Ныне достигли вы, повторю, того страшного времени и часа, когда страсти пробуждаться начинают, но рассудок слаб еще на их обуздание. Ибо чаша рассудка без опытности на весах воли воздымается; а чаша страстей опустится мгновенно долу
Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву»
Сланцы, город небольшой. Проблема небольших городов – все друг-друга знают. Плюсы у небольших городов тоже есть. Все друг-друга знают, и контролировать их легко. Но, как и в случае вопроса удержания любой крепости и любой территории, всё решает конкретная тактика.Май 2017 года. Сланцы. Здание горадминистрации.
В жизни Сергея Васильевича, бывали моменты хреновые и такие моменты, как этот. И месяца не прошло, как его выбрали главой администрации города, а сейчас поздним вечером он обнаружил, что в его кабинет бесцеремонно вторглась самая настоящая банда в двенадцать очень наглых рыл, скрытых за масками. Может быть, свежеиспеченный мэр и попробовал бы качать права, но словно поветрие чёрной оспы, от политика к политику, от одного чинуши к другому, бежали слухи о таких людях. Таланты, индивидуумы со сверхспособностями, у которых порой свой взгляд, на то, какой должна быть власть, и что она должна делать для людей. Таланты не любят, когда им перечат. Таланты не бандиты и не менты, они не идут на переговоры с гражданской властью, едва ли они её уважают или замечают, пока та не начинает нарушать их интересы. Психованная молодежь, предпочитает решать проблему властных структур насилием, проводя дефенестрации [1]. Не важно, государственный талант, герой или злодей, все варианты этих сорвиголов одинаково плохи для таких, как Сергей Васильевич. Карьеру одного его знакомого депутата, из законодательного собрания Санкт-Петербурга, разрушил государственный герой, задав один неудобный вопрос в прямом эфире на телевидении. Его предшественник вылетел с поста мэра, из-за того, что был пойман с поличным на дележе взяток с талантами-злодеями. Главу Кингисеппа приговорил и исполнил герой-радикал, за то, что тот позволил организовать на территории района центр-тюрьму для содержания талантов, задержанных Комитетом. Суперодаренные выродки были ходячим источником проблем, и увидев добрую дюжину их прямо перед собой, Сергей Васильевич ощутил неприятные позывы опорожнить кишечник. Ближе всех, в центре вошедшей в комнату толпы, стояла девушка. Крепкоплечая, среднего роста, с мускулистыми руками, из которых торчали клинки длинной не меньше метра, с блестящей, словно металлической поверхностью. Она видимо и была главной. — Эээ, простите не знаю, чем обязан вашему визиту… Девушка, или женщина… Создание женского пола, уселось в кресло перед ним, закинув ноги на стол, демонстрируя крепкие армейские берцы, которые изнутри прорвали кривые и острые когти, делавшие её стопы, похожими на лапы вымерших рептилий. — Меня зовут Сабля. В её голосе слышался явный акцент, русский явно не был её родным языком. Но и на прибалтийский акцент, с его характерными растягиваниями гласных, это не было похоже. — Эээ, я как бы, эээ… Не имею чести быть вам представлен… — Сергей суетясь протянул руку к телефону. Предплечье Сабли издало треск, клинок, торчавший из её руки, удлинился и изогнулся, теперь её конечность выглядела, как лапа богомола. Лезвие ткнулось в стол, перегородив путь руке градоначальника. Моргая тот уставился на кончик монструозного клинка, который ушёл в добротную дубовую доску, словно в масло. — Ваш город, теперь зона интересов моей группы. Сергей Васильевич издал сдавленный звук, похожий на жабий писк и шипение проколотой шины одновременно. Возможно, он хотел подняться и наорать на девушку перед собой, но мрачный вид толпы за её плечами, среди которой трое выглядели особенно монструозными маньяками, заставил его остаться на месте, громко выражая свое возмущение. — Вы хоть… Его взгляд метнулся от покрытой шипами, высокой и тощей фигуры, к здоровенному, косматому зверю, который был похож на гуманоидного кота с габаритами медведя. — Понимаете с кем вы… Словно затравленный зверь, он посмотрел на стоявшего правее от кота, киборга, с металлическими руками и ногами. У него из протезов кистей рук, торчали два длинных, узких лезвия, похожих на кухонные цепные ножи. Эти пилы явно работали, издавая едва слышный шелест и свист. — Го…говорите! Сабля наклонила голову вбок, издав грубый, хриплый смешок и продемонстрировав ему свою полную клыков пасть, растянутую, так, как ни один человек никогда бы не смог. Толпа за её спиной подхватила её смешок, рычащими и отфильтрованными голосами, словно эхо. — С мэром нашего города. Сергей Витальевич моргнул несколько раз. — Два дня назад, мы вытеснили отсюда нарвскую группировку. Неделю назад, все активы «Каскадёров» на местных предприятиях были ликвидированы с нашей помощью. Вам не нужно знать кто мы и сколько нас. Всё что вам нужно знать, что этот город теперь наш. Мы будем очень пристально следить за его процветанием, и вашим личным… Её отвратительная конечность со скрипом вышла из стола, оставив глубокую царапину. — Благополучием. Если ваши и наши стремления совпадут, вы будете успешны и на хорошем счету. Если нет, боюсь я или мои коллеги… Новый смешок от толпы за её спиной. Сергей Васильевич передернулся. Они не рассматривали его, как личность. Не предполагали отказ или сопротивление. Они уже списали его, если он вздумает пойти им поперек. — … будем вынуждены пересмотреть наше соглашение. Так что… Плавным, молниеносным движением, она кувыркнулась в воздухе, приземлившись на свои когти, словно балерина на цыпочки, со звуком, напомнившим ему сухие щелчки кастаньет. — Вы сейчас закончите работу и пойдете домой спать. Ни вы, ни ваша секретарша, ни другие члены городской администрации никому и ничего не скажут. Вы не будете пытаться обращаться за помощью к Комитету. Будет большой ошибкой, как это… Пытаться сменить крышу. Другие группировки далеко. Мы не позволим им занять ваш город, даже если для этого понадобится выжечь всё вокруг на глубину в два метра. Если у вас будут проблемы с людьми, вы расскажете нашему представителю, с кем и какие у вас проблемы. Ведите свои дела честно. Один за другим, члены её группы исчезали в дверном проеме. Затем исчезла и она сама.Октябрь 2017 года. Сланцы. Окраина города
Противник подловил её на самом очевидном шаге. Чтобы удерживать территорию, её надо было патрулировать. Чтобы найти атакующих, надо было провести разведку. Всё это пронеслось в её голове, в тот же момент, когда в её спину, в районе правой лопатки врезалась крупнокалиберная высокоскоростная пуля. Проломившись сквозь мотоциклетную защиту, она врезалась в керамическую пластину брони, расколола её и через жидкий слой гелевой защиты, ударила её тело достаточно сильно, чтобы сломать лопатку и ключицу. Удар выбросил её из мотоцикла, тело Сабли, кубарем покатилось по асфальту, проскользив по нему метров двадцать, неуправляемый мотоцикл улетел в придорожный кювет, рыча двигателем, словно раненный зверь. Выстрел застал её врасплох. Её трансформация началась слишком поздно, и сейчас она, прокусив губу от боли, терпела регенеративный процесс пытавшийся восстановить нанесённый ущерб. Хуже было другое. Она лежала прямо на асфальте шоссе, словно мишень посреди дороги. Если противник всадил в неё выстрел, то наверняка если она сейчас зашевелится, то получит ещё парочку. Сабля предпочла затаиться лежа и обдумать ситуацию. В городе на постоянной основе находилось от семи до двенадцати «рубежников». Никогда меньше четырёх, каким бы маленьким городом Сланцы не были, весь район контролировать в одиночку было невозможно. Вычислили её или она сама подставилась, сейчас не важно. Противник сделал свой шаг, сначала начал кошмарить предприятия и город, затем ударил по патрулю. Может ударил и по другим, может засада индивидуально под неё. Обостренные чувства, позволили ей сориентироваться. Через лесополосу приближалось семь или восемь противников. Ещё столько же от реки. Снайпер позади. Она могла чуять кислую вонь, отвратительный запах, напоминающий разложившуюся плоть. Звон металла. Хруст веток. Если бы она организовывала подобную засаду, скорее всего спереди она спрятала бы пулемётный расчёт или что-то такое. Засада явно не от Комитета, в таких ситуациях тот действовал бы с вертолёта. Значит кто бы не стоял за засадой, он же стоит за нападениями на цементный завод, дом культуры, возможно за проверками налоговой и за вывод из строя очистных сооружений и вышек связи. По принципу выгоды, происходившее было выгодно Нарвской ОПГ, где преступность и таланты сплелись в трогательном, но по-своему блевотно-мерзком симбиозе. Сабля услышала хруст гравия, группа из нападающих со стороны лесополосы приблизилась к дороге, начав выбираться на неё. Взвешивая возможности, девушка по-прежнему сохраняла неподвижность. Она была вооружена. Не считая того, что она была талантом, способным за пару секунд освежевать медведя, у неё в кобуре на бедре находился восемнадцатизарядный USP Expert, в отсеках на поясе у неё было две трубчатые бомбы, две светошумовые гранаты и две дымовые шашки. Но, снайпер находился явно за пределами действия СШГ, а дымовой потребуется несколько секунд в течении которых, она будет дичью на открытом пространстве шоссе. Нужно было дождаться единственной, возможности вырваться. Короткий момент, когда противники, выходящие на дорогу, будут находится достаточно близко. Секунды тянулись невыразимо долго. Противник медлил, и она могла понять почему. На их месте она бы тоже не была уверена, что завалила саму себя одним выстрелом. Группа из лесополосы вышла на асфальт, двигаясь вперёд. Первый из них был едва ли дальше двух метров, когда Сабля кинулась в атаку. Её тело перестроило и разорвало от полной, принудительной трансформации. Предплечья лопнули, высвобождая клинки, состоящие из двух сегментов и в разложенном состоянии достигающие почти полутора метров каждый. Стопа и икра перестроились, вытянутый сустав добавился к её голени, превращаясь в цевку, пятка вытянулась с хрустом костей, которые сформировали подобие шпоры. Её изменение было быстрым, динамичным. Крепкая девушка среднего роста, за несколько мгновений стала худощавой, гибкой тварью из шипов, клыков и лезвий. Как бы она ни была быстра, она не была спринтером. Пули врезались в неё, она прочувствовала каждую из них. Но сейчас, на пике её адреналинового рывка, то, что не убивало её, лишь сильнее злило и провоцировало жажду крови. Мало кто знал, но Сабля не была талантом только ближнего боя. Особое строение суставов и костей, образовывавших её лезвия, позволяли распрямлять их с огромной скоростью. Это заняло много времени и тренировок, но в конце концов она научилась формировать кость определенным образом, так, чтобы кончик новообразованной структуре, при её формировании, отламывался и летел вперёд. Едва ли это был быстрый процесс, потому что после первых двух атак, ей требовалось сложить клинки, срастить плоть и сформировать клинки заново, но это был небольшой туз в рукаве. Распрямив оба клинка, она метнула, вытянутые, похожие на грузила обломки кости, в двух ближайших противников. Звук сухого треска, не походил на выстрел, и вооруженные люди в масках, не успели среагировать. Осколок прошел через горло первого, разорвав плоть и оставив неровную, хлещущую кровью рану. Второму попадание пришлось в центр груди, пробив нагрудную пластину бронежилета и уйдя в тело. Третьему, стоявшему ближе всех, не повезло. Им Сабля занялась лично. Не было никаких угрызений совести или колебаний, когда она ударила по фигуре перед собой, парой клинков. Человек был вооружен, человек стрелял в неё. Человек стал добычей. По всем человеческим законам, она имела право на самооборону. Превращенная в подобие карборунда, структура её костей, прошла сквозь тело, словно через холодец. Разрубленный на четыре части автоматчик, ещё не успел упасть на землю, а его коллега из заднего ряда, уже захлебывался кровью, с легкими проткнутыми от диафрагмы до ключиц. Но, как бы то ни было, она не успевала перебить их всех, до того, как они превратят её в решето. Её броня прикрывала только торс, шлем был обычным мотоциклетным, и Сабля не умела двигаться быстрее скорости звука. Закон больших чисел, насыть воздух достаточным количеством пуль, и хоть одна во что-то да попадет. Четверо автоматчиков из первой группы, не желая повторить судьбу своих товарищей, рванули назад. Один из них наступил на что-то округлое, оступился и упал, глядя вниз. Трубчатая бомба, черный цилиндр в ребристой рубашке, лежал у его ног. Зеленый индикатор, на его вершине, за какое-то мгновение сменился зловещим, красным. Рвануло. Ещё один взрыв раздался в ветках деревьев, со стороны реки, осыпав засевших там стрелков осколками. Едва заметные на фоне взрывов хлопнули дымовые гранаты, закрывая участок дороги, низко стелящимися белыми клубами дыма. В отличии от стрелков, Сабля была готова к взрыву. Тело корчащегося в агонии человека перед ней, изо рта которого с астматическим кашлем хлестала кровь, прикрыло её от осколков, пуль и смягчило ударную волну. Метнув обе бомбы, почти вертикально вверх, она начала отступать, услышав звук удара металла по асфальту. Без сверхъестественно обостренных чувств и реакции, такой трюк было невозможно провернуть. Противник если и растерялся, то на считанные секунды. Со спины, по туману ударила длинная очередь из пулемета. Что-то очень скорострельное, в чьих-то не очень подготовленных руках, высаживающих очередью по сотне выстрелов, в пустоту. Из кювета тоже начали стрелять, не взирая на вопли и стоны раненных товарищей. Сабля приникла к земле, сбросив с себя изорванный в клочья труп. Никто не собирался никого щадить или спасать, заложников брать бессмысленно. Скользя под заунывный визг рикошетов и пуль, она попробовала пробраться к кювету. План был не идеален, но он был. Заманить противника в лесополосу, выиграть время. Её обостренные чувства, позволили бы отслеживать людей… Удар пули по шлему, сбил её с мысли, в ушах зазвенело. Попадание пришлось по касательной, но заставило её распластаться ещё ниже, потянувшись к поясному отсеку. Запоздало, она сообразила, что мобильный был бесполезен, кто-то, и теперь она понимала кто, взорвал семь вышек сотовой связи превратив район в черную дыру. Спереди показалось порванное взрывом тело. Бомба оторвала человеку обе ноги, сорвала с него шлем и балаклаву. Но он каким-то образом ещё оставался жив, больше того, что-то происходившее с ним выглядело неправильным и противоестественным. Кожа в открытых и нетронутых местах грубела, трескалась и темнела, становясь похожей на ороговевшую пятку и псориаз одновременно. Мышцы трещали, и усыхали, делая тело более поджарым, как у мумии. Челюсть лопнула, выпуская наружу десятки клыков похожих на акульи и обезьяньи, растущих вразнобой и беспорядочно. Глаза, точнее один уцелевший глаз, выпучился, едва ли не вываливаясь из орбиты, зрачок расширился в десятки раз против нормы, белок скрылся под вздувшимися и лопнувшими кровеносными сосудам. Это не было похоже, ни на одну из известных Сабле аберраций способностей. Сам процесс вызвал у неё психологическое отторжение, защитную реакцию психики, когда её едва не вытошнило от омерзения. Монструозная тварь, вытягивая тонкие когти, кинулась к ней, издавая булькающий визг и царапая асфальт шоссе, словно тот был сделан из пластилина. Инстинкты её собственного изменённого тела взяли верх, ещё не отойдя от шока, она извернулась и её собственное лезвие пробило голову твари искривившись под прямым углом. Сабля потянула руку на себя, разрубив морду твари на части. Кровь и мозги создания шипели и дымились на её кости, они были раскалёнными, как расплавленный свинец судя по ощущениям. Ещё две твари кинулись на неё со спины, у одной из них она успела заметить характерное повреждение горла. Не было времени думать или предполагать, что могло вызывать такие изменения. Способности талантов сами по себе были многообразны, даже если забыть про возможность каких-то магических или алхимических преобразований. Её клинки резали плоть тварей, так же как плоть людей или других талантов, высокопрочная углеродная структура была эффективной. Ближайшое к ней создание, она вскрыла от паха к горлу и в прыжке отсекла чудовищу голову. Удары от попадания в спину, автоматной очереди бросили её вперёд. Спереди, что-то гулко хлопнуло. Раздался характерный свист минометного снаряда. Тяжесть стальной проволочной сети, упавшей с высоты, пригвоздила девушку к земле. Удар током, по её изменённым мышцам, едва не разорвал её организм в клочья. Раскаленные тросы обожгли кожу, судороги выгнули её конечности под невозможным для обычного человека углом. Она обнаружила, что сеть, не препятствовала действия оказавшихся под ней тварей, сползаясь всё ближе, они впились в её тело когтями и зубами, разрывая и грызя всё до чего могли дотянуться. Боль была ужасающей. Её жрали, жгли и пытали током одновременно, и она ничего не могла сделать. Изменившаяся физиология стала её клеткой, сверхпрочные кости и трансформированные мышечные волокна, под действием тока, сводили тело постоянным спазмом. В плывущем тумане, который заполнил её зрение, она разглядела высокую, черную фигуру, приближающуюся спереди. Что-то прогремело, словно удар колокола, взрыв, где-то позади осветил идущего к ней, и она несмотря на всё происходящее, оцепенела замерев, несмотря на постоянные разряды электричества, бьющие по неё и монстров, рвущих её спину. К лежащему под сеткой телу Сабли, приближался Опричник. В мире, где большинство талантов были слухами, а особо выдающиеся были легендами, Опричник был сказкой. Не какой-то детской сказкой, а тёмным фольклором, нецензурированным оригиналом народного мифа-пересказа, который попал в руки к законченному мрачному любителю чернухи. Вигилант, которого некоторые считали героем, но большинство признавало за психопата и убийцу. Человек бросавший вызов правительствам стран, талант в антрацитно-чёрной броне, репутация которого стала чем-то вроде ареола из страха и зловещих историй. Медленно, он шёл к её телу. Его бронекостюм, состоящий из угловатых линий, выглядел словно какую-то хищную тварь освежевали и облицевали прямоугольными панелями. Поверхность пластин была покрыта вязким, смолисто-черным веществом или выглядела так, словно её обработали пескоструйкой. С каждым его шагом, на его поясе раскачивался череп крупной, псовой твари, на блестящей стальной цепи, украшенной позвонками этого существа. Однажды, Гримуар рассказал, тотем на поясе у Опричника это не просто череп какой-то псины-монстра, это самый настоящий череп прямого потомка Цербера. Того самого пса, что был порождён Тифоном и Ехидной. И это не был, какой-то варварский трофей, чтобы создать впечатление. Опричник был выше таких дешевых трюков. Неспешно шагая к лежащим под сетью телам, он положил ладонь на череп снимая его с пояса. Пламя и разряды похожие на огненно-рыжие огни святого Эльма, потекли по цепи. Пространство вокруг черепа изменилось, реальность словно вывернуло наизнанку, как дефект записи на видеокассете. В считанные мгновения перед фигурой Опричника возник чудовищный скелет из металла и кости, покрытый обгорелой плотью и коркой запекшейся лавы и крови. У создания размером не меньше трёх метров в холке, были пропорции питбуля, хотя выглядело оно, скорее, как богохульный гибрид акульей пасти и медвежьего тела, с чешуйчатой шкурой рептилии. Глаза чудища светились, как прожекторы, с оскаленных клыков на асфальт срывалась кипящая, слюна, похожая на вязкую и расплавленную серу. Без команды, монстр прыгнул вперёд, и шоссе содрогнулось от его веса, словно большая бронированная боевая машина, промчалась рядом. Сабля не была трусихой. До переезда в Петербург она была активным талантом, наемником, начинавшей в Южной Америке, «Ландскхнетом». В неё стреляли в трущобах и фавелах, она сражалась с аберрантными монстрами-талантами, сталкивалась с призванными магией тварями. Но в создании, которое призвал Опричник, и в нём самом, было что-то такое, что вынудило её зажмурится. Если Опричник здесь, чтобы прикончить её, какими бы не были его мотивы, у неё не было ни шанса. Прогремел выстрел, затем ещё один. Опричник был широко известен, своей любовью к крупнокалиберным пистолетам и дробовикам. Призванная им тварь издала рычание, способное перекрыть рёв реактивного самолёта, а затем издала вой, пробравший Саблю до костей. Вес сети на ней что-то сдернуло, и рвущих её плоть существ, отбросило. Открыв глаза, всё ещё истекая кровью из многочисленных ран, она осмотрелась. Весь огонь, который раньше шел по ней, теперь был сосредоточен на Опричнике, пули рикошетили от его брони или бессильно застревали в вязком налёте на её поверхности. Сам вигилант держал в правой руке вытянутый, прямоугольный пистолет, выстрелы из которого выглядели, как прямые жёлтые лучи, издающие грохочущий визг. Потомок Цербера, мчался куда-то вперёд, хотя несколько попаданий в него, вырвали из его плоти крупные куски. Отброшенные создания поднимались, собираясь бросится на Опричника, но он левой рукой выхватил из кобуры на бедре револьвер. Крупнокалиберный, больше похожий на пушку, тот стрелял словно танковое орудие. Какие бы патроны не использовал сталестройский вигилант, при попадании в тела тварей, они взрывались, превращая их тела в пылающий фарш. Одно из существ бросилось на него из кустов, вцепившись в пистолет в правой руке, он, не сопротивляясь выпустил его. Создание пролетело вперед на асфальт и последний выстрел из револьвера превратил его торс в вязкое месиво на асфальте. Выпустив разряженный револьвер из руки, отточенным до автоматизма движением, Опричник передвинул один из своих стволов со спины, и с левой руки продолжил стрелять по кювету, не взирая на отдачу. Его новое оружие, было каким-то дробовиком, запредельного калибра, не меньше сорока миллиметров. Грохот от выстрелов напоминал танковые залпы, картечь разлетаясь, выламывала из деревьев куски размером с яблоко. Другие выстрелы содержали в себе зажигательные частицы, ослепительно вспыхивающие в воздухе. Жар от последних, был настолько сильным, что обжигал даже лежащую в стороне от боя Саблю. В считанные секунды, всё что находилось в кювете, было накрыто продольным огнём и истреблено, другого слова придумать было невозможно. Над полем боя повисла тишина, прерываемая треском пламени. Дрожа, Сабля попыталась подняться, опираясь на свои когти. Регенрация работала на пределе, ноги дрожали. Её снова вырвало, то ли от пережитого стресса, то ли от смеси чесночной вони и поджаренной плоти. Что бы это за плоть не была, она больше не пахла, как человеческая. Это был отвратительный, токсичный запах. Изменения Сабли делали её суперхищником, существом способным охотиться на людей, и пожирать их. Существа, стрелявшие по ней, перестали быть людьми. Организм Сабли отказывался воспринимать их как пищу или добычу. Один из клинков под ней дрогнул и сломался. Тот самый, которым она пронзила существо. Прежде чем она успела среагировать, асфальт ударил её в забрало шлема. Сил подняться не было, форсированный режим регенерации принудительно пытавшийся исправить нанесённый ущерб, просто отобрал у неё контроль над собственным телом, сосредоточившись на залечивании ран. Лежа на земле, она видела, как отродье Цербера притащило пойманную добычу, к Опричнику. Два таланта, одного она не узнала, он был снайпером, в костюме в цветах эстонского флага. Другого она опознала. Он был из Нарвской ОПГ. Салакутт [2]. Сейчас у него была оторвана одна рука, а лицо было покрыто какой-то бугристой массой, вместе с железным обручем на голове, но его зелено-желтый, камуфляжный костюм, покрытый характерными эмблемами капкана, она опознала. Сквозь шум крови в ушах, она расслышала, как Опричник что-то спросил у одного из пленников. Ответ, очевидно, ему не понравился, и он наступил на руку таланта в сине-бело-черном костюме. Его броня расплющила плоть и кость, словно те были сделаны из мякиша, вопль боли, перекрыл даже звон в её голове. Салакутт попробовал отползти, однако вигилант ударил его ногой по спине, с такой силой, что выпуклость от удара, появилась на животе спереди. Салакутта вырвало кровью, он забился в судорогах. Опричник ещё раз что-то спросил, потрепав отродье Цербера по голове, словно щенка. Чудовищный пес уселся на асфальт, шлепая по нему хвостом, с такой силой, что во все стороны брызнула перемолотая крошка. Новый ответ не устроил Опричника, и он выстрелил в напарника Салакута. Выстрел, несомненно, был смертельным, голова снайпера испарилась, превратившись в кровавый туман. Салакутт снова заорал, и получил пинок в лицо. Подняв его тело и закинув его на отродье Цербера, Опричник шлепнул существо по боку и подошёл к Сабле, лежащей на земле. Неспешно, словно он прогуливался по городу, а не находился посреди устроенной им же бойни. Взвалив девушку к себе на плечи, он направился в сторону реки. Ледяная вода, в которую он её бросил, привела её в чувство, позволила скомпенсировать потерю жидкости. Поднявшись на ноги, она увидела, что он сидит на берегу. Неподвижная, мрачная фигура, излучающая угрозу. — Как ты? Его голос был стерилизованным, монотонным рычанием, низкий бас, обработанный компьютером, с такой тщательностью, что даже обостренный слух не был способен понять, где начиналось человеческое, а где машинное звучание. Говорили, что Опричник не человек. Труп, который находится внутри костюма, робот или искусственный интеллект. Как иначе можно было объяснить, то, что его видели по всему Петербургу, в режиме 24/7 месяцами? Другие точно утверждали, что он обычный человек. Просто человек, которому было нечего терять, который посвятил всю свою жизнь борьбе за свои цели, ради которых он без костюма мог забить чугунной сковородкой таланта-олимпийца, или в костюме прикончить команду талантов посланную остановить его беспредел в Сталестрое, и выставить их головы на кольях перед въездом в город. Творившееся в Сталестрое называли беспределом, но по-своему это был самый спокойный район в городе. Беспредел там начинался, когда власть, другие команды талантов, или залетные супертеррористы попадали на его территорию, особенно без приглашения. Две команды злодеев, и вигилант психопат. Никто не пытался понять, кто из них оставлял отрубленные головы на кольях или освежёванные тела на дорожных указателях, все просто уяснили для себя правила игры со Сталестройским Вигилантом и Сталестройской Диадой. Все старались избегать этот пригород Петербурга. Сабля стащила с себя шлем и сплюнула горькую слюну. Сейчас её череп и черты лица были искажены трансформацией, и она не боялась за тайну личности. Возможно, для Опричника её вообще не существовало. Он был одним из самых старых талантов, уже четвертый год существуя в этом мире на своих условиях. Во многом, суперзлодеи в городе соблюдали пакт и его соглашения именно из-за него. Никто не хотел, чтобы Опричник пришёл за ним, никто не хотел потерять лицо, в буквальном смысле. — Жива. — В нашем деле, это уже многое значит. На её кислый сарказм, он ответил своим. Что ж, уже коммуникация, уже неплохо. — Что это было? Он наклонил голову, в его позе возникло какое-то напряжение, словно он раздумывал атаковать её за этот вопрос или нет. Затем она поняла, что он сканирует её тело, что-то задело её обострившиеся чувства. — Синьор Opritchnik, вы переходите личные границы дозволенного. Вигилант издал короткий, металлический звук. — Как и ты. Я не обязан давать тебе отчёт о своих действиях, Сабля. Как и раскрывать тебе тайны мироздания. Не слышу благодарности, за спасение твоей жизни. Сабля посмотрела на укус на предплечье. Часть тканей выглядела пораженной чем-то вроде гангрены, и они постепенно распадались, вытекая из раны сплошным гноистым потоком. Ещё никогда раньше, она не сталкивалась с ранением, которое бы заживало так медленно. В её случае, травмы либо могли убить, либо исцелялись пока хватало биомассы и химических веществ. — Спасибо, — Сабля сосредоточилась, фокусируясь на ощущениях в организме и стараясь вывести из него все инородные элементы и вещества. — De nada. Молчание затягивалось. Она не знала, что сказать или спросить. На её глазах, он убил человека, пытал и казнил его, затем явно пытал другого, и если Салакутт ещё жив, вряд ли Опричник намеревался пить с ним чай. Сабля достала телефон с пояса, посмотрела на часы. Всё произошедшее заняло не больше двадцати минут, хотя казалось прошли уже сутки. — Я знаю, что ты и Пятерня, что-то планируете. Звук его голоса, застиг её врасплох словно удар. — Намеревался выйти с вами на связь позже и в другой обстановке, но получилось так, как получилось. Он поднялся, повернувшись к ней спиной. На песке рядом с ним остался лежать кусок бумаги, с каким-то набором символов. — Не хочу, чтобы это звучало как приказ, или требование долга за твое спасение. Тебе стоит, как можно меньше думать о том, что ты видела. Сходи к Гримуару, он сможет помочь. Жду тебя и Пятерню, в Сталестрое. — А если мы не придем? По движению его плеч, она поняла, что её замечание его позабавило. — Мне всё равно. Значит они просто один из его вариантов для чего-то. Частью репутации Опричника, был тот факт, что таланты, связывавшиеся с ним надолго, имели тенденцию плохо кончить. Или по крайней мере, таковы были слухи. С другой стороны, синьор в чёрной броне, был не из тех, кому стоило отказывать. — А что мне делать, с тем, что я видела? Он остановился. — Мне всё равно. Медленно словно танк, он повернулся к ней. — Тебе не стоит беспокоится о том, что кто-то найдет трупы, твое ДНК или что-то, что выведет на тебя. Кроме твоего мотоцикла. Подберешь его сама, вроде он был цел. Как я уже сказал, кое-что из того, что ты видела, не то, о чем стоит распространяться. Если ты хочешь рассказать о том, что я разобрался с парочкой ублюдков, это мне не повредит. Они и так это узнают. Бесстрастная угловатая маска, с впадинами на месте глаз, посмотрела прямо ей в глаза. — Но, помни. Они напали именно на тебя. В следующий раз меня рядом может не оказаться. Сабля кивнула, поняв к чему он клонит. — Спасибо ещё раз. — Nos vemos. Сделав несколько шагов вперёд, он встряхнул плечами и исчез, растворился во тьме, став невидимым и оставив её одну. [1] чешская народная забава по выкидыванию неугодных политиков в окно. [2] Salakütt (эст. Браконьер)