Багровая луна омыта до краёв

Мелкий холодный дождь зарядил ещё с вечера. На улице сыро и темно. Двое мальчишек, держась за руки, забежали на крыльцо. Открыв дверь ключом, Билли ненароком впустил сквозняк. — Мам, я дома. Гриффин со мной. Шоултер придержал дверь Стэггу и, видя, как друг робел, приглашающе махнул рукой. Пёс встретил мальчишек у порога и Гриффин принялся гладить его. С кухни слышно лишь звяканье ножа о тарелку, но через пару секунд женский голос радостно, но столь устало приветствовал ребят. — Хорошо, сынок. Садитесь за стол. В миссис Шоултер не было стального стержня или волевого взгляда. Она уже давно ходила по дому словно призраком, особенно после смерти мужа. Отрешенным голосом и мутным взглядом она приветствовала Билли каждый божий день и была рада, что он дружил со столь хорошим мальчиком по имени Гриффин Стэгг. Единственное, что у неё осталось в реальном мире и что радовало её - это родной сын, что помогал ей справляться с потерей. Гриффин, немного потоптавшись на пороге, глубоко вздохнул и решил, что сейчас самое подходящее время спросить. — Не поздно ли я пришёл? Стэгг опустил глаза в пол и принялся рассеянно искать в голове подходящий, на его взгляд, слова. Билли поспешил обрадовать его. — Хочешь остаться на ночь? Как в прошлый раз? Гриффин поднял голову и посмотрел на своего друга, с неподдельной радостью. — Д-да. Они сели за стол, а немного заспанная миссис Шоултер, принялась расспрашивать, как прошёл их день. Конечно же, друзья ничего не говорили о своих вторых жизнях в качестве оборотней, но насчёт других тем старались не врать. Билли любил такие редкие, столь счастливые моменты. Он бы хотел так провести всю жизнь. Сидеть, есть мамино рагу и ужинать совместно с Гриффином, наслаждаясь тем, что можно ни о чем не думать и забыть о школе, работе и грядущих планах на будущее. Когда мальчишки закончили трапезу, то пошли в комнату Билли посмотреть кино. Стэгг прижался, смело и тесно, прислонившись к щеке Шоултера своим виском, засыпая на нём, как на большой тёплой подушке. Билл осознал, в ту ночь, что ему придётся нести ответственность не только за мать, которая порой покидала реальность и жила воспоминаниями, но и за Гриффином. Поскольку в глазах Шоултера он был очень раним и беззащитен. Лучшие друзья уснули в обнимку под звук телевизора. Завтра с рассветом наступит новый день. *** Недовольный мужчина вёл Ямаду за шкирку, как непослушного щенка, который нашкодил и не желал этого признавать. Парнишка пыталась сбежать, закричать изо всех сил о несправедливости и своём горе, но ему затыкали рот и рычали, чтобы он замолчал и не рыпался. — Отпусти меня! Перед глазами Брюса столь свежими воспоминаниями стояло море алой крови, что стекала по одежде Хоппера, портя образ грозного панка и опасного парня, а стеклянные глаза цвета морской волны, отказывались бороться за свою жизнь. — До дома дойдёшь и отпущу. Альберт тягал его и попутно отбивался от рук азиата, что хотели ударить мужчину. Всё ещё напряженный и заплаканный, Ямада взглянул на него со злобой, с обидой. — Т-ты убил его... Казалось слёзы застыли в глазах Брюса, а осипший голос сел окончательно. Он прекратил свои бессмысленные попытки ударить взрослого и просто вцепился в его куртку, как за спасательный круг. — Нет, мой юный друг. — Говорил Альберт, сжимая дружески плечо Ямады. — Нет, мальчик мой, ты убил этого парнишку. Ты его укусил и смерть его на твоей совести. Брюс дёрнулся, пошатнулся и чуть ли не падая прохрипел стиснув зубы. — Нет, мёртв он из-за тебя... Ямада больше ничего не чувствовал, онемев от отчаянной злости к Альберту и к самому себе. Пока Ал буквально тащил подростка за собой, прошли минуты. Тишина была удушающей. Прежде чем губы взрослого скривились в недовольстве и он снова начал говорить. — Послушай меня, это важно. — Большие ладони обхватили влажное лицо парнишки, но без грубости, а лишь для того, чтобы привлечь на себя всё внимание. — Если ты будешь говорить об этом на каждом углу, то тебя заберут, а если узнают кто ты есть на самом деле, то отправят на опыты. Будут препарировать как лягушку и тыкать скальпелем в рожу. Альберт словами распалял нерушимую злость Брюса. Сейчас в глазах взрослого мелькал тёплый огонёк, но он быстро отогнал эмпатию к мальчику. Азиат обмякши, встретил коленями влажную землю. Тихий вопрос сорвался с губ. — Зачем ты это сделал со мной? Ал нагнулся к нему и взял двумя руками худые, дрожащие плечи. — Ты сам этого хотел, разве не помнишь? Хотел славы, силы, хотел поставить этого бугая на место. Брюс смотрел на него сжимая кулаки, ногти с силой впились в тонкую кожу, но процесс регенерации начался быстро. — Почему я? В груди подростка стихийное бедствие, трудно вздохнуть без боли. — Почему? Да потому что ты особенный, Брюс. — Врать Альберту было неприятно, но как ему казалось, выбора иного не было. — Ну всё, иди сюда. Ал грубо прижал его к себе, чтобы успокоить. Мужчину неприятно кольнуло внутри при мысли о том, насколько глубоки его секреты и тайны, которые он скрывал от мальчишек. Ямада отстранился и посмотрел в глаза, столь необычные и столь нечеловеческие. Яркий ядовитый цвет. С сухих губ азиата сорвался неожиданный вопрос. — Я особенный? Альберт посмотрел на Брюса так, будто он только что покрыл его ругательствами с ног до головы. — Ну конечно же, а как иначе? Мне не нужны обычные, только самые лучшие. — Альберт несколько раз нервозно провёл ладонями по своим коленям и встал с влажной земли. — Иди домой, Брюс. Обними маму, сестру, будь со своими. Ямада перевёл расфокусированный взгляд на свои руки, а точнее на ладони, на которых сохла кровь от ногтей, что впивались минуты назад. — У меня нет "своих". Альберт обернулся на его слова, полные грусти. Свет от тусклых звёзд, что выглядывали из-за туч, осветил казалось обеспокоенное лицо мужчины. Оранжевые глаза были полны сожаления, но лишь на миг. Слова застыли на языке. Альберт всё же произнёс, не без труда. — Есть. — Снова ложь, снова враньё. — Это я и парни. Он оставил Брюса одного со своими мыслями. Поспешил прочь. Бежал через лес не оглядываясь и не останавливаясь до конца пути, осознавая что наделал и что собирался сотворить в будущем. В доме семейства Ямада горел свет. Значит мама на месте. Зайдя без стука, Брюс сразу же прогнал с лица печаль. — Я дома. Азиат бурча, прошёл а глубь и нашёл свою мать в прихожей. Сын посмотрел на неё и как обычно, увяз в тоскливом настроении. Сегодня ночью он будет дома один. На ней было роскошное вечернее чёрное платье с блесками. Сама же миссис Ямада, красила губы возле широкого, во всю стену зеркала. — Брюсси, ты вернулся обратно... Немного равнодушно произнесла женщина, не удостоив сына даже взглядом. — Я просил меня так не называть. Женщина усмехнулась, закатив глаза. — Ох, прости, прости... Воздух в доме казался спёртым или, возможно, это у Брюса теснило в лёгких. Он повнимательнее осмотрел свою мать и спросил. — Папа, что ли, приехал. Ты куда в таком наряде? Продолжая красить ресницы тушью, она отрицательно промычала. — Нет, отец на этой неделе не приедет. Он до сих пор в Италии. — Сухо и столь бесстрастно произнесла она. — Но не расстраивайся, он обещал привезти тебе кросовки. Наконец женщина подняла безразлично-рыбий взгляд на сына и набросила на плечи расшитую золотом накидку. Попрощавшись, она умчала на очередную встречу образованных снобов, что будут хвастаться своими толстыми кошельками. Дверь закрылась с той стороны, и в доме стояла гробовая тишина. — Как всегда... Он закрыл глаза и окунулся в воспоминание. Ямаде 5 лет. Ему приснился кошмар, и он просил маму посидеть с ним, но женщина просто ушла на банкет без малейшей попытки успокоить сына. Когда она в первый раз так сделала, маленький Брюс понял, что он один. И это знание было с ним всегда. Зайдя в ванную комнату, он включил свет и открыл кран. Вода побежала и не давала мёртвой тишине объять его вновь. Споласкивая лицо, его мысли нашёптывали всё старой песни мотив. О том, что он один, о том, что его жизнь в будущем превратиться лишь в серость. Вэнс умер и смерть его, как Брюс решил, была по его вине. Он убил человека, который был не безразличен. Вся та ненависть была не нужна, а та гонка за первое место в бейсболе сделали из Брюса лишь сгусток гнева и подпитала его ненависть. Ямада вымотан, но он ещё долго не смог заснуть от "насыщенного" событиями дня. *** — Ма, я дома. Хоппер громко хлопнул старенькой входной дверью. — Блять, Вэнс! Не хлопай, не в такси! Его бухой в говно папаша испуганно подскочил с места, но, поняв, что это всего-навсего его отпрыск, лёг обратно на диван. Парень оглядел свой старый дом. Внутри был застоялый немного удушливый запах, который вызвал бы кашель будь Вэнс человеком. Шея всё ещё болела, но волчья регенерация давала о себе знать. Сняв джинсовку и запулив её в свою открытую комнату, Хоппер стал расхаживать в поисках мамы. — Где мать? — Недовольное и невнятное бурчание отца отскочило от тонких грязных стен. Хоппер пнул его ногу. — Где мать? — Откуда я то, блять, знаю? Может до сих пор на кассе продукты пробивает. Хоппер смотрел на него с нескрываемой брезгливостью. Немытый и подобострастный пьяница, что жил на деньги своей жены и пособия по безработице. — Ты то нихуя не работаешь... Беспокойство за маму в его жёлтых очах было уловимым, но сейчас его одолел голод. Сходив на кухню, он украл бургер отца и слопал его в сухомятку. Парень почуял едкий запах свежей крови. Поняв, что это несло от него, он помассировал шею. Мышечная память наотрез отказалась принимать тот факт, что раны больше нет. Подумав, что надо переодеться, он направился к себе. Выглядел юноша так, словно убил кого-то. В собственной комнате пусто и нет уюта. Вещи разбросаны по углам. Джинсы, майки, комиксы, журналы непристойного характера и стухшая еда, по которой иногда ползали жужжащие мухи. Надев более менее чистую футболку, Хоппер посмотрел на себя в зеркало. В его теле постоянно было напряжение, болели плечи от эмоциональной нестабильности, а кончики пальцев постоянно ударялись о любую поверхность, словно он малолетний алкоголик или ещё хуже нарик. Но сейчас Вэнс чувствовал себя сильным и здоровым человеком. Жёлтые глаза, что глядели в ответ, говорили об изменениях и больших. Зашагав в обратном направлении, Хоппер стукнул кулаком по стене и вышел из дому, под матерное бурчание спящего отца. Ничего не понятно. Нет объяснений или инструкций к его новой жизни. На улице дождь больше не шёл. Хоппер пнул камешек и потопал ближе к лесу. Почуяв кого-то сзади, Вэнс обернулся и чуть не врезался в неизвестного. Это было так неожиданно, что его напряжённые нервы едва не сдали совсем. Он узнал мужчину, что укусил его несколько часов назад. Взявшись за голову, лохматый блондин плюхнулся на траву. Макс пожал плечами на его страх и слабость, присел на корточки, чтобы лучше взглянуть на реакцию. — Ты наверное ничего не понимаешь. — Хоппер чуть неуверенно поднялся на ноги и отступив назад, шёл лунной походкой. Макс приподнял голову и посмотрел на Вэнса снизу вверх. — Не бойся меня, я не причиню тебе вреда. Хоппер продолжал пятиться назад, пока не почувствовал, что его спина уперлась в кору дерева. Вэнс смерил Макса совсем невеселым взглядом. — Что ты со мной сделал? Большие бархатно-карии глаза казались столь добрыми, ласковыми. — Подарил вторую жизнь. — На мужских губах застыла натянутая ухмылка. — Ты был слабым. Люди это по сути ходячая и медленная болезнь, они мрут каждый день, они метеозависимы, могут заболеть гриппом, а астматики... Бедняги без балончика жить не могут. — Глаза Макса засверкали ярким цветом и Вэнс слегка ужаснулся этому. — Сейчас мы с тобой, называй как хочешь, новый виток эволюции. Скрещивание видов, и всё такое, но одно ясно то. Такие как мы превосходим большинство вокруг. Макс поднял руку и погладил встревоженного Вэнса, что дёрнулся от касания. — Чего? Мозолистая рука переместилась на щёку и одним пальцем провела по скуле парня, потом взрослый ткнул пальцем в высь. — На небе порой светит полная луна и контроля у нас в эти дни нет. Только голод и... — Заткнись, заткнись... Я не собираюсь выполнять, что либо по твоему приказу. Хоппер отскочил как ошпаренный кипятком. От вкрадчивого шёпота, Вэнс покрылся колючими, мерзкими мурашками. Макс изменился в лице и состроил обиженную мину. — Мне это и не нужно, это брату только моему надобно. Спокойный и непренужденный голос звучал очень тихо. Вэнса стало это понемногу раздражать. — Б-брату? Ты не один? Стало холодно от осознания, что подобных монстров в городе так много. По телу Хоппера вновь пробежала дрожь. — Соображай же, глупое дитя. Он несколько часов назад хотел оставить тебя подыхать, пока я вовремя не подоспел. Макс как мог сводил внутренней конфликт парня к нулю. Блондин вспомнил непонятного человека, перед которым Брюс упал на колени и пытался вымолить, что-то. Новообращённый так же вспомнил как сменали губы одноклассника, в пожаре, в поцелуе. Острые клыки впились и красная жидкость терпкостью сбегала вниз. — Меня Брюс укусил. Хоппер перестал свирепо смотреть в сторону взрослого, и вместо этого сел на траву. Он пождал под себя ноги. Закрыв глаза, он вплёл пальцы в непослушные волосы. С закрытыми глазами его длинные ресницы слегка подрагивали. — Узкоглазый дурак думал, что обратит тебя, но он не может. Мало кто может... Голос звучал всё тише, приглушённее, будто отдалялся, хотя чернобровый подошёл ближе. — Не называй его так, чмошник усатый! Хоппёр замахнулся, но не успел ударить как его скрутили и пнули на землю мордой вниз, отчего подросток пополз ничком, как уж на сковороде. На спину надавили ботинком и Хоппер сразу же перестал двигаться. Из молодого горла вырвался лишь тихий, гневный рык. — Я бы не советовал так поступать снова. — Тон полный издёвки, говорил, что Макс нисколечки не испуган и даже наслаждался его кряхтениями внизу. — Нужно дружить с себе подобными, иначе у нас будет много врагов. Макс отошёл от него, давая этим жестом разрешение, чтоб Вэнс поднялся. Теперь Хоппер захотел посмотреть на него по-новому. Всё ещё хотелось дать взрослому с кулака в рожу, но Вэнс решил подавить гнев и следовать за ним в глубь леса. На мгновение парень усомнился, стоило ли принимать приглашение этого человека, но почему-то сложившаяся ситуация напомнила очередное захватывающее приключение, заставляла предвкушать неизвестность. — Эй, как там тебя? — О, Максимилиан к вашим услугам, молодой человек. — Хоппер кинул на него немного угрюмый взгляд и сложил руки на груди, давая понять, что этот спектакль полный пофоса ему осточертел в край. Взрослый снова усмехнулся и махнул на подростка рукой.— Да не парься ты, я - Макс. Просто Макс. — Вэ... — Вэнс, я знаю. Ей богу, у тебя память как у золотой рыбки. Мы уже познакомились. Пойдём. Поведение Хоппера всегда было дерзким, но при этом не лишённым искренности, Максу это понравилось. То ли по дурости, то ли от страха перед неизвестным, Хоппер захотел стать с Максом взаимовыгодными товарищами. Возможно, поздняя ночь принесёт что-то хорошее, пока ветер гадал на старой, красной листве провожая этих двоих. *** — Mamá, estoy en casa. Сдавленность в груди, что сопровождала Робина весь вечер, начала потихоньку отступать. Входная дверь в стекольной раме, закрылась с сильным грохотом. Встревоженная миссис Ареллано как фурия неслась из гостиной. — Мелкий поганец! Хлесткая пощёчина была еле ощутима, но Робин сделал вид, что ему больно. — Прости, мам, я знаю ты весь день волновалась и мне нет оправдания, но я обещаю, что это не повторится дважды. Ареллано замер, готовясь к тому, что его ударят по рукам за то, что он заговорил без спроса, но его мама лишь села на диван, не в силах больше злиться и переживать. Вместо этого она устремила свои чёрные очи в окно. На улице всё почернело от сырости. Женщина вернула свой взгляд обратно, обеспокоено глядела на сына и заметила, как его зрачки светились. — Что с твоими глазами? Робин лишь лживо произнёс. — Это линзы. Потерев, в усталом жесте переносицу, миссис Ареллано махнула на него рукой. — Ладно, пошёл вон. Видеть тебя не желаю до завтра. Упав на кровать, Робин сразу же сомкнул веки и погрузился в сон. Проснувшись за пять минут до будильника, с ненавистью ко всему вокруг, Ареллано встал, не чувствуя усталости, и пошёл чистить зубы. Посмотрев на свою угрюмую физиономию, подросток оцепенел. На него в ответ не смотрели два жёлтых глаза, всё старые карии очи цвета тёмного дуба. Латинос впервые за два дня улыбнулся в зеркало. Чувство было приятным, но Робин поспешил отбросить все возможные мысли и поскорее отправился на занятия в школу. Кое-как причесав волосы и завязав бандану, Робин взглянул на часы и увидел, что опаздывает на восемь минут. Практически забежав в класс, смуглолицый оглядел всех присутствующих. Билли и Гриффин были на своих местах, на первых партах. Где-то в другом кабинете Ареллано унюхал Браса. Но вот Финни то не было нигде. — Билли, ты не видел Финна? — Нет, он пока не приходил. — Газетчик посмотрел на него с сожалением и легко пожал плечами. — Робин, не надо его в это втягивать. Если Ал не хочет... — Мне похуй, что там хочет твой Ал. Это мой лучший друг и я его не предам и не променяю на вас. Получив неодобрительный и столь прожигающий взгляд, Шоултер поспешил хоть как-то успокоить одноклассника. — Робин, расслабься иначе глаза будут выдавать. — Кстати, как ты это контролируешь? Шоултер придвинул скрипучий стульчик ближе к парте Ареллано. — В первый день они светятся по своей воле. Позже ты учишься держать всё в себе. Такие чувства, как обида, боль, гнев, ненависть и голод могут воззвать внутреннего монстра. Ареллано глубоко вздохнул и на тяжёлом выдохе раздул щёки. — Ну охуеть теперь, всё что ты перечислил это неотъемлемая часть моей жизни. В класс неожиданно для всех зашла директриса, стук её дешёвых каблуков, не сулил ничего хорошего. Её высокий голос звучал очень быстро и неуверенно. — После столь неприятного инцидента с мистером Джонсоном и сегодняшней пропажи ребёнка, мы посоветовались. Школьный совет решил отправить всех вас на неделю по домам, в городе будет действовать комендантский час. Полиция будет активно патрулировать город. Солёная слеза ненароком капала с чёрных ресниц и скользила по смуглой коже. Робин готов был молиться всем богам мира лишь бы пропавшим не был Финни Блэйк. — К-кто пропал? Шоултер аккуратно сжал его плечо, в защищающим жесте. — Робин, тихо. Зрачки вспыхнули ярким цветом. Латинос закричал и голос его дрогнул. — КТО ПРОПАЛ? Темнокожая женщина дёрнулась от крика мальчика и в немом вопросе посмотрела на Ареллано. Директриса проглотила подступивший ком и нехотя произнесла. — Вэнс... Вэнс Хоппер. В этот момент в класс зашёл, удивлённый этой сцене, Блэйк. У Робина одного взгляда на друга хватило, чтобы внутри потеплело, а тело прошиб удар сердца.