Закат

Люк Скайуокер старательно сосал член Бена, пропуская в самое горло. Он давился, захлебывался, но упорно продолжал. Взяв уж слишком глубоко, юноша основательно прокашлялся, после чего виновато улыбнулся Оби-Вану и почесал облезающий нос. Пройдясь ладонями по редким темным веснушкам на плечах, Кеноби взял его лицо в свои руки; провел заскорузлым пальцем по покрытым слюной и смегмой обветренным губам, смахивая робкую улыбку. Как же Люк похож на него. Несмотря на то, что спутанные вихры выгорели, став почти блондинистыми, а черты лица вышли более грубыми. Да и во взгляде юноши сквозили не опасное рвение и мрачная гордость, а граничащие с недалекостью наивность и доброта. — Я что-то делаю не так? — упавшим голосом спросил Скайуокер-младший, заметив, что тень набежала на лицо Бена. Кеноби отрицательно мотнул головой и взялся за лямки прозрачного лифчика. Люк был изобретательным малышом и всеми силами пытался понравиться зрелому джедаю. Вот, бельишко где-то прикупил на вырученные карманные деньги. Причем, судя по виду, даже не ношеное. Хотя Оби-Вану было уже все равно. Горячие пальцы Кеноби скользнули вниз, по покрытой испариной коже. Люк вздрогнул, когда мозолистые подушечки пробрались за прозрачную ткань лифчика, сплющивая вставшие соски. Скайуокер-младший был прост и открыт, его эмоции читались смехотворно легко, как бегущие строчки по экрану. Любые действия Бена вызывали у неискушенного деревенского парня бескрайний восторг. И он пользовался этим, пока можно, пока Люк не научился прятать чувства за тяжелыми, словно камень на шее утопленника, щитами. — Иди ко мне, Люк. Кеноби потянул перевозбужденного юношу к себе на колени, ныряя в его горячие объятия. Оби-Ван никогда не называл Люка падаваном. Это высокопарное слово абсолютно не клеилось к нему. Да и Скайуокера просил обращаться к себе не иначе как «Бен» — джедайские титулы теперь не стоили и децикреда. Оби-Ван прижался губами к невесомой сетке, обтянувшей твердые сосочки. Ячейки врезались в набухшую плоть так сильно, что остались отпечатки. От Люка пахло потом и ржавчиной, кожа после целого дня работы на солнце стала липкой и соленой, но Бен привык. Он и сам был далеко не первой свежести. Смахнув вездесущий песок со второй стороны груди Люка, Кеноби поцеловал другую вершинку. На лице парня красовалось разочарование. Никакой терпеливости, прямо как у папаши. Вздохнув, Бен жестче взялся за сосок, выкручивая его пальцами. — Ай! — вскрикнул Скайуокер, но не отскочил, а только еще сильнее прильнул к Оби-Вану, весь трепеща. Встретившись с Беном, мальчишка полюбил физическую боль. Ларс был неласков с ним, контролировал, подавлял любые творческие порывы, а боль снимала душащий его горло протест даже лучше, чем изматывающий труд. Бен знал всю подноготную его чувств, потому что неотступно следовал за Люком с самого его рождения. Наблюдал, как он растет, болтается со сверстниками, спорит с дядей, чинит влаговыпарители, грезит об Академии. Наверное, Оби-Ван так и остался бы просто тенью, приклеившейся к пяткам Скайуокера, если бы не йавы. Несколько месяцев назад они украли какую-то ерунду у помчавшегося за ними сломя голову Люка, и ему пришлось явить себя, чтобы вывести задыхающегося от зноя юношу из выжженных чуть больше чем вся остальная планета Джадлендских пустошей. В конце концов он здесь был ради этого — защищать частичку того, кого любил когда-то давно. Бен пригласил его в свою лачугу, дал воды и показал световой меч, которым не пользовался почти двадцать лет — просто не мог заставить себя взять его в руки. Люк ночевал у него, за что потом жестоко огреб от Оуэна. Ларс боялся всего «джедайского» как огня, но любопытство Скайуокера было сильнее, и он навещал Бена тайно, с открытым ртом слушая о Силе. Оби-Ван стал мальчику наставником, другом, а с недавних пор и любовником. На излете его жизни судьба сделала Кеноби щедрый подарок в виде податливой и нежной копии Скайуокера-старшего. Юноши любвеобильного и горячего, однако с простой и приземленной моралью. Нищего, но свободного работяги, воспитанного так, что никогда не предаст, не свернет с предначертанного пути. Оби-Ван не был уверен, что готов принять такой подарок, но то ли из-за одиночества, то ли отдавая дань горьким, как дерьмовый каф воспоминаниям, поддался напористым ухаживаниям Люка. — Пожалуйста, — тихо попросил Скайуокер, сам смущаясь того, что говорит. Бен притворился, что не понял, чего он хочет, хотя от него фонило желаниями так, как если бы они были написаны у него на лбу. Ему нравилось заставлять парня испытывать неловкость. — Ущипните меня за сосок, — краснеющие скулы совершенно скрылись за занавесившими лицо волнистыми кудрями. Бен протянул руки, хватая его сразу за оба, прямо сквозь лиф. Люк подпрыгнул, словно его током ударили, грудь бешено вздымалась. Он откинул голову назад, упираясь ладонями в расставленные колени Кеноби, невольно выставляя себя на обозрение. «Несносный мальчишка». Отчего-то злясь, то ли сам на себя, то ли на Люка за его звенящую преданность ему и готовность сделать все что угодно даже не ради того, чтобы Оби-Ван дал помахать ему световым мечом, а чтобы Кеноби прикасался к нему. Нет, не так. За то, что он хотел, чтобы именно Бен касался его. За дурацкую любовь этого щенка, которую он не просил, которую боялся, ему хотелось причинить Скайуокеру-младшему такую боль, чтобы он валялся в его ногах, рыдая. Как будто так джедай без Ордена мог одним махом выместить на нем всю свою скопившуюся обиду и злость на погрязшего в Темной стороне Энакина. Кеноби почти сдержался. Почти. — Ой-ой-ой, — захныкал Люк — Бен дернул его за соски на себя, дернул так, что они стукнулись зубами. Игнорируя запах сэндвичей изо рта Скайуокера, Оби-Ван жадно поцеловал его, накрывая рукой ставшие тесными, промокшие трусики. Он видел неподдельную борьбу с самим собой в душе Люка, борьбу с желанием начать тереться о жесткую длань, рьяно повизгивая. Это было забавно, жалко и возбуждающе одновременно. — Малыш, — хрипло позвал Кеноби, пододвигая его бедра к себе так, чтобы юноша шлепнулся выскочившим из белья членом о его живот. Щемящие восторг и покорность Скайуокера окатили его, как пары диоксиса. Оби-Ван заглянул ему за спину: — Ты подготовился? — Да, Бен, — тихо ответил Люк, опять стесняясь. Кеноби развел его ягодицы. Черные стринги были настолько тонкими, что почти не скрывали краев побритой специально для него дырочки. Оттянув над ней лямку, Оби-Ван заметил влажный блеск смазки. — Очень хорошо, — буркнул он, выпуская лямку из пальцев так резко, что та щелкнула Скайуокера по щели. Люк ахнул, разбиваясь внутри на мириады осколков. Бен повторил это еще раз, отведя лямку подальше, и парнишка затрясся, как флимсипласт на ветру. — Шшш, — Оби-Ван гладил его по округлой попке, пока он не успокоился. Кеноби сдвинул трусики чуть в сторону, подсаживая юного недопадавана на свой член. Он был упругий и глубокий и послушно прыгал, держась за его плечи. Остальное неважно. Закрыв глаза, Оби-Ван со страстью наркомана разбередил старые раны, ломая себя, заставляя поверить, что это тело принадлежит Энакину до его страшной трансформации. В жилах Люка ведь бьется его кровь, хоть и с примесью. Желая ощутить ее вкус, он стиснул зубы на плече парня, грубо комкая поджимающиеся ягодицы. Ему было все равно, как Скайуокер-младший будет оправдываться перед Ларсом за красноречивые следы на своей коже. Растворяясь в боли и наслаждении, Люк вскрикнул, заливая мужчину и земляной пол тугими струями спермы. — Энни, — позвал Оби-Ван, как в каком-то дурном сне. Безжалостно насаживая на себя Люка, будто тот был тряпичной куклой, он прорвался минутой позже. Скайуокер спрыгнул с него, собирая разбросанную одежду. Кеноби даже сдвинуть ноги не мог, отчаянно сражаясь с одышкой. Все-таки годы брали свое. А годы на Татуине шли за два. Собрав одежду, Люк стоял к нему спиной. Спина напряжена, семя Оби-Вана вяло стекает по его бедрам. — Кто такой Энни? — требовательно спросил он. «Твой отец», — подумал Кеноби и едва сдержал смешок. Скайуокер, не дождавшись ответа, глянул на него исподлобья яростно, так знакомо, что только зарождающаяся веселость Бена мгновенно сдулась. — Не бери в голову. Дела давно минувшей молодости, — попробовал отмахнуться от него Оби-Ван. Люк скрючился, прижимая к себе желтые от песка тряпки: — Что с ним? — Умер, — это было почти правдой. Прежний Энакин погиб, поддавшись искушению Темной стороны и исторгнув из себя это кошмарное чудовище, Дарта Вейдера. — Вы все еще любите его? — ударил по больному Люк. «Докопался же, заноза», — то ли с восхищением, то ли с раздражением подумал Бен. — Да, — честно ответил он. Пока Люк медленно одевался, сидящий на сундуке Оби-Ван наконец нашел в себе силы одернуть подол испачканной мантии. Когда Скайуокер повернулся к нему, на его щеках рисовали грязные дорожки крупные слезы. — Мне нужно идти. Дядя заругает. — Конечно, — кивнул Бен, — Приходи в любое время. — А меня вы любите? — уже на пороге пробормотал Люк. Фермерская рубашка на его левом плече пропиталась кровью. — Наверное. Люк хлюпнул носом и стремительно вырвался из прохладной тени лачуги, стоящей на отшибе Вселенной. Припаркованный снаружи «прыгун» резко развернулся, взметая тучи песка и исчезая в порыжевшей от заката пустыне. Оби-Ван был уверен, что он еще придет. Это в его характере — возвращаться раз за разом, как бы глубока ни была обида. Создавалось впечатление, что судьба парнишки скручена в тугую спираль, каждым своим витком пересекаясь с линией его жизни. Вечерние светила алели, напоминая Кеноби о другой, ослепительно-красной нити, стелящейся наперерез его собственной. Оби-Ван не пытался ускользнуть или увернуться, просто выжидал день за днем, когда эта линия, словно лазерный луч перережет его истончившуюся нить. А мальчик пусть живет, делает ошибки и продолжает влюбляться, разбивая себе сердце. Он научится жить с болью и иными эмоциями без Кодекса, надгробной плитой придавившего нежно любимый Оби-Ваном Орден джедаев. Быть может, у Люка есть шанс изменить мир, само понимание Силы. Быть может, посильная помощь ему хоть немного перечеркнет ошибки Бена. Он до сих пор корил себя за то, что не прервал агонию обугленного, пожираемого ненавистью и жаждой мести Энакина Скайуокера. Кеноби смотрел на Тату-1 и Тату-2, пока они не утонули в багряных, как кровь Люка на его губах, дюнах.