obfuscation

— Куда мы едем? — спрашивает Вова, отстраненно наблюдая темные равнины Пустошей через прочный пластик окна такси. — Тебе нужно развеяться, а мне отдохнуть, — говорит Леша. — И я знаю пиздатое место. Подожди, почти приехали. На удивление молчаливый Деламейн подъезжает к трейлерному парку и останавливается перед въездом — проемом в покосившемся проволочном заборе. Вова вылезает из машины и оглядывается по сторонам. Здесь темно, в большинстве трейлеров свет не горит, люди отсыпаются перед очередным трудовым днем, и только луна и несколько тусклых желтых фонарей освещают округу. Звезды здесь такие же яркие, как и у мотеля, но за крышами домов на колесах уже виднеются огни Найт-Сити. — Я здесь жил с сестрой, — вдруг информирует Леша, проходя вперед, мимо грязного и явно давно заброшенного трейлера. — Когда Арасака оставила нас с голой жопой, денег хватало только на аренду самого скорбного трейлера из возможных. Там были клопы, и прошлые жильцы оставили прощальный подарок в виде горы использованных гондонов в морозильнике. Вову пробивает на нервный смешок. — Все было настолько плохо? — Ага, — усмехается Леша. — Я удивлен, что выбрался. Все, кого я здесь знал, либо строчались, либо поехали крышей. Поневоле вспоминаются Вовины соседи по квартире — мирные ребята, две девушки и парень, которых он видел трезвыми раза три за все годы их жизни в одной квартире. Из-за разных графиков работы они не часто общались, что не дало возможности развить знакомство. — Куда именно мы идем? — Сейчас увидишь. Они уже отошли от места дислокации большинства трейлеров, и теперь на пути встречаются лишь невысокие деревья и заросли колючих кустов. Вову удивляет, как Леше удается ориентироваться в такой темноте и не сбиваться с маршрута. Хотя, может, они давно сбились и теперь бредут по Пустошам, а наемник просто делает вид, будто так и должно быть. Вова бы не удивился. Щебенчатая дорога превращается в подъем на невысокий холм. Вова видит вышку водокачки с толстой дымящейся трубой и забором, приветливо украшенным колючей проволокой и выглядящим гораздо внушительнее того, что был при въезде на территорию. На грязном железном баке водонапорной башни красуется гордая красная надпись: «хуй корпо-ворам». Леша останавливается у калитки, вмонтированной в железные ворота, и несильно толкает. Не поддается. — Откроешь их с той стороны? Я тебя подсажу. По привычке Вова хочет сказать, что никаких проблем нет, он может запросто выбить эту калитку к чертям, но осекается и поджимает губы. Теперь на использование чипа наложен негласный запрет, и Леша вряд ли обрадуется, предложи Вова расчистить им путь ценой своих мозгов. Подняв взгляд, он замечает, что полоса колючей проволоки прерывается над воротами, и кивает. Вова упирается левой ногой о Лешины ладони, хватается за край калитки и подтягивается, садясь на забор. Без чипа сделать это оказалось труднее — Вове с детства не приходилось утруждаться, чтобы применять силу, всю работу на себя брала щепка. Спрыгнув вниз, Вова открывает щеколду. — Ты привел меня на водокачку? Хуевое место для первого свидания, — с видом знатока заявляет Вова, оглядываясь вокруг. Судя по зарослям травы и покрывшимся слоем грязи и песка генераторам, водокачку явно давно не посещали. — Твои места тоже были не огонь, — хмыкает Леша. — Склад Когтей в Нортсайде, знаешь, даже на одну звезду не тянет. — Зато весело было, — отмахивается Вова, надеясь скрыть волнение. Вся защитная стена бахвальства рушится на глазах, потому что меньше часа назад Вове вынесли смертный приговор, и никакие приколы уже не спасут от того, что монолитно и не подлежит деконструкции — смерти. Леша это явно замечает, но никак не комментирует. Вова ему благодарен, потому что выслушивать бессмысленные утешения сейчас будет самой отвратительной вещью на свете. — Нам наверх, — оповещает Леша, забираясь по лестнице с облупившейся желтой краской. Удивленно приподняв брови, Вова следует за ним. Странно видеть Лешу в такой обстановке: темная окраина города, заплеванный трейлерный парк и тишина. Есть только гудение каких-то механизмов, но оно создает шума гораздо меньше, чем типичные ночные звуки Найт-Сити. Леша — это Посмертие, заказы на тысячи евродолларов, руки в крови корпоратов и неоновые огни фар Калибурнов, на полной скорости рассекающих по городским трассам. Уж никак не ночная прохлада Пустошей и чужеродное чувство поедающей душу тоски. — Миленько, — комментирует запыхавшийся Вова, поднявшись наконец на самый верхний ярус водокачки. — Только я все еще не понимаю, зачем мы здесь. — Мне нужно подумать, — отрезает Леша. — Будешь? — он достает из внутреннего кармана плаща бутылку, судя по этикетке, водки. — Спрашиваешь еще, — хмыкает Вова, садясь рядом с наемником на самый край платформы. Ноги Вовы болтаются на высоте метров тридцати, не меньше, но об этом сейчас как-то не думается. Ни о чем, в принципе, сейчас не думается, поэтому Вова отвинчивает крышку бутылки, отшвыривает ее вниз и делает несколько глотков, глядя на никогда не засыпающий Найт-Сити. Отсюда создается ощущение, что вы почти на равных, что городу не удастся сожрать тебя с потрохами при первой же возможности. Это иллюзия, но такая приятная, что даже глушит едкость пойла, явно купленного в Сансете. — У меня для тебя новость. Завтра мы встречаемся с Дрейком, — вдруг говорит Леша, перехватывая бутылку. — Я с ним договорился, пока ехали сюда. Вова молчит секунду, переваривая информацию. — У меня тоже для тебя новость: завтра мы ни с кем не встречаемся и трахаемся весь ебаный день. — Ты от Игоря набрался? Вся эта хуйня с принятием, да? — насмешливо поднимает брови Леша, делая глоток. — Нет, — цедит Вова. — Я не… блядь, да твой Дрейк — гомункул на подсосе у пиджаков! Ты серьезно ему доверяешь? — Я знаю. Тем не менее, он с Арасакой — единственное, что у нас осталось. Мы поможем им, они помогут нам. — Я не буду сосать им хуй, чтобы потом меня ебали в жопу, — огрызается Вова, отворачиваясь. Вздохнув, Леша замолкает и передает бутылку мальчику. — Я не собираюсь брататься с пиджаками, если ты об этом. Но я сделаю все, что потребуется, чтобы тебя спасти, — окончание фразы выходит с какой-то горечью. — И ты так уверен, что он нам поможет? Что Арасака впервые в жизни поступит честно? — безнадежно спрашивает Вова. — Если нет — от их башни останутся лишь воспоминания, — Леша говорит это таким тоном, что Вова невольно начинает верить. Сигареты в пачке неумолимо заканчиваются: когда Вова закуривает, в запасе остается всего лишь две. Ментоловый привкус курева и горечь водки смешиваются во рту, и если прикрыть глаза, то можно представить, что всего этого не было. Никакой Арасаки и ебаной щепки, Хелльмана, Когтей, Леши… Вова просто зависает на крыше своего дома с Ваней и Сережей, прихватив самую дешевую бутылку, что была в супермаркете. Но призрачная дымка самообмана растворяется с первым дуновением ветра. Такого чистого воздуха в Кабуки не бывает, там даже ночью воняет жженой резиной и дерьмом. — Нахуя? — неожиданно даже для себя спрашивает Вова, и тут же кашляет, давясь дымом. — Нахуя ты это делаешь? — Что именно? — Леша бросает на него короткий взгляд, а потом снова отворачивается к городу. — Возишься со мной. Спасаешь. И, дядь, я больше не куплюсь на отмазу, что у тебя все настолько херово с личной жизнью, что ты готов лезть в дерьмо масштаба Арасаки за возможность трахнуть пацана с истекающим сроком годности. Леша какое-то время не отвечает, задумчиво глядя в пустоту, и Вова уже не надеется услышать хоть что-то от наемника, как тот выдает: — А почему нет? Нервный смешок у Вовы вырывается против воли. — Почему нет? Блядь, тебе все причины назвать? Хотя бы потому, что это полный пиздец. Мне жить осталось неделю максимум, я скоро перестану различать реальность и галюны, а даже если Арасака и поможет, в чем я очень сомневаюсь… — Завали, — вскидывает ладонь Леша. — Тебя серьезно это так сильно волнует? Какая разница? Вова хмурится и выдыхает дым через нос. На самом деле — нет, не волнует. Леша рядом, и они проведут вместе все эти чертовы оставшиеся семь дней, за что Вова наемнику благодарен. Близость не спасает от пиздеца, но она — единственное, что становится хоть сколько-нибудь важным, когда жить остается недолго, а сама жизнь потеряла смысл. Вова делает два глотка из бутылки и кривится от отвращения. Спирт обжигает горло, греет внутренности и помутняет разум, но забыть о том, что произошло всего несколько часов назад, все-таки не получается, а жаль. Нижняя губа начинает предательски дрожать, на глазах наворачиваются слезы. Вова сглатывает и порывисто выдыхает, надеясь успокоиться, но не помогает. По скуле стекает серебристая дорожка слез, и мальчик быстро стирает ее рукавом толстовки, надеясь скрыть от Леши. Не выходит. Наемник все замечает, но ничего не говорит, лишь понимающе кивает и приобнимает Вову за плечи, притягивая к себе. От Леши пахнет порохом, водкой и железной кровью. В груди начинает постепенно зарождаться хрупкая, полупрозрачная уверенность, но и ее сейчас достаточно. Вова выбрасывает окурок вниз и прижимается сильнее, прикрывая глаза. — Знаешь, почему я все еще держусь, Леш? — говорит Вова, с трудом подбирая слова. Видимо, водка уже успела ударить в голову. — Потому что, блядь, надежда еще есть. Я придурок, я не умею сдаваться, пока есть хотя бы намек на надежду. Вздохнув, Леша начинает задумчиво перебирать в пальцах осветленные Вовины пряди. — Я не хочу сдохнуть просто так, — выходит слишком жалко, дрожь в голосе скрыть не удается, и Вова еле давит позорный всхлип. — Мне страшно. — Не сдохнешь, — уверенно шепчет Леша куда-то Вове в макушку. — Не сдохнешь, Вов, я обещаю. Пьяный мозг не находит причин Леше не верить, все-таки, наемник его ни разу не обманывал. Даже когда хотел продать Некоглаю Леша не врал, а это о чем-то да говорит. Вова хочет что-то ответить, но глаза закрываются сами собой. Удивительно, что водка подействовала не как обычно, подняв уровень эндорфинов до максимума, а как-то седативно, и теперь Вова чувствует невероятное желание заснуть прямо здесь, завалившись на Лешу. И когда темная пелена уже планирует накрыть с головой, Вова слышит тихий голос наемника, и даже не сразу понимает, что слова адресованы ему. — Однажды ты задашься вопросом, что из этого настоящее, — Леша замолкает на несколько секунд, а потом продолжает. — Я хочу, чтобы ты знал. То, что между тобой и мной. Оно настоящее. *** Доки Джапан-тауна, где назначил встречу Дрейк, могли бы показаться не такими отталкивающими, если бы не кучи гниющего мусора и нестерпимая вонь. Вова морщит нос и кривится, надеясь свалить отсюда как можно скорее. Никогда бы он не подумал, что пойдет встречаться с бывшим охранником Сабуро Арасаки, чтобы рассказать ему все о щепке в своей голове, а потом еще и договориться о помощи. Но имеем, что имеем, поэтому Вова покорно следует за Лешей по темному тоннелю, куда Деламейн заезжать отказался по своим невысказанным соображениям. На лице Леши какая-то кривая ухмылка и следы недосыпа в виде лопнувших капилляров на глазных яблоках и усталого взгляда. Вова же выспался прекрасно — час на водокачке, час в машине Деламейна по пути в город и еще несколько в квартире Леши, но это никак не способствует повышению настроения. И дело здесь даже не в отвратительном месте встречи, а в самой этой встрече. Дрейка Вова замечает стоящим на обочине, оперевшимся на край ограждения, и желание толкнуть его вниз, в ледяную отравленную воду реки сейчас кажется особенно заманчивым, но Вова помнит вчерашние слова Леши, поэтому только сжимает челюсти. Раз уж наемнику всралось вести переговоры с подсосом корпоратов — пусть ведет, но Вова не скажет ни слова. — Вы здесь, — Дрейк отрывается от созерцания черной водной глади и осматривает Лешу с Вовой как-то удивленно, будто до конца не был уверен, что они придут. — Хорошо. — Что мы здесь делаем? — интересуется Леша. — Это отличное место, чтобы поговорить без свидетелей, — отвечает Дрейк, вздыхая. — Я писал тебе про моего друга. Он скоро приедет. Вспомнив, что Леша по пути упоминал о четвертом участнике встречи, Вова недовольно фыркает. Скорее всего, сейчас прикатит еще один пиджак, желающий в очередной раз просканировать Вовин чип и выдать что-то вроде «ну, здесь я помочь не могу». — Расскажи наконец, кто это, — говорит Леша, и его тон обманчиво спокоен, но Вова замечает, как тот ненавязчиво положил ладонь на рукоять Малориана. — Телохранитель Ханако-сама. — Ханако Арасаки? — поднимает бровь Леша, закуривая. — Нихуя себе. Зачем? Вова тоже было тянется к карману, но вспоминает, что две оставшиеся сигареты он выкурил сразу после пробуждения. — Если он вам поверит, мы сможем встретиться с ней, — говорит Дрейк. — А если нет, он попытается нас грохнуть, — невесело кивает Леша, выдыхая дым. — Хули не предупредил? Я бы взял людей. — Если Гвин решит свести с нами счеты, твои люди его не остановят, — качает головой Дрейк. — Поверь мне, я видел его в деле. Слышится шум двигателя, и в поле зрения показывается машина. Обычный черный седан, на таких обычно ездят Мальстремовцы, а не корпоратский внедорожник с бронированными окнами. Вове становится не по себе. Автомобиль останавливается в нескольких метрах от ограждения, и из нее выходит крупный мужчина в сером пиджаке. Его шея состоит из таких же, как у Дрейка, красно-черных имплантов, но различие все же есть: у бывшего охранника Сабуро Арасаки они сейчас представляют собой лишь элемент декора, а не смертоносное оружие. Вова прикидывает, смог бы он одолеть Гвина, если бы был под действием чипа, и сомневается, что победа далась бы ему так легко, как обычно. Мужчина подходит ближе и обводит презрительным взглядом Лешу и Вову. Так обычно смотрят на кучу дерьма на пороге собственного дома: вроде, и трогать не хочется, но без этого от вони не избавиться. Вова чувствует презрение, смешанное с бессилием. — Дрейк, — слегка кланяется мужчина. — Гвин, — Дрейк кивает головой в ответ. — Это они? Вор и солдат? — интересуется Гвин, склонив голову. Вова хочет возмутиться, но молчит. Гвин по размерам больше его с Лешей вместе взятых, что заставляет задуматься о перевесе сил, даже если они пойдут трое на одного. — Мои свидетели, — невозмутимо кивает Дрейк. — Мне сказали, ты что-то знаешь, — Гвин поднимает взгляд на Лешу. — Говори. — У меня был заказ — украсть носителя щепки, — начинает Леша, и его голос звучит ровно, будто он делится событиями заказа со старым другом. — Я попал в пентхаус Компэки и стал свидетелем милейшей семейной ссоры. Ёринобу придушил Сабуро, если хочешь подробности. — Молчи, — резко прерывает Гвин, угрожающе сжимая кулаки. — Ни слова больше. Иначе ты навлечешь на себя смерть. Леша, даже если и боится, свой страх никак не показывает, только дарит охраннику кислотную насмешливую улыбку. — Это правда! — встревает Дрейк. — Ханако-сама должна его выслушать! — Все, чего я хочу — защитить ее от этого забытого богами города, — цедит Гвин. — Она в опасности? — спрашивает Дрейк с искренним беспокойством на лице. — Нет, — качает головой Гвин. — Но на параде в честь Арасаки-сама может случиться что угодно. Вова фыркает. Два верных корпоратских пса, готовые хоть весь город развеять пеплом ради хозяев. И если Гвина еще можно понять: тот, по всей видимости, отлично живет, исполняя приказы Ханако, то вот действия Дрейка вызывают у Вовы полнейший диссонанс. Бывшего телохранителя Арасака растоптала и выбросила невзирая на годы службы, а он все равно всеми силами пытается помочь, ничего не требуя взамен. — Я привел тебе свидетелей его убийства, а твои мысли заняты каким-то глупым парадом? Дурак! — раздосадовано восклицает Дрейк. — В отличие от тебя, я еще не предал доверие тех, на кого работаю, — презрительно хмыкает Гвин. — От правды не убежишь, — встревает Леша, звуча слишком издевательски для того, кто стоит перед человеком, готовым даже без Арасаковского чипа сравниться со смертоносностью Вовы. Вздохнув, Дрейк смеряет наемника неодобрительным взглядом, а потом снова поворачивается к Гвину: — Ты пожалеешь о своих словах, — шипит он. — Я жалею только о том, что согласился на эту встречу, — отмахивается Гвин. — За тобой идет охота, Дрейк. Ты должен меня благодарить, что твоя голова еще не лежит перед Ёринобу-сама. — Прошу, Гвин, — сделав небольшую паузу, говорит Дрейк. — Не решай за Ханако-сама, оставь этот выбор ей. Пусть она решит, достойны ли наши слова доверия. — Увы, нет, — кривится Гвин. — Но я позволю вам уйти и покинуть город. Живыми. Увижу кого-то из вас — убью без разговоров. — Будь осторожен, мой друг, — с сожалением проговаривает Дрейк, глядя в удаляющуюся спину Гвина. Черный седан, раздавив черный мусорный пакет передним колесом, скрывается в тоннеле, будто его здесь и не было. Вова вздыхает. Бессмысленная встреча, только время потратили. Лучше бы вообще не соглашались. — Заебись друг, — хмыкает Леша, выкидывая окурок в реку. — У тебя все такие? — Нет, только он, — качает головой Дрейк, задумчиво глядя в сторону, куда только что уехал Гвин. — Знаешь, это было слишком предсказуемо, — добавляет Леша. — Мы немного приблизились к успеху, — возражает Дрейк, а Вова только насмешливо хмыкает. — Парад. Возможно, это наш шанс. Мы сможем подобраться к Ханако-сама. Но сначала нужно провести разведку. Нам понадобится точная карта Джапар-тауна, — он чуть хмурится. — Ты знаешь, кто из фиксеров мог бы нам помочь? Вова думает, что Леша сейчас назовет имя Мазеллова, они поедут в Посмертие, и, быть может, застанут там Сережу с Ваней, по которым Вова уже успел соскучиться, но нет. Наемник говорит про какую-то фиксершу с Чпок-стрит, кажется, Сережа про нее много рассказывал, мол, она дает ему самые денежные заказы. Дрейк, выслушав Лешу, с хмурым видом соглашается и говорит, что следует поехать прямо сейчас — до парада остались считанные дни, нужно торопиться. *** Джапан-таун сверкает мусором, японскими фонариками, сувенирными магазинами и почему-то обилием копов. Странно, на самом деле, здесь они появляются нечасто, но тем не менее это заставляет посильнее натянуть капюшон толстовки, чтобы плотная ткань почти закрывала глаза. Хотя, даже если Вову и не признают сразу, он находится в не самой лучшей компании для прогулок мимо стражей закона: Леша — разыскиваемый наемник, а Дрейк, что еще хуже — человек, предавший Ёринобу. Если заметят хоть одного, пиздец придет всем, но Леша абсолютно спокоен, что немного снижает уровень тревоги. Вова пинает жестяную банку из-под Николы, которая попадает точно в щель внутри ограждения моста и падает вниз. Может, кому-то на голову, Вова не будет проверять. Ему никогда этот район не нравился, слишком уж он неоправданно дорогой и претенциозный. Вечернее солнце уже близится к закату, обрамляя золотистым светом верхушки многоэтажек, пока Вова пытается подавить просыпающееся чувство голода. Живот чуть сводит, и он утешает себя, что терпеть осталось недолго, только лишь проговорить с Дрейком план действий во время парада. Вакако Окада предоставила им нужные данные где-то с полчаса назад, и Вова, пусть и просмотрел все файлы, так и не понял, как это может им помочь. Особенно учитывая, что за главной платформой даши, на которой и будет находиться Ханако Арасака, собираются следить несколько снайперов и боевые дроны, а на мостах будет дохуя и больше охранников в гражданском. Чем конкретно Дрейк так доволен, Вова искренне не понимает. Всю дорогу от офиса фиксерши он с кем-то разговаривал по телефону, но Вова не расслышал ни слова. Наконец они подходят к стыку моста и выхода в город. Дрейк останавливается и бросает изучающий взгляд вниз, будто пытается высчитать высоту. — Что-то узнал? — интересуется Леша. — Мне удалось собрать дополнительные сведения, — кивает он. — Знаешь, кто больше всего хотел провести парад в память Сабуро-сама? Его убийца. Представь, какой цинизм. Дрейк опирается на ограждение, и Леша с Вовой следуют его примеру. — Ёринобу не идиот, — хмыкает Леша. — Парад покажет его верность ценностям Арасаки. И заодно укрепит его позиции. — Он хитер. Это сложно отрицать, — поджимает губы Дрейк. — Но дело не только в японских традициях. Ёринобу важно еще и показать силу. Платформы наверняка будут прекрасны, но бдительное око сразу разглядит в них обращение к противникам. — Какое? — склоняет голову Леша, закуривая. — «Я здесь, глупые люди. Бойтесь меня», — отвечает Дрейк. — Доходчиво, — хмыкает Леша. — И что это нам дает? — У меня есть мысль, — задумчиво проговаривает Дрейк. — Взгляните на небо, — Вова рефлекторно задирает голову, но не видит ничего, кроме нескольких грузовых ави. — Этим маршрутом полетят платформы даши. И если мне удастся попасть на платформу Ханако-сама, я смогу с ней поговорить. — Как? — Запрыгнуть, конечно, — как само собой разумеющееся отвечает Дрейк, словив насмешливо-снисходительный взгляд Леши. — Ты себя переоцениваешь, — качает головой наемник, выдыхая дым. — Это даже с имплантами нереально. — У меня есть решение, — стоит на своем Дрейк, оборачиваясь на Лешу. — Пока мы шли сюда, я поднял старые связи и узнал кое-что о платформах. Все они стоят в одном месте — в промышленном парке Арасаки. Там их готовят к параду. Нам нужно всего лишь пробраться на их территорию, найти нужную платформу и загрузить в нее вирус. Тогда вы сможете выключить охранные системы, а я проникну внутрь. Вова вздыхает. Ему надоело играть декорацию, а желудок продолжает требовать скорейшего наполнения. Яркая вывеска какой-то забегаловки с изображением рамена ситуации нисколько не помогает. — Вирус? — переспрашивает Леша. — Я достану, — со всей серьезностью кивает Дрейк, а Леша неопределенно качает головой, видимо, не совсем веря в поисковые способности бывшего телохранителя. — Пошли пожрем, — встревает Вова, не выдерживая. — Я заебался здесь стоять, к тому же, сюда идут копы. Два полицейских действительно направляются в их сторону, о чем-то беспечно переговариваясь, но для Вовы это скорее повод, а не причина подойти к стойке с едой. Леша хмыкает и согласно кивает, а Дрейк поджимает губы и что-то бормочет на японском. Из-за обилия шумов вокруг системный переводчик со своей единственной задачей не справляется, но Вова, даже не имея понятия о точном значении слов, догадывается, что Дрейк отозвался о нем явно не лестно. Что, в принципе, и хорошо, Вова никогда не собирался нравиться пиджакам. — Получить контроль над платформами — еще не все, — продолжает рассказывать Дрейк. — Меня беспокоят снайперы. Я буду для них легкой мишенью. — Я разберусь, — машет рукой Леша. — Мой человек может взломать систему городских камер, чтобы узнать, по каким местам Арасака расфасовала снайперов. Дальше дело за малым. — Малым? — Дрейк испытующе оглядывает Лешу. — Это большой риск. — Ты говоришь это человеку, вернувшемуся живым из Компэки, — наемник спокойно выдерживает взгляд и останавливается у точки с японской едой. — Что будешь? — это уже адресовано Вове. — Рамен, — ответ заготовлен еще с момента, как они оказались на мосту. — С курицей. И поострее. Леша повторяет Вовин заказ повару-японцу и добавляет еще крепкий кофе для себя. Тот мелко кивает и принимается за готовку, пока Вова, Дрейк и Леша садятся на высокие барные стулья у лотка. — Я набросал план, — говорит Дрейк. — Раз: мы забираемся в промышленный парк Арасаки и взламываем платформу Ханако-сама. Два: во время парада вы с моей помощью убираете снайперов. Три: я забираюсь на платформу. Четыре: я рассказываю правду Ханако-сама. — Пять: Гвин нас обнуляет и ссыт на наши трупы, — кивает Вова, не без удовольствия получая коробку с раменом. — Он же явно будет круги нарезать вокруг Ханако. — Гвин не осмелится поднять на меня руку, — убежденно качает головой Дрейк. — А на нас? После секундной паузы Дрейк хмыкает: — Это уже другое дело. Вам следует держаться от него подальше. Леша отхлебывает кофе, морщится, видимо, от нестерпимого привкуса химозы, всегда сопровождающего напитки в таких заведениях. А рамен оказывается относительно сносным, даже синтетическая курица почти не напоминает шмоток резины. Хотя, может, все дело в соусе, от остроты которого во рту разгорается пожар. — Я и не такую хуйню творил, — в итоге говорит Леша, знаменуя согласие с недавно озвученным планом. — Могло быть хуже. — Отлично, — со всей серьезностью кивает Дрейк. — Теперь разделимся. Я должен пойти на разведку и достать нужный вирус, а ты — разобраться с городскими камерами. Удачи. Дрейк скрывается за поворотом, а Вова с Лешей молча переглядываются.