Eres lo mejor que me ha pasado.

      — Нам нужно прекратить этот цирк с притворством и планом.       Эмити сжала кулаки, стоят перед матерью. Та, в свою очередь, даже не подняла на нее взгляда, все еще читая какие-то бумаги, раскиданные по ее офисному столу.       — Ты слышишь меня? Я так больше не могу.       Еще несколько секунд тишины. Эмити уже готова была выдирать бумажки из рук матери и раскидывать их по офису, когда Одалия все же посмотрела на нее. Во взгляде ее ледяных глаз не читалось ничего хорошего.       — Слышу, не нужно драматизировать. Наш с тобой маленький план успешно сработал и дал свои плоды. Можешь устроить показательное расставание с этой девкой, я уже подыскала тебе другую партнершу. Помнишь Бошу? Кажется, вы виделись несколько раз на приемах. Кто бы мог подумать, что она тоже из этих… Но это будет на руку и нам, и нашим партнерам, так что…       Не выдержав, Эмити стукнула кулаком по столу. Злость кипела внутри, и Эмити с трудом сдерживалась, чтобы не перевернуть все в этом чертовом офисе вверх дном.       — Мы так не договаривались, — процедила она. — Я выполнила свою часть сделки, выполни свою. Я увольняюсь. Прямо сейчас. Мне выплатят все, что должны, и мы разойдемся без скандалов. Иначе…       — Иначе что? — ухмыльнулась Одалия, скрестив руки на груди. — Пойдешь расскажешь все прессе? Ты ведь знаешь, что они первым делом приползут ко мне. А даже если кто-то и напечатает, что я всегда могу дать опровержение и сказать, что эта твоя Луз плохо на тебя влияет и хочет, чтобы ты давала ей денег. Как думаешь, насколько сильно это подорвет ее и без того шаткую репутацию?       Глядя на мерзкую ухмылку Одалии, Эмити от чего-то вспомнила нежную улыбку Камилы. Как же так вышло, что женщина, которую она видела один раз в жизни, ощущалась большей матерью для нее, чем та, которая ее родила? Эмити ощутила страшную беспомощность, но быстро взяла себя в руки, вспомнив, что Луз дала ей второй шанс. Третьего уже не будет. Нужно действовать здесь и сейчас, иначе она так и будет ходить на коротком поводке у своей матери, встречаться с Бошей (кто это вообще?) и строить из себя успешную бизнес-леди, а потом рыдать в душе из-за несчастной жизни. Нет, так не пойдет. Либо ее официально увольняют, либо она идет по стопам близнецов и ходит по судам остаток жизни, зато жизни свободной.       — Подпиши. Мое. Заявление, — угрожающе прошипела Эмити сквозь сжатые зубы. — И мы просто разойдемся. Я не поступлю, как близнецы, а ты не будешь последней сукой.       Взгляд Одалии потемнел. Эмити никогда не называла ее сукой до этого, и никто вообще не смел ей грубить, но вместо того, чтобы извиниться, Эмити протянула ей сложенное вдвое заявление об увольнении. Одалия выхватила его так быстро, и расписалась так размашисто, что бумага едва не порвалась от таких манипуляций.       — Поставишь печать в отделе кадров, и можешь выметаться, — рявкнула она. — И если я услышу или увижу, что после ухода ты будешь распускать слухи о компании, я клянусь, что забуду о том, что ты — моя дочь, и ты пожалеешь о том, что посмела мне перечить.       Эмити бережно взяла драгоценную бумагу. Вот он — ее ключ к свободе. Все почти закончилось.       — Не волнуйся, — сказала она, подойдя к двери. — Я забуду о том, что я твоя дочь уже после того, как выйду за дверь.       И, сделав шаг, Эмити ощутила, будто может летать.       ***       — Я бы сказал, что не понимаю, зачем ты даешь ей второй шанс, но это будет лицемерно с моей стороны, — с грустной улыбкой произнес Хантер, воспоминая, как Уиллоу, узнав, что в прошлом он работал на своего придурка-дядю и калечил людей, выбивая долги, не бросила его, а помогла ему найти себя в новой стезе и начать новую жизнь. — Но, если она потеряет твое доверие снова, мы с Уиллоу убедимся в том, что никто никогда ее не найдет.       Луз закатила глаза, щедро отхлебнув горячего кофе без молока из кружки. В следующий раз в ответ на «тебе как обычно, да?» ответит не «да», а «плесните туда миндального молока и щепотку корицы». В детстве она любила такое сочетание. Почему бы не вернуться к нему.       — Тебе точно надо меньше общаться с Идой, — хмыкнула она. — А насчет Эмити… Я хочу дать нам шанс. Я уверена, мы сможем спасти друг друга из той задницы, в которой сейчас находимся. Ну а если нет… По крайней мере это будет знатная статья в чьем-нибудь блоге.       На самом деле Луз очень хотела верить в лучшее. Очень. Впервые за все года ее идиотских отношений с кем бы то ни было.       Их концерт начался как обычно — легкий разогрев, полный зал фанатов, небольшая толкучка возле сцены, ведь клуб не такой уж и огромный, все по плану. Луз пела от всей души и сердца, отчаянно вглядываясь в людей, ища знакомое лицо. Она предупредила охрану, кого нужно пропустить, но Эмити все не было.       «Она придет», говорила себе Луз, и эта вера оправдала себя.       Эмити действительно появилась в зале: запыхавшаяся, совершенно выбивающаяся из толпы в своем офисном костюме. Луз едва не забыла слова песни, с трудом ее допев.       — Хороший концерт, верно? — спросила она в микрофон, и публика довольно заорала. — У меня правда есть один вопрос к определенному человеку в зале. Все остальные, пожалуйста, молчите, иначе Хантер вас сожрет, он сегодня не ужинал.       Публика захихикала и начала оглядываться, раздумывая, кому же будет адресован личный вопрос. Эмити воспользовалась этим замешательством, чтобы пробраться поближе к сцене.       — Что заставило тебя все же прийти, Эмити? — спросила Луз, присев на корточки.       Люди в зале начали перешептываться. Кто-то узнал Эмити, кто-то все еще крутил головой, пытаясь понять, с кем говорит Луз.       — Эм… Потому что… — тихо пробормотала Эмити, но затем уже более уверенно подняла голову и посмотрела Луз в глаза. — E-eres lo mejor que… me ha p-pasado. Я опоздала, потому что пыталась выучить эту фразу. Надеюсь, я верно ее запом…       Не дав Эмити договорить, Луз спрыгнула со сцены, за пару шагов оказалась рядом и поцеловала ее. Зал взорвался аплодисментами и вспышками камер. На краю сознания Эмити теплилась мысль, что Одалия точно увидит эти фотки и будет в бешенстве, но какая уже разница.       Она целовались в толпе какое-то время, пока со сцены не раздалось недовольное «кхм». Луз показала в ту сторону средний палец, но в конце концов ей пришлось вернуться к гитаре, хотя зрители, кажется, получили гораздо больше, чем то, за что они заплатили.       ***       После концерта Эмити осталась помогать группе собраться. Ей было все еще крайне неловко находиться рядом с Луз, но Луз всем своим видом и действиями старалась показать, что все хорошо и все будет хорошо, и подходила целовать ее в любой удачный и неудачный момент. Гас в какой-то момент проворчал, что «теперь парочек две» и поспешил покинуть комнату, прихватив часть инструментов.       — Зато теперь я смогу чаще бывать на концертах, — с немного печальным смешком произнесла Эмити. — Раз уж я уволилась.       — Кстати об этом, — ухмыльнулась Луз. — Ида сказала, что уже слишком стара для всего этого современного дерьма, так что у нас освободилась вакансия менеджера. Что скажешь?       Вместо ответа Эмити поцеловала ее.       Идиотский план ее матери привел к чему-то гораздо более потрясающему, чем она рассчитывала.       ***       Через год после ухода Эмити из Блайт Индастрис компанию покинул ведущий инженер Аладор Блайт.       Еще через год на рынок вышла компания Ed, Em & Co., обвалив акции Блайт Индастрис на 10% и став спонсорами группы Кипящие Острова.       Коллективный иск от бывших сотрудников Блайт Индастрис закончился отстранением от работы Одалии Блайт. Компания перешла под управление Дариуса Деамонне. Предложение о работе было выслано так же и Эмити, но она отказалась от него, сославшись на то, что из-за нестандартного нового альбома группы у нее много работы.       Новый альбом включил в себя более мягкие песни с более глубоким смыслом: такие, какие Луз хотела быть петь сама, а не те, которые пела бы ее сестра. Все поддержали это решение.