случайно

не сотвори себе кумира. лиза знает эту заповедь, ведь бог покарал ее за нарушение. в ответ она зареклась привязываться, но все также, про себя, ищет тепла. и мерзнет, как зимой, а на дворе ведь лето раннее. кутается в свитера, чтоб хоть чуть-чуть согреться и чтоб не видели тонких полос на бледных запястьях. старается забыть бога, предавшего своего пророка, но он каждый вечер в голове шепчет громко слишком, чтоб просто заткнуть уши, а потому она до полусмерти выматывает себя физическими упражнениями и режет руки, ключицы и вообще везде, где дотянется. прячет лезвие в закладку любимой книги и надеется заснуть, пока боль не прошла, пока она глушит своих демонов. лиза не пьет и не курит, не выносит запах алкоголя и никотина, стремается пьяных и больше никогда не влюбляется.

***

мишель она с первого взгляда нравится такая: нелюдимая и сильно правильная, но она молчит и даже не подходит познакомиться. слышит только мельком, что зовут лизой. не выпивает и не курит, стоит в стороне. а потом фрагментом навсегда в ее, мишель, голове: леденящий кровь крик и искаженное болью лицо. на месте амины она должна была быть, прижимать к стене, успокаивать. блеск цепи – разбит телевизор. разбито и ее сердце, осколками в карих глазах отразилось и упало оземь. скрывает свою неразгоревшуюся симпатию, не видит спиной лизины взглядов, когда случайно слишком уж близко подходит и отворачивается. в толпе же. и прижимается к груди её, теснимая вокруг стоящими, танцующими, дрыгающимися. не знает, как за ней сжимает лиза кулаки, отгоняя внезапное желание обнять. и чтоб до самого сердца добраться. ведь мишель так похожа на ангела. она с самого начала решила так и потому боится ее, как огня. ни один ангел до хорошего не доводит. потому что ангелы – бога посланники, а бог предал ее и разбил всю до основания. совсем не смотрит в ее сторону, но почему-то оказывается вечно рядом. Лиза обыкновенно издалека видит, когда кто-то из неразбитых ещё, кому она завидует, начинает заглядываться, недвусмысленно задумываясь и касаясь ласково рук. но только не влюбляется больше. бьёт светлые чувства и так стыдится этого. по ночам еще сложнее становится, когда к его голосу другие, приторно-преданные и обвиняющие, плачущие добавляются. и все сложнее глушить их. но вот не видит лиза, что мишель слишком часто для совпадений оказывается рядом. она и не против вовсе, а что ей будет? она не влюбится, о, нет, давно выгорело сердце, чтоб хоть что-то кроме боли и пустоты ощущать. и сверкающие глаза она не замечает, а мишель надеется, что лиза не увидит, не поймет ничего. и сама палится, ловит полный отчаянья взгляд исподлобья, снизу ямы. – тебя зовут?.. – знает же, но не хочет уж до конца самого признавать. – меня? – такая странная манера чуть растягивать слова, а у мишель мурашки по коже от нее. – да. – лиза. и несмело улыбается так, а мишель только того и надо, ведь красивая-красивая. лиза поднимается к своему ангелу, сразу отходя, помнит об опасности. не понимает, не видит задумчиво-расстроенного взгляда карих глаз. у лизы сердце, ну или что там есть в груди, вздрагивает и слегка быстрее бежать начинает, кровь разнося, к щекам приливает. к счастью, мишель не видит этого. а кровати их рядом, тоже случайно, лишь по вине преподавателей, кто же знал… да будь они хоть на разных концах земли, продолжили бы случайно сталкиваться. но ни одна не понимает ничего, ведь все, что происходит – случайно. вот только лиза от этих случайных касаний с ума сходит, а мишель только улыбается, пока с ней рядом, и от тянущихся нот во фразах тоже дрожью вся проходится, случайно. они и не разговаривают вовсе, но постоянно обе в одном месте. мишель пахнет чем-то сладким, а если вдохнуть глубже – сигаретами. и лизе это нравится. она травит себя ненавистным запахом никотина, задыхаясь то ли от сигарет, то ли от самого факта присутствия мишель так близко, что можно вдыхать ее, запоминая, в голове откладывая. у нее светлые волосы, пушатся и лезут в глаза, но она их никогда не заплетает, стряхивая назад смешным движением. а еще мишель выше лизы на пару сантиметров. лиза ни с кем не общается вообще, сидит одна на кровати и перечитывает вдоль и поперек все найденные в доме книги. мишель косит взгляд и наблюдает за ней. глаза бегают по страницам, а лицо одинаково-спокойно-непроницаемое. она лизу зовет по имени, та не с первого раза ее слышит, а потом поворачивается, ладонью убирая черные пряди. ничего не хотела. прости, мешаю. все хорошо. лиза от них всех отличается. у нее самая живая улыбка и красивые глаза. у нее над ключицами – надпись «индиго». у нее ноль агрессии, зато порезы на запястьях и бедрах, случайно замеченные. лиза в себя агрессирует, а снаружи молчит. мишель к ней садится, и у лизы дыхание перехватывает, но виду не подает, в книгу все также смотря. и она остается, словно так надо. а лиза к себе все ближе ангела подпускает, растворяясь в чувстве безопасности. они не просто обе в одном месте теперь случайно. они вместе везде, потому что душа к душе тянется. лиза от книги внезапно отрывается и прямо в сердце тёмными глазами смотрит, сама своей смелости даже удивляется. губы еле шевелятся и внезапно высыхают. она по ним языком проводит, и шепчет тихонько: – ты ангел. мишель улыбается светло, как ангелам и положено. – а ты кто тогда? – лиза. и вновь обе замолкают, глазами друг друга жадно разглядывают, отпечатывают в памяти. а потом наговориться не могут, барьер беспощадно сносят и везде-везде вместе, выжженные друг у друга в сетчатке. в любую свободную секунду на лизиной кровати и разве что за руки не держатся. а хочется. лизе ее хочется сзади подходить и обнимать нежно, на ухо шептать что-нибудь. а мишель целовать хочется. пальцами проводит по татуировкам, не спрашивая ничего, они обе любят молчать. а мишель еще любит любить лизу. сама себе это понимает и бежит рассказать ей, смущаясь и улыбку пытаясь стереть глупую. не получается. просто хватает ее за плечо и шепотом кричит: «люблю тебя». лиза вздрагивает и уходит, а потом возвращается, вся сама не своя, ноги ее не держат. как и хотела, обнимает со спины, благо, в комнате одни, и целует за ухом. лиза не любит говорить, у них обеих все запредельно и нараспашку. мишель в ней зажгла давно потухшее, а лиза ей чуть-чуть счастья показала.