Аносмия

      В принципе, Бен не жаловался. От запахов всегда было больше вреда, чем пользы.       В его жизни сложилось так, что долгое время он ходил в неопределившихся. И внезапно взыгравшие гормоны, как это часто бывает, в тот самый момент, когда он лет в четырнадцать сумел смириться, а потом и тихо порадоваться участи беты, обрушились на него лавиной запахов. Заснул он одним человеком, а проснулся — другим, вернее, не совсем человеком, с заметной пуще прежнего эрекцией и осознанием того, что слышит омегу, заселившуюся в мотель в километре от их дома. С ошалевшими глазами понёсся Бен в душ, придирчиво осмотрел себя и понял, каким был идиотом, когда предполагал, что он, с его здоровенными руками и ногами, высоченным ростом, с волчьим вытянутым носом и копной тёмных волос, стоящих сейчас дыбом, может быть кем-то иным, кроме альфы.       Он пачками пил блокаторы, он даже брызгал какие-то никчемные капли в нос, пытаясь притупить повышенное обоняние, — всё тщетно. Его сверхчувствительный нос чуял всё за сотни метров вокруг, а течных омег и вовсе за пару километров. Но это были ещё цветочки.       Галлоны гормонов впрыскивались в его кровь перед началом гона, словно он разом выпивал ведро энергетиков. И обоняние при этом обострялось стократно, заставляя железы зудеть, мышцы каменеть, а глаза вращаться в орбитах. В особо отчаянный период полового созревания Бен всерьёз подумывал удалить обонятельный нерв, и только вмешательство матери, которая вовремя сообразила отправить сына к психологу, специализирующемуся на проблемах альф, остановило его от этого шага.       Бурный подростковый возраст закончился, но обострённое обоняние никуда не делось. После пары ожесточённых драк и приводов в полицию Бен задумался, как быть дальше. И тут ему прямо в руки всучили рекламный буклетик, призывающий молодых людей вступать в ряды вооружённых сил. Знать, военные вербовщики были далеко не дураками, раз поставили промоутера с буклетами возле аптеки, торгующей блокаторами для альф.       И Бен пошёл в армию. После нещадного курса подготовки его закинули в горячую точку, и там его обострённое обоняние пришлось как нельзя кстати. Он буквально вынюхивал противника, безошибочно определяя место, где залёг в укрытии снайпер или раскиданы мины-ловушки. Поводя носом из стороны в сторону, мог не только обнаружить засаду, но даже назвать примерное количество бойцов в ней. Правда, большую часть, проведённую на боевых заданиях, ему приходилось ходить в специальной маске — настолько сшибала с ног смешанная вонь разлагающихся трупов, крови, гниющих ран, пыли, грязи, пороха, раскалённого металла и медикаментов.       Его ранили в голову, прямо в лицо, отчего всю его правую часть пересёк тонкий шрам. Чуть не задели глаз, но нос остался цел и невредим. Валяясь в госпитале, Бен мрачно шутил, что, даже лёжа в гробу, будет чуять запах сырой земли и поедающих его червей.       Казалось, что обоняние послано ему карой за какие-то страшные прегрешения в прошлой жизни. Казалось, что скорее небо рухнет на землю, чем Бен утратит нюх. Казалось… Ровно до того момента, как мир охватила пандемия новой вирусной инфекции.       Люди заражались городами, странами, континентами. Умирали сотнями, тысячами. Досталось и альфам, и омегам, но им, с их ярко выраженным животным началом, помогал противостоять болезни сильный иммунитет.       Бен не заразился и не заболел, он просто сделал прививку для подстраховки, потому что врачам после лечения в госпитале верил как никому. Прометался пару дней в полубреду с высоченной температурой, а когда смог встать, понял, что не слышит запахов абсолютно.

***

      К этому времени его давно уже комиссовали из армии, и он устроился в охранное агентство к дяде Люку, брату-близнецу матери. А потом дядя, который как раз собирался на покой, и вовсе передал управление в его руки и предложил стать соучредителем.       И если поначалу кое-кто ворчал за спиной Бена, что должность ему досталась из-за родственных связей, он быстро заставил эти разговоры умолкнуть. Он брал на себя самые сложные заказы, дневал и ночевал на работе и, во многом благодаря чудесному нюху, предотвратил несколько ограблений и одно покушение на влиятельного господина, который пожелал остаться инкогнито и к властям за помощью не обращался.       Став руководителем, бойцов в агентство Бен стал отбирать исключительно сам, без жалости отсеивая слабых и оставляя самых надёжных и осмотрительных. Он расширил бизнес в несколько раз, но в какой-то момент понял, что крупные предприятия частные крошечные агентства для сотрудничества не выбирают. И Бен предложил дяде влиться в крупную компанию, предоставляющую клиентам услуги, не связанные с их основной деятельностью, но жизненно необходимые — на основании договоров аутсорсинга. К примеру, в «Первый порядок», основателем и президентом которой являлся господин Сноук. К немалому удивлению Бена Люк, большей частью уже не принимавший в делах никакого участия, а львиную долю времени наслаждавшийся рыбалкой на отдалённом личном островке, вдруг встал на дыбы и обвинил племянника чуть ли не в развале дела всей его жизни, в том, что он хочет прыгнуть выше своей головы и нажиться за чужой счёт. Видимо, натура альфы, коим дядя, как, впрочем, и мать Бена, являлся, дала о себе знать, несмотря на его длительные медитации над удочкой и поплавком.       Дядя вспылил, Бен вспылил в ответ, одним взмахом руки смёл со стола свои вещички и хлопнул дверью.       Так он оказался в «Первом порядке» на должности главы Дивизиона охраны. Господин Сноук вцепился в него мёртвой хваткой и пообещал дать карт-бланш, если Бен будет пахать. И Бен пахал.

***

      «Первый порядок» предлагал клиентам услуги внутренней и внешней уборки, по организации корпоративного питания, эксплуатации инженерных систем, охраны и прочие, включая услуги по предоставлению персонала. Как водится, во главе Дивизионов, а Сноук распорядился все подразделения компании именовать именно так, стояли альфы, только кейтерингом заведовала крошечная пухлая омега по имени Роуз Тико, что Бена несколько удивило. Впрочем, она отличалась настолько боевым и непримиримым характером, что Бен чуть ли не впервые в жизни усомнился в точности своего нюха. Даже воспользовался служебным положением и под предлогом проверки сотрудников просмотрел её личное дело. И хотя подвид был там ясно указан — омега, Бен всё равно ещё какое-то время сомневался.       Близко, насколько близко альфы вообще могут сойтись друг с другом, он сошёлся только с двумя коллегами: рыжим, бледным Армитажем Хаксом, главой Дивизиона эксплуатации, и высоченной блондинкой Фазмой, руководителем Дивизиона клининг. Эти двое тоже пахали, как проклятые, часто засиживались допоздна, что и послужило их сближению, а затем переросло в некое подобие дружбы-соперничества.       Бену пришлось выстраивать службу охраны практически с нуля. Это она только называлась так громко — Дивизион, а на деле представляла собой жалкое подобие захудалого охранного агентства. Прежде всего, он не стал церемониться и позвал отобранных им самолично бойцов из агентства дяди к себе. В конце концов, он разорвал всякие отношения со старым пердуном и считал, что стесняться ему нечего. Перешли почти все. Они и стали костяком Дивизиона, возглавив департаменты и подразделения. Дядя Люк, как доложили Бену, рвал и метал, но поделать ничего не мог.       Во-вторых, он лично объехал все, даже самые отдалённые объекты, уволил две трети персонала, лично подобрал новых людей, пересмотрел лицензии, графики смен и прочая, прочая, прочая. Пару бесперспективных контрактов по его настоянию расторгли. Часть новых заказов подкинули ему бывшие клиенты. Сноук не прогадал — имя Бена Соло было широко известно в узких кругах.       Бен был предупредителен с заказчиками, умел предвосхищать их желания (не иначе, как нюх ему помогал — так он сам и считал), требователен с подчинёнными и беспощаден к себе. Он взял на правило время от времени проверять ночные смены на объектах, поэтому в его кабинете появилась раскладушка, а потом Сноук всё-таки распорядился переоборудовать кабинет Бена, присоединив к нему небольшую комнату отдыха. В соседнюю кладовку прорубили дверь, бывший вход в неё из коридора замуровали, поставили раскладывающийся диван и небольшой шкаф для одежды, и у Бена появилась возможность не уходить с работы вовсе.       Собственно, ему и не к кому было спешить. С таким графиком работы сложно вести личную жизнь. А ещё сложнее заставить нос не чувствовать тошнотворное притворство, сладковатый душок слащавости и горький — лжи. Так что с омегами как с представительницами противоположного пола Бен встречался по необходимости — во время гона, благо, что он, спасибо качественным блокаторам, настигал его не чаще раза в год.

***

      Через год работы у Сноука Бен мог без стеснения сказать, что его Дивизион наконец-то соответствует своему названию. Ещё через пару лет охрана стала ведущим направлением в компании, что вызывало зубовный скрежет Хакса, да и Фазмы, дышащих Бену в затылок.       Но Сноуку всё было мало. И Бен, переговорив как-то раз с одним из основных и давнишних своих клиентов, предложил ему заключить контракт на комплексное оказание услуг. Обеспечить не только охраной, но и эксплуатацией инженерных систем, и клинингом, и питанием. Клиент был не против, но только с условием, что курировать контракт будет по-прежнему Бен.       Так Бен заключил первый в компании контракт на оказание комплекса услуг и стал заместителем Сноука по производству. Хакс неделю ходил красный и с Беном не здоровался. Фазма, не скрываясь, фыркала ему в спину. Однако прибыли от «комплексов» компания получила в два раза больше, и коллеги сами развили бурную деятельность среди имеющихся клиентов, предлагая им новый вид сотрудничества.       Работы у Бена тоже раза в два прибавилось, личная жизнь и вовсе сошла на нет, что его вполне устраивало. Остались лишь неизменные многокилометровые пробежки по утрам — бегать он очень любил, и потёртые железяки в маленьком тренажёрном зале, куда он ходил по старой памяти и менять его не собирался.       И только обострённое обоняние нет-нет, да доставляло альфе хлопот. Когда в компанию устраивалась на работу новая омега, он узнавал об этом первым. В его кабинете стояла самая мощная в здании сплит-система, но и это не спасало его от скандалов с той же Роуз, от которой на совещаниях он требовал исключить из меню корпоративного кафе особо вонючую, с его точки зрения, рыбу. Поэтому, когда одним прекрасным утром Бен осознал, что лишился обоняния, он не поверил собственному носу.       Он не слышал запаха хлорки, которую Фазма обожала и закупала в немыслимых количествах для всех своих менеджеров. Не слышал запаха пеларгонии, буйно цветущей в вазонах и контейнерах возле дома матери. Не слышал запаха апельсинов, которые Хакс, приверженец всего оранжевого, любил поедать в перерывах. Бен не слышал абсолютно ничего. Он был счастлив!       И тут в офисе появилась она. Одним безмятежным утром придя на работу, Бен прошёл в кабинет шефа, вздумавшего устроить внеочередное совещание, и обнаружил, что за противоположным концом стола, несколько в стороне ото всех, сидит молодая девушка в строгом пиджаке. Она насторожённо оглядывала входящих взглядом карих с прозеленью глаз и, казалось, чутко прислушивалась к чему-то.       Оказывается, шеф собрал руководящий состав, чтобы познакомить всех с новым заместителем по персоналу. Рей — так её звали. Рей Джонсон.