Любовь... по СМС (I Prefer to Text)

Все началось в госпитале, где они оправлялись от ран, которые получили во время последней встречи с Мориарти. Из-за различного характера этих ран их поместили в разные отделения: Шерлока — в ортопедическое, а Джона — в отделение экстренной помощи. Ни занудствование, ни серьезные разговоры с персоналом (со стороны Шерлока и Майкрофта соответственно) не помогли умилостивить врачей: Шерлок Холмс не может переселиться в палату к своему другу, и доктора не будут бегать из одного отделения в другое только потому, что ему стало скучно и одиноко. С тех пор, как Шерлок и Джон поселились на Бейкер-стрит, они никогда не расставались так надолго. Разлука эта сильнее сказалась на Шерлоке, ведь Джон поначалу вообще не приходил в сознание и понятия не имел, что происходит. Шерлоку же было скучно и неспокойно, и раны его ужасно болели. Но от морфина он отказывался: одна лишь боль, хоть и едва выносимая, отрезвляла сознание. Майкрофт был в больнице частым гостем, и это, наверно, раздражало бы Шерлока, не приноси тот новостей о Джоне. Так одним прекрасным вечером старший брат пришел с подарками: радостной вестью (Джон пришел в себя!) и новеньким мобильным телефоном. — От ваших телефонов ничего не осталось, когда здание рухнуло, — объяснил Майкрофт. — Поэтому я раздобыл для вас новые. — Он помолчал, потом многозначительно прибавил: — Используйте их с умом. А затем, коротко кивнув, ушел. Шерлок тут же открыл маленькую коробочку и с облегчением вытащил новенький «блэкберри». Пальцы привычно легли на кнопки; а от знакомой приветственной мелодии в груди все встрепенулось, как от прекрасной симфонии. Ни с чем не сравнимое чувство воссоединения с миром! Шерлок откинулся на гору подушек и принялся быстро печатать сообщение: «Майкрофт говорит, ты очнулся. С возвращением». Он даже не ждал ответа, ведь Джон наверняка еще не пришел в себя после операции и обезболивающего. Чтобы занять чем-то время, Шерлок открыл браузер и принялся читать громкие новости последних дней, надеясь найти какое-нибудь интересное преступление и раскрыть его прямо с больничной койки. Тут пискнул мобильный, возвестив о новом сообщении: «Майкрофт сказал, тебе лучше. Как ты там? Терроризируешь медсестер? Если да, то, пожалуйста, прекрати!» Шерлок слабо фыркнул, и уже в следующий миг его пальцы ловко забегали по кнопкам. «Ничего такого я не делаю. Чай здесь омерзительный. Приходи и приготовь мне нормальный». Он представил, как двумя этажами ниже бывший военный врач с повязкой на голове разрывается между смехом и возмущением. Представил, как пальцы, когда-то аккуратно зашивавшие раны, неуклюже пытаются справиться с техникой и едва попадают по маленьким клавишам телефона. «Судя по словам Майкрофта, скоро тебе разрешат сесть в инвалидное кресло. Значит, чай будешь делать мне ты». При мысли о кресле Шерлок поморщился. Как ему ни хотелось увидеть Джона, он не горел желанием курсировать по госпиталю в железной коляске. Однако знал, что, не задумываясь, согласится, как только эту коляску ему предоставят. Пока же оставалось только утешаться подобием разговора, который подарил им Майкрофт. «Как ты себя чувствуешь?» — написал Шерлок в ответ. «Все болит, и кружится голова. А ты?» «Все болит, и умираю со скуки. Но телефон помогает». «Очень мило со стороны твоего брата. А еще он принес мне шоколад. Я предложил ему кусочек, когда вспомнил, что ты мне рассказывал». Глядя в телефон, Шерлок усмехнулся. Ему Майкрофт шоколада не принес. Очень умный ход, ведь Шерлок не упустил бы возможности безжалостно напомнить брату о диете. «Мне кажется, ты ему нравишься больше, чем я», — ответил он. После того, как они начали переписываться, Шерлок перестал читать новости и теперь, ожидая ответа, просто с нетерпением смотрел в телефон. На последнее сообщение ответ все не приходил. Выждав десять минут, Шерлок отправил еще одно: «Джон?» Прошла еще четверть часа, но мобильный продолжал молчать. «ДЖОН!» Шерлок не должен был (и не хотел) волноваться, но, несмотря на заверения его рационального мозга (Джон наверняка уснул, а сон ему сейчас необходим), внутренний голос продолжал твердить, что что-то не так. Обвиняя в своей паранойе Мориарти, обвесившего его друга взрывчаткой, Шерлок набрал номер отделения экстренной помощи и справился у медсестры о состоянии Джона Уотсона. Спустя несколько минут она сообщила, что тот спит, и Шерлок с облегчением продолжил читать новости. Сам он не смог уснуть и через пару часов принялся писать на почту Лестраду, требуя подробностей о двойном убийстве, которое произошло накануне. Когда он допытывался у инспектора, в какие страны выезжала жертва за последние полгода, телефон запищал. «Извини, я заснул». «Я знаю». «Ради всего святого, прекрати мучить моих медсестер, Шерлок!» «Я не мучил. Как ты себя чувствуешь?» «Так же: все болит, и слабость в теле. А ты?» «Умираю со скуки. Надеюсь раскрыть дело, если Лестрад мне позволит». «Позволит, если ему дорога жизнь». Шерлок тихо засмеялся и снова пожалел, что лежит в палате один, а не с Джоном. Перспектива колесить в инвалидном кресле больше не казалась ему такой уж плохой, но врачи пока не разрешали ему вставать. Он хотел увидеть друга, оглядеть его и убедиться, что с ним действительно все в порядке. Несмотря на это, кое-чего он ожидал с неохотой. Джон, конечно, захочет поговорить о том, что случилось у бассейна... Он не был Холмсом и не подавлял негативные чувства, а препарировал их. В конце концов Шерлок понял, что может покончить с неприятным разговором прямо сейчас, по эсэмэс. Ведь говорить гораздо легче, когда внимательные синие глаза не выпытывают у тебя, что ты чувствуешь. «Мориарти не бил тебя, когда похитил?» «Может, потом?» «Нет». Он представил, как Джон вздыхает, лежа в больничной кровати, проводит рукой по лицу и волосам… Нет, не волосам, ведь голова у него, наверняка, перебинтована. «Нет, не бил. Его так и не поймали?» «Нет. Майкрофт пытается его найти, но сомневаюсь, что ему это удастся, если только Мориарти сам себя не выдаст». «Ты должен был бежать, когда была возможность. Тогда в госпитале торчал бы только один из нас…» «Не говори ерунды. Если бы я ушел, ты бы погиб». — Он ненадолго замер, сомневаясь, а потом дописал:«Никто никогда не рисковал ради меня своей жизнью». «Всегда готов». Трудно было прочитать его тон и настроение с экрана мобильного телефона. Шерлок терялся в догадках, сказал ли Джон это серьезно, насмешливо или вообще в шутку. Он все продолжал гадать, когда пришло новое сообщение: «Рад, что мы оба в порядке. Не знаю, как бы жил дальше, выживи я один». Что-то холодное пробежало по спине Шерлока, когда он прочитал эти слова. Именно об этом он не переставал думать с того самого дня, как попал в больницу. «Я тоже». Потом они сменили тему и говорили о беззаботных и более приятных вещах: о цветах, которые приносили им друзья (Джон получил больше), открытках (Джон получил больше) и о том, что все вокруг почему-то больше любят Джона. На следующий день врач Шерлока наконец разрешил ему сесть на очень большое инвалидное кресло с высокой спинкой (она была нужна на случай, если давление у пациента резко упадет — тогда ее можно опустить, и кресло превратится в койку). Шерлок даже не жаловался, что забраться в это кресло ему помогла медсестра, что управлять им было практически невозможно и что он весь взмок, даже не успев добраться до лифта. Совсем скоро он сидел рядом с Джоном и наконец-то чувствовал себя на своем месте. Здесь он провел большую часть времени, отлучившись лишь за тем, чтобы встретиться со своим врачом и пойти на физиотерапию. А под вечер медсестры насильно увели его из комнаты. Позже он продолжил переписываться с Джоном, просил его немедленно прийти к нему в палату и приготовить чай, а Джон в свою очередь угрожал нарисовать у него на гипсе сотню милых котят, если он не прекратит так нахально себя вести. Через несколько дней их выписали из госпиталя, но Шерлока обязали по-прежнему ходить на физиотерапию. Когда они оба с облегчением вернулись в квартиру 221-Б на Бейкер-стрит, Джон приготовил им чай (пока Шерлок не без самодовольства за ним наблюдал). Позднее, пока он дремал на диване, Джон отыгрался и на гипсе у друга нарисовал премилую кошачью мордашку…