Гибрид

Как бы Амариэль не хотела, она не могла доверять Трандуилу полностью. Прекрасная внешность эльфов обманчива, и она это знала. За красотой и грацией скрывается хитрость, мстительность и злопамятность. Девушка считала эльфов гораздо более опасными врагами, чем гномов или даже орков. Их вечно юные невозмутимые лица нельзя было прочесть, понять их эмоции и характер. Холодная расчетливость и прекрасная память позволяли эльфам на протяжении веков помнить обиды и жестоко мстить своим обидчикам. Гномы или люди в данном плане отличались от высшей расы. Они так же могли жестоко наказывать врагов, но быстро забывали об этом или остывали после пары попыток. Эльфы же проносили свою злопамятность сквозь века, и ситуация между Трандуилом и Торином это доказывала. То, что произошло много сотен лет назад между королем эльфов и дедом Дубощита, имело влияние даже сейчас и нарушало многие планы отряда. Амариэль понимала, что ей нужно рассказать все, не упустив ни одной важной детали, но в то же время, ей не хотелось позволить Трандуилу найти новый повод для мести гномам. Ведь он мог зацепиться за что угодно и использовать это против своих пленников. А они ей были нужны, без них в Эребор не пройти. Девушка старалась рассказывать только о себе и лишь основные моменты. Эльф не перебивал, внимательно слушая ее историю. К концу он стал совсем мрачным, происходящее ему явно не нравилось. Какое-то время он молчал, обдумывая услышанное. — Что ж, судя по тому, что ты рассказала, могу тебя поздравить. — мрачно проговорил эльф. — Ты весьма успешно проигрываешь. Кон-Дар — мощнейшее черное заклинание, удивительно, как ты еще способна контролировать себя. — Я подумала, что смешение кровей может иметь влияние. — тихо сказала девушка. Трандуил лишь недовольно хмыкнул. — Подумала она. Твоя гибридность делает только хуже, она дает тебе большую силу и выносливость. При правильном их развитии ты станешь сильнее любого представителя своего народа. А как ты уже прочитала, Ярость увеличивает мощь своего владельца. Представь, на какие чудовищные вещи ты будешь способна, попав в плохие руки. Еще даже не находясь под контролем, ты выступила против Бледного орка. Тут все дело во времени, ты прожила почти четыреста лет и не сломалась, в то время как прошлые эксперименты не дотягивали и до сотни. Амариэль задумалась. Что могло столько времени сдерживать Ярость внутри нее и почему сейчас ей стало хуже? — Любовь. — догадалась она. — Кон-Дару противоположна только одна вещь — любовь. Живя в Ривенделле, я была окружена заботой и вниманием. У меня не было ничего плохого, ничто не давало поводов для мести и злобы. А теперь? Я вышла в жестокий мир, да еще и в компании грубых, придирчивых гномов. Получается, это они виноваты, что Ярость вернулась? — Она всегда была в тебе. Думаю, искренняя любовь твоих друзей и тот факт, что источник магии находился слишком далеко и не мог оказывать достаточно сильное влияние, на какое-то время «усыпили» Кон-Дар в твоем сознании и выиграли тебе время. — Да что за источник то? — Амариэль стала раздражаться. — Темный маг? Вы хоть знаете кто это? Она чувствовала усталость и злость от этих вечных недоговорок. Вы либо прямо скажите как есть, либо молчите вообще. Леголас, который все это время стоял у девушки за спиной, незаметно положил руку ей на талию в знак поддержки. Он был на ее стороне, как и Халдир. Амариэль не ждала от него подлости или опасности, и такой жест помог ей вспомнить, что она не одна. Это немного успокоило. — У меня есть некоторые предположения. На моей памяти есть только один маг, способный на подобное колдовство. Тем более, его и раньше уличали в похожих экспериментах. — И кто же это? — Саурон. Девушка поежилась. Она уже слышала это имя, знала его историю. Он был падшим майа, духом, созданным ещё в безвременьи. Известен как один из главных помощников Мелькора, также известного как тёмный лорд Моргот. После поражения Мелькора во времена Первой Эпохи, Саурон сам стал тёмным властелином и пытался завоевать Средиземье, ради чего и задумал создать волшебные кольца. Как и Мелькор, он вскоре начал собирать огромные армии орков и троллей, а также и других существ, равно как и тех людей, которых мог совратить. С помощью эльфийского кузнеца Келебримбора он создал 19 волшебных колец, чтобы через них получить власть над владыками Средиземья. Девять были созданы для людей, семь для гномов, три для эльфов. Саурон в тайне также сделал Кольцо Всевластия для себя, чтобы управлять остальными кольцами. Из этих колец сработали, как и задумано, только девять — те, что были подарены людям. Они превратились в верных Саурону призраков-назгулов. Гномы оказались чрезвычайно устойчивы к негативным эффектам колец, а эльфы были достаточно мудры, чтобы не использовать их после того, как Саурон надел своё Единое Кольцо, дабы склонить всех своей воле. Разозлённый Саурон повёл армии на Средиземье, чтобы вернуть все кольца, но в итоге потерпел поражение. Больше о нем никто не слышал и все были уверены, что он повержен навсегда. — Но это невозможно. — возразила она. — Саурон был давно побежден. — Побежден — не значит убит. — эльф внимательно смотрел на девушку. — Так, ладно. Предположим, вы правы и Саурон каким-то образом выжил и проклял меня. Как он узнал обо мне? Как смог пробраться в Эребор? И если я ему так нужна, почему не пришел за мной? Ведь его силы огромны. Ему ничего не стоит выкрасть меня, даже по пути сюда у него была куча возможностей это сделать. — Вот мы и подошли к главному. Давай вспомним, почему же ты ушла из Ривенделла, покинула свое безопасное место и практически пошла на встречу своей смерти. Что же вынудило тебя? Амариэль на секунду задумалась. В ее голове постепенно стал складываться пазл всего произошедшего. — Хотите сказать, что мои кошмары — дело рук Саурона? Но зачем? — Я считаю, что это все, на что у него хватило сил, так как ты была слишком далеко. Ему нужно было выманить тебя из дома и, как видишь, спустя почти двести лет он добился успеха. Лишь по счастливой случайности он не смог заполучить тебя после того, как ты сбежала из Эребора. Саурон и так потерял достаточно времени и теперь он сделает все, чтобы добраться до тебя. И как я вижу, на этот раз ты явно проигрываешь. Ведь рядом с тобой больше нет тех, кто тебя любит, кто защитит тебя. Между магом и его столь желанной игрушкой уже никто не стоит. — Так вот почему погиб отец. Саурон считал его угрозой на своем пути. — Очевидно, как и твою мать. — кивнул эльф. Его холодный взгляд пронзал Амариэль насквозь. В нем не было ни капли жалости или сочувствия. Но девушка этому не удивилась, другого от короля она и не ждала. Сейчас ее единственной поддержкой был Леголас. Однако ее надежды быстро улетучились, когда она осознала все последствия его поступка двести лет назад. Принц спас ей жизнь, тем самым расстроив все планы мага и значительно отодвинув их встречу. Если Саурон уничтожает всех, кто мешает ему достичь цели, то принцу грозит страшная участь. И не только ему одному. Амариэль подумала о тех гномах, что поддерживали ее, о хоббите, Бьорне, о Линдире с Элрондом. Все они попадают в список потенциальных врагов темного волшебника. Девушке стало страшно от одной мысли, что ей придется хоронить кого-то из них. — И что же мне делать? — ее голос дрогнул. — У меня для тебя два варианта. Первый — ты ищешь того, кто полюбит тебя и его чувства будут сдерживать Ярость. По сути, он станет твоим живым щитом. Однако, стоит ему попасть в беду, или, не приведи Валар, умереть, Кон-Дар вырвется с такой силой, что уже никто тебе не поможет. Ты потеряешь рассудок от горя и тут же попадешь к Саурону в руки. Под его контролем ты будешь уничтожать все живое, не узнавая ни друзей, ни врагов. Так что я настоятельно не рекомендую тебе прибегать к этому методу. Тем более, что твоя Ярость оказалась долговременной. — Что это значит? Амариэль уже с трудом переваривала огромное количество новой информации. Ей хотелось тишины и покоя. На ее вопрос неожиданно ответил Леголас. — Кровавая Ярость чаще всего бывает кратковременной. Это значит, что желание отомстить возникает лишь тогда, когда ты сама видела момент смерти своих близких или же знала их лично и с момента их гибели прошло не больше пары лет. Долговременная Ярость не имеет срока. Ты ведь не помнишь своих родителей, но слыша об их смерти, ты чувствуешь, как Кон-Дар внутри тебя требует выхода, чтобы покарать виновных. — Так вот почему они не хотят отпускать меня в Эребор. — догадалась девушка. — Боятся, что мои воспоминания вернуться и случится приступ. Значит и Гэндальф все знал с самого начала. Вот чего он меня отговаривал. — А второй вариант? — Изоляция. — ледяным тоном произнес король. — Полная изоляция от всего, что может вызвать твои приступы. — Предлагаете мне вечное изгнание? — Амариэль возмущенно взглянула на эльфа. — И это ваша помощь? — Ты ничего в этом не понимаешь! — вскипел Трандуил. — Ты представляешь огромную угрозу всему Средиземью! Твоя изоляция — единственное спасение для всех нас! — А вы не хотите подумать о моем спасении? — девушка скинула руку принца и шагнула к трону. — Ты уже почти проиграла! Твоя светлая оболочка трещит по швам! Еще пара таких приступов и Саурон победит! — Да с чего вы это взяли? — Амариэль почти перешла на крик. — Где хоть какие-то признаки? Трандуил резко встал с трона и подошел к ней. — Что ж, давай посмотрим. — прошипел он. Было видно, что эльф на грани того, чтобы выплеснуть на нее свою злость. — Твои постоянные кошмары, не дающие тебе спать и лишающие тебя сил сопротивляться это раз. — он громко щелкнул пальцами у ее уха, отчего девушка вздрогнула. — Внезапные вспышки раздражения и агрессии это два. Потрясающее умение разговаривать с темными тварями это три. Более того, ты уже успела получить имя для своей Ярости. На каждый счет приходился громкий щелчок. Непонятно, пытался ли Трандуил ее этим напугать или что-то еще, но Амариэль стало это надоедать. Ей хотелось уже пощелкать перед королевским лицом, но она сдерживалась. — Изменения во внешности это четыре. — продолжал эльф. — Какие еще изменения? Он передал девушке красивое серебряное зеркало. — Смотри внимательно милая. — прошептал он. — Смотри, во что ты превращаешься. Амариэль вгляделась в свое отражение и чуть не уронила зеркало. Первое, что она заметила, это цвет глаз. Они больше не были голубыми, скорее зелеными с желтым оттенком. Зрачки будто стали уже. Ее взгляд больше походил на звериный, чем на человеческий. — Глянь еще сюда. — Трандуил поднял верхние пряди волос. Локоны под ними, когда-то, как и все отливающие ярким рыжим цветом, сильно потемнели и приобрели темно-красный окрас. Они занимали уже почти половину головы и только верхние пряди, сохранившие свой природный цвет, скрывали это. — Итого уже четыре — ноль. Заметь, не в твою пользу. Король явно был доволен своими доводами и чувствовал, что скоро убедит девушку. — К тому же, стоит вспомнить видения в образе отца. Насколько же ты слаба, что Саурон смог такое сотворить. Конечно, там был не совсем твой отец, а лишь отчасти. Полагаю, ты видела его обличье, сильно искаженное тьмой. Саурон так осмелел, что решился фактически лично явится к тебе в его облике. Такая магия требует огромных сил. Это лишний раз доказывает, как ему не терпится добраться до тебя. И вновь ты чудесным образом избежала этого. — Кили… — тут же вспомнила Амариэль. — Ведь это он спас меня тогда. — Ах да, еще кое-что. — Трандуил чуть ли не улыбался, наслаждаясь своей речью. — Ты же читала, что чем сильнее становится Кон-Дар, тем быстрее идет восстановление после приступа. Скажи мне, дорогая, сколько времени тебе понадобилось, чтобы отдохнуть после схватки с Азогом? Девушка все еще отходила от увиденного в зеркале и не сразу вспомнила те дни. — Вроде около трех дней. — Три дня, прекрасно. — он обратился к сыну. — А теперь ответь мне, Леголас, сколько спала наша гостья после использования своих сил против пауков? Принц на мгновение задумался. — Около семи часов. Трандуил торжественно повернулся к эльфийке. — Семь часов! С трех дней до семи часов! Как тебе такой скачок роста, милая? Сколько ты будешь отдыхать после следующего приступа? Тридцать минут? Он вернулся на свой трон. — Надеюсь, я привел тебе достаточно доказательств, чтобы ты поняла, что твоя изоляция — это единственный выход остановить Кон-Дар. Хотя бы на время. Другого способа я не вижу, ибо твоя сила растет в геометрической прогрессии. Отсрочка в двести лет дает свои плоды. — Почему вы так отрицаете любовь? Возможно, я смогу найти того, кто сможет помочь мне. — Ты не слышала, что я сказал? — эльф вновь пришел в ярость. — В твоем случае это огромный риск! Это станет твоей слабостью, любой сможет управлять тобой как ему вздумается! А потеряв эту любовь, ты станешь неуправляема, жестока и озлоблена! Я не могу ставить под угрозу свой народ лишь из-за твоих капризов! — С чего вы решили, что я буду такой? — девушка уже сама перешла на крик. — Только потому что сами стали холодным и бесчувственным? Она бы не хотела такой жизни для вас и сына, она бы не одобрила то, что вы делаете! Лицо Трандуила перекосилось от гнева. Амариэль поняла, что попала в самое больное место короля. Даже Леголас опустил глаза, не в силах смотреть на отца. — Не смей читать мне нотации! Что ты знаешь о моей жизни, о том, какую боль я пережил? Ты беззаботно сидела в Ривенделле, не зная ни горя, ни печали! Ты понятия не имеешь что значит терять близких! — Пусть так, но я никогда не стану такой как вы! Я не позволю этой боли сломать меня и превратить в бездушное, холодное существо! Я буду жить дальше ради тех, кто рядом, кто нуждается во мне! Вы закрылись от всего мира, отвернулись даже от собственного сына. Последние слова девушка произнесла почти шепотом, но Трандуил прекрасно ее слышал. Она уже собралась уходить, когда эльф окликнул ее. — Твои друзья не вечны, Амариэль. Скоро и они покинут этот мир. И вот тогда ты поймешь меня, тогда-то ты вспомнишь мои слова. И когда мы снова встретимся, ты расскажешь мне каково это — терять тех, кого любишь. Девушка замерла у самой лестницы. Это прозвучало как угроза. Или предупреждение? Неужели он намерен что-то сделать с гномами? Хочет добиться ее согласия на изоляцию с помощью шантажа? Леголас видел, что Амариэль уже готова вновь начать перепалку с королем и поспешил увести ее подальше. Они молча спустились на нижние этажи, эльфийка хотела увидеть гномов, убедиться, что с ними все хорошо. На этот раз стража пропустила ее без вопросов. Подойдя к темницам, где держали принцев, девушка застала необычную картину. У решетки Кили на ступеньках сидела Тауриэль — та самая эльфийка, которая сражалась с Леголасом против пауков. Как успела узнать Амариэль, она была начальником стражи. Сейчас они тихо о чем-то беседовали. Эльфийка мило улыбалась, а Кили смотрел на нее глазами влюбленного подростка. Полукровка еще была зла из-за разговора с королем, но, когда она увидела эту парочку, терпение лопнуло. Ее подозрения становились все менее беспочвенными. Амариэль подошла ближе и кашлянула. Оба собеседника резко повернулись, вероятно не рассчитывая, что их увидят. Кили тут же радостно вскочил, протягивая к девушке руки. — Амариэль, наконец-то ты пришла! Мы так волновались! Она улыбнулась гному, но ее холодный взгляд был прикован к рыжей стражнице. — Здравствуй, Тауриэль. — казалось, ее ледяной тон способен заморозить воздух вокруг. — Как поживаешь? — Добрый день, Амариэль. У меня все прекрасно. А у тебя? — Все замечательно. Вот пришла проведать своих друзей. — В таком случае, не буду вам мешать. Тауриэль поспешно встала и собралась уходить. — Я тебя провожу. Амариэль попросила Кили подождать и девушки удалились. Как только они завернули за угол, гибрид схватила эльфийку за локоть. — Что ты здесь делала, Тауриэль? Зачем тебе понадобился принц? — Мы просто беседовали. Не понимаю, о чем ты. — она попыталась вырваться. Полукровка резко толкнула стражницу и прижала к стене. — Не смей мне врать! — зашипела Амариэль прямо ей в лицо. — Какие такие интересные темы ты нашла для разговора с пленным? Тебя Трандуил подослал? Отвечай! — При чем тут король? Ты бредишь! Я просто пришла проверить, все ли в порядке. Это моя обязанность. Да и с каких пор ты волнуешься за гномов? — Мое волнение тебя не касается. А теперь послушай меня внимательно, дорогая. Мне плевать, о чем вы разговариваете, но, если своими сказками ты пытаешься что-то выведать у Кили, причинить вред ему или кому-то еще, ты сильно об этом пожалеешь. Выполняй свои обязанности и молись, чтобы за ними не было злого умысла, а иначе мы поговорим с тобой совсем по-другому. Тебе не понравится этот способ, поверь мне. Амариэль отпустила побледневшую стражницу и вернулась к принцу. В ней все еще бушевала злость, страх потерять близких и, как ей показалось на мгновение, ревность. После разговора с Кили ей стало чуть спокойнее. Она рассказала ему о плане побега, который они придумали с Бильбо и о родителях. Девушка лишь умолчала о проклятии, решив не забивать юную голову принца столь серьезными новостями. Все это время Кили не отпускал руки названной сестры, прижавшись к боку, словно потерянный ребенок. Хотя, по сути, он таковым и являлся. После этого Амариэль заглянула к Бофуру и Балину. Оставались только Фили и Торин. Старший принц безмерно обрадовался ее визиту, постоянно спрашивал хорошо ли с ней обращаются, не обижают ли. — Мне очень жаль твоих родителей. — утешал он девушку. — Увидев, какой ты стала, они бы гордились тобой. — Было бы чем гордиться. — грустно подумала эльфийка. — Ты смогла что-то узнать о своей тьме? От нее есть средство? Амариэль немного замялась. — Ну, есть некоторые предположения. — уклончиво ответила она. — Но история очень темная и запутанная. Информации мало, нужно еще поискать. — Во время нападения пауков, я слышал, ты что-то кричала. — осторожно поинтересовался гном. — Что это был за язык? Девушка нервно перебирала руками волосы. Тут врать было бессмысленно. — Дело в том, что моя сила дает мне возможность понимать черное наречие. Я могу говорить на нем и тогда я пыталась отогнать пауков от вас. — Ну хоть какая-то польза от этого. — усмехнулся Фили. Эльфийка удивилась такой реакции. Фили ее не боялся и не презирал. Наоборот, он изо всех сил поддерживал, хотя и сам находился не в лучшем положении. — Я думала, ты не захочешь со мной общаться после такого. — тихо проговорила она. — Посчитаешь ведьмой или одержимой. Почему ты не поддержишь взгляды Двалина? А что, если я и правда опасна? С чего гному верить полукровке, которая сама не знает, чью сторону ей занять? Они сидели рядом на холодном полу темницы и смотрели друг на друга. Неожиданно Фили взял ее за руку и сплел их пальцы. Ее маленькая ладонь буквально утопала в его большой широкой руке. — Может с того, что он не может смотреть на нее по-другому. — прошептал принц. — Потому что с первой их встречи он видел в ней что-то особенное и светлое. Потому что влюбился как последний дурак. Он мечтает, чтобы она всегда улыбалась, а ее смех подобен сотни серебряным колокольчикам. Ни один драгоценный камень Эребора не может сравниться с ее красотой. Когда он видит ее боль и страдания, его сердце разрывается на части. Он не хочет видеть ее с кем-то кроме себя. Может, он сам одержим? Ее красотой, умом, добротой, преданностью и смелостью. — Тогда этот гном с огнем играет. — улыбнулась девушка. — Мало ли что на уме у ведьмы. Никто не знает на какое зло она способна. — Возможно, если у нее на уме будет любовь, то на зло просто не останется времени. Фили уверенно притянул эльфийку к себе. Он осторожно отодвинул прядь огненных волос, заставляя ее сердце забиться в бешеном ритме. Во взгляде мелькнула нехарактерная для него, всегда такого серьезного и непреклонного, нежность. Еще секунду он колебался, и, не удержавшись, трепетно коснулся манящих и столь желанных губ. Девушка ответила на поцелуй, обвивая руками его шею. По телу разлилось тепло, будто горячее дыхание дракона заполнило комнату. Она почувствовала, как принц прижал ее к себе, едва сдерживая бушующую страсть. Вся злоба и обида будто растаяли. Его любовь, как лекарство, избавила Амариэль от всех переживаний последних дней. Ей хотелось вечно тонуть в этом безмятежном омуте нежности и удовольствия. Но далекие шаги стражников нарушили их идиллию. Фили отпустил девушку и посмотрел немного затуманенным взглядом. — Кажется, тебя ищут. — Да, мне надо идти. Еще многое надо успеть и подготовиться к празднику. Амариэль встала, но гном схватил ее за руку. — Ты ведь уйдешь с нами? — его голос дрогнул. — Не останешься здесь? — Конечно, я с вами. Кто же будет вас от орков спасать. — усмехнулась она. Поцеловав принца на прощание, эльфийка направилась к последнему и наименее желанному участнику похода. Ей нужно было посвятить узбада в подробности плана по их освобождению. Зайдя в темницу, Амариэль наткнулась на уже привычный мрачный взгляд. Слава Валар, что принцы не переняли его характер и манеры. — Чего явилась? — буркнул он. — И я тебя рада видеть, Торин Дубощит. — холодно произнесла девушка. — Поязвить пришла, предательница? Уже и одежду их нацепила и с королем, небось, успела полюбезничать. Жаль, твой отец помер, я бы взглянул на этого остроухого, посмевшего обесчестить женщину моего народа! Амариэль держалась изо всех сил, чтобы не свернуть гному шею. Она понимала, что тот факт, что ее не посадили в темницу вместе со всеми, ставит девушку выше гномов в глазах короля. Конечно, это его злило и ему нужно было вылить свой яд хоть на кого-то. Но эльфийка умело держала свою холодную безэмоциональную маску. — Осторожнее со словами, Дубощит. Ты ведь не хочешь повторить ошибок своего отца или деда и обидеть того, кого не следует. Это может иметь для тебя последствия. — Это что, угроза? — Торин в ярости вскочил на ноги. — Ты смеешь угрожать мне, ведьма? — Будь это угроза, ты бы здесь уже не стоял. — спокойно сказала эльфийка. — Это было лишь предупреждение. Но когда-нибудь мое терпение лопнет, помни об этом. Я далеко не беззащитна, как могу показаться, и ты это прекрасно знаешь. — Пошла вон! Ведьма! Предательница! — Как пожелаете, ваше величество. — ее улыбка стала похожа на оскал. — Я лишь хотела передать вам, что у нас есть план вашего побега. Мы планировали его на завтра, но я вижу, что вам не нужна моя помощь. Жаль, что Эребор так и останется дракону. А вы останетесь здесь навечно, пока не сгниете. Всего хорошего. Амариэль стремительно вышла и остановилась уже у лестницы. Сейчас у нее было два пути. Пойти в лес за травами или же поддаться своей обиде и желанию насолить узбаду. Она сама не заметила, как вновь оказалась у трона короля. — Предательница значит? — злилась про себя эльфийка. — Я тебе покажу, что такое предательство! Платье ему не понравилось, видите ли! В темницу с ним не села! — Чего тебе? — устало спросил Трандуил. — Я согласна. — выпалила она. — Согласна на вашу сделку. Вы отпускаете гномов, а я принесу вам камни. Эльф победно улыбнулся и подошел к девушке. — Я рад это слышать, дорогая. Ты приняла верное решение. Они пожали друг другу руки. — Когда вы их выпустите? — Как ты знаешь, завтра у нас праздник. Гости уже начинают прибывать, сейчас это сделать не получится. Они уйдут утром следующего дня. — Прекрасно. Девушка уже собиралась уйти, но король остановил ее. — На празднике будет бал. Ты окажешь мне честь в первом танце? Амариэль взглянула в холодные серые глаза Трандуила, пытаясь найти там хоть какой-то подвох, но безуспешно. — С удовольствием, ваше величество. Спустившись по лестнице, эльфийка почти бегом покинула дворец. Времени оставалось совсем мало, уже некогда жалеть о содеянном. Зайдя в лес в поисках нужных трав, Амариэль вновь ощутила на себе чей-то взгляд. Из сумрака деревьев на нее смотрели два больших желтых глаза.