/-/
Руби улыбнулась своему дяде Кроу, более благодарная, чем она осмеливалась признаться, за его предложение пойти пообедать в Вейл вдвоем. Ей отчаянно хотелось оказаться подальше от остальных, хотя она никогда бы в этом не призналась. — Как идут дела с Серыми Плащами? — спросила она за обедом из говядины с луком. — Они готовятся, — Кроу, как обычно, ничего не выдал. — Ты узнаешь что-нибудь важное от Озпина или меня, как только мы это обнаружим. Сейчас их внимание приковано к Вейлу. Оз рассказал тебе план, верно? — Использовать Жона как приманку для них, — сказала Руби. — Мне это не нравится... — Нет? Ты не думаешь, что он достаточно хорош? — Дело не в этом! — быстро сказала она, прежде чем кто-то успел обвинить её в сомнениях. — Я просто... Всё и так достаточно напряженно. Я не думаю, что притворяться, что мы ссоримся, это хорошая идея. — Это просто притворство. — Даже ненастоящий спор может выйти за рамки. Если остальные будут кричать, что не доверяют ему, потому что он из Касты Труда, это будет не совсем фальшиво... — Они ему не доверяют? Лицо Руби опустилось. — Они доверяют... Просто... — Легче сказать, сложнее принять. Она кивнула. Все доверяли ему, потому что он доказал, что ему можно доверять. Точно так же, как они доверяли Янг, Вайс или Пирре. Даже в Вакуо они все знали, что Жон достаточно силён, чтобы позаботиться о себе, потому что, чёрт возьми, он поступал так в тех же ситуациях, что и они. Они знали, что он способен, но знать что-то — это совсем другое, чем делать что-то на самом деле. — Может быть, будет лучше, если мы все побольше будем находиться вместе, — сказала она. — Они все могли бы привыкнуть к нему, и не потребовалось бы много времени, чтобы молчание разрослось и заставило извиниться, но разлука — это плохо. Она позволяет людям нагнетать обстановку. В том числе и Жону. Она видела это уже несколько раз во время их коротких визитов. Если бы они все были в Домике, кто-нибудь уже взорвался бы. Руби боялась этого, но в то же время думала, что так будет лучше. Выяснить всё быстро и покончить с проблемой, а потом вернуться к нормальной жизни. Тогда всё не будет так гноиться и разрушаться. И опять же, ей было легко так говорить. Она узнала его секрет раньше других и столкнулась с ним, что означало, что ей удалось избежать гнева и недоверия. Оглядываясь назад, можно сказать, что лучшим вариантом было, если бы Жон просто признался. Большая часть негативных чувств возникла из-за того, как его секрет был раскрыт. Было трудно говорить о том, что они доверяют ему, в то время как он явно не доверял им. — Всё это полный бардак, — сказала она. — Я не думаю, что данная идея о притворстве поможет хоть чем-то. — Хм. — Кроу отпил ещё немного пива. — Как Янг справляется с этой ситуацией? — Не... здорово. Она не ходит пришибленная, как Блейк, и не хандрит, как Нора и Пирра. Ты знаешь, какая она, она просто ждёт, когда они поговорят, чтобы потом покричать друг на друга, возможно, подраться, а затем снова стать друзьями. — Похоже на неё. Хотя может и сработать. — Да, но я беспокоюсь о том, что будет потом. Я не уверена, что Янг сможет относиться к нему как к Герою. — Голос Руби упал до почти тихого бормотания. — Она едва ли может относится ко мне как к Герою... — Эй. — Рука Кроу опустилась ей на плечо. — Ничего подобного. Любому члену семьи тяжело так смотреть на другого, и это не связано с доверием или чем-то ещё. Руби улыбнулась, но ничего не сказала. Дяде Кроу было легко так говорить, но он и сам был таким же. Они не имели в виду ничего жестокого. Безусловно, здесь замешана любовь, но ведь и с Жоном была любовь, не так ли? Не совсем семейная любовь, но любовь друзей друг к другу. Проблема была в том, что даже если Янг, папа и даже дядя Кроу любили её, она знала, что они были бы немного менее обеспокоены, если бы она не была таким сломанным Классом. Если бы другие её Характеристики были немного выше, и она бы не определяла собой саму концепцию хрупкости. Руби ненавидела свой Класс. Презирала его, несмотря на то, что она сдерживала жалобы и делала всё возможное, чтобы выдержать его. Она бы с удовольствием стала Воином, Рыцарем, Лучником или даже Магом. Что-то более стабильное, что-то с меньшими сомнениями. Она даже не могла винить их за то, что они присматривали за ней или нервничали, когда один удар мог оборвать ее жизнь. По крайней мере, до того, как Жон помог, и не только с оружием, но и с доспехами, и с Руной, которая более чем втрое увеличила её Телосложение. Возможно, именно это всегда восхищало её в нём: он никогда не смотрел на Жнеца так, словно она была кем-то меньшим, чем Герой. Причина этого была очевидна задним числом. Я просто хочу, чтобы они все перестали смотреть на меня так, будто я собираюсь пойти по стопам мамы. Я с трудом могу убедить людей, что я настоящий Герой, не говоря уже о том, чтобы встать на её место. Хотя, учитывая, как сильно она старалась, она полагала, что они были правы, беспокоясь о ней. Но от этого не становилось менее больно. — Я — Герой, дядя Кроу. — Мы знаем, малышка. — Он провёл рукой по её волосам. — Но кроме него ты ещё и Руби Роуз, и людям, которые тебя любят, трудно не видеть этого. Да. Жаль только, что они не могут смотреть на этот факт сквозь пальцы. — Я знаю, дядя Кроу. Всё в порядке./-/
Иногда Вайс чувствовала себя единственным здравомыслящим человеком в Гильдии. С тех пор, как она вернулась из Вакуо, она чувствовала это — хотя бы потому, что всё действительно скатилось к безумию. Она никогда бы не сказала, что Жон был тем клеем, который держал Гильдию вместе, потому что это было не так. У неё были прекрасные отношения с каждым членом Гильдии, и она давно преодолела разрыв между собой и Блейк. Гильдия не нуждалась в Жоне, чтобы функционировать, но она, конечно, скучала по его отсутствию, как и по отсутствию любого другого участника. И, конечно же, никто больше не хочет ничего с этим делать, подумала Вайс, бросив читать. Это было практически невозможно, когда Блейк находилась в комнате и делала глубокие, успокаивающие вдохи. — Твой гнев снова даёт о себе знать, — сказала Вайс. — Я понятия не имею, что ты имеешь в виду. — Хм. Я уверена. Убийца окинула её взглядом, что лишний раз напомнило о разнице в их Классах и о том, почему Вайс так презирала её вначале. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было несправедливо, но, учитывая то, что случилось с её семьей, Вайс считала это простительным. Блейк тоже так считала и приняла Вайс как подругу, несмотря на её плохое обращение. Если Убийца и Маг могли стать друзьями, то уж Кузнец, ставший Мастером меча, точно мог сделать то же самое с группой Героев. Впрочем, в этом никогда не было сомнений. — Всё скоро закончится, Блейк, — сказала она. — Нам просто нужно всё обстоятельно обсудить. — Я всё ещё не понимаю, о чëм ты говоришь. — У тебя, как Убийцы, очень не хватает умения выкручиваться из неприятностей. Кстати, я знаю, что ты не читаешь. Ты не перевернула ни одной страницы, а прошло уже пятнадцать минут. Книга на коленях Блейк захлопнулась, и Убийца вздохнула, словно это Вайс прервала её чтение, а не её собственные мысли. Вместо того, чтобы продолжать разыгрывать спектакль, Блейк спросила: — И как, по-твоему, мы должны это сделать? Если ты не ослышалась, нам предстоит продолжить видимость ссоры за возможность того, чтобы его приняли в ряды Серых Плащей. Что, добавлю, я по-прежнему считаю ужасной идеей. — Я знаю. Я тоже так думаю. Но если ты прислушаешься к совету, то не говори об этом Жону. Губы Блейк сжались. — Идиот... Вайс не согласилась и не возразила. В конце концов, это была не её размолвка с возлюбленным, если их вообще можно было так назвать. Эмоции зашкаливали. Жон воспринимал каждый вопрос о своих возможностях как оскорбление, а не как заботу, но, если честно, Блейк тоже была не лучше. Они оба жаждали драки. Вайс чувствовала, что Домик станет местом действия, а она — посредником. И, если её подозрения верны, это может произойти не раньше чем через три часа. Иногда, в большинстве случаев, Вайс ненавидела быть самой здравомыслящей в Гильдии./-/
Рен ничего не чувствовал. Каждый раз, когда ему казалось, что он может почувствовать, каждый раз, когда чувства набирали силу, их уносило его Пассивное умение, часто прежде, чем он успевал их определить. Целая жизнь, в течение которой он никогда их не чувствовал, оставила ему лишь смутное представление о том, что они могут быть. Сжатие в его нутре — едва ли за секунду до того, как оно было украдено — могло быть страхом, виной или даже любовью. Долгий вздох, который он испустил, мог быть облегчением, разочарованием или простой скукой. Прилив тепла? Что угодно. После него оставалось только спокойствие пустоты, вынужденная тишина, которая была не столько "спокойствием", сколько пустотой. Отсутствие каких-либо явных эмоций. Идеальное равновесие. Что-то поднялось внутри него. А потом исчезло. Возможно, гнев. Возможно, это была вспышка гнева, направленная на его Пассивку. Трудно было уследить, да и сейчас всё уже прошло, так что это не имело значения. Мало что имело. На его плечо опустилась рука. Нора улыбнулась ему, радостно, но и немного печально. Она, конечно, знала. — Скоро вернётся Жон. Как ты думаешь, он всё ещё будет расстроен? — Думаю, да. Я думаю, что в результате его отсутствия раны загноились и воспалились. Я не уверен, что последний план Озпина нам поможет. — Нет, думаю, нет. — Нора, в отличие от него, всегда была выразительна, и от того, как опустилось её лицо, у него сжался живот — пока снова не настала пустота. Она была расстроена. Нора была социальным человеком, общительным, как все Варвары, но при этом не обладала гневом, которым славился их род. Стереотипы, полагал он. В своё время Жон отучил его судить о людях по их Классу — этот урок он давно усвоил в самом начале обучения, в Общих залах. Забавно, что в тот момент, когда выяснился Класс Жона, он вернулся к старым привычкам. Возможно, дело было в том, что он счёл слова Жона фальшивыми, как только его раскрыли, но, возможно, дело было и в обстановке — постоянная опасность в Вакуо затуманила его разум. В любом случае, Нора была расстроена, и он, как её друг, обязан был помочь, чем мог. Он протянул руку и взял ее в свою, сжал её, надеясь передать чувства, которых у него не было — не могло быть. — Всё будет хорошо, Нора. Только те, кто всё ещё испытывают чувства друг к другу, могут испытывать настоящий гнев. Если бы мы были ему безразличны, я сомневаюсь, что он вёл бы себя так, как ведёт. Он чувствует себя преданным. Улыбка Норы дрогнула. — Он имеет право... — Точно так же, как ты имеешь право чувствовать себя расстроенной тем, что он держал это в секрете от тебя. Как и Блейк, что он лгал ей в лицо, несмотря на то, что они были так близки. Всем больно, и каждый имеет на это право. Однако это не имеет значения. Важно то, как мы будем двигаться дальше. — Наверное. — Нора немного приободрилась. — Ты всегда знаешь, что сказать, Ренни. Чтение помогало. Но и время, проведённое с Норой, тоже помогало. Он не мог долго испытывать эмоции, но она была такой буйной, что приносила больше искр, тех кратких моментов, когда он на секунду или две мог ощутить вкус чувств. — Тебе не терпится увидеть его снова? — спросила Нора. Рен обдумал вопрос. — Да, я с нетерпением жду этого. По крайней мере, Рен так думал. Но точно сказать было невозможно.