I try to breathe...

      — Черт возьми!       Мариан непозволительно громко вскрикнула, вовремя затыкаясь — поток изысканной ругани, настолько привычной ей после жизни в трущобах, временами останавливать было трудновато.       На пол полетела какая-то дорогущая цветистая ваза, чья цена, вероятно, превышала стоимость жилища Мариан, но наемница едва успела подхватить ее и с тихим перезвоном водрузить на место.       “Отличное начало”, — мрачно подумала она.       С улицы по-прежнему веял прохладный вечерний ветерок, отнимавший остатки дневной жары в сухом Минратосе, и нес с собой приглушенный гомон стремительно сменявшего свое обличье города; то тут, то там проносились экипажи, звенели струны и разливался смех. На самом же деле, все многообразие звуков и зрелищ служило чудесным прикрытием для того, что на самом деле царило в тенях от стеклянных магических фонарей.       Свисаешь себе с карниза на одном из самых пышных особняков в округе, а хихикающим дамам в вечернем убранстве и снующим туда-сюда остроухим рабам и минуты лишней не выдастся, чтобы глянуть вверх. В этом вся прелесть богатых кварталов — попробуй найди хоть одного, кто станет держать ладонь на кошельке.       Она же планировала нечто более грандиозное, чем простая карманная кража.       Руки девушки потянулись к перевязи, в которой покоились любимые кинжалы: существовало оружие куда лучшего качества, а ее наемничье жалование давно позволяло их обновить, но они стали неким подобием талисмана, гарантировавшего, что дело пройдет гладко и без осложнений. Мариан достала один из них и поддела самый хлипкий кирпич в стене, аккуратно вынула его, а затем положила белый прямоугольный камень на подоконник чуть выше своей головы — на ощупь. Выверенным движением она сунула ботинок в образовавшуюся прореху и подтянулась вверх — перемахнуть раму распахнутого настежь окна не составило труда.       Коридор утопал в полумраке, и на блеклый свет выступали лишь массивные люстры, свисавшие с выбеленного потолка. Мягко опустившись на пол, наемница осмотрелась по сторонам и проследовала вперед, надеясь, что вскоре длинная череда глухих стен закончится и прислушиваясь к каждому шороху.       О месте, в которое необходимо было пробраться, она узнала буквально вчера, и Мииран не удосужился предоставить хоть какую-либо полезную информацию прежде, чем отправлять ее на такое задание. Это до сих пор злило Мариан, — подобная неосторожность не в ее правилах — но награда в сотню золотых покрывала и срочность, и риски. Тем не менее, Хоук научилась доверять своим инстинктам, и в этот раз кончики пальцев зудели от неприятного предчувствия, словно что-то просто обязано пойти не так. Тряхнув головой, она отогнала дурацкие мысли: хозяин на балу, и здесь, вероятнее всего, оставили лишь пару-тройку солдат. При должном везении Мариан удалось бы и вовсе пройти незамеченной; в противном случае, снять охрану по одному не должно составить труда.       Задание было до боли простым: стащить печать дома магистра и убраться восвояси.       Тени падали на людей с портретов, бесконечно тянувшихся по обе стороны коридора, придавая их лицам жутковатый вид. Наконец показался поворот, зияющий темным провалом — вверх вела хлипкая деревянная лестница для прислуги, которая, вероятно, вела к хозяйским спальням и кабинету хозяина поместья. Ступеньки поскрипывали, и Мариан скривилась, но продолжила свой путь как можно аккуратнее. Наконец, она преодолела последнюю и тихо выдохнула. Кругом ни души. Это было очень странно — как правило, люди, занимающие высокое положение, держат при себе с десяток вышколенных телохранителей, и хотя бы пару из них следовало оставить на случай… На такой случай и оставить. Если уж она их не наблюдает, значит, либо магистр — непробиваемый идиот, либо есть в этом доме кто-то или что-то, заменяющее всех вместе взятых. И эта мысль не внушала спокойствия.       Над Хоук располагалась потолочная балка, по которой можно было дойти до противоположной части этажа, где находилась массивная деревянная дверь с молоточком. Легко подпрыгнув, девушка зацепилась за нее и ловко запрыгнула наверх. Она пригнулась и практически на корточках проследовала к дверям на той стороне, но тут впереди мелькнул свет масляной лампы, после чего раздался скрип двери. Все внутри Мариан похолодело, и, застыв на месте, она стала вглядываться в неразличимый полумрак. Дождавшись, пока все посторонние звуки стихнут, наемница соскользнула вниз, на потертый деревянный пол.       Кругом снова воцарилось безмолвие, и она заключила, что то была лишь какая-то служанка, забредшая сюда, чтобы прибраться в покоях до возвращения господ. Кивнув собственным мыслям, девушка сделала пару шагов по направлению к двери впереди.       Кто-то зажал ее рот рукой, резко прижав к себе. Шею тут же обдало горячим дыханием, раздался сухой смешок.       — Попалась, — низкий голос раздался в тишине настоящим громом.       Мариан попыталась вырваться и укусить нападавшего, но острая кольчужная перчатка уперлась в спину девушки под левой стороной ребер. Странный выбор: она не представляла себе, что тот собирался делать. Прошипев неразборчивое проклятие, она выхватила один из пары припрятанных у голени ножей, и все-таки сумела полоснуть им по чужому бедру прежде, чем мужчина с силой сдавил ее пальцы, вынуждая выронить оружие на пол. Воспользовавшись его секундным замешательством, наемница присела и вынырнула из его хватки.       — Vishante kaffar! — взревел противник и, резко развернувшись, обнажил двуручный меч.       Он оказался высоким загорелым эльфом, чье тело испещряли серебристые узоры; длинные белые волосы растрепались, ниспадая на лицо тонкими разрозненными прядями. На секунду наемница замешкалась, рассматривая незнакомца — настолько удивительной и в чем-то притягательной была его внешность. Казалось, воин заметил этот взгляд и разъярился еще сильнее, искривляя губы в гневной гримасе.       Сутулая широкоплечая фигура метнулась в сторону Мариан, выставив оружие параллельно земле. Девушка выхватила свои кинжалы и попыталась отвести ими огромный клинок, но лишь неприятно вывернула запястья, после чего отскочила в сторону незадолго до того, как тот обрушился на пол в шаге от нее. Левая рука начала откровенно пульсировать болью — сдерживать удары такой силы она никак не могла. Наемница и, по всей видимости, телохранитель, встретились взглядами. Эльф смотрел на нее с плохо скрываемой яростью, которая так искажала его лицо, что делала того похожим на дикого зверя. Ножевое ранение замедлило воина, но, все же, это не мешало ему перемещаться со скоростью, невиданной для бойца с двуручным мечом. Он угрожающе мерцал голубоватым сиянием, сосредоточенным, по всей видимости, в его белесых метках, и те явно придавали ему сил. Уклоняясь от очередного замаха, которые незнакомец наносил без устали, Хоук перекатилась влево - слишком поздно осознавая, что это тупик.       Это и стало ее ошибкой. Эльф медленно развернулся и пошел навстречу Мариан, протаскивая свое оружие по земле: скрежет раздавался по всему коридору, заставляя девушку в ужасе вжиматься в перила перекрытия - за ней лишь метров 5 болезненного падения на каменный пол. Отступать некуда. Нервно сглотнув, она уставилась прямо в обезумевшие глаза воина. Почему-то она не способна была прервать этот контакт — наемница так и смотрела на него, как загнанная овца смотрит на волка, со страхом и тенью благоговения. Он подошел вплотную и поставил руки на заграждение по обе стороны от нее. Девушка слышала его прерывистое дыхание, которое не заглушало даже биение ее собственного сердца, уже выскакивающего из груди.       Какое-то время — мгновения длились целую вечность — эльф неподвижно нависал над ней в угрожающем молчании, а затем схватил ее запястье и резко развернул тыльной стороной к себе.       — Шлюха, — он практически выплюнул это слово, рассматривая татуировку двух пересеченных полукругов — змеи и ее голого скелета.       Сплошную толщею ужаса и предвкушения конца проредило знакомое ощущение — раздражение, смешанное с желанием отвесить телохранителю пощечину, как самому простому мужику в таверне.       После обучения у Вартага каждый получал такую. Но вот все впечатление омрачал тот факт, что изображение одной черной змеи — символ путан из одного безумно популярного борделя. Многие разницы не видели. Зато вопросы типа "Сколько берешь за час?" прекращались, когда кто-то недосчитывался пальцев.       — Шутка устарела.       Тот усмехнулся. Нависая над ней, воин упивался собственным превосходством и бесконечно веселился от мимолетного ощущения чужой жизни в руках.       — Неважный выбор. Тем не менее, ты - наемница и воровка, что ничуть не лучше.       — Сказал раб.       Она знала, что магистры не используют наемников — для этого у них содержались люди, принадлежащие им безраздельно. Девушка попала в точку — в мутно-зеленых глазах вспыхнула еще большая злость, стершая улыбку с его лица.       “Нечего мне нотации читать”.       Обхватив ее запястья пальцами, эльф подтолкнул Хоук назад, свешивая наполовину с неустойчивых перил; голова девушки закружилась от резкой смены положения.       — В твоем положении не стоит дерзить, как думаешь?       Выдержав несколько минут, он притянул ее обратно к себе — от эльфа пахло кровью, потом и благовониями — и тяжелый кулак врезался в ее левый висок.       Перед глазами все взорвалось снопом болезненных красноватых искр и потемнело; ноги обмякили, а сознание стремительно покидало наемницу, как она ни пыталась удержаться за ускользающие остатки мыслей.       — Нгх…       Взвалив отключившуюся Хоук на плечо, он, припадая на одну ногу, миновал несколько дверей и спустился вниз по массивной каменной лестнице, местами потрескавшейся и осыпавшейся. Наемница по-прежнему не разжимала кулаков, но лицо приняло расслабленное и несколько печальное выражение.       Пленники содержались в камерах с голыми стенами без окон, дабы лишить их шанса на побег, потому их разместили на несколько этажей ниже уровня земли, в сыром подвале. Распахнув скрипящую дверь одной из них, он усадил Мариан на пол и наспех приковал руки к стене. Ему было не по себе — не так давно он очнулся в аналогичной темнице. Эльф приподнял ее подбородок, оценивая нанесенный ущерб: на правом виске виднелся внушительный кровоподтек. Притронувшись пальцами к ране, воин услышал сдавленный всхлип и одернул руку — Хоук снова отключилась.       Фенрис, скрепя сердце, отвернулся и вышел за дверь, бредя прочь от места, вызывавшего легкую головную боль - одно из многих здесь. Эльф решил оставить вторженку там до возвращения Данариуса, который наверняка найдет той применение. Признаться, ему было досадно — почему эта девушка должна была залезть именно сюда? Ее присутствием провидение словно дразнило его: вот, существо свободное, но все равно закончило в грязных подвалах этого же поместья. Хотя, усмехнулся он, промакивая порез на ноге, та наверняка ожидала справиться уже через пару часов и к утру шагать с приятно потяжелевшим кошельком.       Ничто никогда не идет по плану, верно?