Touché

— Эй, Пак Сонхун, почему ты заставляешь своего бойфренда ждать тебя? — сидя в белой футболке старшего, Сону ждал, пока Сонхун закончит дела в комнате и придёт уже на кухню. — Прости, отвечал студентам, — наконец-то Пак появился в поле зрения, — У некоторых остались вопросы после вчерашнего теста. — Ты слишком часто стал "отвечать студентам". И мне времени меньше уделяешь. Я не хочу, чтобы ты им отвечал. — Милый, ну как же, я преподаватель ведь. И твой тоже, — улыбнувшись, Сонхун погладил младшего по голове, — Если я уделяю тебе меньше времени, то я исправлю это, хорошо? — Да. Люблю тебя. — "Давай, сделай меня своим всем миром". На дворе стоял конец апреля. Уже почти месяц Сону втайне ото всех встречался со своим молодым, красивым, умным, высоким, сексуальным... преподавателем. Разница в возрасте составляла всего 3 года, все были совершеннолетними, обе были согласны, всё по закону. Единственное, что если кто-то узнает, то выпрут обоих, и на этом как учёба, так и работа закончится навсегда. Поэтому все их встречи были то у одного, то у другого дома, иногда в тайной комнате в кабинете литературы, о которой Сону узнал задолго до появления Пак Сонхуна в Aglorias. Ким хотел, чтобы каждый метр школы и всего, что есть на её территории, было пропитано им. Чтобы если Сонхун решит сбежать, то он сойдёт с ума от Сону везде, но в то же время нигде. Почему Сонхун должен захотеть сбежать? Сону плохой человек? Нет, это что-то за гранью реальности. Сону никогда и ни за что не будет плохим человеком по отношению к кому-либо. Но никогда не говори никогда, верно? — У тебя сегодня пять пар, да? — младший слишком громко колотил ложкой по кружке с кофе. — Да, потом ещё надо дойти до преподавательницы Шин, она просила помочь ей передвинуть некоторые столы. Совсем уже сил нет, а на пенсию не идёт. — Пак как всегда говорил всё спокойно, как настоящий преподаватель. Ему бы с младшими классами работать с таким спокойствием. Это раздражало. Сону раздражало вечное спокойствие и уравновешенное состояние Сонхуна. Его набором эмоций были радость и печаль и разнообразные вариации из этих двух. Никакой агрессии, обиды, злости, просто ничего. Даже когда они целовались, а младший пытался подразнить, он не получал желаемого. Киму хотелось питаться эмоциями, чувствами, энергетикой, но черпать он их попросту не мог. "Я заставлю тебя показать другие эмоции, любимый", — надевая школьную форму, Сону собирался пойти к преподавательнице Шин, чтобы понаблюдать за своим бойфрендом. Может он хотя бы трудясь покажет усталость или изнеможение. Ким поднялся на второй этаж учебного корпуса, сразу быстрее шагая в сторону кабинета, из которого грохот стоял на всю территорию. Аккуратно заглянув в аудиторию, взгляд Сону тут же зацепился за явно уже подуставшего Пак Сонхуна. Он тяжело дышал, рукава рубашки были закатаны по локоть, даже какая-то крошечная капелька пота стекала с виска к щеке. Но при всё этом, на лице как всегда таяло спокойствие и лёгкая улыбка. Сонхун даже поддерживал диалог с преподавательницей, которая заполняла классные журналы и наводила порядок в бумагах. Послышался стук каблуков — с верхнего этажа спускалась первокурсница. Он очевидно шла в тот кабинет, у которого стоял Сону. Скорее всего, она искала преподавателя Пака, ибо в её руках были книги, которые проходили как раз на первом курсе. Девушка поклонилась старшему студенту в знак уважения и вошла в аудиторию, в то время как Ким продолжал подслушивать и подглядывать. — Преподаватель Пак, простите, что отвлекаю, Вы задали нам написать эссе, но я не очень поняла тему... — Одну секунду, — Сонхун взял салфетку и вытер лицо, — Что конкретно непонятно? Может я плохо сформулировал тезисы... Сону грыз щёку изнутри, глядя одним глазом на то, как его молодой человек-преподаватель слишком близко стоял к девушке, слишком мило смотрел на неё, пока она объясняла то, что смогла понять. У Кима руки чесались вбежать в кабинет, схватить девицу за волосы и пару раз прописать об стол, чтобы аж весь макияж отпечатался там. Она слишком много себе позволяет. Слишком, всё слишком. — А кто там у нас? — неожиданно воскликнула женщина, глядя прямо на Кима, на которого и остальные посмотрели. Взгляд Пака и выражение лица тут же изменились — он на полшага отошёл от студентки. Сону понравилась эта реакция. — Здравствуйте, госпожа Шин, как Вы? Я вот к преподавателю Паку пришёл. — Да потихоньку, вот попросила немного помочь, так он мне всю работу тут переделал! — женщина засмеялась, Сону тоже, а Сонхун испуганно поглядывал на Кима. — Я всё поняла, я пойду, спасибо. — девушка, очевидно, почувствовала дискомфорт. Она убежала, оставив на столе свою тетрадь, но никто кроме Сону этого не заметил. "Кажется, она сейчас вернётся. Отлично", —подумал про себя Сону, прежде чем в его голове созрел "идеальный план". — Госпожа Шин, кажется, Вас завуч искал. Хотел обсудить конференцию на следующей неделе. — Точно, совсем из головы вылетело! Вы, ребята, можете идти домой, а я побежала. Сону улыбался, помогая хромой преподавательнице встать, подавая ей трость и провожая до двери, но в ту же секунду, как её шаги стали еле слышны с другого конца коридора, Ким с каменным лицом посмотрел на Сонхуна. — Почему ты такой? Почему ты так улыбался ей, стоял впритык, чуть ли не на ухо говорил ей? — вмиг став печальным, разбитым, обиженным, Ким шагал к старшему. — Ничего такого не было... — Было. Я стоял там ещё до того, как она пришла. — Ты следил за мной? — Нет. Или да. Какая разница? — младший остановился в паре метров от Пака, повернулся к нему боком и... заплакал, прикрыв лицо руками. — О Боже, Сону, ты чего... — Ты говорил, что любишь меня! Почему ты делаешь мне больно? — младший буквально рыдал. — Нет-нет, хватит, прости... Мне очень жаль, что я это сделал, я не хотел, даже в мыслях не было. Прости, пожалуйста, как мне всё исправить? — нежные руки легли на плечи, вынуждая поднять взгляд. — Поцелуй меня. — Здесь..? — Да. — Мы не можем здесь, ты же знаешь... — Так и скажи тогда, что не любишь меня. Вздох. Сону почувствовал, что терпение старшего начинает закипать, — от этого в животе начинали порхать бабочки. Осознание, что только он может наблюдать за тем, как напрягаются челюсти Сонхуна, как он, запрокинув подбородок, рассматривает потолок, чтобы подобрать слова, выбрать действия, просчитать последствия, заставляло колени дрожать. Ким наслаждался своим влиянием, играл на нервах как на струнах скрипки, потому что знал, что только ему это можно, что это его личная привилегия. Прошло несколько секунд прежде чем Пак снова расслабился и опустил взгляд обратно к медовым глазам, в то время как Сону прямо сейчас был на грани того, чтобы растечься по чистому полу кабинета, ведь он получил то, чего хотел. Как всегда. По-другому никогда не было и не будет, потому что Пак Сонхун не захочет, нет, он не сможет сделать так, как хочет сам, — только то, что хочет от него властный мелкий лис. Пальцем под подбородок подняв лицо выше, Сонхун приблизился к Киму и оставил совсем невесомый поцелуй. На вкус он был кислый с горьким, холодным послевкусием. Пак Сонхун всегда погружался в вакуум, находясь под влиянием Сону. Он переставал замечать всё вокруг. Ему было плевать, будь то плачущий ребёнок или атомный взрыв — пока рядом был Ким, весь мир вокруг становился тише, медленнее, бессмысленнее. Поэтому и в этот раз он не заметил, как вернувшаяся студентка сфотографировала преподавателя с одним из студентов и скорее всего отправила эту фотографию одной из подружек. А уже через пару дней за эту фотографию Сонхун будет отчитываться перед директрисой. — Это... Это неправильно, я понимаю, я правда раскаиваюсь. Я не знаю, какие слова подобрать в своё оправдание, правда, госпожа Ли... — Пак невозможно сильно нервничал и злился на себя. Как он мог вот так расслабиться и пойти на поводу? — Господин Пак, Вы молоды и неопытны в этом плане, поэтому я могу предположить, что это была Ваша первая и последняя ошибка. Теперь Вы будете знать, что ничего в этой школе не проходит бесследно. Даже если Вам может казаться, что никто не увидит — увидит. — женщина говорила спокойно, не повышая голос, делая всё, чтобы её слова дошли до слушающего и были поняты. — Следующая такая выходка будет караться сильнее. Надеюсь, этого не повторится. Можете быть свободны. Шагая в сторону своего кабинета, будучи абсолютно без сил, морально и физически, Сонхун краем уха слушал шёпоты студентов про себя. — Фото сделано плохо, в кабинете было темновато, но ходят слухи, что это тот милый парень-бюджетник. Со... Сону, кажется? "Нет. Нет, нет, нет, нет, нет... Этого не должно было случиться. Почему все догадались? Нужно срочно к нему", — развернувшись в обратную сторону, Сонхун направился в комнату Кима. И его уже ждали там. Сону открыл дверь с ехидной улыбкой. Словно он уже сотни раз представлял этот момент, и вот он наконец-то воплотился в реальность: измученный, усталый, вновь напуганный, сломленный Пак Сонхун стоял на пороге и с широко распахнутыми глазами разглядывал любимое, но чужое, незнакомое лицо в непонимании. — Сону, ты слышал, что в школе обсуждают? — Конечно. — И с тобой всё в порядке? — Да, даже отлично. Разве это не прикольно? Все обсуждают тебя и думают, кто же этот таинственный парень рядом! Ты в центре сплетен! — Он смеялся. Ким Сону смеялся, пока Пак застыл на месте. — Что... — Пак Сонхун стал звездой. Надо же, а ты хотел быть в тени, когда твоё призвание — это быть самой обсуждаемой личностью школы. — младший перекатывался с пяток на носки словно счастливый ребёнок, получивший игрушку, которую он клянчил несколько месяцев. — Кстати, эта фотография прям подойдёт для обложки какой-нибудь книги про запретную любовь... Сону достал из заднего кармана телефон и начал копаться в нём в поисках фото. Пак, стоявший перед ним, был готов прямо сейчас взорваться. Ногти сильно впивались в кожу ладони, но даже эта боль не могла заглушить нарастающую ярость. Она пропитывала каждую клеточку тела и была готова прорвать себе путь наружу, утопить всех вокруг в себе. — О, нашёл, посмотри! Телефон полетел в угол коридора — Сонхун схватил Кима за запястье и, слишком резко толкнув, вжал в стену, нависая сверху. Он был готов поклясться, что ненависти и боли в нём было в достатке, чтобы раскрошить кости правой руки Сону в песок. — Ты ведь специально это сделал. Ты знал, что студентка вернётся. Захотелось поиграть в главного героя американского сериала? — старшему были нужны ответы, в то время как Ким питался этой энергией, рассматривал злое лицо напротив и чувствовал, как заводится. — Отвечай, сейчас же! — Отлично. Он повысил голос и ударил стену с двух сторон от головы Сону. — Да. Я сделал это специально. Я хочу, чтобы каждый в этой грёбанной школе знал, что ты мой. — Ким скользнул руками от груди старшего к талии, но Пак тут же пресёк все попытки, сжав уже два запястья. До боли. — Ким Сону, ты неадекватный. Ты понимаешь, что испортил мне жизнь? Как мне теперь общаться со студентами и другими преподавателями после этого? — Зачем они тебе? У тебя же есть я. Ты не должен нуждаться в ком-либо ещё, понимаешь? — оскалив клыки, Ким опустил взгляд на губы, сжатые от напряжения. — Да ты просто сумасшедший... Ты всегда был таким? — агрессия Сонхуна усиливалась, набирала обороты, как и его хватка на запястьях младшего. — Я всё тот же Ким Сону, которого ты полюбил. Ну же, разве я тебе не нравлюсь таким? Разлюбишь меня? Давай. Попробуй. — У Кима перед глазами начинало всё плыть от возбуждения. — Да пошёл ты к чёрту. Не хочу тебя видеть. — выплюнув эти слова с максимальной концентрацией отчаяния, обиды и злости, Пак отпрянул от парня и быстро ушёл. Ким на ватных ногах еле как добрался до кровати. Он не мог потерять из памяти взгляд, голос, крепкие руки Сонхуна на его запястьях, его желание прибить на ровном месте, вдарить черепом об стену. Агрессивно настроенный Пак Сонхун вызывал в Сону больше желания, чем простой Пак Сонхун. Именно по этой причине младшему было необходимо выводить своего парня на эмоции. Какие бы они ни были. Стоя на коленях, утыкаясь лбом в подушку и быстро двигая одной рукой в штанах, Ким был готов сорвать голос от стонов, представляя перед собой Сонхуна, от злости натягивающего волосы младшего. Сону любовался выдуманным самим собой огнём ярости в тёмных глазах старшего, пока вторая его рука сдавливала шею — парень, чувствуя постепенно накатывающую волну наслаждения, зажмурился, одними лишь губами проговаривая имя виновника всего происшествия. — Пак, блядский, Сонхун... Стук карандашом по столу раздавался в такт тикание часов. Ким сам не заметил, как подобные воспоминания из прошлого окутали его разум непроглядным туманом. Он уже около десяти минут бегал глазами по одной и той же странице книги, пока в голове кадр за кадром переключались непристойные сцены. Но помимо них мозг также показывал то, из-за чего Пак Сонхун был не любимой частью настоящего, а болезненным отрывком прошлого. Такого болезненного, что сердце до сих пор неприятно колет и жжёт при том, что Ким отлично знает причину такого их исхода, почему и по чьей вине всё закончилось так, как закончилось. Громкий, явно нетерпеливый стук в дверь как оружие против воспоминаний сработал отлично. Кто решил прийти к Киму лично домой? Неужели нельзя было написать или позвонить? Может быть, это он..? — Привет, в чём... — за дверью стоял взвинченный Ли Хисын, — Тебе чего? — Это срочно и надо обсуждать лично. Могу войти? — Ну, проходи. Что-то случилось? Ты первый раз такой нервный. — Ким присел на край кровати, в то время как Хисын опустился на стул. — У нас есть свободные комнаты? Любые. Куда можно в ближайшие дни переселить. Я могу заплатить если что. — Ли был сам на себя не похож. Точнее, он был похож на старого себя: гигантские мешки, взлохмаченные волосы, неухоженный вид. Он дёргал ногой и кусал щёку изнутри. — Шутишь? Если ты забыл, эта школа принадлежит твоей маме, ты волен делать тут то, что тебе угодно. А насчёт комнат — ничего, к сожалению, нет. А тебе зачем? — "Дело точно в Джеюне, глаз даю". — Ладно, неважно. Я понял, спасибо. Извини, что отвлёк. — собираясь так же быстро как пришёл уйти, Хисын вскочил со стула и помчался к входной двери. — Божья матерь, куда же ты так летишь?! Дело в Шим Джеюне, так ведь? — Ли тут же замер. — Я же тебя знаю, ты опять не разобрался в ситуации и вспылил, я уверен. — Откуда ты знаешь... — Я не знаю, я предполагаю. Есть один лишь вариант, из-за которого ты мог так обозлиться на него, но я не буду называть его. Не хочу лезть в ваши отношения, но он не заслужил к себе такого. Он ведь... — резко остановившись, Сону вдруг понял, что Хисын вернулся неделю назад и, вероятно, не в курсе всей суматохи, потому что всё затихло как раз вовремя, — Ждал тебя. Будь с ним мягче. И поговори нормально, чёрт бы тебя подрал! Прошли сутки, а может пару дней или неделя, Хисын сбился со счёта, с тех пор, как он нажал кнопку "рестарт", по своему собственному желанию, без раздумий и сожалений. Только почему-то сожалений было много. В тот вечер, разойдясь по своим комнатам, они больше не говорили. Джеюн специально избегал случайных столкновений на кухне или в коридоре. Безмолвная война. Самое ужасное, что мог делать обиженный человек, — игнорировать, делать вид, что тебя не существует, что ты пустое место, не заслуживающее даже взгляда. Почему он так себя вёл? Джеюн ведь был главным виновником. Именно он метался из стороны в сторону как шары Ньютона, с каждым касанием отдаваясь болезненным эхом по сердцу. Он же был тем, кто своими необдуманными решениями всё разрушил, разве нет? Стоя у входной двери, Ли прислушивался к звукам внутри — может быть, он сможет поймать соседа, когда тот будет идти на кухню или возвращаться из ванной? Тишина. Словно никто там и не живёт. Словно время перемоталось на два месяца назад, когда никакого Шим Джеюна не было ни в стенах этой квартиры, ни в жизни Хисына. Ли открыл дверь: из маленькой комнаты вышел словно незнакомый ему парень. Джеюн осунулся, мешки под глазами подчёркивали отросшие корни волос, а прежде милые кудри висели прямыми прядями. Он замер на месте, собираясь вернуться в своё укрытие. — Джеюн, хватит прятаться, нам надо поговорить. — Нет, я не хочу. — Шим сделал один шаг назад, а старший шаг к нему. — Нам не избежать разговора, мы живём в одной квартире. — Хисын сделал ещё один медленный шаг, в то время как младший уже почти закрывал дверь. — Ты выбрал не самый лучший момент, как всегда. — Шим Джеюн, не с места. — Поздно. Джеюн захлопнул дверь прямо перед носом старшего, прокрутив замок. Сердце больно колотилось от всего навалившегося разом. Странная влага собиралась в капли в уголках глаз. Парень спустился на пол, облокотившись на дверь. Глядя на пол перед собой и чувствуя его холод, Шим сожалел обо всём, что совершил в этой школе. Каждое его слово, поступок, отсутствие слова или поступка, привели к настоящему, от которого он бежал. — Джеюн, ты же у двери, я вижу твою тень. — Хисын уткнулся лбом в дверь, легонько стуча по ней. — Ну же, давай поговорим. — Я же сказал, уйди! — голос младшего дрогнул, выдавая слёзы. Хисын распахнул глаза в шоке, тут же опускаясь на колени. Ладонь сама легла на дверь, словно это могло хоть что-то изменить. — Прости. Прости, пожалуйста... В общем коридоре послышались быстрые шаги, а следом кто-то стал очень громко и упорно стучать. — Хисын, это я, открывайте. — Мама? — нехотя отойдя от Джеюна, тихо проговорив "Не выходи", старший встал и открыл дверь госпоже Ли. Она была напряжена. Нет, она была в ярости. — Что-то случилось? — Шим Джеюн же дома? Он не ходил на учёбу неделю. Чем он там занимается? — женщина нервно колотила лакированным носами туфель по паркету. — Он плохо себя чувствует, не тревожь его. — Нет уж, мне придётся. — госпожа Ли отпихнула сына и прошла к двери. — Джеюн, это директриса, открой, пожалуйста, дверь. — Мама, я же попросил не тревожить его... — тотальное игнорирование: женщина продолжала стучать. — Да что с тобой не так! — мать достала из кармана ключи и принялась подбирать тот, что подойдёт к нужному замку. — Ведите её сюда. Спустя несколько секунд в коридоре стояла Минджон под руки с какими-то парнями. От неё отвратительно пахло, выглядела она не лучше. Она смотрела на Хисына стеклянными глазами, в которых зрачки были больше самих глазных яблок. Ли невольно отшатнулся и испуганно метал взгляд от девушки к директрисе. — Что с ней? — Не делай вид, что не понимаешь. А знаешь виновника этого? Вот, зайди, погляди. Госпожа Ли провернула ручку, тут же толкнув дверь в комнату Шима. Хисын обошёл маму и замер: на полу, прямо по центру комнаты, большой горой лежали пакеты разного размера с каким-то порошком. Джеюн сидел в дальнем углу комнаты с поджатыми коленями. В его красных от слёз глазах был только лишь крик о помощи. Ты же веришь мне? — Твой сосед распространял кокаин, героин, а также слухи о твоей зависимости, пока тебя не было.