Цена вечности: Сумрачные лабиринты

По морю стелился густой туман. Призрачный, седой, он широко раскинул щупальца, грозя захватить случайных путников и заставить их потеряться на бесконечных просторах водной глади. Небо, затянутое низкими осенними облаками, плотным навесом прижимало пышные клубы, не давая им рассыпаться в сыром воздухе. Тяжелые серые волны глухо бились о борт одинокой черной лодчонки, будто стараясь вернуть на остров Хиндарсфьялл, который она так беспечно покинула. — Долго еще? — проворчал Эскель, покосившись на моряка, усиленно налегавшего на весла и беспрестанно бормотавшего охранные формулы, знакомые только островитянам. — Скоро услышишь, — пообещал моряк, хмуря кустистые брови на просоленном лице. Его глаза беспокойно обшаривали море в ожидании опасности. Эскелю пришлось долго искать смельчака, который решился бы отвезти его на проклятый остров, где пропал зять старосты. Он подозревал, будь это простой житель, никто и не подумал бы заниматься поисками — так силен был страх перед чудовищем, скрывавшемся на каменистой пустоши. Местные рассказывали, еще никто не вернулся оттуда живым, но на вопрос, почему они не искали помощи раньше, только удивленно переглядывались. На Скеллиге вообще было не принято искать помощи, да и про местное чудовище Эскель узнал случайно, из портовой болтовни. В деревне Лурхен его встретили с подозрением. Невесть откуда взявшийся ведьмак, который предлагал свои услуги, сам походил на чудовище, и откровенничать с ним никто не спешил. Не будь там старосты, вряд ли он вообще получил бы заказ. Жители отвечали на вопросы неохотно, и Эскель узнал только про странные звуки, доносящиеся с острова, да про парочку несчастных, не вернувшихся домой. В глазах островитян все выглядело логично — их соседи погибли от лап страшного чудовища, которое скрывалось в недрах горы, но слушая их россказни, Эскель подозревал, что вся история окажется досужими домыслами. Моряк не обманул — из тумана выступил черный остров. Как огромное бугристое создание он затаился среди холодных волн, вздымая свой хребет всего на несколько футов. Должно быть, в шторм его полностью заливало водой. И даже сейчас, в спокойную погоду, камни влажно поблескивали в сумраке тумана. Здесь не гнездились птицы, не прятались звери — голая и неприютная скала скрывала свою тушу под темными водами, выставляя наружу кажущиеся ненадежными валуны на своей поверхности. — Вот, слышишь? — Не доплыв до берега, моряк резво сложил весла в лодку и настороженно замер. Эскель прислушался. Медальон на груди предупреждающе задрожал. А следом пришел звук — заунывный, протяжный, нечеловеческий. Он зарождался где-то в глубинах моря, под серыми волнами, окутывал остров и подкрадывался к незваным гостям, овевая их тоской и холодом. Медальон задергался сильнее. Моряк в ужасе снова схватился за весла. — Стой, — поморщился Эскель. — Оставайся здесь и жди. Я посмотрю, что тут. — Чудовище это, — лихорадочно зашептал моряк. — Чудовище! Оно никого сюда не пускает. Сожрет, как пить дать! — От него исходил острый запах страха и легкого безумия. — Посмотрим. — Эскель вгляделся вдаль, но остров все так же пустовал. — Высади меня. — Я ближе не пойду, — моряк замотал головой. — Оно и меня сожрет! — А как я, по-твоему, попаду на остров? — Эскель приподнял бровь. — Вплавь? — Как хотите, господин, не пойду я, — в глазах моряка метался ужас. — Отпустите меня, а? Эскель вздохнул, потер лоб. Берег был близко, он уже видел темную косу, тянувшуюся под водой. Купаться не хотелось, но и заставлять насмерть перепуганного человека везти его прямо к острову он смысла не видел. Однако потом ему нужно будет как-то вернуться. — Будешь ждать здесь, — приказал он, поднимаясь в лодке. — Унесет же, — опять запротестовал моряк, озираясь вокруг. Звук нарастал, из низкого гула превращаясь в высокий вой. — А пока вы по острову ходите, оно меня точно слопает! — Как, по-твоему, я вернусь на Хиндарсфьялл? — рассердился Эскель. Он понимал страх островитянина, лишивший его последних зачатков разума, но и подыхать от холода посреди моря не собирался. — И как вы узнаете, что чудовище ваше погибло? Моряк на минуту задумался. Попытался задуматься. Вой сбивал с мысли, взывая к самому глубинному страху. Даже Эскелю стало не по себе, хотя он по привычке не обращал внимания на лишние эмоции. — А я за вами вернусь! — вдруг просветлел моряк. — Сюда же, через… Сколько времени вам нужно? — Понятия не имею, — Эскелю не нравилась идея остаться в одиночестве на острове, где нет ни одной живой души. У него был с собой запасы еды, но его не хватит надолго, а еще Эскель не сомневался, что первый же шторм затопит остров. Рисковать не хотелось. — Приплывешь вечером, — решительно отрубил он. — И будешь ждать, пока я не появлюсь. Там решим, что дальше делать. И захвати еды, на случай если я не управлюсь. — А коли вы не появитесь, господин? — моряку явно хотелось уплыть быстрее, но он из последних сил держался, крепко сжимая весла. — Если вместо вас появится чудовище? — Придется рискнуть, — буркнул Эскель, примериваясь, как лучше выбраться из лодки. Он на миг оглянулся. — Если никто за мной не вернется, я приплыву к вам сам. Уж поверь, постараюсь. — Он усмехнулся, намеренно демонстрируя кошмарный шрам, искажавший его улыбку. Вообще-то, это были пустые слова, но Эскель постарался, чтобы они прозвучали достаточно искренне. Любой ведьмак быстро усваивал, что угрозы срабатывали куда лучше уговоров и просьб. Вот и сейчас моряк, серый не то от страха, не то от сизого тумана, поспешно закивал головой. Эскель глубоко вздохнул и перевалился за качающийся борт, в ледяные объятия морских волн. Вода жадно схватила его тело, пробираясь под одежду, стараясь дотянуться до сердца. В несколько сильных рывков он добрался до темнеющей под водой косы, стараясь выбраться на берег раньше, чем возможное существо с острова его заметит, и нащупал ногами опору. Здесь ему было по грудь. Когда Эскель выпрямился, моряка уже и след простыл, только глухие всплески весел слабо доносились из-за пелены тумана. Он медленно побрел на сушу, дожидаясь, когда стечет вода. Вой не затихал, то походя на волчий, то снижаясь до гулкого гудения диких пчел. Эскель засомневался, что он принадлежит живому существу. Кто будет выть беспрестанно? Да еще в месте, где на много миль вокруг нет ни одной живой души. Конечно, нельзя было исключать призраков и морских обитателей глубин, о которых и ведьмаки мало что знали. Но даже они не стали бы зазря надрываться столько времени. И все же к осмотру он приступил со всеми предосторожностями. Остров, окутанный плотным туманом, глушившим все звуки, кроме назойливого воя, казался слишком маленьким и ненадежным, порождая беспокойство. Валуны мешали рассмотреть его целиком, и Эскелю пришлось петлять между ними, бегло осматривая скалу. Никаких следов на мокрой, блестящей поверхности — ни царапин, ни слизи. Но медальон беспрестанно дрожал, предупреждая о незримой опасности. Ветер усиливался, хлестал маленький остров ледяными порывами, сгоняя над ним серые тучи, поднимая волны, будто и впрямь в пучине злилось неведомое существо, разъяренное присутствием чужака. Эскель обошел скалу по кромке воды, потом исследовал ее сердцевину. На вой он уже не обращал внимания. Тот, кто может напасть, не будет нудеть в тумане, разгоняя возможную добычу. Туман мешал обзору, но ведьмачий слух чутко ловил любые посторонние шумы, и только единожды в плеск волн вплелся шорох птичьих крыльев, быстро пронесшийся мимо острова. За очередным валуном лежал человек. Бледный и покрытый темными пятнами, он был мертв уже несколько дней. Эскель перевернул его на спину. Родимое пятно над бровью, не хватает переднего зуба. Зять старосты. Эскель разрезал его рубаху, ища повреждения, хотя о причинах смерти уже догадывался: насыщенные фиолетовые пятна по телу, вздувшиеся легкие, набрякшее лицо и шея без признаков удушения. Походило на утопление, что на маленьком острове выглядело естественным. Эскель встречался с таким утоплением вдали от большой воды — человек глотал воды из какой-нибудь лужи и потом уже не мог нормально вздохнуть. Смерть наступала медленно, но неотвратимо. А зять старосты на момент гибели был еще и пьян — сквозь запах начинающегося разложения все еще пробивалась острая вонь алкоголя. Тут и пришла на ум фраза, брошенная в сердцах женой старосты: «Да лопает где-нибудь ваш Меррик!». Старуха была крайне раздражена необходимостью платить ведьмаку за поиски непутевого зятя и не стеснялась это показывать, хотя сам староста уверял, что дело в чудовище. В деревне он наслушался всякого — входившие в раж селяне не обращали внимания на страшного чужака и ввязывались в явно давнишний спор. — Чудовище это из волн поднимается, выползает на берег и нападает на жертву под покровом тумана, — говорили одни. — В шторм, в шторм оно охотится, — спорили с ними другие. — Видели его и не раз. — И объясняли на соответствующий вопрос: — Огромное, черное и прячется в волнах. Чуть зазеваешься, домой уж не вернешься. Только щепки от лодки оставит. — Чешуйчатое, со щупальцами, — уверяли третьи, будто видевшие его воочию. — И с зубами, во какими! Оно и сюда придет, вот увидите. Больше всего Эскеля заинтересовал древний старик, что держался поодаль и посмеивался в облезлые усы. Улучив минуту, он опросил и его. — Не так, все не так, — твердил старик, весело и почти безумно сверкая глазами. — Там сидит он! — Кто? — Эскель понимал, что скорее всего попусту теряет время, однако иногда в памяти утомленных жизнью людей попадались полезные знания, пусть и изрядно пересыпанные обрывками неуловимых образов. — Кто сидит? — Он! — старик поднял вверх узловатый палец. — Повелитель моря! — И каков он из себя? — с тоской осознавая бессмысленность вопросов, Эскель все еще не терял надежды. — О! — старик, казалось, развеселился. — Его каждый знает. Каждый, кто хоть раз выходил в шторм. Тогда он мочит в волнах свою бороду и топит корабли, и пока не взглянет из выси светлыми глазами, буря не угомонится. Потому в шторм просить надо, чтобы он на море взглянул. — Так это он сидит на острове? — уточнил Эскель. — Именно так, — кивнул старик. — Видели его там. — Кто видел? — Эскель тоскливо смотрел на старика, понимая, что ему рассказывают местные байки. — А пасынок Вельмира, — охотно ответил старик. — Только через неделю после того и помер. Потому как никто не должен видеть Хозяина моря! — Еще кто-нибудь? — напоследок спросил Эскель. — Баро, — вспомнил старик. — Он помер с месяц назад. — Отлично, — проворчал Эскель. Хозяин моря. Дух, который в одинаковой мере может оказаться и чудовищем, и призраком. Он запрятал услышанное подальше в закоулки памяти. Ни один из жителей деревни не сомневался в существовании ужасного чудовища, но зять старосты определенно умер из-за собственной глупости. Перетащив тело поближе к воде, Эскель задумался. По всему выходило, что денег ему не видать. Уговор был о чудовище, а не о зяте, что бы там не имел в виду староста. Нет чудовища — нет платы. Но ведь кто-то же выл на этом проклятом острове. Если была хоть тень надежды получить деньги, следовало приложить все силы. Пусть даже это окажется безобидный призрак, стенающий о своей горькой доле. Мокрая одежда липла к телу ледяным панцирем. Вымокший и порядком продрогший после купания, Эскель неспешно обходил остров по второму разу, стараясь понять, откуда идет звук. Заунывный вой ввинчивался в уши, вился меж валунов, стелился по камням и отражался от воды, чтобы потеряться в сером тумане. Он шел ниоткуда и отовсюду, не позволяя отыскать источник. Эскель кружил по мокрым камням, ища хоть какую-то зацепку, и вдруг замер. В гуще сизой пелены явственно послышалось шлепанье босых ног. Он метнулся в сторону неожиданного звука, бесшумной тенью раздвигая туман, но нашел только пустоту, как и раньше. Неизвестное существо исчезло. Судя по звуку шагов, оно было двуногим и легким. Эскель подумал бы о ребенке, живом и реальном, не находись он на загадочном острове. Но здесь ни в чем нельзя было увериться, и он искал дальше. Долго и скрупулезно заново осматривал валуны. Здесь был кто-то живой, а живые не пропадают бесследно. Камень за камнем, пядь за пядью… И все же едва не пропустил узкую черную дыру, уходящую вглубь скалы. Затененная ближайшими валунами, она казалась лишь углублением, на которое в первый раз Эскель не обратил внимания. Оттуда тянуло сыростью и каким-то тонким, едва заметным запахом жилья. Соленый ветер почти уничтожил его, и даже ведьмачье чутье улавливало только отзвуки. Эскель воспрял духом. Там, в глубине скалы, кто-то скрывался. Пусть вой шел не оттуда, но ответы иногда находились в самых неожиданных местах. Никогда нельзя было исключать ни единой возможности, тем более, где-то там, в темноте, снова послышался топот босых ног. Ход был узким. Пришлось пригнуться, протискиваясь в сырое жерло, из которого тянуло теплом. Эскель двигался бесшумно, прислушиваясь к шагам впереди. Там определенно было живое существо. Вой остался позади, тишина вокруг позволяла легко замечать шум и следовать за ним. Только раз Эскель помедлил, увидев два рукава туннеля, на первый взгляд, ведущие в одну сторону. Впрочем, выбирал он не долго — один ход оказался слишком узким. Прежде чем двинуться дальше, Эскель нащупал на поясе Кошку, одним глотком опустошил пузырек и, дождавшись действия, двинулся дальше. К немалому удивлению, он наткнулся на лестницу. Грубо вырубленную, с неравномерной высотой ступеней, но точно рукотворную лестницу. Шагов он уже не слышал, либо существо свернуло в другой ход, либо затаилось внизу. Эскель предположил первое, он уже давно двигался в полной тишине. На лестнице стало свободнее. Здесь можно было выпрямиться, стены уже не цеплялись за одежду. Эскель и предположить не мог, кто задумал себе обиталище на пустом острове, состоящем из одной скалы, уходившей под воду. Вероятно, хозяин не слишком жаловал гостей. Закралось подозрение, что и вой служил только отпугивающей иллюзией. Эскель обратил внимание, что медальон успокоился, в то время как сам он начал испытывать тревогу. В логово чудовища он вошел бы без страха, опыт всей его жизни состоял из способности оставаться живым в таких местах, но здесь скрывалось разумное существо, не желавшее видеть посторонних. Стоило задуматься, насколько оправдан риск. И все же, как ведьмак, Эскель чувствовал необходимость удостовериться, не опасно ли это существо для жителей соседнего острова. Они заключили договор, а к такого рода вещам он относился очень трепетно. Эскель вдруг ощутил чужое присутствие, чужой взгляд, и замер. Взгляд ощупывал его, ползая по телу сухим шершавым червяком в поисках… слабого места? Всей кожей он ощутил опасность. Тот, кто таился в темноте, искал возможность нанести удар. Он всмотрелся вниз, но даже Кошка не позволила там никого увидеть. Впереди тянулась совершенно пустая лестница, но явственное чувство, что там кроется тот, кто готов убивать, не проходило. Эскель вытянул из ножен меч и медленно пошел вниз, ожидая нападения. Никого. Он не уловил даже движения воздуха, но ощущение чужого взгляда скоро пропало. Лестница казалась бесконечной. Убаюканный однообразием, Эскель не сразу понял, что с ним что-то не так. Взгляд расфокусировался, виски сдавило. Пришлось остановиться и убрать меч, прислушиваясь к своему телу. Кончики пальцев онемели, в ушах зашумело. Плюнув на договор, Эскель развернулся и бросился наверх. Он запинался о ступени, как перебравший забулдыга, но упорно стремился на воздух, остро осознавая, что там его ждало спасение. Оступился раз, другой, и только потом понял, что топчется на месте. Ноги ослабли, заставляя осесть на холодный камень… Холодный камень Каэр Морхена, опустевшего и окончательно погибшего ныне. Мысли спутались, превратившись в неуловимый вихрь образов, голова отяжелела. Эскель шарил ладонью по стене, стараясь подняться. Перед ним возникла серая фигура, резко пахнущая смертью. Она возвышалась до самого свода, нависая над ним. Сквозь пелену Эскель не сразу рассмотрел длинную белую бороду и синие глаза, выделявшиеся в темноте ярким пятном. Синие? Разве Кошка позволяет видеть цвета? — Ты кто? — Эскель с трудом вытолкнул слова непослушным языком. — Хозяин моря, — громом отозвалось в голове. — Ты зашел в мои владения. — Интересный экземпляр, — чей-то шепот вполз в уши, залепил их сладкой патокой. — Я рад, что ты нашел меня. Я уж было заскучал… Перед глазами Эскеля мелькнул темный плащ, разливая вокруг глубокую черноту.