Чтобы закончился дождь

За окнами третий день без остановки лил дождь. Взъерошенные журналисты вели репортажи то из одного подтопленного района, то из другого, проклинали то пошатнувшийся климат, то богов… И им было совершенно невдомек, что всему виной был всего лишь один, но совершенно несчастный токкэби. Как-то особенно тяжело ему далось это начало осени. Как никогда сильно хотелось тепла, прогулок по опавшим золотистым листьям, может, даже смущенных поцелуев в укромных местах заросших парков. Услышать звонкий смех, увидеть солнечную улыбку… ничего из этого он не мог. Ынтак не было уже целых пять лет. Ким Шин посмотрел на бегущие по окнам бесконечные струйки и снова глотнул из какой-то пыльной бутылки. Наверняка какое-то очень старое и чрезмерно дорогое вино, но ему не хотелось даже на этикетку смотреть. Он просто схватил в погребе первое, что попалось под руку. — Что ты делаешь, когда тебе становится одиноко? Сидящий справа на той же скамейке Тёмный жнец посмотрел на похожую бутылку в своей руке и лаконично ответил: — Пью. Ким Шин хмыкнул: — Вино из моего погреба. — Нашего погреба. Этот спор грозил уже скоро достичь совершеннолетия. В галерее всегда было прохладно, и они оба кутались в свитера и мягкие домашние штаны, хотя, возможно, дело было вовсе и не в температуре. Так просто казалось уютнее. Хотя Тёмный жнец весьма забавно смотрелся в домашнем… Уже сколько лет они вместе жили, а Ким Шин все равно находил эту картинку неожиданно милой. Откинувшись на деревянную спинку скамейки, он какое-то время рассматривал уставившегося в пространство жнеца, пока не споткнулся о мысль, что ему чертовски неприятно видеть того в таком состоянии. Разбитый и такой же одинокий, Ким Шин вздохнул. Наверное, сейчас они как никогда бы смогли друг друга понять. Глоток вина показался идеально подходящим к этой мысли. — На самом деле, иногда очень хочется... Всякого. — Ким Шин помахал рукой в воздухе и вздохнул, опустив глаза. Он не особо надеялся на ответ, просто вдруг захотелось поделиться. — Ага, мне тоже. — Серьезно? — Вот это было неожиданно. — Не думал, что с неживыми такое бывает. — Еду-то я ем, почему и этого не могу хотеть, — буркнул Тёмный жнец и отвернулся, сделав из бутылки ещё один порядочный глоток. — Резонно. — Ким Шин тоже приложился к вину, и с выдохом опустил голову жнецу на плечо. — Прости, глупый получился вопрос. Помолчали. У них вообще хорошо получалось друг с другом молчать. Содержимое бутылок в руках неуклонно подходило к концу. — Жнец? — М-м? — Может, поможем друг другу? Пришлось даже голову с его плеча поднять, потому что тот вздрогнул и непонимающе уставился на токкэби, который похоже напился до полной невменяемости. — Ты о чем? — Ну, мы могли бы… Просто по-дружески… Ладно, не важно. — Пьяно вдохнув, Ким Шин с трудом поднялся и поплелся в свою комнату. Тёмный жнец проводил его долгим удивленным взглядом, кажется, даже несколько протрезвевшим. Следующее утро не принесло ничего, кроме еще одной порции дождя. Еще пара таких дней и в городе бы объявили чрезвычайное положение, но токкэби было все равно. Он пока даже из постели вылезать не хотел. Тёмный жнец ему завидовал. Его-то работу нельзя было отложить до тех пор, пока не появится подходящее настроение. Так что домой он вернулся взъерошенный, немного промокший и ещё более несчастный, чем накануне. Закутавшись в полотенце, жнец подумал, что это все проклятый дождь. Это из-за него становилось ещё хуже. Лезли в голову воспоминания, сожаления… Надо было что-то с этим делать. Когда в дверь постучали, Ким Шин очень неохотно выглянул из-под одеяла. — Кого там принесло? — Это я. Я войду. — А что, разве не нужно у меня разрешения спрашивать?.. — Прости, но ты же не запер дверь, — пожал плечами Тёмный жнец и подошел прямо к кровати, где токкэби уже сел и прислонился к спинке, недовольно скрестив руки на груди. — Ты сказал, что мы могли бы друг другу помочь. Как? На мгновение токкэби опешил. Во-первых, он не сразу вспомнил, что это было его предложение. Во-вторых, казалось, всё очевидно… Но, возможно не для жнеца смерти. Правда, в трезвом виде Ким Шин уже был не уверен, что готов к подробным пояснениям. — Слушай, давай забудем. Это я так, много выпил вчера… — Не пойдёт. Ты явно что-то имел в виду. Что? Ким Шин замялся. Как тут объяснишь… Что он соскучился по простому человеческому (хотя бы относительно человеческому) теплу? Что жнец смерти — его единственное оставшееся близкое существо? Не приставать же к повзрослевшему Дохве с требованием «обними-ка дядюшку, а то ему что-то хреново». Подогнув ноги, Ким Шин со вздохом похлопал по кровати: — Садись. Тёмный жнец непонимающе наклонил голову, но все-таки осторожно присел на край. — Давай так: я попробую, а ты, если не понравится, — сразу уйдешь, хорошо? Дождавшись медленного кивка, Ким Шин откинул одеяло и пересел поближе. Поймал настороженный взгляд, постарался мягко улыбнуться. Не спугнуть бы… А то если они поссорятся, то можно будет начинать строить новый ковчег. Он решил начать с малого. Положил руки на тут же напрягшиеся плечи и неловко притянул ближе, чтобы обнять. Крепко, прижавшись всем телом. Мелькнуло опасение, что жнец окажется ледяным… Но нет, тёплый. Почти как обычный человек. Ким Шин прикрыл глаза и уткнулся лбом в его плечо. — Хорошо, что ты уже не в своей кожаной униформе. — Зачем бы мне ходить в ней дома? — Кто вас, Тёмных жнецов, знает… Тот как-то странно хмыкнул и не сразу, но все таки поднял руки и обнял ими токкэби в ответ. Так странно, что это было приятно. Конечно, Ким Шин помнил, кем был этот жнец в прошлой жизни, эта боль сидела глубоко внутри него и вряд ли бы когда-нибудь исчезла. Но сейчас… Он слишком привык считать его просто соседом. Просто другом. В теперешнем Тёмном жнеце так мало осталось от того глупого, вздорного мальчишки-короля. — Всё в порядке? — Почувствовав, как напряглись руки на его спине, Ким Шин поднял голову. — Ты точно имел в виду именно это? — Тебе неприятно? — Приятно. Ты просто хотел, чтобы мы обнялись, и всё? На что это он намекает… В тёмных глазах мелькнуло какое-то странное выражение, и Ким Шин сглотнул. Конечно, он думал о некоторых других вещах, но сейчас это казалось… слишком. Даже пробовать страш… Взяв его лицо в ладони, Тёмный жнец прижался губами к его губам. Открыть рот, впустить его язык, оказалось самым естественным, что можно было сделать в ответ. Волна тепла прокатилась по спине, и Ким Шин невольно застонал в поцелуй. — Теперь лучше? Этот нахальный жнец улыбался, подумать только. — Лучше, но вообще, это не всё, что я имел в виду. — Ким Шин приподнял брови, надеясь смутить, но его усилия пропали даром. Тёмный жнец снова потянулся к нему, и подумалось, что возможно, ему просто тоже этого не хватало. Тёплых, мягких поцелуев, постепенно становящихся все более откровенными. Прикосновений осмелевших рук, забирающихся под одежду. В какой-то момент Ким Шин подумал, что был бы даже не против, если бы эти руки забрались к нему в штаны, потому как вставший член во всю натягивал собой тонкую домашнюю ткань, пачкая ее смазкой. И, судя по всему, Жнец испытывал те же неудобства. Токкэби подвинулся ближе, заставив жнеца развернуться ещё сильнее к себе и постепенно перебрался на его колени, выдохнув "так будет удобнее". Действительно, теперь их члены тёрлись друг о друга сквозь ткань, и Ким Шин неосознанно двинул бедрами, чтобы усилить соприкосновение. Тёмный жнец поднял на него потемневшие глубокие глаза и оттянул резинку его штанов. Токкэби сделал ровно то же самое, и каждый из них обхватил член другого и замер, привыкая к необычным ощущениям от чужих пальцев на самом сокровенном. Наконец Темный жнец выдохнул, приоткрыв красные губы и чуть сильнее сжал ладонь, с интересом наблюдая за тем, как вздрогнул и вцепился в его плечо токкэби. Свободной рукой. Потому как вторая плотно обхватывала член самого темного жнеца. И, словно получив разрешение, теперь неспешно заскользила вниз и вверх. Хриплое дыхание, разносящееся по комнате постепенно смешалось со стуком дождя за окном. Два нечеловеческих существа, застрявших в мире людей каждый из-за собственных ошибок прошлого, смотрели друг на друга и на какое-то время всё остальное, кроме нарастающего изнутри жара и испепеляющего желания, перестало иметь значение. Не думать, не вспоминать, не чувствовать ничего, кроме одной и той же жажды на двоих. Движения рук стали всё резче, всё беспорядочней. Рвано выдохнув, токкэби схватил Тёмного жнеца за шею, впился в его губы, и тот содрогнулся всем телом. Разорвав поцелуй, жнец застонал, выплескиваясь на подрагивающие пальцы, и сжал ладонь на члене токкэби. Штаны, домашние свитера, руки - белые пятна спермы оказались везде. Несколько минут Тёмный жнец и токкэби просто дышали, соприкоснувшись лбами. Ноги страшно затекли, и с коленей Ким Шину все же пришлось слезть. Но далеко отодвигаться не хотелось, так что он остался сидеть рядом, а потом и вовсе, прижав жнеца к себе, уронил их обоих на мягкое пуховое одеяло и закрыл глаза. И так и не услышал со стороны Тёмного жнеца каких-либо возражений. Дождь наконец-то закончился.