Неудержимые

      — Ещё раз повторим: системы уже отключены, камеры видеонаблюдения хакнуты. По готовой схеме забегаем в хранилище, забираем тиару и сматываемся по-быстрому. Армин сегодня не в духе, если накосячит, нас засекут и перестреляют. Так что без лишних телодвижений, о`кей? — протараторила Энни, проверив пистолет, так, на всякий случай.       — Что ты мне, как ребёнку, всё разжёвываешь, не в первый раз, — буркнула Микаса, которой хотелось поскорее закончить с этим и уйти на заслуженные пару дней выходных. К тому же в России делать было абсолютно нечего, а это означало, что можно будет спокойно ничего не делать.       Дом напыщенного олигарха, разбогатевшего ещё в лихие девяностые, кричал о статусе владельца: кругом лепнина, картины, красные ковры и позолота. От одного вида такой роскоши тошнило.       — Не понимаю, как они живут в музеях, — добавила Микаса, но Энни толкнула её локтём.       — Меньше слов — больше дела, — шепнула Энни, быстро проходя по массивному коридору в западную часть огромного особняка. По данным Армина, прямо под ними находилось хранилище, но до него нужно было ещё добраться. Один вход — один выход. Если информаторы не соврали, то считавшаяся утерянной тиара Марии Павловны была именно здесь.       — Нам точно сюда? — шепнула Микаса, которая запомнила весь маршрут, каждый поворот и даже количество ступенек в переходах. Теперь она даже могла высчитать количество метров до цели, и сейчас ей казалось, что они явно идут не в ту сторону.       — Точно, — Леонхарт отмахнулась, но на всякий случай ещё раз сверилась с картой на смарт-часах.       В подвальном помещении было сыро и неприятно попахивало плесенью. Застоявшийся холодный воздух не способстовал приятности атмосферы, заставив девушек поёжиться. Темноту рассеивали лишь два луча фонарей. В этой части было подозрительно тихо. Где охрана? Никого не придётся вырубать?       Внезапно в тишине раздался странный лязг. Леонхарт и Микаса быстро переглянулись. От взгляда Энни не ушло то, как изменилось лицо подруги.       — Ты тоже это слышала? — спросила Микаса, уже зная ответ. Этот звук теперь было невозможно ни с чем спутать. Цепи. Либо эти ублюдки незаконно держали экзотических животных, или же…       — Наверное, нам и впрямь не туда. Армин — сука косоглазая, — с чувством рыкнула Леонхарт. Сейчас ей меньше всего хотелось вешать на свою задницу новых проблем. Она быстро схватила за руку Микасу, намереваясь утащить её подальше отсюда.       — Нет, теперь нам точно туда, — упёрлась Аккерман, сбросив с себя руку.       После небольшой перепалки и попыток Энни заставить Микасу не строить из себя героя-спасительницу девушки наконец взломали замок подвальной двери, за которой всё лязгал холодный металл.       Их взгляду предстала ужасающая картина: разные девушки — человек шесть — с ужасом отскочили от двери, как только та приоткрылась и им в лица ударили лучи света. Они вжимались в стены, словно уличные крысы: избитые, тощие, но аккуратно причёсанные и на удивление прилично одетые. Все связаны и прикованы наручниками к проходящим в подвале трубам.       Одна из девушек заплакала, прижавшись ближе к стене, и цепь проскрежетала по ржавой трубе. Звук тут же отбросил Микасу назад в прошлое.       Эти воспоминания она мечтала выкинуть из своей головы, мечтала спастись от разъедающих существо кошмаров, но страшные картинки снова и снова возвращались.       Микаса помнила, как, разодетая в шелка, с золотом на запястьях, в ушах, на шее, так же сидела прикованной к цепям. Она уже и не могла вспомнить, как оказалась в том месте. Она была ещё ребёнком, когда попала в руки к этому ублюдку. Кроме неё были и другие девушки, и, глядя на них, Микаса понимала, какая участь её ждёт. Она даже не могла связать себя с образом птички в золотой клетке. Это было в миллионы раз хуже. Её регулярно били, насиловали, издевались над ней, как могли, подсовывали всевозможных клиентов. От теперь одного только запаха мужчины её тянуло опустошить желудок, но тогда приходилось терпеть. Опозоришься перед клиентом — останешься без еды и воды. В лучшем случае, пойдёшь по рукам охранников. Бракованный «товар» никому не был нужен.       Она прекрасно видела тот самый момент, когда в их клетку закинули русскую, которая упиралась, как в последний раз. Кажется, она даже изловчилась в порыве злости оторвать кусок мяса от одного из охранников, из-за чего сидела с огромным кровоподтёком на лице ещё с неделю.       Микаса помнила, как Энни — так звали эту девушку, — после первого клиента, заплаканная, злая, как сам чёрт, кричала, что зажарит на костре члены каждого ублюдка. Аккерман тогда удивлялась её стойкости и количеству злости, и постепенно прониклась к Энни. Она так и не приняла своей судьбы. Многие из тех, что Микаса видела здесь, быстро сдавались. Психика не выдерживала напряжения, и они ломались, превращаясь в кукол для услаждения богатеньких извращенцев. Других же быстро продавали в место, откуда не возвращались живыми. За огромные деньги эти мрази покупали девушек, словно скот. Они могли делать с ними что и как угодно. Единственное условие «клуба» — убить свою игрушку. «Хорошим девочкам» регулярно показывали записи развлечений богатеньких ублюдков, чтобы не смели перечить, чтобы покорно выполняли всё, что им сказано. Живые куклы приносили больше дохода, чем одноразовые смертницы. Чего только Микаса не видела на записях: и как купались в брызжущей из глотки крови, и дыбу, и четвертование, и поедание ещё живой девушки — и это лишь верхушка айсберга. Микаса всеми силами пыталась отгородить новую знакомую от этой участи. Однажды она попыталась поговорить с ней, убедить, что лучше не сопротивляться. Она слишком хорошо помнила её слова. «Борись до конца, или сдохни, как собака!» — прошипела тогда Леонхарт, и что-то внутри Микасы надломилось.       — Эй, ты меня вообще слышишь? — недовольно шикнула Энни, пытаясь привести подругу в чувства. С каждой секундой проведённой тут, она ощущала, как ярость закипает в ней сильнее и сильнее, выжигая всё на своем пути. Унижения, пытки, толпы немытых мужчин, голод, жажда. Порой пить хотелось так, что некоторые просили мужчин мочиться прямо в рот.       — Слышу, — голос предательски дрогнул, стоило встретится взглядом с испуганной девушкой. Совсем юной, наверняка несовершеннолетней.       — Все будет хорошо. Мы вас вытащим, — неуверенно бормотала Микаса, присаживаясь рядом с девушкой. Аккерман сама слабо верила в свои слова, но оставлять бедняжек в этом аду попросту не могла. Тогда, много лет назад, Леви с командой сделали невозможное для неё и десятка таких же пленниц. Настал её черед платить по счетам.       — И как ты собираешься это делать? У нас ни плана, ни инструментов, ни времени. Мик, окно скоро закроется, — попыталась напомнить Энни, но сама уже скрепя сердце стала выворачивать тот немногочисленный инвентарь, что у них был.       — Армин. Поднимай свою тощую задницу с кровати и неси её к мониторам. У нас возникли трудности, — приказала Микаса, осматривая ненавистные цепи на руках и ногах одной из пленниц. От каждого прикосновения девушка вжималась в стену всё сильнее, не веря, что их и вправду спасут.       — Ну что у вас? Я же всё объяснил, — недовольно пробормотал парень в микрофон, но поднялся и на ватных ногах поплелся к компьютерам.       — О Боги! Что это такое? — ввизгнул Арлет, громко отдаваясь в ушах Микасы и Энни. От звука их перекосило.       — Можно не орать в микрофон? — недовольно бросила Энни, пытаясь сломать цепи алмазным ножом, затем обратилась к подруге — Мне нужна твоя помощь.       — Армин, нужны пути отхода для нас и ещё шестерых, — пока Микаса говорила, она подошла к Энни и ясно поняла, что та хотела от неё.       — Бей, — скомандовала Леонхарт, держа нож обеими руками.       Микасу не нужно было просить дважды. Со всего маху, она ударила армейскими ботинками прямо по лезвию. Хлипкий металл поддался и с лязгом упал на бетонный пол. Оставалось ещё чуть больше, чем дохера.       — А как же. А как?.. — бубнил Армин, совершенно не соображая, где и как очутились его товарищи.       — Блять, ты можешь собрать свои яйца в кучу и сделать, что тебя просят, без лишних слов? — выругалась Леонхарт, готовясь к новому удару от Микасы. Энни совершенно не боялась, что подруга заедет по ней, она больше беспокоилась, что их засекут раньше времени.       — Да… Сейчас. Сказать, что это почти невозможно, — ничего не сказать, — испуганно бубня под нос, Армин всё же просматривал возможные варианты. Подходящий был один: переть через главные двери особняка.       — Вам нужно будет бежать обратно, как приходили, но в большом зале свернуть не направо, а налево. Выйдете на главные двери. Они охраняются хуже всего. Основные силы сосредоточены как раз там, где вы сейчас находитесь. Дайте мне пару минут, я хакну систему пожарной безапастности.       — У нас нет пары минут, — недовольно бросила Энни, убирая ценный нож обратно в сумку. — Вставайте и за мной. Никому не отставать и не шуметь. Упадете, потеряетесь — ваши проблемы. Ни за кем возвращаться не будем.       Девушки лишь испуганно закивали головами, снимая туфли на огромных каблуках. Они готовы были бежать до смерти. Все равно от такой выходки их ждала ссылка в один конец.       — А как же тиара? — невзначай напомнил Армин, в ускоренном темпе взламывая пожарную сигнализацию.       — Потом, — холодно отрезала Микаса, вставая позади небольшого «отряда дрожащих куриц».       — Во-о-от, сейчас, — облегченно выдохнул Армин, уложившись в полминуты. — Поехали.       Где-то далеко взвыла сирена, но суета и тяжелый бег были слышны отовсюду.       Энни захлопнула дверь, достав из-за пазухи пистолет. Она обратилась в слух, ожидая, пока все пронесутся мимо и они смогут улизнуть.       Тишина давила на виски. Энни казалось, что она слышала стук собственного сердца. За эту нереальную порцию адреналина она ненавидела, но в то же время обожала свою работу. После такого всплеска, нужно было всё больше и больше: её персональный наркотик, и подсела она давно.       — Чисто.       Энни подала жест и, опасливо открыв дверь, прошмыгнула в коридор первая. И, лишь когда убедилась, что проход действительно свободен, позвала пленниц. Не то чтобы она не доверяла Армину, просто сегодня его «процент обсера» превысил допустимое количество. Да, у них была целая таблица того, сколько Армин мог налажать. То, что он перепутал координаты и девушки едва не приземлились на головы охранникам, было ещё цветочками.       Микаса шла последней, всё же следя, чтобы никто не отстал. Бросить тут кого-то — подписать ей смертный приговор. Аккерман успела наобещать себе, что приложит все силы, чтобы вытащить их отсюда, даже несмотря на то, что знатно подставила всю команду. Но жизни девушек важнее.       Они почти беспрепятственно преодолели западное крыло, убив всего лишь пару дежурных. Благо те не успели вызвать подмогу. Прокравшись по огромной зале в стиле дворцов Российской Империи, они уже видели настежь распахнутые кованые двери, так безалаберно оставленные; но всё не могло кончится так просто.       — Не может быть! Анечка! — наигранно восторженно бросил хриплый гнусавый голос, откуда-то сверху.       У Энни и Микасы за затылке зашевелились волосы от этих до боли знакомых звуков. Они медленно, словно боялись столкнуться с призраками прошлого, повернулись к лестнице, что вела на второй этаж.       — Я думала, ты сдох, — презрительно бросила Энни на родном языке. Ненавистном, после всего, что с ней здесь произошло, но всё ещё гораздо более близком, чем другой.       — Как видишь, меня залатали, — тем же тоном выдал мужчина, приподняв длинную челку начищенным до блеска золотым крюком. Под волосами скрывалась изувеченное лицо: без глаза, с жуткими шрамами и ожогами.       — Крысы живучие, — усмехнулась Энни, а сама судорожно пыталась придумать, что делать дальше. Понимала, что с минуты на минуту вся охрана вернётся и тогда им точно не выбраться. А учитывая, как они в прошлый раз расстались, то пуля в лоб окажется самым приятным исходом.       — Мудрые старые крысы, — поправил тот, кивнув в сторону девушек, уже моливших о пощаде, бормотавших, что их заставили идти.       Энни агрессивно сплюнула прямо на дорогой ковёр, про себя подумав, что эти курицы явно не стоили собственных жизней, однако по взгляду Аккерман так уже не казалось. Энни не узнавала подругу: в глазах боевой огонёк, расправленные плечи, сжатые в кулаки руки — всё говорило о том, что та будет биться до последнего. Если тогда, в клетке, несколько лет назад, Микаса была похожа на побитую собаку, то сейчас выглядела, словно раненая тигрица, что защитит своих котят любой ценой. Усмехнувшись собственным сравнениям, Энни снова проговорила в рацию:       — Армин, звони Леви, только без нытья, — добавила она, отпуская кнопку.       — Я не ною, — пробурчал парень в наушнике, и Энни лишь цыкнула языком. Да, как же.       Охрана, как послушные бойцовые собачки, сбежалась почти мгновенно после сигнала ублюдка. Микаса надеялась всадить этому мерзавцу пулю в лоб, и у неё почти получилось, но один из тех идиотов закрыл его своим телом. Глядя на то, как багровое пятно растекалась по полу, странно сочетаясь с ковром, Микасу передёрнуло. Девушек легко могла постичь та же участь.       — Проклятые твари! — прокричала Энни, паля по противникам из своего небольшого пистолета. Броню таким не пробить. Максимум — оставить пару синяков на этих буйволах. Наушник упорно молчал.       — Чёрт бы побрал этого Армина, — добавила девушка, перекатом смещаясь в другой угол комнаты, защитившись от пуль искусной копией афродиты.       — Едут! — выкрикнула Микаса, видя, что Леонхарт уже на исходе.       — Грёбаный белобрысый пидор, он отключил меня! — возмутилась Энни, пытаясь оживить наушник, но тот продолжал молчать.       Ещё с пятнадцать минут девушкам пришлось держать оборону. С простреленным бедром Микаса еле успевала уворачиваться от пуль, благо дыхательные практики и поддержка Энни помогала игнорировать пылающую огнём боль.       Леви с командой нагрянули неожиданно, громко, кроваво, застав охрану врасплох. К передатчикам связи быстро подключился Эрвин, взяв координацию в свои руки. Капитан нервно махнул рукой, чтобы Энни вывела Микасу и то, что осталось от спасённых девушек, парочка из которых превратилась в решето.       Всё кончилось так же стремительно, как и началось. Команда Леви за считанные минуты подчистую вырезала охрану и подоспевшее подкрепление, оставив в живых лишь жирного олигарха.       Аккерман сидел на пороге из белого мрамора, закуривая дорогущую папиросу из коллекционного портсигара, что он откопал на одной из столешниц. Рядом Порко поворачивал сияющую в солнечных бликах тиару с синими камнями. Настоящую, ту самую, которую считали утерянной много лет назад.       На безупречно выстриженном газоне заднего двора, слегка окроплённого случайными брызгами крови, на коленях стоял будущий труп, поскуливая, как побитый щенок. Впрочем, таким он сейчас и был. Кровоподтёк на месте, где давно уже не было глаза ясно сигнализировал о том, что над ним уже поработали.       — Это тот ублюдок? — переспросил Леви, выпуская изо рта ровные клубы белого дыма. Вкус у сигар был отменный. Даже не возникало желания блевануть.       — Тот самый, — шикнула Энни, почти закончив обрабатывать рану Микасы рядом с остальным отрядом.       Леонхарт помогла уже отошедшей от шока, потому ярко чувствующей боль Микасе приподняться, нашёптывая той о наконец наступившей возможности мести.       Привязанный к одному из столбов для полива газона ублюдок ничего не мог предпринять из-за крепко завязанных рук. Охрана была полностью вырезана, все средства коммуникации отрубил Эрвин, жирный олигарх был полностью в распоряжении двух пылающих от ярости девиц.       — Ладно. Делайте, что хотите. Но позже я проведу приватный разговор с вами тремя за самоволку. Бросить бы вас тут, да только слишком много средств и сил вложено, — со сталью в голосе пригрозил Леви. Хоть он и говорил, что лишь в материальном плане они были важны, но на самом деле он душой болел за каждого члена своей команды. Извращенно, по-своему, грубо, но любил.       По спине Микасы и Энни пробежался холодок. Они понимали, что поступили опрометчиво, тайно улизнув на задание. Они и подумать не могли, что тут окажется этот ублюдок. Видимо, после своей «смерти» он скрывался в тени.       Армин же нервно икнул в микрофон, дрожа всем телом. Ему меньше всего хотелось попасть под раздачу. Он решил для себя, что отмажется тем, что его заставили участвовать в этой вакханалии.       Леви махнул рукой, решив, что девушкам и впрямь будет полезно выпустить пар. Об их незавидной судьбе он был наслышан, а ублюдка стоило наказать.       Микаса ловко перехватила подкинутую Леви зажигалку, с безумным огоньком в глазах намереваясь сделать то, чего так сильно хотела Энни.