***
— Простите, — женщина, которую, как оказалось, звали Изабелла, восседала на сундуке и выковыривала нитки из края покрывала, — я просто не могу поверить… — Я тоже, — сухо прервал ее дворф. Оба боялись даже взглянуть друг на друга и увидеть осуждение в глазах, потому что каждый корил себя за услышанное. Варрик смотрел под ноги и усердно над чем-то размышлял, изредка выговаривая «нет» или «не выйдет» одними губами; видимо, в его голове яростно собирался план вызволения знакомой, хотя сама идея была смехотворной. А вооруженная женщина поступала наоборот: стискивала кулаки и с яростью посматривала на окружающих. Нотос мог поспорить, что больше всего ее бесило бездействие не окружающих, а ее собственное. И, конечно, всеобщее затяжное молчание поддержал граф, не менее ошарашенный полной версией истории. Наверняка новые известия в корне меняли изначальный план. — То есть ты предполагаешь, что он позволил себе такое из-за близости Таинства? — он нервно теребил пальцы, добавляя еще больше напряжения в атмосферу. Нотос кивнул. В сущности, такой вывод напрашивается сам собой. — Не знаю, какие гениальные стратегии родились в котелках присутствующих, но мой план чертовски простой и понятный, — отчеканила женщина. Все обернулись и удивленно уставились на нее. Кто-то из вельмож даже нашел в себе смелость и прошептал что-то на ухо второму, тихо прыснувшему в ответ. — Если надо, я лично найду этого вашего Данариуса и вырву его хрен с корнями! — тем двоим достался уничижительный прищур. — Позволь заметить, — опешил Варрик, — план этот несколько… не доработан. Он достаточно амбициозный, признаю, но, к нашему обоюдному сожалению, в одиночку привести его в исполнение не выйдет. Он обернулся в сторону графа и выжидающе скрестил руки на груди. — Не без помощи. Лицо старика исказилось так, словно дворф отвесил ему оплеуху. Что-то явно назревает. — Понимаете, в текущей ситуации стоит действовать предельно осторожно. С такой повальной поддержкой венатори нельзя уничтожить враз и грубой силой, но скорее объединив все... — Да кто вообще говорил об этой вашей «глобальной заднице»?! — вспыхнула Изабелла. — Этот сукин сын избивал и в конечном счете все-таки изнасиловал Хоук! Все, что нам нужно — вернуть ее назад в Киркволл и скормить тому магистру его же... — Так, полегче, — дворф потянул женщину назад и усадил на сундук, пока та не успела подобраться к графу на расстояние вытянутой руки. Тот воспользовался паузой и принялся набивать длинную обсидиановую трубку. — Вы не понимаете, — его руки подрагивали, и мелкий порошок рассыпался по всему столу. — Вашу подругу намерены использовать в самом масштабном из магических ритуалов за последние лет сто, а то и больше. Нотос несколько удивился шокированным лицам гостей: они что, до сих пор не в курсе? Забавно. — О… О чем это он? — смуглая снова подскочила на ноги. — Тише, Ривейни… — дворф попытался остановить ее, но шансов против возмущенной дамы у него не было. — Проклятье! Ты знал об этом?! Он счел разумным промолчать, но, очевидно, от гнева спутницы увильнуть ему не было суждено; Варрик устало вздохнул, и, высмотрев что-то в буравивших его глазах вспыльчивой дамы, покачал головой. — Только в общих чертах. Доходили некоторые слухи. — И ты, конечно, не посчитал нужным ими поделиться, да? — она сгоряча схватила его за плечи и встряхнула. Смущенно кашлянув, дворф благодарно выпутался из рук пиратки, быстро одумавшейся и прекратившей погружать ногти все дальше в кожу бедняги. — Извини, — шепнула она. — Но ты же мог хотя бы в курс дела меня ввести и не выставлять истеричной дурой при всем честном народе! «Ладно, допустим, это было сказано слишком громко. Но ее, кажется, уже ничто не реабилитирует — пускай». Нотос задействовал все ресурсы собственной воли, чтобы не издать так некстати рвущийся смешок: уж больно потешными показали себя «важные гости графа». Хотя что там — они явно были под стать местному заводиле. Тем не менее, это шутовство явно затянулось. «И снова я. Снова старый бедный я». Он, чуть пошатнувшись, стал на обе ноги и в считанные секунды занял место в самом центре комнаты, не зря ожидая, что окружающий ропот постепенно стихнет и все десять пар глаз уставятся на него в недоумении. Небрежно оправив манжеты, Нотос как можно менее заметно сделал глубокий вдох. — Господа. Нам очевидно нужен внятный план действий, — его взгляд псевдоестественно перемешался с одного лица на другое, на самом деле следуя давно выверенному алгоритму. — Предоставляю каждому желающему право высказаться. По ряду представительного вида мужчин прокатилась волна разрозненных реплик: от нарочито приглушенных возмущений до робких сочувственных ободрений, адресованных Варрику и женщине, которые, конечно, во всеобщем гомоне до них и не дошли. В висках Нотоса начала зарождаться докучливая мигрень. За двадцать с лишним лет он уже научился чувствовать ту вкрадчивую пульсацию, пробиравшую его до кончиков пальцев, которая обязательно влекла за собой сокрушительные приступы накатывающей боли, и она в очередной раз явилась как нельзя более некстати. — По одному! — вышло громче, чем следовало, за что он тут же мысленно себя отругал. — Прошу прощения. Да, госпожа Тилани, мы слушаем. Светловолосая магистресса опустила руку, комично вздернутую вверх и подпертую левой в попытке привлечь к себе его внимание. Определенно, ее план удался — только та, в которой от женщины больше, чем во всех остальных тевинтерских дамах в совокупности, может так небрежно держать себя, и этим головокружительно наивным, но — не стоит обманываться — просчитанным жестом вознести себя на много миль выше толпы зажатой знати. Не говоря уже о том, что она, каждый раз поводя ногой и засветив край кружева на своих телесных чулках, делала куда более грамотный тактический выпад, чем каждому из присутствующих приходилось за всю жизнь. «Даром что между ног рискует оказаться кое-что лишнее», — он всерьез расстроился и, говоря начистоту, был искренне шокирован, когда кто-то при дворе невзначай сболтнул ему о некой… особенности Мэйварис. Но любоваться-то никто не мешал? — Предлагаю вытаскивать Хоук оттуда как можно скорее. У меня есть пара благодарных знакомых в числе приближенных Данариуса — можно что-нибудь сообразить, — она изящно прикладывала ладонь к груди, когда говорила. Неприкрыто выверенно, но так, демон подери, хорошо. Не успел Нотос что-либо ответить, как вперед выступил седеющий мужчина с идиотской бородкой, недвусмысленно качая головой с такой интенсивностью, будто та крепилась на шарнирах. — Никак нет, — практически проорал выскочка, чье имя ему крайне не хотелось припоминать. — Вы согласны подвергнуть риску облаву на Серебряный Шпиль? Они и так до предела внимательны, а стоит одному из участников ритуала внезапно исчезнуть из-под носа Данариуса? Они, очевидно, настолько уверены в своих силах, что проводят этот кощунственный ритуал прямо посреди Минратоуса! Это чистой воды безумие! Как ни трудно было признавать, но Нотос разделял точку зрения графа Как-его-там: девчонка не стоит риска. Одна истязаемая наемница против еще шести таких же невезучих экземпляров и пары сотен рабов, пущенных в расход — нетрудно догадаться, что сделают с ними, стоит отменить торжественный огонек венатори. — Но как же… — Тилани возмутилась для проформы — на градус более наигранно, чем следует, и от внимания Нотоса это не ускользнуло. — Спокойно, Мэй, — осадил ее — подумать только, саму вдову Торольда Тетраса! — Варрик. — Нужно рассуждать здраво. Если действовать неосмотрительно, мы ставим под угрозу не только всю операцию, но и саму Хоук. Смуглая женщина, судя по всему, была единственной в комнате, кто не видел резона скрывать свои истинные эмоции, потому как-то исступленно оскалилась и стукнула кулаком по бедру. Похоже, то, что присутствующие не планируют разъяснять что-либо на пальцах, ее крайне раздражало. — Позвольте, — Нотос сжалился над ходячей экзотикой и жестом призвал всех к молчанию (то, что Эмериусу следовало сделать еще давно) и обернулся к пиратке со снисходительной улыбкой. — Невежливо по отношению к нашим гостям не ввести их в курс дела. Она заметно напряглась, посмотрела на него с недоверием, но и не скрыла собственного облегчения: пусть это и откровенная провокация со стороны Нотоса, но сидеть и не понимать двух третей реплик окружающих ей осточертело слишком основательно, чтобы что-то из себя изображать. Он даже в чем-то уважал людей, способных признавать свое незнание — редкая черта для придворных интриганов, которые уже в горле у него стояли. — Если вкратце: в день зимнего солнцестояния главные фигуры подпольного движения венатори предоставят Черному Жрецу по одной жертве (сиречь крайне восприимчивого магии существа, предварительно отобранного при помощи череды испытаний), которых затем используют как резервуары для колоссальной энергии, необходимой для достижения цели всей этой затеи, — он запнулся, невольно удивившись абсурдности последующих своих слов, — бессмертия текущего правителя Тевинтерской церкви, Уриана Нихалиаса. Исчерпывающее молчание в комнате резонировало с мыслью, пронесшейся в голове Нотоса деморализующим вихрем: «Создатель, и эту безумную белиберду мне разгребать». — Э… Погано, — поникла женщина, а он чуть не фыркнул в голос от того, насколько простодушно и искренне это прозвучало. В последнее время его слишком часто тянуло на нервный хохот, и новоприбывшие явно имели к этому непосредственное отношение. — Сам бы точнее не сказал, — отозвался дворф, которого Мэйварис методично и, предположительно, сочувственно жмакала за плечо. Эмериус подошел к приоткрытому окну, раздвинул створки и выпустил плотное облако сизого дыма наружу. — Мы не планируем застать их врасплох просто потому, что это невозможно. Они уже наверняка в курсе, что именно нам известно — более того, то, что для нас по-прежнему остается в тайне, для венатори тоже не секрет, — граф задумчиво покусывал трубку. — Что остается? — Числом задавить их шансов нет. Только незаметно присутствовать в самой гуще событий в надежде, что удастся на что-то повлиять, — закончил Нотос. Полупрозрачный белый тюль трепыхался на ветру, то и дело приоткрывая его глазу жирную розоватую линию горизонта. Остальным добавить было нечего; до слуха доносился приглушенный перезвон металла во внутреннем дворе и какие-то неразличимые окрики — эдакая нескладная вечерняя мелодия, непривычно суетливая и беззаботная для стен кабинета графа. — Как вас… Нотос. — Он вздрогнул от сиплого пораженческого голоса женщины. — Скажите одну вещь. Переведя взгляд на ссутулившуюся фигуру в шнурованных сапогах, он оказался намертво пришпилен растерянными, но злобными карими глазами. — Почему ты не вмешался? Ты все видел. Судя по всему, с близкого расстояния. Так почему?.. — Я… — Нотос, как дурак, открыл рот, приготовившись как-то извернуться, но почему-то не сумел. Слова не шли. Он не мог произнести ни единого из заготовленной в собственную защиту речи и просто хмуро уставился на женщину. В глазах вспыхивали красные крупинки, сердцебиение с болью колотилось в висках. Презрение, с которым она искривила краешек губ, почти физически обожгло Нотоса. «Да какого демона? Почему меня вообще должно задевать мнение какой-то портовой шлюхи?» — осклабился он про себя. А она уже подорвалась с места и, хлопнув полой белоснежного плаща, в два шага оказалась у двери. Из-под капюшона донесся хрипловатый, словно та боролась с комом в горле, смешок: — Принцессам не на что надеяться. Все рыцари вымерли. «А можно еще драматичнее, дери тебя Создатель во все щелки?» Перестук каблуков по каменной лестнице зазвенел в воздухе, пока Нотос стирал остатки коренных зубов под пристальным вниманием важных мешков с побитыми артритом косточками. — Совещание закончено, — тихо заявил Эмериус, но Нотос захлопнул дверь собственного жилища, расположенного на один пролет выше, еще до того, как тот произнес второе слово. Он двумя руками смел завалы неразобранных бумаг с письменного стола и сел за него, схватившись за голову. Тошнило от этой безвыходности, тошнило от плаксивого голоса той язвы, тошнило от подкашивающей мигрени. Тошнило от перекошенного лица этой Хоук, которое Нотосу теперь приходилось видеть перед сном. Похоже, он терял форму. Жаль, что к грозно звучащей должности Первого Подонка при дворе не прилагается право на отпуск.Chapter 13: Needle in the Hay
12 сентября 2015 г. в 13:03
— Что это, демоны тебя дери?
Нотоса совершенно не смутила настойчивость, с которой граф тряс смятыми бумагами перед его носом. Хотя, если бы кто потребовал ответа по совести, он с радостью отхлестал бы седеющего пропойцу этим самым донесением по…
— Вы же давно в курсе. Хотите подробностей — они все там. По-другому не работаю.
В глазах мужчины блеснула недобрая искорка. Он вскочил из-за стола; массивное резное кресло рухнуло на пол и утонуло в облаке поблескивающей в полумраке пыли, и почти все притаившиеся по углам посетители дружно вздрогнули от задребезжавшего в безмолвной комнате грохота.
— Даже так? — он возмущенно хохотнул и резким взмахом расправил сложенный вдвое лист, явно затевая сцену.
— Не смей, — смуглая женщина выдохнула прямо в ухо Нотоса. — Не лишай старика удовольствия.
Ему не хотелось встревать в словесные баталии на ночь глядя, потому он позволил себе рухнуть на стул всего в паре шагов от нахохлившегося хозяина дома и приготовился к допросу.
— Я даже не знаю, смогу ли такое читать вслух! — в уголках его рта скапливались омерзительные комки подсохшей слюны, как он ни пытался их стирать узловатыми пальцами. – Как, как ты вообще нашел в себе силы записывать это с таким педантичным спокойствием?!
Нотос перестал понимать, чего старику понадобилось от него. Какое-то время назад еще казалось, что формулировка «узнать и доложить» предельно ясна, и ожидать подводных камней не стоит, но, как видно, место для сюрпризов остается всегда.
Сгребая спутавшиеся смоляные пряди со лба назад, он незаметно для разъяренного нанимателя вздохнул и попытался вспомнить, где же в трижды изложенном принципе действий он мог упустить что-то важное. Нет, не мог он оплошать: Хоук нашел, все наблюдал лично и дотошно изложил в письменном виде. Должно быть, граф просто заскучал за своим монструозным письменным столом и решил разогнать застоявшуюся кровь.
— Меня особенно порадовала часть, где тебе понадобилось шесть прилагательных, чтобы описать оттенок ожогов Хоук, — прошипел Эмериус. – И, определенно, не могу обойти вниманием, как старательно изображен процесс нещадной порки какого-то «эльфа любопытной наружности».
Эта гневная претензия все еще не вносила совершенно никакой ясности в происходящее, но то, с каким неистовством старик постукивал ботинком по полу, буквально вопило: «У тебя проблемы, парень!»
Нотос видел: наниматель силился подобрать нужные слова, но проваливался с треском. Пока он ходил вокруг да около, между ними двоими тихо встала вооруженная женщина, сидевшая тут еще в прошлый раз и имени которой ему никто не называл. Она была угрожающе-молчаливой, и бесстыжее декольте не отнимало ни грамма жесткости от того, как она держалась.
— Что там такое? — ее голос звенел нетерпением.
Граф резко обернулся, и на его лице отразился такой ужас, будто дама в высоких сапогах была существом из его ночных кошмаров, явившимся выпотрошить его при свете дня. Должно признать, она вполне могла бы — Нотос чувствовал в ней нужную для того черту, или, скорее, определенную недостачу.
— Видите ли… я существенно недооценил Данариуса, — он взял небольшую паузу и вернулся обратно за свой стол. — Хоук досталось больше, чем можно было предположить.
— Говори как есть.
— Все дело в том, что предугадать такое невозможно…
Он не успел договорить: в поверхность стола впился нож. В опасной близости от лица Нотоса и на еще меньшем расстоянии от ладони графа, с виска которого сорвалась капля пота.
«Рисуется… — холодно пронеслось в его голове. — Угрожает, как дилетант, но на старом сморчке сработает».
— Я устала повторять.
— Я не…
Золоченая рукоять блеснула на солнце: кинжал вошел еще глубже, едва задевая длинную костлявую ногу хозяина местных красот. Граф сдавал позиции, и, как ни странно, ответить грубостью на грубость не мог, потому сцепил зубы и глядел на женщину затравленными глазами.
Застывшие маски тревожного непонимания на лицах тех, кому не посчастливилось застать эту беседу, казались искренне потешными: мало кто из этих идиотов мог предугадать, что молчаливая дама решится не только возразить, но и прижмет Эмериуса ногтем, словно букашку. Богато разряженная ватага затаилась в другом конце комнаты, но один персонаж, существенно выделявшийся из всех присутствующих хотя бы тем, что был дворфом и тянул за собой громоздкий арбалет, выступил вперед.
— Полегче, Ривейни, — смешок, а затем всплеск чуть более мелодичного и высокого голоса, чем у большинства представителей его расы: — Не видишь, господин уже практически обделался.
Граф вспыхнул и резко выпрямился, приподнимая будто сточенный плоский подбородок вверх.
«А я уж успел подумать, что у бедняги вся гордость выкипела из-под крышки», — Нотос злорадно улыбнулся всполошившемуся старику, чей взгляд скакал с женщины на дворфа, а потом обратно на него самого, позволившего себе откровенно развалиться в кресле и наслаждаться зрелищем. Все равно отчитывать его не станут — не до того.
— Да как вы смеете! — восковые на вид скулы окрасились мазком красноты. — Я не потерплю такого неуважения в собственном доме и не посмотрю, что вы мои гости!
Он сверкнул в сторону Нотоса впалым глазом.
— Вышвырну отсюда, как грязных шавок, с тобой вместе! — тут уже ошарашенному брюнету пришлось смахнуть с груди целый веер слюней графа, сбежавших через дыру в зубах.
Теперь все официально — он взбесился не на шутку. А значит, тактику пора менять, если хочется уйти отсюда хотя бы до трех пополуночи.
Двое незнакомцев переглянулись и, похохатывая, что-то друг другу пробормотали; к Эмериусу оба повернулись уже с серьезными лицами, хотя было заметно: едва сдерживались. Прежде, чем оскорбленный в лучших чувствах граф успел возразить, дворф поднял руки перед собой и покачал головой.
— Давайте по порядку. Что там написано? — он не пытался подобрать лист и прочесть, оставаясь на приличном расстоянии от Эмериуса.
«Мудрое решение».
Граф походил на костлявую рыбину, которую кто-то только что выдернул из воды. Он повернулся к Нотосу и строго глянул на него, явно чего-то ожидая. Догадаться было не трудно.
Молчание затянулось, пока маг нехотя вставал с места и боком оперся на стол.
— Как вы уже, должно быть, поняли, я был в поместье и наблюдал за обстановкой.
Завидев крайне сосредоточенное выражение на лицах приезжих, он почесал щетинистую щеку, чтобы скрыть ядовитую улыбочку. Забавно: сами же предоставляют ему целый пучок веревочек, за которые можно и даже нужно тянуть.
— Хочу сперва спросить кое-что, — он выдержал паузу, четко отсчитав про себя пять секунд. — Как она в принципе туда попала?
Взгляд, полный колебаний и сомнения, будто он всерьез задумывался над тем, как эти слова воспримут. Ха, точно.
— Я имею в виду… Это место, по сути, красиво украшенная пыточная. Вы должны были выяснить это заранее, — Нотос постарался, чтобы те обязательно почувствовали обвинительные нотки в его тоне.
Женщина нахмурилась: ей явно было что возразить, но дворф осадил ее взглядом.
— Да-а… Этот вопрос мучает и нас, — он смущенно почесал затылок. — Тем не менее, искать виноватого некогда. Важнее всего сейчас состояние Хоук. Собственно, это мы и хотим узнать.
Нотос был одновременно и разочарован таким спокойным ответом на свою провокацию, и все же отдавал должное его находчивости и самоконтролю. Он понял: это не обычный дворф.
— Что ж, как вам угодно.