Дневник ангела

Господин более не беспокоил юношу. Чем ниже солнце опускалось за горизонт, тем тревожнее становилось на душе. Ночь успокоила его своей обыденностью, монотонностью. Уверенный, что сегодня его уже ничего не ждёт, он отправился спать. От сердца отлегло. Может господин уже и позабыл об их договоре или о самом Пите. Что-то болезненно щемящее отпечаталось на его груди от этих мыслей. Он подумал что бредит, когда услышал стук. Дверь медленно отворилась, впуская в кромешную тьму силуэт, что был крайне аккуратен в своих движениях. Он знал, что это тот, о ком он весь день думал. Притворится спящим самое гениальное, что посетило его голову. Он хотел узнать продолжение действии господина, используя одни уши. Что-то тяжелое, совсем близко опустилась на кровать. А потом случилось совсем невероятное, слишком заботливое. Что-то вязкое коснулась его щеки. Кхун Вегас наносил мазь на рану, полученную во время вылазки на операцию, по поимке нарушителей сделки. Самым невредимым из всех телохранителей был именно он. Ему повезло, что его всё время ставили в самую безопасную зону построения, так еще один из людей второй семьи клещом приклеился, не отходя от него ни на шаг. Все махинации растиранием мази завершились приклеенным к щеке пластырем. Никто никогда не делал для него подобного. Бабушка боялась воспитать внука изнеженным и слабым. Они проявляли любовь и заботу, но совсем другими способами. Например, через приготовленный бабушкой острого карри, можно прочувствовать насколько её любовь к внуку была необъятной. А дедушка, даже если и боялся женушки, рискуя жизнью отдавал все лишние деньги на карманные расходы внучку. Хотя сам давно нуждался в хороших лекарствах. Дедушка и он состояли в тайном сообществе. Питу всегда нравилась эта игра. Но они были его родными, его единственными близкими людьми, и разве теплое обращение не что-то обязательное в кругу любящих друг-друга людей. Господин не уходил. Вегас осторожно опустил голову на грудь спящего, затаив дыхание вслушиваясь в биение сердца. Впервые слёзы коснулись его глаз из-за счастья. Такое дорогое существо во всем мире, лежал подле него. Его сердцебиение ласкало ух, как самое гениальное произведение человечества. Пит дал о себе знать. Ангельская ладонь щелково легла на его лицо, забирая страхи и болезни. Целитель души, вот кем был для него этот человек. — Отныне и навсегда я люблю тебя…, — тихое, уверенное распространилось по комнате. Пит уже не знал сон это или явь, и шёпотом, тут или там произнес: «И я вас …». Встало солнце, а ночного вторжение как будто вовсе и не было. Пит был выспавшимся, бодрым и активным. Впервые за долгое пребывание здесь ему было по настоящему хорошо. Вечером он словно и делал, что ожидал. Если раньше это нетерпеливое чувство раздражало и нагнетало, то теперь только наполняло его своим завораживающим очарованием. Всё тело наполняло теплотой. Его ожидания оправдались, и Кхун Вегас пришёл, так естественно, как домой, как к любимому. Пит скрывал то, что творилось на изнанке его кожи. «Ещё рано» твердил разум, и он его послушал. Вегас заметил что произошли некоторые изменения. Глаза. Его очи отличались от прежних неким принятием, но не участи, а того чего он сам желал и боялся. Теперь в них не было подозрения. — Одевайся, — внезапно бросил господин, — И выходи в сад. Пит понял что пришло время договора, на который он обменял избавлении от подарков. Он долго думал как поступить. Было как-то слишком неловко рядом с таким как Кхун Вегас. Соответствовать не получится, а не соответствовать больно. Пит решил это использовать как возможность избавиться от внезапного внимания со стороны альфы. Он слышал о том, какой красоты омеги были вокруг него. Вегас отстанет от него если немного постараться, точнее если совсем не стараться, как сейчас. Он был максимально ординарным. Пит чист, никаких духов, макияжа, хоть волосы расчесал, и того хватит. Нет лишнего открытого участка кожи. Очень неприступно и просто. Омега вышел в сад, где его поджидал Вегас. Но образ господина не мог не удивить. Пит впервые увидел его без укладки, одетого в белую свободную рубашку и брюки. Проявив слабость и потеряв контроль он позволил себе удивиться, а того хуже восхититься красотой господина. От проницательного Вегаса это не укрылось. Пит ожидал чего угодно, в особенности его фирменную ухмылку, полной нарциссизма. Но господин улыбнулся. Кхун Вегас искренне взглянул на него. И это было так простодушно, обворожительно, что Пит не мог не ответить тем же. Если до этого он был доволен своим коварством, то по прибытию в дорогой ресторан, появился стыд. Его внешний вид не соответствовал такой роскошной обстановке. Он как бельмо, на прекрасной композиции. Пит стал ещё более зажатым и опустил голову вниз, стараясь челкой прикрыть лицо, искаженное стыдом. Но вместо мраморного пола его взор упал на ладонь. Пит взглянул на господина, что протянул руку, приглашая войти. Нежный румянец коснулся его щек, а потная ладонь расположилась на теплой и сильной другого. Они сели за свой стол откуда открывался шикарный вид на столицу. «Ооо, Будда» пронеслось в голове телохранителя. Он ещё не разу не был на такой высоте. Пит засмотрелся, а затем подошел официант, готовый обслужить гостей. Господин листал меню, и Пит тоже осторожно открыл, увидел первый разворот с закусками. Он прочитал название первого блюда, а затем, увидев цену округлил глаза. Пит конечно был уверен, что еда здесь дорогая, но это было больше, к чему он себя мысленно подготовил. Как открыл, так и закрыл. Вегас озвучил свои заказ, и мужчина обратился к Питу, ожидая его самой вежливой улыбкой. — Я не голоден, — улыбнулся он, — максимально пытаясь показать, как ему хорошо и без приема пищи. — Тогда, ему того же, что и мне. Пит хотел было уже возразить, но лишь обреченно проводил официанта взглядом, и тяжело выдохнул. — Кхун Вегас, зачем всё это? — теперь ему хотелось поговорить, точнее высказать накипевшее — Пытаетесь меня купить? Вегас впервые наблюдал такую реакцию у Пита. Наверное он думал, что выглядит устрашающе, но на самом деле становился только милее. Вегас еле сдержал свое умиление, и сделался строгим и в подобающем тоне произнес: — Я лишь хочу, чтобы ты хорошенько поел. И раз, как своего господина ты меня не воспринимаешь, то прими это как заботу старшего к младшему. Всегда найдет что сказать. А Пит вместо ответа, только и сделал, что начал изучать ночной Бангкок. Завороженный блестящими бликами, он вздрогнул, когда старший подал голос. — И я никогда не буду относиться к тебе как к вещи, — господин увел взгляд с окна, и со всей серьезностью произнес данную фразу. Пит не понял, чего он решил сейчас выдать именно это. Но Вегас повторил. — Я про купить. Я никогда не думал о тебе, как о вещи, которую можно приобрести. Второй раз получился более увереннее, от чего щеки младшего окрасились в красный, а сердце чуть не выскочило из груди. Рядом с Вегасом было спокойно и так безопасно. А данные слова навсегда отпечатались у него в памяти, ведь он почти привык, принял свою неодухотворенность. Он боялся, что если не работа, то единственное, что ему останется, как омеге это служить, удовлетворять потребности, и горько терпеть. Какие ужасные вещи распространялись о человеке напротив него, но он именно из его уст прозвучали самые ценные и желанные слова. Было так хорошо, что хотелось взреветь. Словам никогда не стоит верить, они могут оказаться фальшивыми. Но это был не дешевый комплимент, обещание, признание, это было чистосердечно, что не сказал бы тот, кто боится обнажиться, открыться. А Вегас боялся, но эти слова, что вырвались под толстым слоем его защиты, преодолели такой путь, не для того чтобы быть сказаны кому попало. Отужинать Питу пришлось спагетти. Но больно мало специи там было, поэтому Пит усиленно, не жалея добавлял соль и перец. Такие старания не прошли мимо Вегаса, и подозвав официанта к себе, он что-то шепнул тому на ухо. Пит насторожился, но забавлять господина своей реакцией он не собирался. Но не получилось. Он внимательно следил за спектром эмоции, что окрасило лицо юноши. Официант забрала тарелку с спагетти, и Пит забавно застыл, недоумевая куда дели его так старательно заправленное блюдо. Вегас впервые увидел, как человеческие зрачки приняли форму сердечек. А именно так смотрел Пит на принесенную тарелку горячего, острого Том яма. Вегас аж позавидовал. В молчании они уплетали свою еду. Только за это Пит был готов боготворить господина. Неужели его так легко заманить едой? Он был рад спокойно принимать свою пищу, пока Вегас не выдал что-то совсем из вон выходящие. — Как бы ты хотел, чтобы тебе сделали предложение? Пит напряг все свои извилины для того чтобы понять, что подразумевается под предложением. Но Вегас будто прочитав мысль, выдал: — Я про замужество, — от этого телохранитель поперхнулся, и взялся за бокал вина, откашливаясь, отпил большими глотками — Вегас терпеливо ожидал ответа. — Вы шутите, — он еле как пришел в себя, — Никак. Вегас нахмурился, такой ответ его явно не устраивал. — Не собираешься же ты работать всю жизнь телохранителем? — Я так и собираюсь, — очень легки и увереный ответ. — Пит брось, ты достоин большего, — он стал напряжен и посерьезнел. — Чего например? — его не на шутку начало раздражать то, в какое русло перетекал разговор, — По вашему выйти замуж, вот мой путь? Удовлетворять извращенные потребности, поджидать с работы, быть покорным и вилять хвостом перед мужем? Так жить по вашему лучше? Так я буду счастливее?! — Пит сам не понимал, как много всего высказал. — Откуда такие предрассудки о браке! — Вегаса напрягало столь ненавистное высказывание. Пит нехорошо усмехнулся, совсем злобно. — Господин, разве ваши родители не достаточно хороший пример этому, — он выдал так быстро, что когда запыхавшись пришел в себя, понял что сказал слишком мерзкие слово. Пит опешил, и виновато глядел на застывшего господина. Он всегда знал, что любые удары ничто, по сравнению с словами, что так метко попадают по кровоточащей ране. Пит попал, именно в сквозную дыру, которая травмировала Вегаса с самого его детства. Стоило извиниться, но это было бы слишком лицемерно, будто он пытается избавиться от ноши сказанного, а не действительно сожалеет. Оставшийся вечер прошел в тишине. Они доели блюда, и не задерживаясь ни на секунду дольше покинули ресторан. Питу было стыдно, он ранил человека, позволив эмоциям взять вверх. На самом деле господин никогда не давал повода так с ним обращаться, он был заботлив и внимателен к словам. Кхун Вегас относился к нему, как самому хрупкому фарфору во всей вселенной, как к самому драгоценному что у него есть. А он поступил так подло, ударив под дых. Если бы господин разозлился, ответил тем же, но он только молча продолжил есть, и так же безмолвно сидел в машине. Что-то обреченное было в его действий, а лицо было опечалено. Но он оставался таким же внимательным к Питу, придерживая двери везде где только можно, и галантно пропуская вперед. Даже такие слова, не заставят его разочароваться в Пите. Но что если слова будут слишком болезненны? Но насколько его хватит…