Честный обман

Прошел испытательный срок, и это дело отметили развеселой свадьбой. Тваддлер сделал официальное предложение своей подруге, и она, конечно же, не ответила отказом. Праздник развеял все остатки неприязни и недоверия. Гости искренне радовались за молодых и поднимали тосты за их здоровье. Родители Твадди, смирившись, наконец, с выбором сына, веселились вдвойне, наверстывая упущенное. В урочный час на торжестве появилась принцесса Селестия и официально повенчала молодожёнов. Невеста-чейнчлинг, видимо её заинтересовала: Повелительница задержалась на празднике дольше обычного и оказала Мунвей честь с ней побеседовать. Стояла уже поздняя ночь, когда все гости угомонились и разошлись по домам. Мунвей со своим мужем уже давно отсыпались после дневных волнений. Внезапно в сон кобылки вторгся зов. Вздрогнув, она проснулась и прислушалась. Нет, ей не приснилось. Королева Крисалис приказывала Мунвей спуститься. На дрожащих от страха ногах она прошла по лестнице и открыла дверь — в такие моменты кобылка жалела, что научилась чувствовать. Принять наказание без страха ей было бы гораздо проще. — Тише, глупая, — раздался голос высокого вороного аликорна. — Не бойся. — Вы желаете забрать меня в улей? — обреченно спросила Мунвей, преклонив колени перед повелительницей чейнчлингов. — Нет, с тобой я поступлю иначе, — ответила королева. — Ты стала другой, и в улье от тебя будет лишь вред. В лунном свете сверкнули клыки Крисалис, и её дочь с удивлением поняла, что она улыбается. — Ты поступила нехорошо, не пригласив свою мать на свадьбу, — проворчала королева и коротко усмехнулась. — Конечно, я бы не пришла, но сам факт… — Вы… вы — шутите?! — изумилась Мунвей. — Вы — умеете чувствовать?! — Да, это одна из королевских привилегий, — кивнула её мать. — Знаешь ли ты, почему нам нельзя испытывать эмоций? Чувства — это яд, способный нас погубить. Ты прошла по лезвию ножа, пока постигала эту науку. Ты хоть осознала, что много раз могла сойти с ума? Если твоим путем пойдут остальные, большинство из них погибнет, а я не могу допустить смерти своих детей. Кобылка медленно кивнула. Поначалу эмоции действительно жгли ее изнутри и рвались наружу, грозя лишить её разума, и только с помощью мужа она перенесла все эти приступы. Смогут ли остальные найти себе такого же верного друга среди пони? Такого, кто будет искренне любить, великодушно прощать, и по-настоящему сочувствовать? — Поэтому ты никогда больше не должна появляться в улье, — продолжила Крисалис. — Дома ты объявлена сумасшедшей ренегаткой, а Понивиль — запретной территорией. Тебе же я повелеваю никогда не покидать пределы этого города. — Я обещаю исполнить Ваш приказ, — едва сдерживая радость прошептала Мунвей. — Это не всё, — удовлетворённо кивнув, сказала королева. — Я хочу сделать тебе свадебный подарок. Из-под крыла повелительницы чейнчлингов вылетел флакончик с молочно-белой жидкостью. «Это… нет, не может быть! — подумала её дочь, с благоговением подхватывая подарок. — Или может?» — Что это? — тихонько спросила она. — Маточное молочко, — коротко ответила Крисалис. — Вы хотите сделать меня новой королевой чейнчлингов?! — уже не сдерживая удивления, воскликнула Мунвей. — Формально — да. Выпив молочко, ты обретешь способности королевы. Но тебе никогда не основать своего улья, для этого одного флакончика маловато, — сказала её мать и лукаво добавила: — Мне кажется, ты найдешь ему иное применение. — Вы не сердитесь, что я теперь на стороне наших врагов? — Пони — враги?! Да не говори глупостей! — рассмеялась королева. — Пони — источник нашего пропитания, а вовсе не враги. Что мы без них делали бы? Ты, конечно, мятежная дочь, но я рада за тебя. Рада, что ты нашла своё место в жизни и обрела счастье. Каким бы оно странным и непонятным мне не казалось. Крисалис благословила свою дочку, коснувшись кончиком рога её головы, и взлетела. Мунвей долго глядела ей в след, возможно, это было последнее в жизни свидание с матерью. Тихонько прошептав: «Спасибо, мама», — она вернулась в дом. Зачем ей основывать улей и плодить легион чейнчлингов, если теперь, благодаря драгоценному подарку, она сможет сделать своему Твадди жеребёнка. А то и нескольких.