о том, как ваня в питер захотел, а серёжа отказать не может.

серёжа с ваней в обнимку сидит, смотрит на то, как парень его ленту инстаграма листает. носом в волосы русые утыкается и глаза прикрывает, вдыхая запах. то ли мяты, то ли мёда. непонятно, но всё равно приятно. — серёж... — тихо начинает бессмертных, но серёжа положение не меняет, он лишь "мм?..." тянет и в макушку целует, плечи аккуратные поглаживая,— ай, ладно, забудь. — а ване, вообще-то, часто становится стыдно что-то просить, потому что всегда кажется, что это перебор. но серёже ведь не перебор. серёже это нравится. и серёжа сделает всё, чтобы улыбку на лице его увидеть. — вань, я же не усну теперь! — и правда, в раздумиях не очень хочется лежать, пока под боком сопит ваня и даже не подозревает, что у серёженьки бедного голова раскалывается от раздумий. — я думаю в питер съездить.. на поезде скорее всего, — и ваня никак не намекает на: "ну вообще-то с тобой за компанию, на твоей бэхе и с глупыми разговорами!". ну прям точно-точно не намекает. или намекает? — на машине же можно, — пальцем на экран телефона нажимает, потому что почти что выключается, а посмотреть на фотки чужие очень хочется. — и на машине можно, но на бензин много денег уйдёт, серёж, — ваня в карманы чужие не лезет, и деньги чужие не считает, но знает, что много потратить придётся. лучше уж на билет потратить какие-то 5 тысяч. ну ладно, не лучше. — ой, ты из-за деньги переживаешь что ли? ванечка, не бойся и иди вещи собирай, — блять, и кто же его так научил? необдумав всё, он решает действовать, но если это для вани, то можно не думать. можно действовать сразу же. не можно, а нужно. —я тебя прибью...— ваня хмурится и голову к ладони на плечах поворачивает, кусает не сильно и после встаёт с кровати удобной. не очень-то и хочется, потому что она тёплая и уж тем более мягкая! —и я тебя люблю! *** в машине сидения удобные, тоже мягкие, прям как кровать. ваня капюшон толстовки чёрной убирает и вздыхает, губы прям по-детски надувая. — ты прям как ребёночек, вань, что случилось? — автомобиль заводится со звуком тихим, хоть русому и не в первой оказаться тут, но он всё равно даже от этого дёргается. — ничего не случилось. ты даже не проверил ничего, ну, серёж, кто так делает? — бессмертных ладошки потирает, потому что холодно на улице, а в машине только сейчас теплеть начинает. — я так делаю! — улыбается так, будто победителем стал. а он им и стал. потому что ваня — самый настоящий приз, за который даже с самым сильным соперником побороться не страшно. парни едут уже часа два, кажется, что трасса просто бесконечна, будто в округе только деревья с различной листвой, но всё такой же зелёной, как обычно. ваня смотрит в окно, прикрывая глаза из-за сильного желания спать. зажмуривается от ветра, который попадает в глаза, заставляя их быстро начать слезиться. поправляет рукава чёрной толстовки с изображением пришельцев из небольших страз, потому что на костяшки падает ткань. неудобно, но тепло. толстовку он подарил серёже, сам, ещё в январе. но тот не носит, боится испортить подарок любимого парня. за то как в ней тепло и уютно самому дипинсу. всегда комфортно в вещах по типу оверсайза, но ещё лучше в таких же вещах, только на пару размеров больше. кудрявый замечает сонные глаза вместе с покрасневшим носом от холода и закрывает окно нажимая на кнопку пару секунд. — кофе не хочешь? — спрашивает он, боковым зрением наблюдая за реакцией русого. — блять, серёж, ты не разоришься так? — единственное, что он может сказать, но от кофе отказаться ну не может, так как в заряде бодрости и энергии он и пешков нуждается как никогда. время ближется к пяти, небо накрывает желтоватый оттенок, мешавшийся с ярко-оранжевым, схожим на сочный апельсин. на телефоне открыты карты, белая тема светит в глаза, но не мешает так сильно, как мешает свет солнца, что только выходит из-за горизонта. через пару километров показана заправка, значит туда и заедут. не только за крепким напитком для бодрости, но и за самым нужным действием, что нужно сейчас просто без вопросов. даже не действием, а ритуалом, который у вани проходит почти что каждый день. ваня не знает, как серёжу благодарить, ведь такое не впервой. серёжа делает всё, чтобы хотя бы лёгкую ухмылку на ванином лице увидеть. серёжа старается, и, конечно же, тратится. бессмертных это напрягает, он не привык подарки получать. нет, конечно, подписчики задаривали его, но явно не как серёжа. явно не целовали в губы, к себе притягивая и на ушко шепча о том, где подарок лежит и как сильно его любят. решение принимает, думается ему, что обычные нежные поцелуи с "спасибо, любимый!!!" не подойдут, нужно большего. нужно то, после чего сам пешков будет раскрасневшийся ходить. знакомый силуэт уже приближается к машине, быстро запрыгивает на водительское и с улыбкой протягивает кофе в бумажном стаканчике. — ну тут другого и ожидать не нужно, сто процентов будет горьким, — пешков на держатель устанавливает стакан и осматривается. ваня лишь улыбается ехидно и свой стаканчик рядом с серёжиным ставит. решает. пора. — серёж, аккуратнее. — ногу через подлокотник перекидывает и прямо на бёдра к серёже усаживается. знает, что серёжа ухмыльнётся, ближе притянет, губами ванины накроет. — малыш, что ты удумал? — кудрявый зубками сверкает, позже шею дыханием горячим опаляет. сказать, что ване не нравится — это не сказать ничего. потому что ване нравится до мурашек, до головокружения, до тесноты в собственных штанах. — я лишь хочу тебя поблагодарить, серёженька. — скалится, в губы впивается вновь. ваня — это полная неожиданность. ваня — это то, что хотят получить все. чьё тело хотят получить все. но серёжа не разрешит. не разрешит прикасаться. не разрешит даже думать о нём. ваня это самый главный приз. это то, ради чего ты приезжаешь на соревнования, и с чем выходишь. ваня это мурашки, это стоны, это прогиб в спине, это одышка и страстные поцелуи. пешков лишь обхватывает узкую талию двумя руками, касаясь чужих рёбер. жмёт тело вани ближе, чтобы шеей выпирающие ключицы почувствовать. что же тот удумал? русый бёдрами специально ёрзает, зная, что кудрявому нравится, чужие губы каждый раз кусает почти что до крови. почувствовав тепло в нужной области, вниз спускается, туда, где места совершенно мало. так мало, что в позвоночник упирается до лёгкой боли, но такой же неприятной, как пролитие любимой вишнёвой газировки. хлопает густыми ресницами, смотря в карие глаза, что переливаются на солнце в более жёлтый оттенок. ухмыляется и тонкими пальцами пуговицу на тёмных джинсах расстёгивает, почти сразу же собачку на молнии вниз тянет. от одного вида дыхание будто на миг застывает. подушечками цепляется за резинку боксёров и медленно стягивает их, пока кудрявый резким движением бёдра приподнимает. обхватывает пальцами массивный член с самого основания и головку целует, цепляя небольшую паутинку от губ. страшно ли серёже, что увидит кто-то? очень сильно. хочется, чтобы это случилось прямо здесь и сейчас? чтобы ваня поработал ротиком и доставил серёже самых приятных ощущений? ещё сильнее. он оборачивается, смотрит по сторонам, замечает, что никого-то и нет, кроме работников в магазине, которые чуть ли не засыпают на месте. вниз смотрит, подмечает щёки эти пунцовые, носик вздёрнутый, и... боже, эта ухмылка, которая так с ума и сводит. бессмертных губами мажет, от головки до самого основания языком ведёт, знает же, что серёже нравится. знает, что серёжу это заводит. знает, что серёжа потом похвалит, по головке погладит и поцелует смазанно. языком головки касается, смотря в глаза, с каждым разом берёт всё глубже, останавливаясь у самого горла. старательно втягивает щёки и продолжает двигаться. кончик члена упирается в глотку, вынуждая ваню слегка зажмуриться от болезненного ощущения, однако он вновь продолжал ритмично двигать головой, изредка просматривая на кудрявого снизу, что едва мог сдерживаться от собственных стонов. хочется взяться руками за мягкие русые волосы и просто начать вдалбливаться в горло дипинса с такой силой, с которой только возможно. слышать грубое, возмущенное мычание снизу, видеть раскрасневшееся лицо и слезинки, что аккуратно скатываются по красным щекам. но это чересчур, схоже просто на благодарность...за кофе? именно, поэтому и не стоит так сильно наглеть, как кудрявый делает это в обычные дни. а зеленоглазый и не собирается останавливаться на довольно дефолтном минете, поэтому резким движением принимает почти всю длину своим горлом. держится так секунд пятнадцать и таким же резким движением обратно голову откидывает, шумно вдыхая в себя тёплый воздух. слюна стекает по подбородку, да и не только по нему. покрывает член кудрявого полностью. такой минет — удовольствие для двоих. слегка высовывает язык, горлом прижимается к головке уже чересчур набухшего органа и с пошлыми, чпокающими звуками продолжает двигаться, принимая сантиметров тринадцать. у пешкова выбивается воздух из лёгких, а ещё мысли мечутся в голове, как огромный рой пчёл. кусает губы до небольших ранок, из которых аккуратно сочится капелька крови. облизывает привычным движением, оставляя на собственном языке сладкий, металлический привкус. серёжа глазами ищет людей, которые заметить их могут. к счастью, есть только продавец, который вышел покурить и развеяться немного. жожо дышит тяжело, когда ваня в очередной раз языком ведёт, головку целует. он кажется не выдерживает, за волосы русые берётся, и сам темп правильный набирает. а ваня не против вовсе. ваня сам позволяет доминировать, позволяет серёже делать то, что ему захочется. потому что любит, потому что знает, что у серёжи мозг на месте, и он знает, когда остановиться нужно, а когда грубее быть. он на бедро кудрявого ладошку укладывает, чуть сжимает и ногтями, идеально выпиленными и прозрачным лаком покрытыми, вжимается в кожу. не больно вовсе. они знают каждую эрогенную зону, на которую надавить можно, чтобы на стоны высокие перейти. они словно инь и янь, потому что выучили друг друга, и знают каждую слабую и сильную сторону. пешков, кажется, вот-вот кончит. он убирает руку, и ванечка всю ответственность на себя взять решается. а серёжа глаза закатывает, когда он вакуум повторяет. щёки втягивает, головой плавно двигает, глазками зелёными сверкает, а серёжа кажется сейчас с ума сойдёт. он по волосам русым рукой проводит, гладит, как мальчика послушного, хотя на деле так и есть. ваня ведь готов на всё, что только можно и нельзя? точно? да, конечно, без сомнений. кажется, у вани кинк на волосы. когда сжимают у корней, когда давят, когда тянут. и ване это ненормальным кажется, но просит каждый раз жёстче быть. просит надавить и сжать. серёже нравится. ване нравится тоже. кинк на грубость, но в тоже время переходящая в нежность. серёжа же поймёт. серёжа не осудит. серёжа сам предложит. бессмертных уже руками помогает. к губам подносит, целует показушно, и языком ведёт от основания до головки. бровки домиком сводит, как девочка-невинность. серёжу это заводит, серёжа вздыхает шумно, стонет тихо, голову назад опрокидывая, но опять же смотрит, разглядывает, следит за ваниными действиями. протяжный стон и он кончает прямо на личико ангельское, пачкая, кажется, даже волосы. жожо вновь голову назад откидывает и дышит тяжко, продолжая ваню по головке гладить. — спасибо, малыш, — говорит кудрявый и опускает взгляд на испачкавшегося парня, что уже достает сухие салфетки из маленькой, голубой упаковки. — это тебе ,блять, спасибо, за дешёвый кофе и за то что в этот раз на глаза не попал. кто же знал, что сам ванечка дипинс может отсосать тебе буквально за рублей шестьдесят. уже полностью вышедшее солнце глаза слепит, но серёжа вылазит аккуратно из машины, пачку сигарет достаёт и вытаскивает никотиновую палочку с цветным кругом. пару раз кнопку на зажигалке нажимает, затягивая дым с оттенком персика. около двух минут стоит и кидает наполовину сгоревший фильтр на асфальт, наступая на мелкое белое пятно где-то снизу. садится на тёмное кресло и ремень пристёгивает. — едем? — с улыбкой на лице спрашивает тот, дрожащими пальцами теплый стакан держа. — теперь точно едем.

***

серёжа кажется сам уснёт, но нельзя, ещё ведь немного осталось. взгляд на спящего ванечку устремляется. у него реснички от малейшего шороха подрагивают, а серёжа не может не улыбнуться, не может не поправить волосы русые,не может не назвать его самым лучшим мальчиком.