складывалась другая я, лет десять вперед, впавшая в депрессию и отказывающаяся от любых предложений выбраться из замкнутого круга. - А еще она по утрам поздно встает! – парировал Шерлок. – Это можно понять по выступающему из-под толстовки мятому концу ее рубашки! - Остановитесь! – наконец рявкнула мать семейства и попросила мужа наполнить бокалы вином. – Итак, Молли, я слышала, что вы помогаете моему сыну с раскрытием преступлений. И как тебе работается с этим маленьким чертом? Вселенским воплощением зла? Майкрофт усмехнулся, на что Шерлок скорчил лицо, как будто ему подсыпали психотропное вещество, как в деле о «H.O.U.N.D.»-е. Оллистер скрестил на груди руки и закатил глаза: стало как день ясно, что подобные ситуации в семье происходят не раз в десять лет и не только под пятьюдесятью градусами. Все выпили по бокалу вина. Как по расписанию начались душевные разговоры. Я начала расспрашивать о детстве Шерлока. - Шерлок сначала был совершенно адекватным мальчиком! – заверила меня мама Холмсов. – Он даже называл меня мамочкой, а Оллистера – папочкой. Для Шерлока Майкрофт всегда был «дорогим». Это было до невозможности мило, пока старшой не усыпил любимую собаку Шерлока, - на этих словах женщина почему-то так скривилась, как будто умер вовсе не пес, а Королева или еще кто, - это стало для него настоящим ударом! Где-то в лет шестнадцать его как подменили! Конечно, он всегда был гениальным мальчиком, но тут начал соперничать с братом, вытворял всяческие фокусы, потом еще и свои «палаты» выдумал. - Чертоги разума! – поправил недовольный сыщик, презрительно зыркнув. – Давайте лучше поговорим о Молли Хупер! Что же заставило тебя сюда приехать? - Ну, Майкрофт пригласил меня, - просто ответила я. Мои пальцы сами по себе вжались в ткань джинсов на коленях. Не понимаю, почему я немного испугалась этого вопроса. Я перевела взгляд на Шерлока. Его глаза оказались гораздо ближе, чем я рассчитывала, и он смотрел прямо на меня. - Почему не отказалась? – продолжал настаивать детектив, повернувшись ко мне уже всем телом. – Скажешь, что не могла? О, нет, Молли Хупер, в твоей русой голове есть место для самоуважения, тебя ждет работа… Почему ты проводишь свое время здесь? Сердце бешено застучало, но на лице был написано только удивление. Мне казалось, я слышала, как Майкрофт шепчет с безразличием в воздух ответ на вопрос: «Любовь». Но тут у меня в сознании всплыла еще одна веская причина, с которой бы согласился детектив. - Скучно, - ответила я. - Твой ответ скучный, - обреченно выдохнул детектив, недовольно причмокнул, и снова развернулся лицом к матери. - Пойдемте все на задний двор! – провозгласила Агнис. Олливер встал и предложил руку жене, та приняла помощь и присоединилась к медленному шествию. Я сейчас чувствовала себя очень странно. Сознание запечатлело в себе это внимательно-заинтересованное лицо Шерлока, находящееся так близко. Я ощущала его дыхание на своих щеках, я видела вблизи густые длинные ресницы, я… Но с другой стороны, все это… Это огромное здание, фамильное древо, дорогой алкоголь, задний двор… О, Боже! Я оказалась на заднем дворе. Оказалось, что Ла-Манш протекал прямо в половине километра от дальнего конца заднего двора. Тот маленький маячок, мимо которого мы проезжали по дороги сюда, виднелся с моей позиции довольно отчетливо. Шерлок, Оллистер и Майкрофт заняли места за столом на открытой веранде. А вот миссис Холмс изъявила желание пройтись со мной подальше и показать весь садик целиком. Уже отсюда я видела глубокий бассейн с высокой вышкой и, нетрезво прикинув, поняла, что экскурсия может немного затянуться. Но я все же согласилась: во-первых, нужно немного выветрить алкоголь, во-вторых, невежливо было бы отказать маме любимого человека. И вот мы с миссис Холмс идем по темному саду в направлении бассейна, и не понятно, кто из нас кого держит. Я чувствую, как заплетаются мои ноги, картинка перед глазами немного дергается, но я еще могу передвигаться. А Агнис держится молодцом для своих лет, бравая женщина. - Смотри, Молли, - обратилась миссис Холмс, - вот это наши красные розы. Мы держим их в отдельных теплицах здесь. А это «Шензен Нонгке» - вид орхидеи, которые китайские селекционеры специально выводили в течение почти десятка лет. Представляешь, чтобы увидеть их, нужно ждать около пяти лет! Это напоминает мне чем-то любовь. Ты любила когда-нибудь, Молли? - Я… Я Шерлока люб…лу! - пыталась внятно выговорить я, но пока плоховато получалось. Ладно, я хотя бы попыталась, уже за это надо меня прилично отблагодарить. – Вы даже не престаляйте, как сина (сильно)! А он, знаете… как эти цветки… шензен чего-то… но в отличие от них, он не созреет никогда! - А сколько ты ждешь его? – спросила Агнис, озадачившись. - Два года! - Жди еще столько же. - Это не обнадживает… (обнадеживает) - Ну я ведь тоже не знаю, распустится ли эта орхидея. Или мы зря заплатили за нее двести две тысячи долларов… Все. Это конец воспоминаний. Я рывком поднимаюсь с кровати. Что случилось?! Ничего не понимаю! Пот по всему телу, я быстро снимаю с себя одежду: узкие джинсы поддаются с особым трудом, голова еле пролезает в ворот влажной толстовки, совсем не отлипает от боков. Я замечаю, что на белой рубашке кровяной след. Я порезалась? Но это же рубашка из-под моей толстовки! Боже, эти следы оставляют мои руки… Я подношу их ближе к окну и начинаю различать присохшую к кистям кровь. Я вскакиваю на ноги на кровати. Скидываю и нижнее белье, не понимая, почему я вся в крови, я была ранена? Почему крови так много? Я трогаю все свое обнаженное тело в поисках раны, но ничего не нахожу. Понимаю, что тушь расплылась под глазами, помада криво стерта с уголков губ, волосы торчат в разные стороны. Что, черт возьми, со мной случилось? В голову тут же ударяет адреналин, я пытаюсь понять, что происходит. Я пила вместе с Холмсами, мы общались за столом. Еще пили, пили, пили… А потом я ухожу в сад с миссис Холмс… воспоминания обрываются. Я вижу, что в комнату принесли мой чемодан и кидаюсь к нему, расстегиваю и вышвыриваю все вещи. Надеваю на себя первую попавшуюся кофту и штаны. Я хотела уже метнуться в коридор, чтобы выяснить, что произошло, но тут понимаю, что дверь в мою комнату приоткрыта, и оттуда торчит что-то длинное и твердое. Меня пронзает испуг. Я понимаю, что не хочу видеть то, что находится за дверью. Но все же дергаю ручку на себя. - ААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Я не могу заткнуть свой рот. Я пытаюсь перестать кричать, но страх прежде всего. Я миллион раз видела трупы. Хладнокровно резала их, отрубала части тела… Но никогда не видела проткнутого ножом знакомого человека. В коридоре, растянувшись на полу, лежала Элисия Агнис Холмс. Нож вошел в ее живот, кровь уже успела подсохнуть на бордовом платье, остались лишь темные дорожки вдоль и поперек. Я продолжала орать, но замолкла, как только увидела, что рука миссис Холмс указывает в определенном жесте и в определенном направлении. Она указывала на мою комнату. Совсем сошла с ума... Глаза налились слезами страха, ноги задрожали. Я должна включить свет, должна убедиться в том, что все это лишь сон или плод моего пьяного воображения. Стоило моей руке нащупать выключатель, я услышала чьи-то шаги. Я отшатнулась назад – это были Холмсы. Голова сейчас работала как никогда быстро. Есть всего два варианта. Либо ее убила я, либо они. Они идут втроем, значит… Но это невозможно, чтобы они ее убили… Это значит, что это… была я? Я понеслась вперед, не зная, в каком направлении я бегу. В темноте я ударялась об светильники, ручки дверей и полки с книгами. За мной тянулся богровый след от моих стоп, которые тоже почему-то были в крови. Из-за угла мне навстречу выбежал Майкрофт, мне пришлось свернуть. Бежать к главному выходу не получится, там наверняка все закрыто. Остается только задний двор… Да, я выбегу на улицу, побегу в город, а там уже решу, что делать… Давайте, быстрее, ноги! Я уже задыхалась, когда добежала до веранды, которая на мое счастье оказалась открыта. Но тут послышались шаги с разных сторон. Это были Майкрофт и Шерлок. Старший со стороны маяка – стороны выхода, а второй со стороны дома. Я поняла, что загнана в тупик. Никакого оружия у меня нет, оставался лишь один вариант… Я добежала до вышки и начала взбираться по ней, что было сил. А их уже почти не было. Ноги уже не позволяли скакать через ступеньку наверх, руки ослабели, я держалась исключительно на поступавшем в мою голову с бешеной скоростью адреналине. Я забралась на вышку. О, БОЖЕ, Я ЗАБРАЛАСЬ НА ВЫШКУ! Никогда не прыгала в бассейн с такой высоты. Неужели вот так закончится моя жизнь? Так жалко?! - Молли, СТОЙ НА МЕСТЕ! – Шерлок забрался на вышку вслед за мной, я автоматически отшатнулась назад, повернувшись к нему лицом. Майкрофт, видимо, остался на земле. А мы стояли на доске над бассейном на высоте нескольких метров над землей. Боже, страшно, но страшнее видеть лицо Шерлока перед собой в этот момент… - МОЛЛИ ХУПЕР! ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С МОЕЙ МАТЕРЬЮ?! – проорал сыщик, сделав шаг вперед, я еще отшатнулась, ощутив, как доска подо мной немного прогнулась. Мне было очень холодно, но я отбросила все ощущения, кроме одного – всепоглощающего страха. И он лишь обострялся от того, как смотрел на меня Шерлок: он был в ярости. Неужели я и вправду могла совершить преступление? Против его матери?! - ШЕРЛОК, Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛА! – чуть ли не плача, кричала я. – Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, КЛЯНУСЬ, Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ! - Это ты! ЭТО ВСЕ ТЫ! – настаивал на своем детектив, тыкая пальцем в меня и подходя еще на шаг ближе, я отшатнулась еще и почувствовала, что угол, под которым сейчас наклонилась доска, опасен, учитывая, что мы стоим на ней вдвоем. – ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ МЫ ВТРОЕМ СИДЕЛИ ВНИЗУ. СКАЗАЛА, ЧТО ПОГОВОРИТЬ С МАМОЙ ХОЧЕШЬ! МОЖЕТ, ТЫ - ПРИХВОСТЕНЬ МОРИАРТИ? - Нет… ЧТО ТЫ ТАКОЕ ГОВОРИШЬ! – взвизгнула я и махнула руками так сильно, что поскользнулась и спиной полетела вниз. – ШЕРЛО-О-о-ок… Чувствую тепло на своих губах и холод по всему телу. Во рту полно воды. Вода! Я рывком сгибаюсь пополам и сажусь, отплевываясь. Рядом сидит подрагивающий от холода Шерлок, его кудри намокли и немного вытянулись. Я притягиваю к себе колени в попытке согреться. Детектив встает с холодной земли и протягивает мне руку. Я без слов сжимаю ее и поднимаюсь. Шерлок тащит меня за собой. Я не сопротивляюсь, смотря только на его длинные пальцы, обхватившие мою кисть. Вокруг костра на ковриках сидят Майкрофт, Оллистер и… Агнис? Стоп… АГНИС?! Шерлок садится в круг у открытого костра и усаживает меня. Я плюхаюсь на ковер, ничего не понимая. Семья перешептывается и по непонятной причине смеется. И тут мне становится все предельно ясно – меня надули. - Простите нас, Молли, - радушно просит миссис Холмс. Она подносит руки ко лбу и снимает парик, открывая свои седые волосы собранные заколкой. Теперь у меня появляется возможность рассмотреть ее при свете костра. Взгляд женщины вовсе не жесток, у нее он очень теплый и простой, без хитростей и ужимок. Седые волосы – ее настоящий цвет, кажется, она их никогда и не пыталась перекрасить – делают ее похожей на добрую бабушку из детских сказок. Все дорогие украшения, которыми она сверкала на ужине, были сняты. Единственное, что мешало мне понять образ перевоплотившейся миссис Холмс – это размазанная по всему лицу косметика и следы крови поверх нее. - Молли, - наконец обратился ко мне по имени Майкрофт. – Мы не хотели во всем этом участвовать, но Шерлок уговорил нас. Лично я просто не мог отказаться от участия во всей этой затее, этот засранец шантажировал меня! - Простите еще раз, Молли. Шерлок не рассказывал мне, что может такое случится… - подхватил Оллистер, приобняв жену за плечи. Он посмотрел на нас с Шерлоком – мокрых до нитки и дрожащих, - и достал из рядом лежащей корзинки еще плед, который тут же передал нам по кругу через жену. – Простите, но только один на двоих. Холмс расправил его и кинул мне на голову. Он оказался довольно просторным, так что я, немного поразмыслив над тем, стоит ли делиться с этим садистом источником тепла в весеннюю холодную ночь, все же протянула плед до детектива, накинув его поверх кудрей. Теперь стало немного теплее и уютнее. Но я по-прежнему терялась в догадках: кто инициатор? Почему я ничего не помню? Как Шерлок уговорил всех принять участие в этой авантюре? Как он додумался до этого? - Я объясню, - «утомленно» вздохнув, сказал Шерлок. – План состоял в том, чтобы наврать тебе с самого начала. Это я называю «синдром первой лжи». Суть состоит в том, что человек уверен, что в первый раз его собеседнику вовсе не имеет смысла врать. Это действует даже при обычном знакомстве или в игре в карты. То есть, если ты говоришь с человеком, он тебе представиться своим настоящим именем (кроме специальных случаев). Когда играешь в карты в «Верю – не верю», ты всегда первой картой кладешь правильную, потому что уверен, что ее могут проверить. - Переходи к сути, мы околели, Шерлок! – буркнул Майкрофт, смерив брата недовольным взглядом. - В общем, начнем по порядку. Во-первых, это не дом моей семьи. Это – особняк Майкрофта. Дом же моих родителей тоже в Суссексе, только в два раза меньше, в нем нет бассейна и он гораздо скромнее. Это только брат у меня думает, что чем больше – тем лучше. Вторая ложь – алкоголь. Пила только ты. - Что?! – тут же справедливо возмутилась я. – Я же четко помню, что с самого начала мы пили с Майкрофтом! - Верно. Но он пил воду с пищевой краской. - Нет, первый бокал действительно с мартини, - возразил Холмс-старший. – Но от одного бокала ничего не случится. А вот потом я подливал только тебе, себе же я во второй раз лишь налил и не выпил. - Затем мы пили все вместе, - подхватил Оллистер. – И из-за своего смущения, видимо, Вы не заметили, мисс Хупер, как мы пили виски из разных бутылок. Мы пили кока-колу. А тебе Вам наливали настоящий крепкий виски. - Третья ложь – наша с Оллистером жизнь, - выразительно посмотрев на мужа, сказала женщина. – Наше семейное древо чистейшей воды правда. Наши родные действительно французы и британцы. И у нас действительно имеется некое денежное состояние, - мать глянула на сыновей, - но мы с Оллистером заведомо далеки от политики, оставили все связи и проблемы Британии на Майкрофта. Сами мы занимаемся физикой, и наша любовь к опытам передалась и Шерлоку. - Четвертая: последствия алкогольного опьянения. Когда я повернулся к тебе за столом, ты даже не заметила, когда я на тебя дышал, что от меня нет алкогольного шлейфа. Не обратила внимания на то, что моя мама говорит с тобой совершенно членораздельно. Далее все случилось довольно быстро. Ты отключилась, мы перенесли тебя на кровать, облили краской, попросили маму полежать в коридоре, потом погнались за тобой. Майкрофт жестом прервал повествование: - Но ты ведь должен кое в чем признаться, не так ли, Шерлок? – старший иронично изогнул бровь и выразительно окинул сидящих вокруг костра людей взглядом. Шерлок стряхнул капающие остатки воды с кудрей и попытался их пригладить. По его немного резкой жестикуляции и слегка растерянному лицу было заметно, что он чем-то недоволен. - Да, - нехотя протянул сыщик. – Я думал, ты побежишь к главному выходу - и там все закончится. Но ты побежала прямо в сторону Ла-Манша, и я быстро скомандовал, чтобы Майкрофт зашел с другой стороны. По правде, за тобой гнался только я, но когда я подумал, что ты можешь выйти за пределы особняка, понял, что все может выйти из-под контроля. И я не предполагал, что ты никогда не прыгала с вышек. Мой просчет. - Ладно, - сказала миссис Холмс, беря под руки старшего сына и мужа, - мы должны идти, а вы разберитесь тут. Только попробуй провернуть еще что-нибудь такое с Молли! – пригрозила женщина. Сын сделал выражение лица «да понял я, понял» и разочарованно выдохнул. Наконец три тени скрылись из поля нашего зрения. В голове у меня зазвучала песня «Eyes on fire» Blue Foundation, как нельзя лучше подходящая к этой атмосфере томительного ожидания. Мы молчали. Долгих три минуты, пока слушали удаляющиеся шаги. Я не знала, как начать разговор, и чувствовала, что сейчас не время. Но для начала необходимо было понять, что происходит у меня внутри: чувствую ли я злость за то, что Шерлок со мной сотворил? Или благодарность за то, что он подговорил своих родных на авантюру и привез в дом Майкрофта? Отвращение за то, что он наврал мне так много? Любовь, потому что я мазохист? - Ты злишься? Напугана? Это было неожиданно. Я расширила глаза, лицо застыло в немом изумлении. Что сказать, если я не могу понять, что происходит внутри. Мне холодно, но в области грудной клетки все пылает. Поворачиваю голову налево, смотрю на профиль Шерлока. Костер освещает его лицо лишь с одной стороны, и то недостаточно. Но я вижу детскую шаловливую улыбку. Ему действительно смешно. Это должно уязвлять меня, ранить мои чувства, возмущать. Но я чувствую лишь… Шерлок наконец поворачивается ко мне и смотрит в глаза. Видимо, я до сих пор сохранила на своем лице изумленное выражение. Холмс не знает, что сказать? Не может сказать что-либо на грани человеческого понимания, не понимает мою реакцию? Я медленно прикрываю глаза, пытаясь отразить более нейтральную эмоцию. Но смотрю в эти зрачки, казавшиеся при нынешнем слабом освещении бездонными. Как небо: пугающе темное, но невыносимо притягательное. В его глазах пляшут яркие искры, влекут меня в самый центр горячего пламени; и, зная, что это жизненно опасно, я не могу остановиться. Лишь бегу еще быстрее. - Я боялся, что ты сумасшедшая, - честно признался Холмс. – Одинокая девушка, работающая в морге, водящаяся с детективом-маньяком. Да еще и помогающая ему в подделывании собственных похорон, - детектив усмехнулся. – Но ты… нормальная… - последнее слово прозвучало скорее с вопросительной интонацией. Я чувствовала, как сердце набирает скорость. Оно билось так быстро, что, мне казалось, я теряю сознание. Если бы я стояла, то тотчас плюхнулась с глухим ударом на пол. Но я сижу напротив Шерлока, укутавшись в плед, половина которого сейчас покоилась на голове и плечах детектива. - Прости меня, Молли Хупер, - хриплым, низким голосом, почти шепотом сказал Шерлок. Это прозвучало так сладко, что я резко набрала в легкие воздух и задержала дыхание. Холмс наклонился ко мне, посмотрев в глаза, и, стараясь не прижиматься к моей скуле, аккуратно поцеловал в щеку. Она в момент запылала. Шерлок же поднялся с насиженного места, снял с себя мокрый пиджак, и, перекинув его через плечо, пошел к дому. - А, может, мне было весело… - глупо улыбаясь, сказала я в тишину.