Вокруг карточного света за 8 дней

Мелодичную трель в моих потёртых и местами облезлых наушниках уж очень сильно стала перебивать та синтетическая какофония, которую моё поколение без зазрения совести называло музыкой. С концами выключив песню, я обратил свой взор на происходящее за пределами моего внутреннего мира. С верхней полки открывался отличный вид на экосистему вагона. Сер Шанс в своей обычной манере читал, на этот раз новоприобретённый в Зонтопии детектив с явным перевесом лирики. Сандра, нахально положив смолисто-черную макушку на колени Лауры поглощала уже пятый по счёту кусок ржаного багета, купленного между делом на всех. А виновники консерваторского инсульта, свесив пахучие конечности с верхней полки, где чудом смогли поместиться, задорно вторили бездарному певцу, по сравнению с которым были сродни соловью. Элизу я заприметил только когда её фигура показалась в проёме со стаканом горячего какао. — Через сорок минут будем на месте, — обрадовала нас близняшка, присаживаясь ближе к столу. Само собой, все спохватились, только когда на горизонте промелькнул уже пятнадцатый по счёту пестрый указатель, по всему периметру унизанный неоновой иллюминацией. Пожалуй, в этой ситуации удивил меня только наш Профессор Шанс, как правило, представлявший из себя человека собранного и пунктуального. Похоже, новая книга оказывала явное гипнотическое влияние, что было удивительно при ужасно банальной сюжетной цепочке. Даже младенцы уже по обложке могли угадать, кто украл картину. Впрочем, не мне примерять маску литературного критика, во всяком случае, в пределах юности. Верона встретила нас громыхавшей на весь вокзал записью приветствия от своего правителя, не нёсшей в себе особой смысловой нагрузки, не считая разве что предупреждения о скольких лестницах, на одной из которых почти сразу навернулся Хьюго. Это местечко превысило все лимиты не только по обилию, но и по разнообразию сувенирных лавок. Диапазон между брелоками с национальной символикой и полноразмерными памятниками неизменного по сей день принца Ромео был велик. Даже мой внутренний скептик сумел найти что-то для себя на этих ломящихся от обилия товара тонких полочках из розоватого стекла. Уж очень иронично среди всего этого гламурного хлама выглядела ваза, выполненная в виде анатомического сердца в приторно малиновых оттенках. На безделушки остальных я внимания не обратил, помню только, что Хью взял себе приглушённо-красный портсигар, а Сандра плюшевого кота с безвкусным люрексом в шерсти и с таким выразительным взглядом, словно он получил от жизни все возможные увечья. Одними из первых среди туристов мы удостоились чести опробовать новейший в этих краях транспорт — двухэтажные подобия автобусов. Эта гусеница на колесах цвета жвачки уже ждала нас, издавая мелодичный сигнал. Внутри были продолговатые кресла с подстаканниками, огромный дисплей, где крутили страстный танец в исполнении двух поразительно пластичных девушек, сто́ящая особого внимания музыкальная установка и даже самый настоящий диско-шар, в который в дальнейшем все не раз ещё врезались лбами. В этом жалком подобии ночного клуба долго засидеться было из области фантастики. И чётко для себя решив, что уличный шум мне милее лягушачьего хора, я отправился разведывать верх. К слову, тоже имеющий возможность комфортабельного времяпрепровождения и трансляции концертов. Но главный плюс всё же заключался в открывающемся отсюда виде на жилые районы. При их возведении источником вдохновения определённо послужила средневековая Европа и примитивные элементы технического прогресса. Дома композиционно представляли из себя настоящие замки, выложенные внизу грязно-пурпурным камнем, наподобие того, которым были вымощены дороги, за счёт чего транспорт не слабо так потрясывало. Двери были стилизованы под ворота, но, видимо, за счёт их масштаба, выглядело это в общем и целом немного неорганично. Зато у постройки явно удались башни. Невысокие, покрытые ажурной кирпичной вырезкой, с конусообразными аккуратными крышками, на некоторых из которых были причудливые флюгеры в виде лука со стрелой цвета розового золота. Из распахнутых окошек выглядывали любопытные глазки местных жительниц, некоторые из которых иной раз норовили помахать рукой или крикнуть что-то неразборчивое. — А, вот ты где. А Шанс решил, что мы тебя забыли, — услышал я женскую трель под ухом. — Понимаю его. С таким коллективом немудрено и с ума сойти. — Герман, не заводи свою шарманку, — упрекнула меня Элиза, присаживаясь рядом. — Я не виноват, что ситуация не меняется. — А ты меняй свое отношение к ней, у тебя же практически получилось. — Твоими молитвами, — попытался я было пошутить, и в этот момент наше средство передвижения резко остановилось, заставив нас откинутся вперёд, рефлекторно вцепившись друг в друга и кубарем устремившись вниз, развалившись в узком проёме между сидениями. Разлепившись из этого клубка, наши помятые фигуры приняли горизонтальное положение, и, глядя друг на друга, мы прыснули смехом. Изначально это была инициатива Элизы, которую я неосознанно подхватил. — Тебе идёт улыбочка, — бросила Лизи, уходя за пределы второго яруса четырёхколёсной посудины. Как выяснилось, инженерия — это не самая сильная сторона Вероны. На то указывали дымящиеся струи, сочащиеся из транспорта. — Вот что значит баба за рулём, — выдал Хьюго, за что мгновенно получил по голове от Сандры. Дальше пришлось топать на своих двоих. Ощущая под ногами всю прелесть оригинальной, но крайне неудобно дороги. В воздухе стало приятно пахнуть цветением не то абрикоса, не то черёмухи, свежей выпечкой и лёгкой примесью корицы. По краям улочки действительно были аккуратно посаженные, искусно выстриженные деревья, с распустившимися маленькими бутонами нежно-розового оттенка, растопырившими свои лепестки во все стороны, напоминая своим видом морские звезды. На горизонте вдруг всплыла юная леди с пышными кудрями, ниспадавшими на худые бледные плечи. По её кремовому фартуку, с кружевной тесьмой и маленькой вышивкой в виде булочки в нижнем правом углу, сразу стало понятно, куда именно нас хотят пригласить. Когда только начал развиваться туризм по карточным государствам, ряд стран особенно заморочился с развлекательный программой. Где-то это была прямая инициатива правителей, а где-то в свои руки взяли борозды местные жители. Несмотря на отсутствие обделённости со стороны своего руководителя, веронские дамы были вне себя от перспективы привлечь новые лица разного рода занятостью. Так в стране начала процветать флористика, кулинария, творческая самодеятельность и неизменная и до этого структура легальной проституции. Дурное пятно, о котором не принято было упомянать, но оно парадоксально вертелось на слуху и даже умудрялось пестрить весьма положительным откликом. Будучи в числе тех людей, кто не питает любви к сладкому, я жевал свой эклер, скрипя зубами. Он мгновенно таял во рту за счёт обилия крема и снаружи, и внутри и лёгкого, практически невесомого теста, при этом оставляя в полости рта стойкое послевкусие, вымываемое только с третьего глотка крепкого чёрного чая. После пира в Сукхавати у меня оставался всего один пакетик, время которого, наконец, пришло. — Твоя сестра запивает торт кофе с пятью ложками сахара, — сказал я своей соседке по небольшому металлическому столику на извивающейся фигурной ножке. Он был покрыт нежной белой скатертью, расшитой узором из сердечек, контур которых своей стилизацией напоминал нехарактерную для атмосферы заведения готику. — Какое совпадений, я занимаюсь тем же самым, — отвечала мне Лизи, закинув ногу на ногу. — Ты ешь весьма терпкий апельсиновый чизкейк, это тебя оправдывает. — Перед кем оправдывает то? Перед тобой что ли? — усмехнулась она, отхлебывая кофе. Я все ещё не особо понимал, что эта особа держит у себя в голове. Буквально в одном предложении она могла выделить мои достоинства и одновременно состроить некую сатиру. Размышляя над этим, я принялся рассматривать уличную веранду за окном. Большие малиновые зонтики возвышались над каждым из просторных столов цвета слоновой кости, укрытых скатертью с шотландкой в розовых тонах. Обрамлена площадка была тёмно-коралловым низким забором с парой цветочных кашпо, закреплённых на нем. К слову, внутреннее убранство тоже вполне к себе располагало. На каждом окне были занавески, пестрящие разнообразием узоров, лампы имели однотонные абажуры цвета танго, из-под которых разливался мягкий тёплый свет, приятно дополнявший назойливые солнечные лучи за стеклом. Причина, по которой визит в обитель червового короля был особенно желанным, крылась в том, что развитию инфраструктуры, международных отношений и политическому развитию правитель предпочёл праздное времяпрепровождение и замкнутый круг развития. Насколько было известно, в какой-то момент поддерживать такой порядок больше не представлялось возможным, на что, как и следовало ожидать, закрыли глаза, и большой развлекательный центр, по статусу приравненный к стране, продолжал свое полноценное существование и функционирование. После преодоления примерно двух километров пешком мы увидели кованные медные ворота с ослепляющие громадной вывеской — «Вояж». За её пределами простирался громадный парк аттракционов, которому сегодня предстояло пройти проверку на прочность. Билеты, как и положено, продавались в кассах, расположенных по всей территории и представлявших из себя палатки светло-вишневого цвета. Цены были чисто символические, если переводить с местной валюты, но, судя по исчёрканному чёрной пастой перечню, их прилично так подняли ввиду появившегося запроса на ресурсы. Во избежание того, что мы разбежимся, подобно тараканам из банки, Шанс настоял на совместном катании по американским горкам. Разве что мертвая петля тут напоминала убого сконструированное сердце. Я не успел толком зафиксировать ремень безопасности, болтавшийся тут, как бесхозный шнурок, позабыв о своей основной функции, как кабинку дёрнуло вперёд и меньше чем за минуту разогнало до максимальной скорости, на которой уши мгновенно заложило, а поднявшийся поток воздуха больно хлестал лицо. В один большой гул смешались восторженные женские и ошпаренные страхом мужские вопли. Потом как по команде все начали поднимать свои руки, выражая таким способом степень восторга. Я свободной ладонью притянул усевшуюся рядом Элизу к себе, мало ли улетит ещё, и разбери потом, где какая кость, но мой поступок явно расценили как некий намёк, в ответ на который я получил кокетливое подмигивание. — Дурочка, выскочишь сейчас, как пробка из шампанского. — А ты много на себя не бери, штопор, не со мной, — именно так звучала заслуженная мною благодарность. Помятые и с мерзким кислым привкусом тошноты на языке мы, подобно таким же зелёным слизнякам, выползли из кабинок, пошатываясь из стороны в сторону. И почти сразу к нам поспешила девушка с длинными волосами персикового цвета, закрученными в причудливую косу, уложенную на бок. В её почти белых руках был крепко сжат небольшой поднос с бумажными стаканчиками и бутылкой цвета розового кварца. — Позвольте предложить вам комплимент лично от принца Ромео, — проговорила леди, склонившись в лёгком реверансе. Я действительно видел краем глаза, как за воротами в тени раскидистой листвы мелькнуло шествие, отдалённо напоминавшее кортеж правителя, но этот акт гостеприимства от его высочества не мог не вызывать у меня вопросов. Зато другие медлить не желали, и некоторые, как, например, ненасытный Лукас, плескали себе уже по второму стакану этой подозрительной жидкости. На вкус напоминало дешёвые алкогольные коктейли и слегка отдавало чем-то пивным и приторно-сладким. — Ты так скривился, будто тебе в рот насса… — не успел закончить Лук свою фразу, как получил угрожающее покачивание пальцем от Шанса. — Вы сейчас попробовали веронский эль. Популярный слабоалкогольный напиток, включающий в себя несколько разновидностей, — оживился профессор и начал вести себя как сомелье на винной дегустации. За первой бутылкой, как известно, следует вторая, заботливо вынесенная нашей новой знакомой из одного шатра. Именно после этого наступил тот самый момент, которого так боялся сэр Шанс: все начали разбредаться, куда глаза глядят. Женская половина, по инициативе Сандры, направилась прямиком в комнату страха, которая представляла собой трапециевидное помещение с огромным, нарисованным во всю дверь демоном в еле прикрывающим что-то красном купальнике. Была это на самом деле заявленная локация ужаса или стриптиз-пирушка для особых ценителей, мне проверять не захотелось. Я отошёл в глубь парка и, вооружившись недопитым стаканом и недозревшей горячей кукурузой прямиком с полей другого червового государства, присел возле кристально чистого пруда, через который пролегал деревянный, золотящийся на солнце мост, кованые перила которого были, словно новогодняя елка, увешаны гроздьями причудливых замко́в в форме сердец. Красные, розовые, с узорами, разных размеров и форм они смешивались, точно краски на палитре, образуя причудливые абстракции. От любования созданным туристами арт-объектом меня отвлёк знакомый мерзкий запашок сигарет одного из моих спутников. Шатающиеся, как берёзы на ветру, Лукас и Хьюго в компании двух веронок направлялись к постройке у самого края живой изгороди. Мне в тот момент чудилось, что я героиня одной знаменитой книги, чьё любопытство завело её в те ещё приключения, но это не отбило мой энтузиазм проследить за этим излишне весёлым квартетом. Проскользнув за ними в дверной проём и обогнув лестницу, ведущую в подвальное помещение, я не смог сдержаться от хлопка по лицу. Это оказалось не что иное как самое настоящее казино. Широкая барная стойка расположилась вдоль стены, будучи освещенной приглушенным неоном, отражавшимся в разноцветных стеклянных сосудах. На полу была до блеска вычищенная плитка, выполненная под шахматную доску, по которой без каких либо трудностей элегантно петляли дамы на заостренных каблуках в костюмах дворецких, лепеча между собой тонкой трелью голосов. У стены было несколько одноруких бандитов, как принято их было называть. Отличались автоматы и внешне, и принципом работы, судя по ядерным картинкам на квадратном дисплее. Но больше всего привлекала внимание знаменитая рулетка в центральной части помещения. Такие были характерны в основном для киноиндустрии или заведений старой закалки ряда определённых штатов США. Именно этот магнит мгновенно начал пленять остекленевшие глазки моих недотоварищей. Пока я стоял, увлеченный арифметическим подсчётом пернатых представителей природы, Лукас уже сделал свою первую ставку. Щелчок, поворот, напряжённый монотонный шум барабана и грандиозный вопль пустившегося вприпрыжку молодого человека. Затем настала очередь Хьюго, как ни странно, тоже обернувшаяся лучшим для него раскладом. Это однообразное зрелище очень быстро смогло мне порядком надоесть, когда новизна ворвалась, с грохотом сметая всё на своём пути. Казалось, что в порыве гнева Хью вдребезги разнесёт эту игровую вертушку. Сумма на кону была уже не маленькая, но белобрысому этого явно для счастья не хватало. Его закадычный дружок вовремя забрал свой выигрыш, воодушевлённо спуская его в баре, щедро угощая рассевшуюся на его коленях девицу. Азартные игры втягивали своими щупальцами мгновенно и глубоко. Порой цель поднять побольше денег плавно превращалась в рвение просто выиграть. Именно на этом рубеже внезапно оказался Хьюго, поставивший, за неимением более средств, на кон свой помятый пластиковый стаканчик. Я покинул эту каморку сумасшествия, приготовившись жмуриться от яркого света, но обнаружил, что на нас уже около часа как опустился мягкий вечерний сумрак. — О, один нашёлся, — не успел я выйти в людную часть, как тут же наткнулся на девочек, которые были в приподнятом настроении. — Сделаем вид, что я верю в то, что вы соскучились. Балбесы, кстати, в казино, но настоятельно не рекомендую их навещать. Сандра услышала меня максимально достоверно и, подхватив рыжую бестию, уже мчала в другую часть парка, петляя из стороны в сторону. — Даже когда ты поддатый, то начинаешь шутить, мне нравится, — замурлыкала над ухом Элиза, настойчивым взором приглашая меня пойти за собой. Похоже, это у них было семейное. Мы взгромоздились на уж больно высоко расположенную относительно земли кабинку колеса обозрения, выкрашенную в приятный глазу лососевый оттенок. Аттракцион был небольшой, но даже несмотря на это, с него открывался поистине достойный вид на город. Вот улочки и бульвары, замкнутые кольцом из переплетающихся башен. Резиденция правителя, что возвышались над остальными, как вековой дуб над молодыми саженцами. Я даже заприметил кафе, где мы сегодня останавливались, хотя оно очевидно терялось в преобладающей темноте. Погрузиться сполна в этот пейзаж мне мешала разве что одна кудрявая и весьма наглая особа, взъерошившая мои некогда уложенные волосы. — Чудак, — рассмеялась Лиз, прижимаясь своими пухлыми устами к моим. Несусветная глупость, почти как бо́льшая часть всего, что происходит в этой ультра-малиновой Вероне. Как почувствовал почву под ногами, уже не помню. Мой мозг почему-то не нарисовал этот кадр так же детально, как остальные. Зато никогда не забуду, как Хьюго босиком носился по всему парку, вопя различные проклятья. — Этот гений выиграл коктейльный зонтик, но проиграл свои носки, — пояснила сквозь хохот Лаура, облокотившись на палатку с мороженом. На поезд мы почти опоздали, однако одним рывком все же сумели в прямом смысле запрыгнуть в последний вагон, мгновенно, на этот раз без особых споров, разобрав предоставленные полки. Этот день, как настоящий вампир, высосал из нас приличную долю энергии своей ярко-розовой трубочкой. Так что, под бормотание Шанса об ожидавшей нас завтра Империи и похрапывание, я в течение неопределённого количества времени полностью погрузился в дремоту, прильнув к потёртому окну.