Влюбиться дважды

Эдди, не промолвив ни слова, пошел в сторону второго входа, путь к которому лежал через просторное футбольное поле. Трава на нем не выделялась яркостью в связи с наступлением зимы, хоть она и не была снежной в Хоукинсе. Там снега никогда и не было. Поле с двух сторон было окружено лесом, в который не особо любили ходить люди, из-за большого количества колючих кустарников. — Эдди? — Ммм? — Мы в молчанку играем? — Да, и ты проиграла. Эмми, прошу… Эдди жестом пригласил Эмбер первой выйти из территории школы. -Благодарю, Эдвард Мансон. — Знаешь, а ты не изменилась. — А должна была? — Ну, по правде говоря, я навещал тебя в больнице. Врачи говорили очень многое, вот я и радуюсь тому, насколько же они были неправы. — Я помню. -Да? — Я помню тебя…и ромашки… -А…И как тебе? , — с явным смущением проговорил Эдди. — Красивые. Я помнила лишь букет и жилетку с нашивками и думала, что все это мне приснилось, а позже, когда увидела в мусорке в палате завявший букет и тебя в школе — стало ясно, что нет. — Я рад, что ты помнишь. — О, видишь то дерево? , — после недолгой паузы, но всё ещё со смущением Эдди указал рукой на массивное, но не высокое дерево с густой и красивой кроной. Оно так же отличалось своей ветвистостью и наличием дупла почти в самом верху. — Вижу. А что такое? — У нас с ним столько историй. Вот в то дубло мы положили коробочку с посланиями и памятными вещичками, чтобы потом забрать. Там и твои вещи есть, и мои, и Майка с Дастином. А на этой ветке раньше висели качели. — Ух-ты, а какой герой, стесняюсь спросить, забрался туда? — А ты не стесняйся. — Мансон! — Ладно, не поверишь — ты. — Серьезно? — Нет конечно, ты ж высоты боишься. Это мы с Майком практикуем скалолазание. — Эдди, темнеть начинает. — Знаю, и закат скоро. Мы близко, не переживай, всё идёт по плану. — Плану? — Не спрашивай. Оставшуюся дорогу ребята разговаривали, смеялись и обсуждали все подряд. Вскоре, Эдди остановился перед зарослью кустарников. — Мы пришли, — произнеся это, он отодвинул одной рукой ветки и их взору предстал очень живописный вид: закат в розово — оранжевых оттенках, небольшая полянка на склоне горы, с которой открывался прекрасный вид на весь Хоукинс, и бревно, лежащее очень кстати. — С ума сойти! Эдди! Как же здесь красиво! — Да! , — сказав это, он, словно горделивая пава, прошёлся к бревнышку, — присаживайтесь, мадам. — Позже, Мансон, тут такой вид! — Хахах, ты про вокзал? — Да нет же, ты посмотри на эту картину в целом. Аккуратные улочки, дома, школа. — И вокзал. — Хах, и вокзал. — Ладно, согласен, здесь очень красиво. Спокойно, никто не мешает — идеальные условия для раздумий. Поэтому я и люблю сюда приходить. По секрету скажу, это мое тайное место. Так что, никому. — Договорились. Значит, это наш с тобой общий секрет. — Именно. *** — Ты не шутишь? — Нет, ты что. Я на полном серьезе. Ты так и сделала. Я иногда думал, что у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. — Никогда сейчас не прыгну в озеро с лодки. Это же опасно! Тем более задом. — Солнце тогда выжигало, конечно, всё и всех и я поймал тебя! — Да, ты молодец. — А то, слушай, а я рассказывал как… *** Время прошло незаметно, с каждой минутой жизнь в городе затихала все больше. Только лишь редкое уханье филина разбавляло спокойный Хоукинс. Светила луна и все небо было усыпано звездами, Эмбер и Эдди сидели на бревнышке, болтая о всем подряд. Между ними больше не было той неловкости, что присутствовала ранее и, казалось, все стало на круги своя. — Эмми. — Да? — Я люблю тебя, Эмми. Всегда. Любил. Все это время руки юноши покорно лежали на бревне, переодически отколупывая по кусочку коры, что выдавало его внутренние терзания. Эмбер неторопливо придвинула свою руку ближе и осторожно, ненавязчиво соединила их пальцы в своеобразный замочек. Их глаза встретились. - Я тебя тоже, Эдди. Тогда, возле шкафчиков, как только Мансон сказал ее имя, Эмбер наконец поняла, кто он. Даже с громадным кратером в памяти, это "Эмми" она бы узнала из тысячи. В тот момент, сознание заставило ее проиграть в голове все моменты, встречи, слова, сказанные Эдди. Столь прекрасные минуты испортило осознание времени. *Черт, а который час? * Домой они возвращались под шутки и рассказы Эдди, не расцепляя рук. Время, казалось, шло быстрее, чем тогда, когда они шли к склону. Вскоре, в поле зрения появился дом Эмбер. — Вот мы и пришли, — радостно, но с тоской сказала Эмбер. — Я зайду за тобой завтра, если хочешь — вместе в школу пойдем. — Хочу. Доброй ночи, Эдди. — Доброй ночи, моя Эмми. Эмбер, не разворачиваясь, пошла к крыльцу и только подойдя к нему оглянулась. Эдди в тот момент сделал то же самое и махнул ей рукой на прощание. Зайдя домой, Эмб включила свет и увидела маму, стоявшую поодаль, к слову, была она определенно не в духе. — Эмбер, ты часы видела? — Знаю, сейчас наверное очень поздно. — Да не то слово, полвторого ночи. Ты где была? — Гуляла. Сначала в школе была, потом в лес ходила. Мам, это похоже на допрос. — Конечно, когда твой ребенок где-то ошивается с пяти вечера до двух ночи, где ж тут не будешь допрашивать. А с кем ты хоть была? — Сначала с Дастином, Майком и остальными ребятами, потом только с Эдди, — безукоризненно ответила Эмбер. — С Эдди? Который Мансон? — Ну да. — Ты в своем уме? Он же самый разгильдяй из твоей школы. Плохо учится, все на него жалуются, ещё и в какие-то детские игры играет. А ты с ним гуляешь. — Мама. Он. Не. Плохой. Я понимаю, про него многое говорят. Но не всё же правда. Кто-то окно разбил — Мансон. Драка? , — это Мансон. А Эдди хоть в курсе что это он все это делает? Вот и я о том же. Серьезно, мам, он совершенно другой. Я вас как-нибудь познакомлю. — Вот только не надо, обойдусь и без этого. Всё, марш спать. Ещё утром поговорим. Сделав все дела, Эмбер пошла к себе в комнату.