Кома

Новый день на удивление не ударил по голове кувалдой. Проснувшись в абсолютно спокойном состоянии Хенк с удивлением прислушивался к своим ощущениям. Неужели для того, чтобы голова перестала трещать и тело не разваливалось на части нужно было просто подождать, пока перестанут колоть транквилизаторы? Свет из окна все еще слепил немного, но уже не казался таким непозволительно ярким. Даже красного слоя перманентного маркера на очках казалось достаточно. Он чувствовал себя… хорошо. Хенк оглянулся и наткнулся взглядом на знакомого сопровождающего. Оу. Он не заметил его присутствия. — Просыпаетесь как по часам, — улыбнулся тот, заканчивая писать что-то на планшете, — Вы можете успеть на завтрак. Хотите, я отведу вас в столовую? — произнес он, отключая его от катетеров, что все еще были вколоты в его вены на обеих руках. — Хочу. — лаконично отозвался Ханк, легко вставая и суя ноги в знакомые белые тапочки. Нормальная пища… Он соскучился за подобным. Идти коридорами стало легче. Он будто правда потихоньку приходит в себя и выздоравливает. Даже шарканье тапочек уже не бесило. Столовая. Что-то новое. Вокруг куча людей и такой непривычный гул. Когда он в последний раз слышал столько голосов? Никогда, наверно? Но сегодня даже они не действовали ему на нервы. Этот второстепенный шум он воспринимал как доказательство того, что все идет как надо. Доведя Ханка до середины помещения дежурный врач сказал: — В буфете вам выдадут вашу порцию, а дальше выбирайте любой столик и наслаждайтесь. К психиатру вам к десяти. — Хорошо. Спасибо. — ответил Ханк, про себя удивляясь тому, как легко ему удалось произнести это каверзное слово. Став в очередь он задумался о том, что бы ему хотелось съесть. Разборчивым в еде он вроде никогда не был, но мало ли. Буфетчица выдала поднос с первым, вторым и третьим блюдом. Кивнув в благодарность он взял его и пошел искать свободный столик. Суп, каша и кусок мяса. Пахнет неплохо. Покрутившись в середине помещения он все же заметил одно свободное место — возле знакомых ему ребят. Эээ… Сенфорд и Деймос, вроде? Без задней мысли подойдя ближе он наблюдал картину, как один кормит другого с ложечки, прямо как ребенка, что-то приговаривая. На первый взгляд это выглядело странно, но даже не слыша слов он понял, что данный процесс был скорее слишком личным, и из-за этого неловким. Это же кем нужно быть, чтобы кормить с ложечки? Растрепанный коротышка опять на что-то жаловался, успевая ныть в перерывах между жеванием того, что крепкий здоровяк бережно совал ему в рот. От такой картины Хенк почему-то неловко поежился. — О! Доброе утро, Хенк! — очнулся первым Сенфорд, останавливая ложку с кашей на полпути, от чего все содержимое той мультяшно шлепнулось на стол. Деймос недовольно фыркнул но тоже поднял голову, здороваясь: — Здарова. — Утро. Можно я…? — замялся Хенк, не зная, нормально ли вообще подсаживаться к другим людям во время еды. — Оу, конечно, садись! — улыбнулся Сенфорд, указывая на свободный стул прямо напротив. Деймос тем временем, на секунду оставленный без присмотра, быстро слизал со стола все то, что свалилось с ложки. От слишком длинного языка остался слюнявый след. Ну и гадость. — Ну что ты как собака! Сколько раз я тебе говорил не слизывать со стола? На секунду нельзя глаз отвести! — воскликнул Сенфорд, хмурясь и вытирая салфеткой сначала рожу приятеля, а потом и стол. — Знал бы ты, что я всю свою жизнь от тебя глаз не могу отвести… — протянул Деймос, подпирая рукой подбородок и расплываясь в блаженной улыбке. В воздухе чуть не залетали видимые сердечки. Он плавил Сенфорда взглядом непозволительно явно. У Хенка дернулся глаз. Какой… ужас. Что за отношения у этих двоих? — Ну что ты начинаешь на людях… — смущенно пробормотал здоровяк, заметно краснея. И зачем он только сюда подсел… — Кстати, Хенк, как ты? Тебе лучше? — резко переключился Сенфорд, неловко улыбаясь и поворачивая голову на него. Наконец-то его присутствие заметили. Бррр. — Да… Все хорошо. На удивление. — честно ответил Хенк, пробуя суп и косясь на кусок мяса в тарелке. После увиденного есть кашу перехотелось. — Я рад. Слушай, прости за такой вопрос, — вдруг начал Сенфорд, всучив ложку недовольному Деймосу в руки, полностью обращая свое внимание на Хенка, — Ты тоже дальтоник? — А? Дальтоник? С чего ты взял? — не понял Хенк, вопросительно поднимая бровь. — Ну… ты носишь красные очки. Я подумал, что у нас с тобой схожая проблема, — сказал он, снимая свои, темные, — Я не различаю некоторые цвета и ношу специальные очки для коррекции. — Оу… Я… — Хенк замялся, не зная что ответить, — Я не дальтоник. — Тогда зачем ты их носишь? — вставил свое слово молчавший до этого Деймос. Хенк нахмурился. А… а зачем? Он вроде всегда их носил, нет? Ему точно это было нужно. А может он тоже дальтоник? Он стянул свои очки на переносицу, чтобы проверить. Да нет, вроде все нормально: стены белые, растения на подоконнике зеленые, суп в тарелке желтый. Он тут же прижал их обратно, облегченно смотря сквозь красную пелену. Может это какая-то старая привычка? В любом случае он не собирается их снимать. — Это… личное. — отрезал Ханк, утыкаясь взглядом в тарелку. Не будет же он говорить что не помнит. — Прости если я тебя смутил, я просто подумал что это может быть интересной темой для разговора… — улыбнулся Сенфорд, пытаясь нацепить очки обратно, пока Деймос отчаянно старался выхватить те из его рук. Вот вроде взрослый, а ведет себя как ребенок. Хенк задумчиво мотнул головой вместо ответа, наблюдая за тем, как Деймос победно прячет отобранные очки за спиной, визжа что-то про то, что без них Сенфорду намного красивее. Цирк… — А каких цветов ты не различаешь? — вдруг спросил Хенк без задней мысли. Он не сразу понял, что сказал это вслух. Возня напротив прекратилась. Сенфорд все же отобрал свои очки обратно, садясь ровно: — Оу, я тританопический дихроматик. Хенк вопросительно наклонил голову. — Проще говори! Он видит все в красно-серых тонах. Прикол такой. — опять влез в разговор Деймос, делая из рук фигуру очков и поднося их к глазам, — Можешь себе представить? Видеть всю жизнь все только красным и серым. Хенка передернуло. У него резко закружилась голова. Красная пелена перед глазами вдруг будто стала насыщенней, а белые стены потемнели, создавая ощущение полумрака. Цвета… цвета… Минимум цветов и максимум напряжения в теле. Его вдруг охватило ужасно знакомое чувство, которое он не смог распознать… Он хотел бы всю жизнь видеть все только красным и серым. Он попытался отмахнуться от этого наваждения и у него на удивление получилось. Отпустило так же быстро, как и накрыло, даже голова не начала болеть. Это… определенно прогресс. — Доедай скорее, тебе на процедуры к десяти, пятнадцать минут осталось. — услышал Хенк голос Сенфорда, прекращая бездумно пялиться в тарелку. — Ууууу, не хочу на процедуры… — завыл Деймос, хватаясь руками за голову. — Надо. Давай, быстренько доедай и пойдем. Десять… ему тоже на десять к психологу. Это сейчас? Сколько же он тут сидит… Никогда не подумал бы, что прием пищи может занять у него столько времени. Опомнившись, он начал активнее стучать ложкой о тарелку. Еда, кстати, была не такой уж и отвратной. Если бы Хенка не подташнивало с непривычки, он бы даже сказал, вкусной. Он не помнит, когда последний раз ел что-то подобное. Спустя пару минут он закончил. Шум напротив все не прекращался, но вникать в происходящее совсем не хотелось. Находиться в компании почему-то резко стало некомфортно. Он еще не привык к людям. — Мне пора. — сказал Хенк, не зная, как еще привлечь к себе внимание вернувшейся к небогоугодному процессу кормления парочке. — Удачи, Хенк! Было приятно с тобой поболтать. — улыбнулся Сенфорд, смотря, как тот встает и топчется на одном месте, не зная что еще сказать. — Ага… Пока. — это было максимально неловко. Он поспешил удалиться. Как только Хенк скрылся из виду Деймос заговорил: — Поболтать? Не особо он и разговорчивый. Еще и поднос за собой не убрал. — Это не критично. Он же только из комы, может, многого не помнит. Я думаю, он идет на поправку. — А тебе-то какое дело? Стремный он. — Не знаю… У меня такое чувство, будто я встречал его раньше. Деймос пожал плечами. Лично его этот здоровенный чувак напрягал. На удивление вспомнив дорогу в терапевтический кабинет Хенк шел по коридору снова глубоко погруженный в раздумья. У него в голове что-то крутилось, будто слово, готовое сорваться с языка, но он не понимал, что. У него было такое чувство, будто он что-то упускает. Что-то было не так. Хотя, чувствует он себя вполне нормально. Да и… с реальностью он уже, вроде как, смирился… Пытается, по крайней мере. Но что-то определенно было не так. Его тревожило то, насколько быстро он смог все это отпустить. Возможно, дело в том, что с каждым часом он все больше и больше забывал все, что до этого считал единственным правильным… «Реальность» все больше заполняла все его чувства и мысли. Он все реже думал о красном небе и все чаще о том, что ему куда-то нужно сходить. Поначалу это пугало, но теперь… У него просто нет другого выхода. Воспоминания не вернуть… Он даже не додумался их никуда записать… А как бы, он обнаружил что умеет писать только вчера. Ну хоть голова больше не болит. — Это обидно. — прошептал он в пространство, перед тем, как постучать в дверь с розовыми цветочками. — Эээ… Доброе утро… — сказал Хенк в, как он надеялся, пустой кабинет. Почему-то с прошлого раза у него остались негативные впечатления от посещения этого места. — О, здравствуйте, Хенк! — поприветствовал его доктор, откладывая бумаги, в которых рылся. Все таки кабинет не пустой. А он так надеялся. — Проходите, вы вовремя. На лице врача красовались новые очки, на этот раз уже больше похожие на реальные, но что-то все равно подсказывало ему, что тот носит их чисто для имиджа. Ханк закрыл за собой дверь и неловко проследовал в середину кабинета, снова пристально изучая стены помещения, раскрашенные кривыми рисунками. Вот цветочки, вот бабочки, вот огромный рыжий кот с глупыми глазами. На этот раз его пристальный взгляд не раздражал. Его встретил знакомый розовый маленький стул. Он жалобно скрипнул, принимая вес двухметрового пациента. — Сегодня вы выглядите лучше. Как вы? — Ну… эээ… у меня голова не болит. — промямлил Хенк, не зная, какие слова будет правильнее подобрать к своему состоянию. — Это хорошо. Я рад. Вы настроены сегодня работать? Ха. А в прошлый раз не спросил. — Да. — Что ж, тогда начнем. Сегодня я бы хотел поговорить с вами о ваших воспоминаниях, — он как-то заговорчески перекинул ногу на ногу и подпер подбородок переплетенными руками, — Что сейчас волнует вас больше всего? Вот так в лоб. Да чтоб тебя… Хенк как-то грустно выдохнул, утыкая глаза в пол. Думая об этом сейчас, он с каким-то безысходным сочувствием понимал, что… походу, смирился и отпустил ситуацию. Как бы странно и неожиданно это не звучало. — Я… признаться честно… Я уже почти ничего не помню. — он потянулся почесать затылок. — А как же красные очки? В прошлый раз вы весьма ревностно пытались их заполучить. Что они для вас значили? Разве они не были вашим условием комфорта? — А, это… — он дотронулся до стекляшек. Он… не помнит. — А разве я не всегда так ходил? Ну, в красных очках… Не этих конкретно, а вообще… — проговорил он скорее утвердительно, чем вопросительно. — Не могу сказать наверняка, но в больнице вы оказались без них. — Вот как… Я… по-моему, я хотел чтобы все вокруг было красным… Я так привык. Почему — не помню. — признался он. Хенк нахмурился и сжал руками свою рубаху в горошек. Красный… это важный для него цвет. Был…? — Можем опустить тему очков, если хотите. — видя замешательство пациента поспешил сменить тему терапевт. Волновать таких тяжелых пациентов — только ставить себе палки в колеса. А им нужно двигаться. Ему, наверно, тяжело осознавать, что на данный момент он абсолютная пустышка. — Расскажите тогда подробнее о том важном человеке. — он отнял руки от лица и приготовился делать заметки, приняв самое умиротворенное выражение. — А…? О чем вы? — моментально встрепенулся Хенк, рефлекторно дергая руками. От резкого движения хлипкая ткань подола рубахи порвалась. Важный человек? У него? И врач об этом знает… Господи, ну и бред он нес в прошлый раз… — Не помните? Вы мне даже рисунок нарисовали, черт, где он, — зашерудел бумажками врач. После двух минут ковыряния в ящиках он не нашел искомого. — Простите, я постараюсь его найти для следующего раза, видно завалился куда-то… Мои извинения. — неловко произнес он, приводя стол обратно в порядок. Хенк наблюдал за возней молча. Рисунок… важный человек… Он уже не помнит, что или кто это был. Отсутствие четких образов раздражало, но не более. Ему хотелось как-то сменить тему. А то как-то резко его стадия принятия начинала сменяться отрицанием и торгом. Он не хотел снова вариться в негативе. — Я не хочу об этом говорить. — Что ж… ладно, тогда расскажите, помните ли вы что-то из своей реальной жизни? — он с надеждой занес ручку над бумажкой. — Нет. — не думая ни секунды ответил Хенк. Это его и волновало. — Хм… Совсем ничего? Работу, друзей, любимую? — Совсем. Ханк помрачнел. На словах о друзьях у него почему-то зачесался язык назвать имена странных парней из столовой, но он не был уверен, что это правда. Ведь встретились то они только сейчас… Терапевт обреченно записал что-то. Но он тут же нацепил полуулыбку, чтобы не смущать пациента своей реакцией. — Хорошо, тогда давайте снова проведем небольшой тест. Он называется «Случайные словесные ассоциации». Все очень просто: я называю вам слово, а вы мне — первое, что придет вам в голову. Он поможет нам лучше понять, что именно нарушено в вашем мозгу. Готовы? Хенк нахмурился, но противиться не стал. Он не любил тесты, но не мог понять, почему. Но этот, вроде, звучит просто. Слушай да говори всякий бред, авось отстанет. — Начинай. Терапевт достал из шкафчика таймер и список контрольных слов. — Дом. — Серый. — Дерево. — Дрова. — Животное. — Кот. Пока что все было в пределах нормы. Записывая ответы пациента и время, терапевт решил сразу перейти к словам, которые волновали его больше. Он собирался создать провокацию. Торопить события в этом случае — совсем чуть-чуть непрофессионально, но по виду Хенка можно было сказать, что он готов отвечать честно только первые пять минут. — Небо. — Красное. Сигнал о том, что это все-таки важно. Красный… Цвет настойчивости, упорства, но в то же время и жестокости, разрушения. Возможно, что-то травмировало его на работе. А, возможно, это связано с чем-то намного глубже, чем производственная травма. Если судить не с точки зрения психологии, то и дурак знает, что красный — цвет любви. Может, в этом таилась загадка. Он привык, что все вокруг, даже небо, окрашено в этот цвет. Интересно… — Холод. — Помещение. — Оружие. — Нож. Это было ожидаемо. Любимый инструмент или подсознательная враждебность? Нужно бить точнее. — Рана. — Бинты. Знаки восстановления… Что-то начинает проклевываться. Нужно рискнуть. Проанализировав результат прошлого теста, психолог ловко выудил нужное слово: — Руки. — Дока. Хенк недоуменно вскинул брови и снова комедийно заткнул себе рот рукой. Он не до конца понимал, что вызвало у него такую реакцию, но убирать руку не поспешил. Оно вырвалось непроизвольно… Что… что он только что сказал? — Хмм… это весьма интересно, — заключил терапевт, ликуя про себя. Как он и предполагал, провокация сработала. В этих поврежденных, утекающих сквозь пальцы воспоминаниях был ключ к разгадке. Конкретно в теме красного и… кого-то, кто постоянно был с ним рядом. Он сделал пару заметок. — Вы помните «Дока»? — О чем вы… — как-то слишком злостно процедил Ханк через плотно сжатые зубы. — Вы упоминали этого человека и в прошлый раз. Как я и говорил, у меня даже есть нарисованный вами портрет. Вы не помните его? На мой взгляд это может быть весьма важной деталью. Ханк почему-то моментально вскипел. Голова снова начала предательски пульсировать. Он столько моральных сил потратил на то, чтобы принять реальность, попробовал даже двигаться дальше и завести друзей, а тут его просят снова окунуться в эту лужу багровой жижи. Он не понимал, зачем это нужно. Зачем снова мучать себя, пытаясь вспомнить до боли значимый образ, что растворяется в сознании с каждой секундой и стекает сквозь пальцы холодным туманом? Это все равно бесполезно. Он понял, что забыл, понял, что больше не вернется туда, не вернет этот самый образ, именуемый «Доком»… От обиды на глаза наворачивались слезы. — Вы терапевт или клоун? Я сказал — не помню! И не хочу вспоминать. Я… я понял что все то было дурным сном. Хватит заставлять меня чувствовать боль. — плюнул Ханк, непроизвольно скалясь. Вот серьезно, обязательно давить на больное? Не вернет он Дока! Его… нет… — Извини… Прости, Хенк, — перешел на «ты» врач, чтобы создать иллюзию доверительного отношения, — Я не думал, что ты так резко и быстро воспримешь перемены. С одной стороны я, даже, горжусь тобой, но с другой… не думаешь, что принял свое решение слишком быстро? — он состроил самое успокаивающее лицо из возможных, но Ханк смотрел на него с горящей сквозь красные очки злостью. Он не верит этому сочувствию. — Я все решил. Смысл мне мучать себя? Он… умер в моем подсознании. Я пустой. Но пока еще живой… Разберусь. — Хенка начала бить мелкая дрожь, он снова схватился за уже разорванный подол рубахи, оттягивая. В носу неприятно защипало, и что-то горячее полилось по щекам, падая на красные стекла и дрожащие руки. Это ложь. Все это просто наглая ложь. Он не разберется — он просто правда забыл, ради чего все это. Ради кого. И это пугало. — … Терапевт молча протянул ему салфетку и тот высморкался. Вытер слезы и на его лице осталось только вымученное смирение. Истерика закончилась так же быстро как и началась. Он не привык быть настолько эмоциональным. — Ладно… Простите. Я говорю что, да… я смирился, что это — реальность. Надеюсь это хорошо. Терапевт неловко поправил очки, смотря на Ханка как-то виновато. — Да… в вашем случае, хорошо. Они посидели молча пару минут, пока Хенк шмыгал носом, отходя от непривычного проявления эмоций. Спустя какое-то время терапевт все же осмелился заговорить первым: — Хенк, я забыл вас предупредить… Сегодня мы тоже закончим раньше. На этот раз из-за дел, ко мне должен заскочить коллега… — поймав тяжелый взгляд пациента на себе он немного поежился, делая правильное предположение и том, что тот не собирался сейчас уходить. Молодой врач сглотнул. — Но если вы хотите досидеть сеанс до конца, просто потерпите его присутствие минут десять, хорошо? Хенк шумно выдохнул. Десять минут… ладно. — Валяй. Ему вдруг резко стало сонливо. Голова немного побаливала и кружилась. Посидеть молча пару минут и потом обратно рыться в чертогах сознания… Моторно. Зачем это все? Спать хочется… Ждать еще врача этого… Может все таки уйти и завалиться спать? А завтра, гляди, полегчает… — Хотя нет, знаете, я, наверное, все же пойду. — бесцеремонно поднялся со стульчика Ханк и направился к выходу. Он хотел было уже потянутся к ручке, как вдруг дверь перед ним распахнулась. Белый свет ослепил глаза. Мгновенно обезумевший взгляд четко выцепил силуэт. Перед ним стоял… Док. — Док?? — неверяще вырвалось у него, пока глаза хаотично бегали по силуэту. Он в миг оцепенел, его бросило в пот, а во рту пересохло. Что происходит?? В голове вдруг загудело, а перед глазами поплыло. В ушах будто начал говорить чей-то голос. Почти полностью забытый образ вдруг четко предстал перед ним, как наяву. Это был Док. Ошибки быть не может. Человек в черной маске(хотя обычно врачи носят белые, не так ли) и очках… совсем не той формы, что нужно, но господи… этот взгляд… Его ни с чем не перепутать. С прической-ирокезом, весьма короткой и без седых прядей, но факт оставался фактом. Он выглядел моложе, но Хенка сейчас это волновало меньше всего. Пытаясь вымолвить хоть слово, он судорожно хватался за начавшие возвращаться куски мозаики сломанных воспоминаний. — Откуда ты знаешь мое- Врач вовремя отдернул себя, пытаясь не поддаваться порыву. Откуда случайному пациенту знать его имя? Это, скорее всего просто панибратское обращение, как к доктору. — Док… Док, это ты… — О чем вы? — холодно бросил он, смотря на незнакомого пациента как можно пронзительнее, чтобы тому стало некомфортно. Но он, казалось, в этом взгляде тонул и хотел еще. Что за странный тип? — Ох, Тоби, ты рановато… — поспешил вмешаться терапевт, панически подбегая навстречу коллеге. — Я сказал, что зайду к без двадцати. И вот я здесь. — отозвался «Тоби», обходя замершего на месте и тяжело дышащего Ханка. — Ты заполнил бумаги? — Да, заполнил, и… — новоприбывший врач окинул взглядом все так же неподвижного Хенка, — Феликс, что у тебя с пациентом? Он в норме? — сказал он так, будто никого кроме них в комнате не было. — Он только из комы вышел… Не бери близко к сердцу. — Справляешься? — Вроде того… Слушая разговор двух медиков Ханк не мог прийти в себя. Он ловил каждое слово, каждый звук издаваемый доктором и понимал, что он, черт возьми, был прав! Осознание прошлось по позвоночнику электрической волной, задевая все базовые подсознательные команды. Руки затряслись. В голове была каша. Щеки горели, и, кажется, он начал задыхаться. К черту принятие, к черту смирение, неееет… Он был прав, выкусите, уроды! Это не было просто сном! Док настоящий. Как он и говорил. Резкий выброс адреналина сподвигнул его на действие. Он сдвинулся с места и прошел обратно вглубь кабинета. — Что ты… — только и успел возмущенно выкрикнуть доктор, перед тем, как Хенк развернул его к себе и дотронулся рукой до щеки. Он неверяще касался кожи, неприкрытой маской, ласково проводя большим пальцем, а остальными будто по привычке попытался завести за ухо выбившуюся прядь. Он как-то с опозданием вспомнил, что сейчас ирокез Дока почему-то намного короче. Через призму красных очков очки Дока тоже выглядели красными, отчего его пронзительный взгляд умножал свое влияние. И в принципе его силуэт под грязновато-красным фильтром выглядел знакомым, родным… на нем этот цвет сидел как влитой, не то что на всяких там терапевтах. — Тебе идет красный… — только и смог трепетно выдохнуть Ханк, не в силах оторвать взгляда от глаз напротив. Первым придя в себя от моментного оцепенения, Док оттолкнул наглого пациента. И правильно. Еще бы секунда, и он по привычке притянул бы его к себе за талию. — Ты что творишь? — зашипел Док, вытирая свою щеку так, если бы она была вымазана. Психолог стоял молча, казалось, не силясь отойти от культурного шока. — Док, ты что… Это же я, Ханк, не узнаешь? — улыбнулся Ханк, впервые за последние дни понимая, что ему действительно хорошо. Ему вдруг стало так радостно. Знакомое тепло разливалось в груди как сироп. — Ты с дуба рухнул, парень? Еще раз нарушишь правила приличия и я за себя не ручаюсь. Я тебе не психолог, чтоб бояться негативных последствий от воздействия на психику пациента. А ну марш с дороги, невежа! — гаркнул Док, выхватывая из рук все так же безмолвного коллеги документы и направляясь к выходу. — А ты, Феликс, обучи его манерам! — зыркнув на немую сцену еще раз, он громко хлопнул дверью на прощание. С минуту в кабинете стояла тишина. Ханк шумно выдохнул, нарушая ее: — Правда же он невероятен… — мечтательно пролепетал он, подбирая руки к груди как хомячок. Терапевт поправил очки и прокашлялся: — Вы знакомы с Тоби? — постепенно приходя в себя от увиденного сказал он. — Это Док. — Пардон? — Это он. Я не выдумал его. Он живой, и он рядом. Спасибо за помощь, Феликс, — ответил Хенк, подходя к двери и скрываясь в ярком свете коридора, — До встречи! Феликс остался стоять в одиночестве. Немного недоуменно прокручивая события последних минут он вздохнул. Хоть происходящее и было странным, но пациент выглядел счастливым. Впервые при нем тот улыбнулся. Это определенно к лучшему.