Любовь в письменном виде

День приближался к праздничному вечеру и Аяка и Синобу шустро бегали из одной лавки к другой, подбирая идеальный образ. Куки хотела наряд, сочетающийся с её маской, а Аяке было важно найти ткань с нежными оттенками. Наконец приодевшись в достойные образы, обе девушки услышали громкий мужской голос, который было слышно по всему переулку: —Испытайте свою удачу! Испытайте свою удачу! Здесь и сейчас! Сладость или гадость! Все сюда! Синобу указала в сторону крикуна, намекая подойти к нему. Мужчину окружила толпа народа, все о чем то болтая. Подойдя чуть ближе, Синобу и Аяка заметили знакомое лицо. Это была Янь Фэй: —Девочки! Счастливого праздника морских фонарей! Какие вы красивые! Не хотите побороть свой страх и поучаствовать в игре? Аяка хотела что-то спросить, как вдруг из-за угла послышался крик: —БУ! Ха-ха-ха, испугались? Жаль что сегодня не хэллоуин. — произнесла появившаяся Ху тао, — Счастливого праздника морских фонарей, ребята! Камисато в ответ улыбнулась, скрывая внутренний страх. Немного отойдя от неожиданности, она задала вопрос: —В чем заключается суть игры? Но тут кричащий мужчина снова заорал во всю глотку: —Всё что нужно, это лишь выбрать цвет, всего их шесть, три из них сладости, а три - гадости! Ты готова испытать удачу, чужеземка? Аяка, оглядывая всю толпу, долго раздумывала: —А что скрывается под гадостью? Мужчина в ответ рассмеялся, стуча рукой по столу с карточками цветов: —А вот это ты сама узнаешь, если конечно не повезет! Ну что, сыграешь? Все, с замиранием сердца смотрели на лицо младшей Камисато. Холодный пот стекал по лицу девушки, пока та в ступоре решала, играть или нет. Решив рискнуть, Аяка уверенно выдала: —Да! Готова! Вся топла озарилась аплодисментами. Крикун также загорелся большим интересом: —Итак, правила ты знаешь, поэтому прошу не медлить! Шесть цветов. Красный, жёлтый, белый, зеленый, синий и чёрный. Но нужно выбрать один. Аяка долго раздумывала, какой же цвет имеет меньше всего логичности, и остановилась на чёрном. —Мой ответ чёрный! — уверенно отрезала госпожа Камисато. Перевернув карточку с чёрным цветом, крикун разочарованно посмотрел на Аяку: —К сожалению, тебе придется выполнять что-то мерзское. Итак, тебе достается... Крикун полез в мешок с заданиями. —Ты ведь у нас из Инадзумы, верно? Один мой рогатый друг привез мне живого оникабукгто... оникадагубо... оника... короче фиолетового жука! Твоё задание - съесть его полностью! Синобу, Янь Фэй и Ху тао с изумлением посмотрели на Аяку. Куки явно переживала не хуже госпожи. Совсем тихо, едва заметно открывая рот, Камисато сказала: —Я не буду этого делать. Тут же толпа превратилась в недовольный гундёж. Все со злобным лицом смотрели на девушку, прожигая взглядом. Крикун прикрыл рукой рот: —По правилам нашей игры, отказываться от испытания нельзя, а если уж отказываешься, то... И в этот момент сверху, из незаметной подвешенной бочки, на Аяку посыпалась огромная волна свежих помидоров, разбиваясь о нежно-голубое платьице. Последнее, что услышала госпожа, это громкий смех вокруг стоящих людей. Позор. Какой позор. Скидывая с себя кусочки томата, Аяка немедленно убежала куда её глаза только смотрели. Наконец, она нашла уединенное место, которое открывало вид на ночной город, залитый фонарями. Вспомнив о письме Чжун ли, Аяка присела на мягкую траву и расплакалась, упершись лицом в колени. Тут же откуда-то послышались шорохи, но Аяка не обратила на это внимание. Через секунду, она почувствовала, как рядом с ней кто-то сидит. Она оглянулась и увидела перед собой Чжун ли, с беспокойством смотря на неё: —Моя госпожа, что так довело вас до слёз? Аяка всхлипнула: —Неужели вы сами не видите? Я вся в томате, меня опозорили перед всей площадью! Осознав, что погорячилась, Аяка смягчила ситуацию: —Извините меня, просто мне очень стыдно являться вам в таком виде... Чжун ли развел руки: —Ну что вы, моя великолепная госпожа! Даже в самых гнилых помидорах будет виднеться ваше завораживающее лицо. И это не стоит ваших слезинок. Он наклонился к Аяке и вытер слёзы перчаткой с её горящих от смущения щёк. Та в ответ лишь снова всхлипнула, а он продолжил: —Ох, я ждал вас у террасы пол часа, думал вы решили не идти на праздник. Я было собирался уходить, но увидел как вы убежали на этот пригорок и пришёл сюда. Простите, если нарушил ваши границы, но мне хотелось вас поддержать. Вот, держите! Он достал из кармана белоснежный платок, с золотой вышивкой и протянул Камисато. Она немного успокоилась: —Простите, что не пришла, если бы не эта ситуация... Чжун ли наклонил голову в пол и с тяжестью снова поднял голову к Аяке, как будто поднял целую повозку с вещами: —Госпожа моя, сейчас только вечер, и впереди вся ночь. Мы сможем еще весело провести время вдвоём, согласны? Госпожа улыбнулась и закивала. Сейчас только начало темнеть. Чжун ли и Аяка, наконец за 2 дня познакомились. Аяка рассказывала про Инадзуму, про её кухню, традиции, мировоззрение. Он лишь иногда что-то спрашивал, но в основном любовался, какая же его госпожа обворожительна при беседе. Аяка, закончив свой огромный рассказ, немного смущаясь спросила: —Извините, а вы слушаете что я говорю? И он всегда говорил да. По крайней мере, он пытался так думать. Час за другим, в сказочное сияющее звездами небо взлетали морские фонари. Госпожа и господин за несколько часов многое о друг друге узнали, делились самым сокровенным и не только. Чжун ли параллельно вытирал остатки томата на теле девушки, немного хихикая от её смешного красного лица. Они могли болтать так часами, пока Чжун ли не отвел свой взгляд в сторону ночного города, который был у них как на ладони: —О, моя госпожа, и почему же я раньше не решился вам написать? Вы прекрасны абсолютно во всём. Низкий поклон вам, в наше время сейчас мало таких людей. Аяка широко улыбнулась: —Спасибо, господин Чжун ли. Я рада что мы встретились, несмотря на... обстоятельства. Мне тоже нравится проводить время с вами. Вечер постепенно превращался в ночь. Томат засох на одежде Аяки, создав в нем некие узоры. А она даже не заметила этого, она полностью забыла кем была раньше и что делала, как одинаково проводила свои дни и скучала в стенах Инадзумы. Она наконец осознала, она влюбилась. Издалека было видно как люди толпами бегут туда-сюда, что-то делают, развлекаются. Неужели он решил остаться с ней? Аяка, немного поправив волосы обратилась к собеседнику: —Чжун ли, вам действительно нравится здесь? Мы ведь можем спуститься в город. Но Чжун ли в ответ лишь улыбнулся и тихо ответил: —Только с вами и только здесь, моя чудесная госпожа. Вот он. Вот человек, которого всю жизнь не хватало Аяки. Она никогда не думала что настолько приблизится к кому-то. Но этот случай для неё был иным. Вся её жизнь была сплошной черной чертой с одинаковым началом и концом. Он стал для неё близок за несколько часов, как будто знает его вечность. Нет. Она не хочет. Не хочет чтобы это заканчивалось! Аяка отвернулась от него и горько заплакала. Каждая её слезинка давалась ей всё больнее и больнее, напоминая о том что завтра её снова ждет скучная серая жизнь. Заметив слёзы на лице девушки, господин нежно взял Аяку за руку: —Моя хрупкая госпожа, не лейте слёзы! Я всегда буду с вами в любой момент, неважно где и с кем, главное не забывайте меня. Земля круглая, и мы обязательно встретимся вновь. Я люблю вас, моя любимая госпожа! Позвольте, я поцелую вашу рук... Но не успел он договорить, как Аяка высоко поднялась на носочки, дотянувшись до мягких губ Чжун ли. Он обхватил её руками, дав понять что он хочет этого. Она, так медленно, насколько смогла, нехотя отдалилась от него и посмотрела ему прямо в его удивленные глаза: —Я тоже вас люблю... Ба-бах! Ба-бах! Салюты полетели высоко в небо и громко взорвались, освещая своим ярким светом весь всё еще шумный город. Но они не слышали ничего вокруг себя. Лишь продолжали смотреть друг на друга, поедая влюбленным взглядом. Аяка, наконец увидев салюты, крепко прижалась к Чжун ли. Холодный ветер подул в их сторону, и она чуть вздрогнула. —Моя госпожа, на улице холодно. Вам стоит отправиться домой, завтра ваш отъезд. — заботливо погладил по голове Аяку Чжун ли. Камисато немного отошла от мужчины и полезла в карман: —Вот, возьмите это в память обо мне. — протягивая игрушечные часы, сказала Аяка. —Спасибо большое, я буду хранить их до конца моих дней! Попрощавшись друг с другом, Аяка наконец пришла домой. Её встретила обеспокоенная Синобу: —Где ты была, Аяка? —В сказке... Прошел год. Жизнь Аяки продолжила свой путь скуки и одиночества. Но на этот раз она и вовсе не выходила из дома. Аято подходил каждый день, спрашивая у неё: —Сестрёнка, ты не здорова, приведу хорошего лекаря и тебе помогут! Но помочь ей мог только один человек. Чжун ли отправил Аяке более двухсот писем. И в каждом он извинялся перед ней: «Моя госпожа, это моё сотое письмо, но почему же вы не отвечаете?» «Госпожа, я волнуюсь, что с вами, неужели я чем то вас обидел?» «Моя госпожа, я каюсь за все что я когда то сделал, но прошу, напишите хотя бы что с вами всё хорошо!» «О, моя госпожа! Мне очень плохо, ответьте мне, прошел уже целый год!» Письма лились рекой одно за другим. И все они лежали в отдельной стопке в кабинете Аяки. Она не читала ни одно из них. Она знала что сделает себе лишь больнее и пыталась отпустить его. Но ограничивая себя, делала только хуже. Весь год она смотрела и молчала, но наконец настал день для ответа, для горького ответа: «Мой дорогой Чжун ли. Со мной все хорошо, я продолжаю жить в Инадзуме. Я пишу вам сказать лишь слова благодарности за вечер, который мы ровно год назад провели вместе. Я не забыла ни одну минуту из нашей беседы. Помню каждую деталь, будто это было вчера. Я уверенна, мои чувства к вам никогда не угаснут, поэтому не хотела ранить себя вашими письмами. Искренне, ваша госпожа Аяка.»