Только мелкие людишки боятся мелких статеек.
Пьер Бомарше
Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Один из пустующих классов Чувствуя, как у него начинает потихоньку дёргаться нижнее веко, Авалор в состоянии крайней задумчивости смотрел на рассохшуюся парту прямо перед собой. Вернее, смотрел он на ряд небольших предметов, лежавших на деревянной столешнице, но состояние задумчивости всё же имело место быть. Деревянная спичка, обычная металлическая иголка, блестящий, выглядящий золотым кубок и горсть углей, добытая из камина в собственном кабинете, — продолжая вдумчиво изучать местные магические практики, данмер занимался в том числе и трансфигурацией, начав с практических упражнений и заклинаний, описанных в учебниках первых курсов, и пытаясь вывести для себя какие-то закономерности и «логику» во всём этом колдунстве. Выходило двойственно. Начать стоило хотя бы с того, что сама по себе трансфигурация в понимании местных волшебников представляла собой строгую и упорядоченную дисциплину, подразумевающую выполнение чётких законов и принципов вкупе со сложными формулами и расчётами, необходимыми для каждого конкретного превращения. И как он уже успел заметить на примере прочих направлений колдовства, «строгость правил компенсировалась необязательностью их выполнения». В смысле, что, да, трансфигурация требовала подготовки, фактически создания отдельного заклинания для каждого нового превращения, но точно этот же принцип позволял, во-первых, обходиться и вовсе без заклинаний (например, в случае простых и давно известных волшебнику преобразований), а во-вторых, адаптировать существующие чары для новых преобразований в случае их принципиальной схожести. Например, превращение крысы в чашку и это же превращение, но в кубок не отличались принципиально ничем, разнясь только в мелких деталях, которые опытный маг мог скомпенсировать как раз собственным опытом и натренированным навыком. Вместе с тем существовал так называемый «Закон Трансфигурации Гампа», который хоть и заявлял, что «всё можно превратить во всё», но заодно содержал пять строгих исключений из этого правила. Некоторые из них звучали вполне логично, и Авалор даже понимал, почему, как и зачем они были озвучены, но вот другие… Скажем, запрет на трансфигурацию пищи из воздуха или иных веществ, не пригодных в пищу, — маг мог представить и понять последствия от обратной трансфигурации бутерброда, созданного из куска древесины, когда тот уже будет находиться в желудке съевшего его волшебника, но почему-то это ограничение не касалось сотворения воды классическим заклинанием Aguamenti или, допустим, существующих чар по «умножению пищи», частного случая применения заклинания Engorgio, которые, технически говоря, именно что «создавали съедобные объекты из ничего». Это был «краеугольный» момент направления, который пытался осмыслить, разобрать и осознать маг, — у заклинаний трансфигурации, упомянутых в учебниках за первые пять курсов, имелось ограниченное время действия. Деревянная спичка, лежавшая на парте, после применения заклинания некоторое время была металлической иголкой, а металлическая игла, лежащая рядом, радовала глаз золотистым цветом. По аналогии кубок должен был стать крысой, из которого её предполагалось создавать по заданию, но Авалор решил пойти от обратного, превратив обычный позолоченный кубок в обычного грызуна, подтвердив или опровергнув второе исключение Гампа. Как и предполагалось, использовав изменённое заклинание, он превратил ёмкость для питья в соразмерного серого пасюка. Животное с любопытством поводило усами и носом, изучая стоявшего неподалёку мага бусинками глаз, а сам Авалор с интересом изучал существо, перейдя в магический спектр зрения. И ситуация выходила странной — крыса была буквально напитана магической энергией, количество которой постепенно снижалось, судя по всему как раз и отмеряя время «жизни» для заклинания, но вместе с тем не имела ровным счётом ничего общего с нормальным живым существом, магическая структура которого выглядела совершенно иначе. Ну и разума в поведении животного не было ни на грош — нормальная крыса должна была практически сразу сбежать от «страшного двуногого чудовища», забившись в какой-нибудь угол. Разумным объяснением этого, приходящим на ум, было отсутствие у сотворённой «жизни» души — этим же объяснялся запрет на создание человека из неодушевлённых предметов, упомянутый Гампом. По всему выходило, что создавать «искусственную жизнь» как источник душ для использования их в качестве источника энергии в артефактах было совершенно бесполезно — даже если он сумеет усовершенствовать процесс, во-первых, вряд ли искусственные души будут столь же энергоёмкими, как настоящие, а во-вторых, при всех усилиях ему будет куда проще делать чёрные камни душ, используя для их заправки всяческие маргинальные элементы этого мира. Хоть это и требовало бы чуть больших временных затрат. Впрочем, в первую очередь маг интересовался этим направлением магии для того, чтобы выяснить, может ли он создавать при помощи трансфигурации те самые камни душ, белые или чёрные — разница была незначительна. Да, он мог использовать «кустарную замену», преобразовывая энергией Обливиона обычные драгоценные камни, но, во-первых, эти камни было необходимо откуда-то брать, а во-вторых, качество замены всё же уступало оригиналу как по ёмкости, так и по надёжности. У данмера была небольшая надежда на использование в этом плане высококачественных камней типа алмазов, в случае которых потеря в качестве могла компенсироваться большей вместительностью, но и тут он упёрся в очередное «но» трансфигурации. Дело было в том, что, хотя этот раздел магии и позволял сотворить что угодно из чего угодно, на деле существовали крайне неприятные нюансы. Чем сложнее было вещество, которое требовалось получить в результате, и чем более оно отличалось по структуре от исходного «сырья», тем больше энергии, концентрации и усилий требовалось для протекания процесса. Вплоть до того, что, попытайся он создать «технический алмаз», представлявший собой простой и легкодоступный углерод, атомы которого просто были расположены в кристаллической решётке иначе, чем в угле, он получил бы красивый, ровный, идеально огранённый и, будем честны, достаточно прочный… кусок того же самого угля. В смысле спрессованную в форму необходимого ему камня углеродную пыль. С длительностью эффекта трансфигурации всё обстояло ещё менее «вкусно» — теоретически все труды по этому направлению не исключали возможности так называемой «вечной трансфигурации», хотя за всю историю не было задокументировано ни одного сколько-нибудь значительного примера оной. Исходя из теоретической базы, для нужного эффекта требовалось не просто просчитать соответствующее преобразование, которое, к слову, выходило почти на порядок сложнее «временного» по структуре, но и вложить просто чудовищное (по крайней мере, по меркам местных волшебников) количество сил в его выполнение. До такого уровня, когда банально добыть настоящий предмет становилось более рентабельно, чем пытаться получить его при помощи трансфигурации. Тем более что проблему «чем сложнее, тем дороже по энергии» при этом никто тоже не отменял, а драгоценные камни и благородные металлы стояли в этом списке как бы не на наивысших местах. Именно этим объяснялась такая мечтательная тяга волшебников всех эпох к легендарному «философскому камню», способному в числе прочего превращать свинец в золото. Задумчиво погладив подбородок пальцами, Авалор прищурился, глядя на угольную кучку. Произвести расчёт преобразования он вполне мог, что, впрочем, благополучно сделал пару часов назад, сидя в своём кабинете, даже для двух вариантов — вечного и временного. Дальше стоял вопрос с энергией, которая потребуется для процесса, — волшебники, описывавшие теорию трансфигурации, просто не имели привычки количественной оценки маны, требующейся для того или иного действа. Качественно они знали, что процесс будет крайне затратным, но вот насколько это «крайне» было большим — тут не было даже предположений, лишь факты, что никому не удалось создать этот самый алмаз магически. Как и золото. Вздохнув, мужчина крутанул в пальцах Ваббаджек, перехватывая палочку поудобнее, и сосредоточился. Замахиваться на постоянную трансфигурацию угля в алмаз он пока не собирался, но понять, сможет ли он сделать это хотя бы теоретически, ему всё же было необходимо. Уже потом, в случае успеха, можно будет «углубить и расширить» метод, подогнав его под свои возможности и сделав более эффективным. Пока же… — Adalapio Eta! (*26.1) Завершив плавное движение палочкой, маг остановил её кончик указывающим на кучку углей на столешнице, чувствуя, как в их сторону потекла магическая энергия. Поток был явственно заметен даже в полумраке, как слабо светящийся канал, связывающий инструмент с предметом. Под внимательным и сосредоточенным взглядом данмера кучка углей сначала рассыпалась чёрной пылью, частицы которой принялись стягиваться друг к другу, слипаясь и уплотняясь, формируя правильный октаэдр. Почти полторы секунды не происходило ничего — кристалл так и оставался просто спрессованным куском угольной пыли, но вот будущий алмаз дрогнул, словно сжавшись на неразличимо малую величину, а затем плавно, нехотя его грани начали «светлеть», обретая прозрачность. Маг поморщился, чувствуя лёгкое покалывание в кончиках пальцев, державших Ваббаджек. Десять секунд. Десять секунд потребовалось заклинанию, чтобы преобразовать уголь в алмаз, причём на это ушло количество маны, сравнимое с каким-нибудь заклинанием Мастерского уровня из его родного мира. Результат был на грани того, чтобы считать его отрицательным, — да, он мог создавать алмазы, хотя в данном случае это и была всего лишь временная трансфигурация, но сил на это уходило столько, что ему было проще просто пойти к маглам и ограбить ювелирный магазин. Н-да-а-а… С тихим шелестом созданный алмаз рассыпался обратно в горсть углей — рассчитанное и применённое данмером заклинание имело «срок жизни» меньше минуты. Впрочем, это был «первый блин комом», как говорят маглы, но даже так мужчине пришлось крепко задуматься, поскольку «вечный вариант» превращения, согласно расчётам, должен был потребовать практически десятикратного количества энергии на своё применение. Вопрос определённо требовал дополнительного изучения и экспериментов — были у Авалора идеи, как можно усовершенствовать процесс или обойти некоторые трудности. Возможно, дополнительно стоило проконсультироваться с директором Дамблдором или профессором Макгонагалл, всё же они оба имели репутацию опытных мастеров трансфигурации. Одно он мог сказать точно — создавать таким образом алмазы «из ничего», то есть из воздуха, он не будет никогда. Даже несмотря на то что ему хватило бы на это сил. Это было бы просто наиглупейшей тратой времени. — Evanesco, — бросив в сторону предметов на парте заклятие исчезновения, мужчина, сохраняя задумчивое состояние, развернулся на каблуках, направляясь к выходу. Стоило отправиться отдыхать. Конечно, он мог потратить ещё пару часов, экспериментируя с параметрами рассчитанных заклинаний в попытках приблизиться к оптимальному воздействию, но в этом было не слишком много смысла. Всё, что он мог узнать из учебников, он уже узнал и опробовал. Общие принципы на то и были общими, что не учитывали каких-то глубинных профессиональных тонкостей этого раздела магии, а значит, или ему так и придётся тратить огромное количество энергии, пользуясь методом «лома и чьей-то там матери», или же куда проще будет немного подождать и всё-таки обратиться за советом. Тем более что за спрос денег не берут, а его коллеги определённо оценят, если ему всё-таки удастся создать метод трансфигурации драгоценных камней с вменяемыми затратами маны. По крайней мере, на их месте он бы точно заинтересовался «открытием». В любом случае, какими бы экспериментами он ни занимался, обязанностей по преподаванию предмета с него никто не снимал, а на завтра и так был назначен визит очередных «высоких гостей» в лице мастера палочек Олливандера и прессы, что совершенно очевидным образом ещё больше снижало и так не самую высокую усидчивость учеников на занятиях в этом году. Особенно с учётом того, что чемпионов будут «выдёргивать» из учебного процесса просто ради того, чтобы сделать несколько фото, взять пару абзацев интервью и убедиться, что они не потеряли свои палочки. Прикрыв за собой тихо скрипнувшую дверь, маг неспешной походкой направился в сторону лестниц. Отбой в замке прозвучал добрых два часа назад, так что в школе было тихо и пустынно — даже портреты, развешенные по стенам, по большей части мирно дремали в своих рамах. Бдели только некоторые его коллеги, выполняющие работу надзирателей за порядком, да, пожалуй, домовые эльфы. Авалор знал, что часть их общины пользовалась тёмным временем суток, чтобы приводить в порядок использующиеся днём классы и общие помещения замка. — Ой… Профессор Хан? Вы тоже всё работаете, значицца? — раздался гулкий «громогласный шёпот» откуда-то снизу, стоило ему ступить на один из лестничных пролётов. — Профессор Хагрид, — отвесил лёгкий поклон полувеликану маг. — Не столько работаю, сколько занимаюсь самообразованием — никогда нельзя упускать возможность узнать что-то новое… — Да какой из меня профессор… — махнул рукой Хагрид. — Но да… знания — сила… Так маглы говорят вроде… — Мудрые слова, — кивнул маг. Только теперь, более пристально приглядевшись к рослому волшебнику, он обратил внимание, что тот выглядит весьма… помятым — борода и волосы были взъерошенными, его извечное меховое пальто выглядело так, словно он ползал по грязи, а лицо, несмотря на подчёркнутую вежливость, было очень усталым. А ещё он прихрамывал. — С вами всё в порядке? — А… Да, всё нормально, — махнул рукой волшебник, морщась и делая первый шаг по лестнице. — Эт я поранился… Сейчас дойду к мадам Помфри… — Поранились? — Маг окинул лестницы внимательным взглядом и, убедившись, что движение пролётов приведёт его туда, куда следует, ступил на марш, ведущий вниз. — Турнир, — провожая его взглядом, пожал плечами Хагрид. — Надо подготовить всё для испытаний… Там же будут драконы… А этим зверюгам надо ого сколько мяса! Драконологи попросили, я и сходил на охоту, значицца. Только вот… кабан шустрый попался. Полувеликан развёл руками, продолжив медленный подъём по лестнице. «Шустрый кабан?» Авалор с трудом удержался от удивлённо вскинутой брови, хотя та всё же чуть дёрнулась. Кабан, способный травмировать полувеликана так, чтобы тому потребовалась помощь колдомедика, должен быть весьма… внушительным. И чрезвычайно шустрым. — Быть может, вам как-то помочь? — Вздохнув, маг решил отложить возвращение к себе. Не то чтобы его особенно сильно беспокоило здоровье местного лесничего, Хагрид взял достаточно много от своего родителя-великана, чтобы обладать поистине великанским здоровьем и живучестью, но вот информация о драконах всё же могла представлять для данмера некоторый интерес. Насколько он помнил, в его родном мире у драконов была слава крайне неприятных и опасных существ, обладающих могущественной магией. Было бы банально интересно сравнить, какие они в этом мире, и, чего греха таить, возможно, использовать это знание для собственной выгоды. — Я… не знаю, — пожал плечами полувеликан. — Мяса я заготовил, значицца… Кормить будут волшебники, которые за ними смотрят… Только… — спохватился Хагрид, — это ж секрет… Вы, главное, никому не говорите, да? Особливо чемпионам! Хотя… — Он задумался, даже остановившись на мгновение. — Там же Гарри… Ох, дела-дела… На лице мужчины отразилась внутренняя борьба — как один из преподавателей Хогвартса, он не должен был оказывать помощь ни одному из участников Турнира, но вместе с тем Гарри Поттер был для лесничего почти родным, полувеликан очень тепло относился к мальчику и искренне переживал от одной только мысли, что тот может пострадать… — Можете не беспокоиться, — кивнул маг, — я никому не скажу о нашей беседе. — Спасибо… — прогудел Хагрид, кивнув в ответ. — Ох… Тяжело Гарри будет, ох тяжело… Каждый год одно и то же… Ссутулившись, он продолжил подъём по лестнице, грустно качая головой. Маг задумался — насколько он помнил из оригинальной истории этого мира, лесничий должен был позвать Поттера «погулять в лес», чтобы невзначай, с присущей ему «тонкостью» и навыками намёков, показать мальчику четырёх драконов, которых до поры прятали в Запретном Лесу. Скорее всего, в данном случае он поступит точно так же, тем более что он был более чем в курсе опасности этих существ, имев с ними весьма плотное знакомство. Стоит ли ему присоединиться к походу на «пикник», чтобы самому взглянуть на огнедышащих ящеров? Пока что Авалор ещё не решил, но всё больше склонялся к мысли, что хуже от этого точно не будет. — Если вы решите как-то помочь мальчику, — наконец произнёс маг, кивнув своим мыслям, — я поддержу ваше решение. В конце концов, тот, кто заставил его принять участие, не сильно-то беспокоился о правилах. — Да, это оченна нехорошо, — кивнул полувеликан, внимательно посмотрев на мага сверху вниз. — Спасибо вам, профессор Хан, дальше я дойду и сам, до кабинета мадам Помфри рукой подать. — Он махнул в сторону медицинского крыла. — Хорошей ночи, — коротко поклонился маг. — И вам того же, значицца, профессор. Хагрид похромал в сторону вотчины целительницы, а данмер, проводив его задумчивым взглядом, всё-таки отправился обратно в сторону лестниц. У него ещё будет время обдумать драконов, Турнир и все связанные с этим вещи, а завтрашних занятий всё же никто не отменял. Единственное, что самую малость «царапало» сознание Авалора изнутри, — он почти наверняка не успеет разобраться с трансфигурацией до первого испытания, а душа дракона была бы весьма ценным приобретением… Впрочем, никто не мешает ему пойти погулять в лес и после мероприятия — вряд ли драконологи увезут подопечных тем же вечером. Кхм… Да… Точно… Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Один из кабинетов На удивление Малфой и в самом деле держал слово — уже прошла почти неделя с момента, как его имя вылетело из Кубка Огня, а белобрысый слизеринец практически не доставал Гарри и его друзей. Ну, как «не доставал»… По сравнению с обычным гадливым поведением Драко, демонстративное игнорирование и высокомерно вздёрнутый нос вполне вписывались в это понятие. Прочие ученики «змеиного факультета» смотрели на гриффиндорца с холодным неодобрением, видимо, как и Рон ранее, не до конца веря словам Дамблдора о несчастном стечении обстоятельств, заставивших Гарри участвовать в Турнире. В любом случае недовольные переглядывания, кривящиеся при его виде лица и злобствующий больше обычного Снейп были почти нормальной атмосферой… Гарри даже с некоторым сожалением порой ловил себя на мысли, что Драко так и не подошёл к нему, чтобы и в самом деле заключить пари на выживание мальчика-который-выжил во время участия в испытаниях. Хотя, скорее всего, дело было в том, что, в отличие от него, у Малфоя-младшего просто не было свободного доступа к столь значимой сумме, как тысяча галлеонов, а его отец наверняка воспринял бы такую трату сына без энтузиазма. Мягко говоря… Впрочем, даже во всей этой истории были свои плюсы — у них как раз шло занятие по зельеварению, где профессор с предвкушающей и весьма злобной улыбкой вначале рассказывал о ядах и противоядиях для них, напоминая тему прошлого урока, а после и вовсе посулил отравить кого-то из присутствующих, чтобы проверить качество приготовленного состава, как в кабинет постучал Колин Криви и, широко улыбаясь, заявил «ужасу подземелий», что его, то есть Гарри Поттера, ждут наверху для участия в проверке волшебных палочек и общения с прессой… Настолько скривившегося лица у декана Слизерина волшебник не видел никогда за прошедшие годы! А уж когда Колин заикнулся о том, что там будет присутствовать фотограф… Ох… Как жаль, что ненавидящего его профессора тут же не хватил удар! Гарри знал, что думать так очень нехорошо, но ничего не мог с собой поделать. Снейп невзлюбил его с самого первого дня в Хогвартсе, менять своё отношение явно не собирался, а значит, Гарри тоже не будет. «Подставить вторую щёку» звучало хорошо только в христианской религии, о которой профессор, скорее всего, даже и не слышал, но никак не в реальной жизни, когда это касалось его лично. — Как удивительно, правда, Гарри? — подёргал его рукав Колин, когда они отошли от кабинета и начали подниматься по одной из лестниц. — Ты — и чемпион! Это же надо! — Это уж точно… Удивительнее некуда… — Поттер вздохнул. — Колин, а что ты там говорил про фотографирование? — А! Ну так там приехал мастер Олливандер, который будет проверять ваши волшебные палочки, а с ним — какая-то женщина-репортёр, — мальчик пожал плечами, — ну и фотограф, разумеется. У него такой большой фотоаппарат! Тоже такой хочу! — Репортёр… Фотограф… Только этого мне не хватало! — По спине юноши пробежали мурашки от одной только мысли, что будет происходить в школе, когда все увидят его лицо в одной из газет. — Думаю, они из «Пророка», — продолжил Криви. — В кабинете ещё был директор Дамблдор, и мадам Максим, и ещё директор Каркаров… Да… — Мальчик задумался. — Отличное выйдет фото! Как думаешь, Гарри, если я попробую поймать фотографа после мероприятия, он научит меня чему-то особенному в работе с фотоаппаратом? — Да… Наверное… — вздохнул Поттер, бросая взгляд вперёд по коридору, из приоткрытой двери в кабинет в конце которого уже доносились негромкие голоса взрослых волшебников. — Было бы здорово! Ну, — счастливо улыбнулся Криви, доведя Гарри до двери, — желаю тебе удачи! А я побежал назад на занятия! Волшебнику только и оставалось, что покачать головой и толкнуть рукой дверь, входя в кабинет. Это была небольшая аудитория, которую он ещё ни разу не посещал, что, впрочем, было неудивительно — в замке было куда больше комнат, кабинетов, лабораторий и залов для практических занятий, чем использовалось в настоящее время. Большинство столов были сдвинуты в конец, чтобы освободить место в центре, а три оставшихся, соединённые вместе и накрытые длинной бархатной скатертью, составляли что-то вроде преподавательского стола в Большом зале, только уменьшенного размера. За столом стояли пять кресел, одно из которых уже занимал Людо Бэгмен, беседующий с незнакомой юноше волшебницей в алой мантии, а в двух других сидели директора школ-гостей, перекидывающиеся короткими фразами и взиравшие на происходящее с нечитаемыми выражениями лиц. Чуть в стороне Гарри увидел Виктора Крама, по обыкновению стоявшего в стороне от всех и, кажется, испытывавшего не больше удовольствия от происходящего, чем он сам. Неподалёку были и Седрик с Флёр — волшебники беседовали о чём-то своём, причём ход разговора явно нравился девушке, по крайней мере, она выглядела куда спокойнее и довольнее, чем он запомнил её в день приезда. Француженка то и дело откидывала голову, встряхивая длинными белокурыми волосами, красиво переливавшимися на свету. Вот уж кто любил играть на публику — Гарри заметил, как ещё одно действующее лицо, пузатый коротышка с большой чёрной камерой — тот самый фотограф из газеты «Ежедневный Пророк», по мнению Колина, — краем глаза любовался ею, изредка делая несколько кадров. Там же, рядом с фотографом, волшебник заметил и Барти Крауча, бросавшего не менее заинтересованные взгляды на француженку, улыбаясь своим мыслям. — А вот и наш четвёртый чемпион! Входи, Гарри! Не волнуйся, это просто церемония проверки ваших волшебных палочек. Традиция, так сказать! Проходи! Проходи! — Бэгмен радостно вскочил со своего места, подскакивая к юноше и буквально затаскивая его глубже в комнату. — Проверка палочек? — озадаченно спросил Гарри. — Конечно! Нам ведь нужно проверить, в каком они состоянии, — принялся перечислять Людо, — нет ли поломок. Это ваш главный инструмент на соревнованиях! В школу специально прибыл мастер Олливандер, он как раз сейчас наверху с директором. — О! Так, значит, это и есть наш самый юный чемпион? Гарри Поттер? — широко улыбнулась та самая волшебница в алой мантии, подходя к ним следом за Людо, но почему-то от её улыбки Гарри почти передёрнуло. — Точно! Гарри, позволь представить тебе Риту Скиттер, — жестом указал Бэгмен на женщину, — она делает небольшой материал о Турнире для «Ежедневного Пророка»… — Не такой уж и небольшой, Людо, — продолжая разглядывать Поттера, поправила мужчину Рита. — Конечно-конечно, Рита! — закивал Бэгмен. — Да… Скажи-ка, Людо, — прищурилась волшебница, — а нельзя ли до начала проверки палочек взять у Гарри коротенькое интервью? Приватное… Я совершенно уверена, что у нас хватит времени на пару вопросов, а слова самого юного из чемпионов, появившиеся в газете, несомненно прибавят живости и рейтингов… — Конечно! — Бэгмен явно воодушевился такой идеей. — Гарри, ты ведь не возражаешь? — Я… — Конечно же не возражает! Рита даже не дала ему закончить, железной хваткой вцепившись в руку Гарри чуть повыше локтя. Одновременно с этим журналистка принялась тянуть его за собой к выходу из комнаты. На мнение самого юноши ей явно было наплевать, хотя он почти всерьёз пытался сопротивляться, разве что не упираясь ногами в пол и не вырывая свою руку. Но к сожалению, а для Гарри — так и вовсе к счастью, едва они только успели выйти в коридор, как Скиттер почти уткнулась носом в знакомую седую бороду. А раздавшееся недоумённо-недовольное покашливание и суровый взгляд поверх очков заставили волшебницу остановиться на полушаге. В проёме двери стоял Альбус Дамблдор, за спиной которого Поттер увидел знакомого ему по первому курсу Гаррика Олливандера, мастера волшебных палочек из Косой аллеи. — Позвольте мне поинтересоваться, мисс Скиттер, куда вы уводите одного из чемпионов? — О! Дамблдор! — Рита настолько возликовала, что даже выпустила руку Гарри из своих пальцев. — Я всего лишь хотела взять у юного Гарри небольшое интервью! Ничего больше! — А мистер Поттер дал вам согласие? — вскинул бровь директор, а на лице Поттера невольно расцвела улыбка — несмотря на суровый тон, в быстром взгляде, брошенном на него Дамблдором, были лишь участие и поддержка. — О! Несомненно, он… — Нет, сэр, — прервал женщину волшебник, покачав головой. — Всё произошло столь быстро, что я не успел вставить ни слова… — Ну что же ты такое говоришь? — всплеснула руками Скиттер. — Мы же с тобой… — Мисс Скиттер, — качнул головой директор, — Гарри Поттер ясно дал вам понять, что не желает сейчас давать интервью. Вам стоит уважить его решение. К тому же, — Альбус посторонился, пропуская в комнату Олливандера и вынуждая репортёршу сделать пару шагов назад, — мы уже готовы начинать. У мастера Олливандера есть свои дела — невежливо заставлять его ждать, пока вы возьмёте интервью у всех присутствующих. — Но… но статья… — Я верю в ваше мастерство! Ваша летняя статья о Международной конференции колдунов была… любопытной. — О! — снова заулыбалась женщина, явно не собиравшаяся сдаваться так просто. — Она вас впечатлила? — Она была отменно омерзительна, я бы сказал, — неспешно двинулся в глубь комнаты директор, вынуждая Риту и Гарри сделать так же. — Особенно меня потешил мой собственный образ выжившего из ума болтуна. — Я лишь хотела подчеркнуть некоторую старомодность ваших идей, — ничуть не смутилась Скиттер, — и то, что многие… — Я был бы счастлив услышать подоплёку ваших инсинуаций, мисс Скиттер, — снова оборвал её директор, — но, повторюсь, нам не стоит заставлять мастера Олливандера ждать — сию минуту начнётся церемония проверки палочек, а вы задерживаете и меня, и одного из чемпионов. Репортёрша развела руками, разворачиваясь на каблуках с гордо поднятой головой, и направилась к своему фотографу. Гарри облегчённо выдохнул, радуясь избавлению от необходимости давать интервью и ещё больше мусолить тему его чемпионства на публике. Ему несказанно повезло, что директор пришёл именно сейчас! Что было бы, опоздай он на десять минут? Рита затащила бы его в чулан для мётел? Бр-р-р! Под ободряющую улыбку Дамблдора Гарри последовал жесту директора и опустился на один из стульев у двери, рядом с уже сидевшим там Седриком. Кивнув Гарри, Альбус присоединился к судьям, сидевшим за столом, а Рита Скиттер расположилась в противоположном от входа углу кабинета, вынув из сумочки блокнот и яркое, весьма необычно выглядевшее перо. К удивлению юноши, волшебница пару секунд пожевала его кончик, а затем просто… водрузила его вертикально на блокнот, оставив стоять, нарушая все законы физики. Более того, стоило губам женщины шевельнуться, негромко произнеся какую-то фразу, как дёрнулось и перо, принявшись что-то записывать. — Итак, дамы и господа, — обратился к гостям директор, — позвольте представить тем из вас, кто не знает, мастера Олливандера, известнейшего создателя волшебных палочек в Великобритании! Именно он сегодня прибыл в Хогвартс, дабы убедиться в готовности инструментов наших чемпионов, — он повёл рукой в сторону сидевшей четвёрки, — к турнирным сражениям и испытаниям! Мастер, вам слово! — Мадемуазель Делакур, — галантно поклонился в сторону девушки пожилой волшебник, — начнём с вас, если не возражаете? — Oui, мастер. — Флёр поднялась на ноги, лёгкой походкой подходя к мужчине и протягивая ему свою палочку. — Хм-м-м… — задумчиво протянул Гаррик, осторожно поворачивая палочку в длинных пальцах — из артефакта посыпался сноп розовых и золотых искр. — О! Всё ясно, — кивнул он с достоинством, — девять с половиной дюймов, не гнётся, розовое дерево. Содержит… О боже милостивый! Это же… — Волос с головы вейлы, — мило улыбнулась Флёр. — Un cheveu с головы моей grand-mère… бабушки. — Это чудесно! Я обычно не использую волос вейл в своих палочках, уж очень они получаются… темпераментными! Но каждому своё, — склонил он голову, — если она вам подходит, значит, в этом нет ничего плохого! Олливандер пробежал по палочке пальцами, проверяя неровности, царапины и общее состояние дерева. — Orchideous! (*26.2) — Удовлетворённо кивнув, волшебник взмахнул палочкой, и из её кончика выскочил букет орхидей, который он тут же протянул Флёр, следом возвращая и саму волшебную палочку. — Мистер Диггори, думаю, дальше ваша очередь. Флёр, широко улыбаясь, вдохнула запах цветов полной грудью и полетела на своё место. — А-а, узнаю моё творение, — оживился Олливандер, беря палочку Седрика. — Волос из хвоста жеребца-единорога, около двух метров в холке, насколько мне помнится… Чуть не проткнул меня, когда я выдернул волосок. — Волшебник хохотнул. — Двенадцать с четвертью дюймов, ясень, хорошая упругость. Вы явно регулярно её чистите… — Вчера вечером полировал, мастер, — улыбнулся Седрик, заставив Гарри невольно посмотреть на собственную палочку — он-то частенько забывал о том, чтобы ухаживать за своим главным инструментом волшебника. Мастер Олливандер выпустил из палочки Диггори серебристую спираль дыма на весь класс, явно остался ей доволен и пригласил на середину комнаты Крама. — Толстовата, довольно жёсткая, десять с четвертью дюймов… Хм-м… Граб и сухожилие дракона? — Крам кивнул. — Узнаю творение моего коллеги Грегоровича. Не совсем мой стиль, но это ладно… Avis! (26.3) Палочка выстрелила, как ружьё, а из её кончика выпорхнула целая стайка маленьких щебечущих птиц, вылетевшая в приоткрытое окно навстречу солнцу. Удовлетворённо кивнув, Олливандер вернул палочку Краму, поворачиваясь к сидевшему на скамейке Гарри: — Кто у нас ещё остался? О! Мистер Поттер! Прошу в центр! Гарри поднялся со своего места, проходя мимо возвращавшегося к чемпионам Крама и протягивая палочку волшебнику. — Да! Конечно же! Я очень хорошо помню её! Палочку Гарри Олливандер изучал дольше всех, крутил длинными пальцами, подносил к глазам, улыбаясь одному ему ведомым мыслям, довольно кивал головой… Наконец он пустил из неё целый фонтан вина, впрочем, испарившегося столь же быстро, стоило ему только коснуться пола, и возвестил, что палочка по-прежнему пребывает в безупречном состоянии, вернув затем инструмент Гарри. — Благодарю вас, мастер Олливандер, — поднялся со своего места Дамблдор, улыбаясь. — Думаю, теперь можно сделать несколько снимков, раз уж нас посетили работники «Ежедневного Пророка»… — Конечно-конечно! — засуетился Бэгмен. — Всех судей и участников! Что скажете, Рита? — Сначала всех вместе, — с предвкушением потёрла ладони волшебница, снова впившись взглядом в Гарри, — а потом по отдельности. В кабинете поднялась новая волна суеты — фотограф принялся возиться, прикидывая, как будет лучше разместить участников так, чтобы все попадали в кадр, уж слишком сильно мадам Максим выделялась на общем фоне, заслоняя собой всех. Какой ракурс ни возьми, а отойти в небольшой комнате подальше у него не было возможности, кадр никак не хотел составляться. Наконец мужчина при помощи Риты справился — мадам Максим пришлось сесть, а остальные встали вокруг. Как Гарри ни упирался, Скиттер всё же умудрилась выдвинуть его в центр и, улыбаясь милой плотоядной улыбкой, дала отмашку коллеге снимать. Это определённо будет надолго, ведь репортёрша настаивала, чтобы после общего снимка всех участников сфотографировали ещё и по отдельности, мучительно долго выбирая ракурс и заставляя их менять позы и даже выражения лиц «для пущего эффекта»… Но всё когда-нибудь кончается, как закончилось и это мучение. Гарри устало отправился на обед, с облегчением радуясь тому, что хотя бы возвращаться на занятие к Снейпу больше не было нужды. Следом потянулись и остальные чемпионы, оставив взрослых волшебников обсуждать дальнейшие организационные вопросы, — Гарри благодарно подозревал, что Дамблдор специально задержал директоров и прессу в кабинете, чтобы избавить его от нежелательного общения со Скиттер. А даже если и нет, результат всё равно был такой же, так что не ему было жаловаться. Впрочем, он всё равно уже не любил репортёров и всех газетных писак оптом — просто заранее.***
— Альбус. — Проводив ушедших чемпионов, Олливандер вспомнил, ради чего ещё он с такой готовностью прибыл в Хогвартс, стоило только директору попросить. — Что такое, Гаррик? — Это ведь правда, что некто Авалор Хан устроился работать преподавателем в Хогвартс? — Хм… — Директор озадаченно пожевал губами, поворачиваясь к мастеру палочек. — Верно, мистер Хан любезно согласился занять место профессора Защиты от Тёмных Искусств в этом году, но… вы разве знакомы? Я полагал, он прибыл… издалека. — Можно сказать и так, — кивнул Олливандер. — Он приходил ко мне в лавку, хотел приобрести палочку взамен сломавшейся во время его путешествия… — Вот как… — Да, — кивнул волшебник. — Но к сожалению, ни одна из моих палочек не подошла… Они просто не выдержали его силы… Как я полагаю. — Эт-то… неожиданные подробности о профессоре Хане, — покачал головой Дамблдор, — заставляющие по-новому взглянуть на его профессиональные качества, но… Я пока всё ещё не понимаю, в чём твой интерес… — Ты же знаешь… Должен помнить, — пожал плечами мастер, — что создание волшебных палочек — не просто наше семейное дело, это призвание… Для меня просто невыносима мысль о том, что я не могу сделать концентратор, который бы подошёл пришедшему ко мне волшебнику… Я просто хотел пообщаться с ним ещё раз… Вдруг те палочки, которые я сделал за это время, обдумывая нашу первую встречу, всё же сумеют ему подойти… Олливандер достал из внутреннего кармана широкий плоский пенал, раскрыл и показал директору несколько совершенно разных волшебных палочек, некоторые из которых, как с удивлением понял Альбус, были сделаны совершенно из иных материалов, нежели те, которые обычно применял пожилой мастер. — Что ж… Я думаю, профессор Хан не откажет вам в беседе. — Мужчина задумчиво огладил бороду. — Правда, насколько я знаю, у него есть волшебная палочка, которую он использует на занятиях, хотя я видел, и как он колдует без концентратора… — О! — вскинул брови Гаррик. — Тогда тем более я должен с ним поговорить! Узнать, что это за палочка! Я продал ему одну тогда, из бакаута… Ничего прочнее у меня не было, но я не знаю, пользуется ли он именно ей… — К сожалению, не обращал внимания… Что ж, я думаю, мы можем вместе сходить к нему вечером после его занятий. — Задумавшись на мгновение, Дамблдор кивнул. — Теперь мне тоже весьма любопытно взглянуть на палочку, которую он использует… Если, конечно, ты не против задержаться в замке до ужина… — С радостью! Благодарно кивнув, Олливандер убрал футляр с палочками обратно в карман, отходя в сторону и оставляя директора в состоянии некоторой задумчивости. В том, что существо вроде Авалора было слишком сильным для простых волшебных палочек, не было ничего удивительного, тем более что буквально вся информация о фейри, которую смог найти Дамблдор за прошедшее время, прямо говорила о том, что палочки были им и не нужны… Но он в самом деле видел, как профессор использует предмет, внешне выглядящий как волшебная палочка, как минимум когда заставал его, проходя мимо библиотеки, и замечал, как тот использует старые чары каталога, явно показанные ему Флитвиком. Да и на занятиях он должен был демонстрировать практические упражнения для своих учеников… Любопытно… А ещё более любопытно было Рите Скиттер, которая, потворствуя своей давней привычке, чутко прислушивалась ко всем разговорам, ведшимся в одной с ней комнате, вычленяя всё интересное и важное, всё, что потенциально могло стать основой для очередной громкой статьи в «Пророке». Авалор Хан, значит? Интересно, что представляет из себя новый профессор Хогвартса… Прошлый, помнится, подарил ей материал на небольшую статью, стоило только выяснить, что тот оказался оборотнем. Сенсации не получилось, но… Посмотрим, что принесёт ей новая цель, раз уж с Гарри Поттером пока ничего не вышло. Примечания: *26.1 Заклинание временной трансфигурации угля в алмаз. Требует наличия сырья в виде любой формы углерода, проще всего — древесного угля. Чем выше содержание углерода в сырье, тем меньше затраты энергии на преобразование. Создано Авалором. Авторская самодеятельность. *26.2 Оно же «Орхидеус» — заклинание из раздела трансфигурации, вызывающее букет орхидей из кончика палочки. Изучается студентами четвёртого курса. В каноне не упомянута длительность существования букета, но в рамках уже описанного в этой главе ранее постоянная трансфигурация является весьма сложной, поэтому четверокурсникам явно не должна быть доступна. Авторским произволом в базовом варианте заклинания, доступном каждому волшебнику, букет существует на протяжении пяти минут, затем развеиваясь. *26.3 Оно же «Авис» — заклинание из раздела трансфигурации, создающее стаю мелких птиц, вылетающих из кончика палочки. Изучается на шестом курсе. В отличие от «Орхидеуса», птицы обладают всеми параметрами живых существ, что делает заклинание куда более сложными чарами, выполнить которые без серьёзной практики будет невозможно. Созданные птицы ведут себя так, как положено обычным диким птицам, стремясь улететь прочь от людей, однако существует специальное дополнительное заклинание Oppugno (*26.3.1), позволяющее заставить их лететь в сторону противника. *26.3.1 Оно же «Оппуньо» — заклинание из категории сглазов, при помощи которого можно атаковать противника мелкими предметами или маленькими животными / птицами / насекомыми. В последнем случае, вероятно, предполагается, что заклинание приводит к целенаправленному нападению существ на противника, тогда как в случае неодушевлённых вещей они просто запускаются в нужном направлении. Логика Роулинг во всей красе, но принципиального значения чары не имеют, так что выдумывать обоснование даже для такой мелочи на данный момент я повода не вижу.