И пусть Галактика горит огнем. Книга 2: Железная Волна

29.12.289 ПЗЭ, Система Кастерли-Рок «Когда Восстание Грейджоя охватило пламенем Закатный войд и прилегавшие к нему системы, лучшие и благороднейшие мечники Императорской гвардии вновь направились в пекло войны вместе со своим Императором. В год, когда Бейлон Грейджой преступил свои клятвы, Орден Белого Меча включал семь величайших воинов, чье мастерство обращения с мечом и плазмаганом считалось несравненным и легендарным. Вот кто были эти люди: — Сир Герольд Хайтауэр, «Белый Бык», лорд-командующий Императорской гвардии и старейший из ее членов. — Сир Эртур Дейн, «Меч Зари», вернейший спутник Императора Рейгара в темные часы Войны Узурпатора. — Сир Освелл Уэнт, «Летучая Мышь», известный своей находчивостью и остроумием. — Сир Барристан Селми, «Отважный», великий воин, положивший конец изменническому роду Блэкфайров и один из творцов великой победы Таргариенов в Трезубце. — Сир Джейме Ланнистер, «Белый Лев», признанный одним из самых искусных воинов своего поколения. — Сир Руфус Стонтон, «Багровое Крыло», знаменитый своей верностью и отвагой. — Сир Бафорд Бульвер, «Рыцарь Смерти», прославившийся огромным количеством дуэлей, из которых он неизменно выходил победителем. Во время вторжения в Железные сектора каждый из семерых показал себя с лучшей стороны и в очередной раз доказал всем, что его преданность Императору была поистине безграничной…» (из сборника «Императорская гвардия — от основания до наших дней» мейстера Виктора, 297 ПЗЭ) *** Когда линейный крейсер «Белая Лапа» вышел из варпа, Джейме не смог сдержать вздоха облегчение при виде родной планеты на обзорном экране. Как давно он последний раз видел родовое гнездо Ланнистеров, окруженное кольцом орбитальных верфей, укреплений и мануфакториумов, из которых выходила едва ли не половина вооружения сегментума? Шесть лет? Может, семь? Ему казалось, что прошло намного больше с того дня, как он покинул Утес, чтобы вступить в ряды Императорской гвардии. Может, это было из-за того, что последние годы он занимался делом, от которого не испытывал ничего, кроме скуки и ненависти. Он соскучился по своим дядьям, тете Дженне и отцу, по Тириону и Серсее… Хоть и понимал, что она бы очень на него рассердилось, узнав о том, что он вот так вспоминает ее в одном ряду с их младшим братом. «Вороньи» сообщения и редкие сеансы голосвязи были неважной заменой нормальному человеческому разговору — особенно с учетом того, как много ему приходилось умалчивать ради осторожности. А когда Император выкинул его, словно щенка, в пространство Ривера и Шторма, велев вынюхивать там предателей и вообще всех, кто нарушает законы Империума, даже эти ниточки информации оборвались. Ведь «Ворону» для того, чтобы доставить послание, нужно, как минимум, знать, где находится адресат. — Сир Джейме, через шесть часов вам будет выделен посадочный коридор, — сообщил старший помощник Вион, такой же светлокудрый уроженец Запада, как и он сам. Несмотря на то, что Джейме в последнее время очень редко улыбался и вообще хоть каким-то образом проявлял хорошее настроение, старпом был одним из тех людей, кому удавалось вытащить командира из пучины уныния. А теперь, после полугода инспекций, патрулей и прочей рутины во владениях дома Эрролов на границе Блэкуотера и Шторма, приказ о переходе в Кастерли-Рок команда «Белой Лапы» встретила с плохо скрываемым восторгом. Для них это был подлинный дар Семерых. И неважно, какой бы ни была их конечная цель, вернуться домой всегда приятно. Даже те члены команды, что были набраны на планетах Блэкуотера, радовались вместе с остальными — ведь им тоже можно будет погулять по планете, где на голове нет гермошлема, а над головой потолка, встречаться с женщинами, узнавать свежие новости от родных и близких, да и просто отдыхать, занимаясь тем, что не имеет ничего общего с воинскими обязанностями. — Спасибо. Предупредите, когда мы будем заходить на посадку, а я пока потренируюсь. В отличие от многих товарищей ко команде, которые сейчас собрались у обзорных окон, Джейме не собирался любоваться оранжево-красной планетой, пусть она и была его домом. В детстве он часто так делал, что немало раздражало отца, который ожидал от старшего сына и, как он тогда думал, наследника, подобающего его статусу поведения. Он давно это перерос. И ему было достаточно знать, что система со вчерашнего дня не изменилась, а возможные нападения, если что, будет, кому отбить. Планета Утес, мир-крепость — лучший в Галактике, как уверяли многие — и родной дом Ланнистеров, был единственным миром в системе, который налетчики облетели по широкой дуге. Но это не отменяло того факта, что последние несколько месяцев Утес находился на военном положении — никому не хотелось, чтобы Железнорожденные застали их врасплох во второй раз, явившись с многократно превосходящими силами, пока их собственные корабли стягивались в Бейнфорте. За десять тысячелетий с тех пор, как первый человек ступил на его поверхность, никому и никогда не удавалось взять планету осадой или штурмом. И Джейме был уверен, что так будет продолжаться еще как минимум столько же. Пока на орбите Утеса кипела жизнь — гигантские заводы, бесконечные ряды укреплений, ракетных, плазменных и лазерных платформ, верфей и доков, минных полей и многого другого, каменистая поверхность планеты выглядела почти пустынной, если не считать огромного количества шахт и приземистых укрепрайонов, отличавшихся скорее функциональностью, чем красотой. Вся истинная красота и богатство Ланнистеров сосредоточились глубоко под поверхностью, под десятками уровней укреплений, где раскинулись целые подземные города. Кто-то мог бы превратить эту экзотическую роскошь в магнит для туристов, но только не Ланнистеры — их подземелья были открыты только для высшей знати Запада. Утес был местом, куда можно было попасть исключительно по важному делу: финансовому, политическому, торговому или военному. Если, конечно, лорд Тайвин сочтет его важным. Все это когда-нибудь могло стать его. Если бы он не предпочел наследству Императорскую гвардию и надежду на славу… Он думал об этом, пока набирал личный код доступа в оружейную и отмечал, что никого больше в тренировочном зале нет, а значит, спарринговать опять придется с автоматикой. «Чего не сделаешь ради любви…» — сказал он сам себе, выбирая тренировочный вибромеч. Да. Именно ради нее. И то, что он между делом стал одним из семи величайших рыцарей Империума, было не более чем приятным дополнением. Он мог делать то, что хотел — пока соблюдал гвардейские обеты. Он тратил большую часть время на тренировки с оружием и совершенствование боевых навыков — что ему самому нравилось. У него был свой собственный линейный крейсер. А его имя уже попало в анналы, которые будут помнить веками. Ведь он был удостоен чести охранять самого Императора от его врагов. Вот только он не был уверен в том, что действительно хочет всего этого. Потому что на первом месте для него до сих пор оставалась любовь к Серсее. А как, спрашивается, он мог ее не любить? Она была его второй половинкой. Его львицей. Хранительницей его сердца. «Я люблю ее, но не могу даже прикоснуться к ней. Седьмое Пекло, да я даже увидеть ее не могу!» Это стало последней каплей и сын лорда Тайвина, сжав в руке вибромеч, бросился в бой против голографических проекций, поражая одну за другой блестящей серией финтов, ударов и контрударов. Почти сразу он заметил, что двигались нарисованные противники слишком медленно, да и было их не то, чтобы очень много — должно быть, кто-то из товарищей по команде опять сменил режим сложности на «средний» или даже «ниже среднего». Но прекращать тренировку Джейме не стал. Он не собирался бить собственные рекорды. Он хотел всего лишь немного успокоиться. И все же, когда пот вовсю заливал его лицо, руки и грудь, а натруженные мышцы начало ломить, Джейме вынужден был признать, что у него не получилось. Он не мог прогнать из памяти прекрасное лицо сестры. Увидит ли он ее во плоти еще хотя бы раз? Его источники в столице сообщали, что Серсея заперта в Девичьем Склепе, превратившись, по сути, в заключенную — всем, кроме названия. С Элией когда-то произошло то же самое… И если вспомнить, как именно закончилась жизнь первой супруги тогда еще наследного принца, ничего хорошего от этого решения ждать не стоило. Зарубив последнего «противника», Джейме остановил программу. Беглый взгляд на текущий счет показал, что сегодня он занял четвертое место в общем зачете, уступив только самому себе. И последующие десять мест тоже были его. И следующие сто — тоже. Но и это не вызвало в нем ни капли радости. «Ну да, я занял все лучшие места в рейтинге за последний год… И что это изменит?» Его друзья из Запада время от времени присылали ему новые клинки вместе с молодыми парнями, которых пытались сосватать в оруженосцы — и какое-то время он убивал скуку тем, что осваивал новое оружие. Увы, но каждой новинки ему хватало буквально на несколько дней, а очередной восторженный юнец, получив от него уроки боевого мастерства и кодекса рыцарской чести, проходил посвящение и исчезал из его жизни. Чему еще он мог им научить? Быть храбрым, верно служить Императору, повиноваться отцу, служить во благо дома Ланнистеров… Оставив тренировочный меч на стойке — и зная, что юноша-мириец, его последний оруженосец, обязательно проведет ему полную диагностику и чистку — Джейме направился в душевую в конце коридора. Он думал, что хотя бы там сможет немного расслабиться. «И, возможно, придумаю, как убедить Императора не посылать меня больше в эти бесконечные разъезды, когда война закончится…» Через пять минут — долгое стояние под душем на борту военного корабля было непозволительной роскошью даже для него — он все еще продолжал об этом думать. Пока самым убедительным вариантом казалось лично записать на свой счет десять тысяч убитых Железнорожденных. Может, тогда кровожадный правитель Семи Сегментумов увидит в нем родственную душу? «Ты сам-то в это веришь?» — спросил ехидный голос у него в голосе. В ответ Белый Лев с силой швырнул полотенце в шкафчик и вытащил оттуда другое, которым вытерся досуха. Несмотря на то, что он был гвардейцем Императора, с самых первых дней в столице он видел, что все, кто его окружает, смотрят на его с насмешкой, недоверием или презрением. Или всем этим сразу. Для Эйриса, чтоб он сгорел в Семи Преисподних, он был не более чем заложником, призванным гарантировать лояльность его отца. Для Рейгара, чтоб его безумная душа утонула в Седьмом Пекле, использовал его как своего ручного пса, который должен был вынюхивать измену в Шторме и Ривере, где зуб на него имел каждый второй. «Как будто одного корабля достаточно, чтобы присмотреть за двумя сегментумами сразу! Если бы он взял пару флотов… Этого тоже бы не хватило». Когда его направили на эту неблагодарную работу, первое время он думал, что Рейгар узнал о его отношениях с Серсеей. Но потом понял, что на самом деле это не так. Почти целый год между ее свадьбой и его отлетом (фактически — изгнанием) из столицы они ни разу не спали вместе. А как, спрашивается, это сделать, если покои новоиспеченной императрицы охранял верный и бесстрашный Барристан Селми? Что до Рейгара… Он хорошо видел, какую реакцию вызвало исчезновение его старшей дочери с планеты — и то, какую роль в этом сыграла его первая жена. Если бы он узнал об измене новой жены… Даже думать не хотелось о том, как бы он поступил. Для него, вероятнее всего, служба в Императорской гвардии закончилась в тот же день. Вместе с жизнью. Император бы точно не стал ограничиваться простой ссылкой. Настоящая причина, как он считал теперь, была в другом. Серсея очень быстро осознала, что принц Рейгар, в которого она когда-то безумно влюбилась, и Император Рейгар, с которым она теперь живет, не имеют между собой ничего общего, кроме имени и, отчасти, внешности. И ее супруг решил перестраховаться, убрав подальше того, кого его львица могла бы использовать в качестве живого оружия. Рейгар хорошо понимал, что если Серсея прибежит к нему и попросит убить ее мужа, он не станет колебаться ни секунды. Наивный златовласый юноша, боготворивший Императорскую гвардию, пришел бы в ужас от одной мысли об этом. Но этот юноше давно был мертв — его сердце незаметно остановилось, когда Эйрис распылял новую жертву Диким огнем или наслаждался очередной резней в Колизее. Как он мог поверить в то, что они борются за справедливость и защищают слабых, когда у того же Эртура Дейна на руках было столько крови, что он уже тогда заслужил сотню мучительных смертей? «Пламя и кровь… Воистину, Таргариены сполна оправдали свой девиз во время Войны Узурпатора». Одевшись, императорский гвардеец вернулся в свои покои, небрежно отдавая честь проходящим навстречу космонавтам и солдатам. На «Белой Лапе» все члены команды давно друг друга знали, большая их часть служила с ним все шесть лет. И они испытывали не меньшую радость от возвращения в Кастерли-Рок, чем он. Что ж, хотя бы здесь они могли ненадолго забыть о политических дрязгах и таргариенском безумии. Тем более, что Император ясно дал понять, что в его услугах личного телохранителя он больше не заинтересован. И вряд ли он станет посылать ему сообщение с требованием немедленно вернуться в столицу… Если, конечно, этого не сделает Серсея. Ради нее он готов был лететь на край Вселенной. — Чего не сделаешь ради любви… — в который раз повторил он. Он уже готов был упасть на кровать и немного выспаться, когда его личный коммуникатор заиграл мелодию «Пробуждение льва» — лучшего, по мнению многих критиков, голосериала, снятого на Западе. Он принял вызов и увидел лицо молодого связиста с погонами рок-офицера. — Сир, лорд-командующий Хайтауэр требует вашего присутствия на «Белом Копье…» В такие моменты сир Джейме Ланнистер ненавидел Императорскую гвардию всей душой.