***
— Ты не любишь сладкий попкорн, и это просто вздор! Сидя в ожидании ребят, ушедших им за едой, на диванчиках, девочки спорили за вкусы, и Виолетта как оказалось, была той ещё сладкоежкой. Ксюша фыркнула: — Ничего не могу с собой поделать: там один сахар ещё и приторный. — Ну какая же зануда, сахар ещё как-то классифицирует… Диана же выступила третейским судьей, и заявила, что вообще предпочитает начос всем их попкорнам. К тому моменту, как парни вернулись, Вета уже успела знатно преуспеть в споре, и даже пожаловалась о том, что никто не разделяет её любви к сладкому. — Я вот люблю такое, торты, пирожные… как-нибудь приготовлю вам суфле! — Захар проверил билеты, забирая их у кассира. Вета многозначительно указала на защитившего её интересы молодого человека. А у него от такой похвалы только улыбка шире. — Настоящий друг, пусть и подлизался, но да ладно! Зато он не кривится при виде невинной пусть и сладкой конфеты. — Я не кривлюсь на конфеты. — Она кривится на людей. Низкий голос прозвучал где-то справа от девушки, и ей не сложно было определить его обладателя. Что тут же всколыхнулось в ней прежнее зудящее раздражение. Сегодня при встрече они лишь кивнули друг другу в знак приветствия, что не вызвало вопросов со стороны друзей, привыкших к их «общению». На Агапове была большая толстовка найк, кепка и какие-то, вероятно, дофига дорогие очки. Ксюша только язвительно натянула улыбку, но молодой человек видимо решил, что он пока не исчерпал свой лимит подколов на сегодня: — В следующий раз просите ей отдельный попкорн, с воблой, будет сидеть, довольная, благовония излучать. — Именно для тебя и куплю, чтобы ты точно рядом не сел, — Ксюша вырвала из его рук своё ведро солёного попкорна, и прошла мимо него в направлении зала, «случайно» задевая парня плечом. — Душнила. — От душнилы слышу, — был ей ответ. Он сейчас, козёл, её процитировал или что? Процитировал и ухмыльнулся. Прекрасно. — Это либо самый ужасный, либо самый удачный дуэт, — поражённо качала головой Виолетта, еле поспевая за ушедшей с попкорном подругой. Вечер перестаёт быть томным. Фильм был не слишком затейлив, классика боевика наперевес с криминальной комедией, но с первых кадров можно было отметить, что снято стильно и цепляюще. Включаясь в диалог отца-наркобарона и его дочери, наёмной киллерши, Ксюша краем уха слышала, как Захар, сидевший рядом с ней, завозился и что-то зашептал своему другу, пока тот не махнул рукой и не поменялся с ним местами. Аппетит сразу пропал, и девушка так и не донесла до рта еду, театрально бросая её обратно в ведро. Возможно стоило сегодня вообще остаться дома, чем теперь два с половиной часа терпеть по правый бок от себя единственного человека, с которым она не нашла общий язык. О том, что общий язык они на днях так-то нашли, Ксюша думать не хотела, и уж тем более не в темноте кинотеатра, на предпоследнем ряду и с крепким большим мужским телом рядом, от которого исходило тепло. От головы до пят её прошибли мурашки. Твою мать, нет. Лишнее. — Где-то здесь должна заиграть «Ущелье Камберлэнд», — хмыкнул парень, на экране эффектно одевались ребята с пистолетами. — В «Джентльменах»* это красиво было обыграно. Ксюша закатила глаза. — В «Джентельменах» почти всё красиво обыграно. Гай Ричи… — … гений, — подхватил её мысль он, побираясь по её попкорну, но девушка даже не обратила внимания. — Хотя если вспомнить, как снималась его первая серьёзная картина**, это же театр абсурда. — Он нашёл Стэтхема на улице, он продавал там палёный парфюм. Лёша прыснул, чуть не подавившись её попкорном. — И не все соглашались, — добавил он, не отрывая глаз от экрана, где уже развязалась первая драка. — И помнишь, кто был первопроходцем? — Мы играем в «Слабое звено»? — Значит не помнишь. — Стинг, — она довольно отняла у него из рук бутылку газировки и отпила приличный глоток. Глаза Агапова, мелькавшие перламутровым блеском в темноте, казалось, стали ещё более блестящими. Он удивлённо наклонил голову, и так они продолжили обсуждение, пока сидящие рядом друзья не зашикали на них. — Мешаете! Они синхронно подняли руки вверх, чтобы не провоцировать драки, но Ксюша не преминула продолжить спор про сцены из «Джентельменов». В какой-то момент оба устали что-то доказывать, огрызнулись и минут на двадцать заткнулись, не обращая друг на друга ровным счётом никакого внимания. Однако такие баталии пробуждали неплохой такой спортивный интерес в совместных дискуссиях. Ксюша любила искусство во всех его формах и проявлениях, а криминальные комедидрамы — её особая слабость. Агапов не знал на кого нарвался, но и она трезво оценивала соперника — он был силён. Она и не думала, что он настолько увлечён кино. Обычно самые страшные моменты случаются не в ожидаемых «страшных» локациях, а там, где ты ожидаешь это меньше всего. И когда ты ожидаешь это меньше всего. Сказать, что девушка не ожидала скример от пары, мило беседующей за чашкой кофе в простом американском дайнере — ничего не сказать. Это было, чёрт возьми, не страшно, но резкий звук заставил девушку чуть ли не подскочить. Она не сразу поняла в чём дело, пока не почувствовала на себе внимательный взгляд парня, и только тогда осознала, что сжимала в ладонях чью-то тёплую руку. Не чью-то, а вполне понятно чью. Сцены из фильма сразу стали играть фоном, а все ощущения и мысли сконцентрировались на пальцах, которых она касалась, горячие импульсы как по команде стали исходить от рук по всему телу. Электричество. Только она хотела отнять руку, но её пальцы перехватили, несильно сжимая. Инстинктивно, она позволила переплести их со своими, точно так и нужно. Надежда, что он не услышал её глухой вздох, была ничтожно маленькой. Он услышал. Конечно, услышал. Бандит из Кентукки заказал себе стакан виски, и, честно, девушка и сама бы не отказалась сейчас. Ей стало… она просто чувствовала его. И эти ощущения совсем не вязались с тем, что они были не в его комнате, не в розовом свете на белых простынях, а в чёртовом кинозале. Нет, он сошёл с ума? Потому что ещё одно касание, а в один момент, который Ксюша за пеленой нарастающего волнения пропустила, его хитрые пальцы переместились на колено, полностью накрывая его своей большой ладонью, нежно поглаживая. Девушка нахмурилась, видя как мужчина даже бровью не повёл и смотрел фильм, как ни в чем не бывало. Даже кинул какой-то комментарий Захару, на что тот беззвучно засмеялся. А она горела. В один момент она поняла, что жар между ног это не сигналы организма, а его рука, которая пробралась ещё дальше и охватила внутреннюю часть бедра. Тогда Ксюша стиснула эти самые бёдра и убийственно — она надеялась, что взгляд был именно такой, а не умоляющий — посмотрела на мучителя. — Ты совсем чокнулся, Агапов? — её шёпот прозвучал прямо у его уха, и ей показалось, что он чуть дёрнулся и только больше придвинулся к ней. Краем глаза девушка всё ещё наблюдала за сценами фильма, которые своими перестрелками в кафе и гангстерами очень сильно напоминали её недавний сон. Тот, в котором главным героем был самый наглый и бессовестный парень, которого она знала. Так, когда Ксюша в очередной раз оглянулась на ребят, которые по счастливой случайности всё ещё находились в неведении происходящего, сильная мужская рука ещё раз мазнула жаром по колену. Он смотрел прямо на неё, его дыхание поверхностное, и это заводило так, что она в очередной раз за последние несколько минут пожелала, что за все эти дни ни один из них не решился снова пойти на их авантюру. — Это я чокнулся? — спросил он полухрипом, почти касаясь линии её челюсти губами. — Чокнулась ты, рядом, пахнешь этим чёртовым яблоком и провоцируешь. Кажется, эти их «игры в темноте» его просто напросто возбудили. И, кажется, саму Ксюшу такая его реакция возбудила ещё больше. Лёша гладил её бедро, переодически сильнее сжимая и тем самым отправляя их обоих в Ад. Когда девушка отчаялась окончательно, она просто обречённо отклонилась на кресле, тяжело сглатывая, и тут же почувствовала на шее тёплые губы. Терпкий древесный запах окутал её, и она совсем не знала, что было сейчас на экране. Ох. Он прикусил кожу на её шее, втягивая её и тут же ласково зализывая. — К чёрту фильм, котёнок, давай уйдём, — Его хриплый чуть дрожащий возбужденный голос отозвался в её таком же возбуждённости центре. Он вряд ли сам понимал, что происходило. Она чуть помотала головой, но не отстранилась, подставляя шею, предоставляя ему лучший доступ. Её кончиной станут пальцы, которые даже через джинсы ласкали её ноги, заставляя прикусывать губу, чтобы не выдать их окончательно и бесповоротно. Чёрт, это правда было не место, чтобы порвать их пакт неприкосновения, непонятно кем подписанный после субботы. — Лёш, мы в кино с друзьями, ты издеваешься? — Никто не видит, — он оторвался от посасывания её мочки. Внезапно его руку оторвали от интересного занятия, и он нахмурился. — Миронова. — Агапов, — девушка была настроена серьезно, хотя о какой серьёзности шла речь, когда без его руки неприятный холодок прошёлся между бёдер. Какой же он..! Он почти вымученно простонал, в последний раз поцеловал её за ухом, но так и не отпустил их сплетённых рук до конца сеанса. На титрах Виолетта активно хвалила сценаристов, отвечавших за скримеры, в то время как двое их друзей чуть сами не устроили скример прямо посреди комедии… Они были близки к этому. Ещё Ксюшу была близка к тому, чтобы врезать Агапову. Она второпях метнулась в уборную после сеанса, приводя раскрасневшееся лицо в порядок. Он и правда возбудил их в зале кинотеатра, окружённых друзьями и другими зрителями. — Я некрасиво поступил… — тихо признался парень уже у такси, якобы наклоняясь к ней, чтобы предъявить очередную претензию. Его хладнокровный взгляд метнулся к её ногам, а точнее к тому, что между ними. Ксюша согласно кивнула, щурясь: — Как мило, что ты понял, какая ты похотливая… — … что не дал своей даме кончить. Не по-джентельменски вышло, простите, миледи. Он задорно хмыкнул, как только с его толстовкой встретились две маленькие женские ладошки, оттолкнувшие от себя. В глазах Ксении Мироновой сначала отразился вселенский ужас, но перед девочками она оставила на лице только выражение едва потревоженного спокойствия вкупе с раздражением. Но чего ей это стоило, когда он мог спокойно стоять перед ней и извиняться перед её неудовлетворённой вагиной. Одними губами пожелав ему пойти нахер, она гордо распределила девчонок в их такси, и они умчались подальше от место слишком горячих событий. — Я бы хотел быть той девчонкой из аэропорта, она всем раздавала шампанское и наслаждалась жизнью. — Да, фильм атмосферный, — согласилась с Дианой Вета, подаваясь вперёд и не останавливая себя в желании стукнуть по плечу подругу с переднего кресла. — Только вот два задрота мешали смотреть, всё что-то бубнели и бубнели, как-будто на квартирниках мало ссоритесь. — Не доссорились в ту субботу, решили закончить. «Остроумно, Ксюша, закончить правда не получилось, не так ли?» — произнёс голос Агапова в её голове, и девушка решила, что, приоткрыв форточку такси, этого парня можно так же проветрить из её мыслей, как духоту авто. Виолетта не удивилась недовольно поджатым губами подруги и протянула ей яблочную сосательную конфетку для успокоения. — Надеюсь доссоривание прошло удачно, но мы так с вас смеёмся, прости, — не сдержала смех ни она, ни Диана. — «Не финал придурочный, а ты придурочная, это был идеальный хук к новой части», — мы думали, ты его убьёшь. — Я это сделаю. — Верим, — закивала Вета, поражаясь чему-то в своей голове. — Пол фильма не могли успокоиться, как мы вас только познакомили, с Лёшей только Кирилл разве что решается в споры вступать, восторг, подруга. — В день, когда я соглашусь с Агаповым: можете пить за мой счёт все выходные, даю своё официальное разрешение, — Ксюша декларировала свою мысль подругам с задних рядов под аккомпанемент их хихиканью. Она была абсолютно серьёзна: именно из-за комментариев к финалу «Убить Билла 1» она до сих пор не могла выкинуть из головы, что могла каким-то образом упустить что-то важное из обоих частей легендарного боевика. И дело было в том, чтобы педант в пантовых очках знал о непреложности одной вещи: упустить она ничего не могла. Лёша: они вышли одна за одной, первая часть в 2003, вторая в 2004, как я и говорил:) «Не поленился, загуглил», — Ксюша не была уверена, что глаза закатились с возвратом, потому что сделала она это максимально с чувством. Парень поднимал в ней нерв на столько же шедеврально, на сколько шедеврально её трахал. Ксюша: возьми с полки пирожок, мамина гордость, умён не по годам Лёша: язва, хоть поражение признай Ксюша: все ещё готова отстаивать финал Убить Билла Лёша: отчаянно и бессмысленно, но дерзай***
Сидя за плойкой у Лёши дома, парни успели обсудить планы на ближайшие два месяца. Как оказалось, Кирилл хотел выбраться в Сочи на неделю перед новогодними, что было довольно заманчиво. Можно было покатать на сноубордах и просто отдохнуть от столичной рутины. — Едешь со своей мадам? — Лёша толкнул друга в бок. — Даже не познакомил нас всё ещё. Кирилл махнул рукой. — Что, всё настолько несерьёзно? — Типа того, — кивнул в ответ парень, и Лёша не стал уточнять. — Знакомить с вами точно нет. — Дианыч вчера вернулась за полночь с ресторана, с букетом роз… и всё ещё нет от тебя, красавчик. Плечи парня в миг напряглись, и вся фривольная спесь при обсуждении его очередной несерьезной интрижки исправилась стоило запретному имени мелькнуть в разговоре. С Дианой Кирилла связывали полтора года хождения вокруг да около, отношения так и не начались, оба сомневались в чувствах друг друга, трепали нервы всем вокруг, пока в один момент Диана не плюнула на всё и вся, в частности на Кирилла и его нерешительность и не улетела в одиночный тур по Франции на пять дней. Вернулась отдохнувшая, живая и без желания вообще начинать с кем-либо отношения. Только вот недавно её внимания захватил один неизвестный джентельмен — слово вызвало у Лёши смешок, напоминая о кинопоходе два дня назад — и буквально вчера повёл её на первое свидание. Кирилл волком зыркнул на друга. — Это не моё дело. А ты откуда знаешь? — Птичка нашептала. — Агапов. — А говоришь не твоё дело, — покачал головой Лёша, бросая консоль и перебираясь за барную стойку за водой. Над другом он всё же сжалился. — Да девчонки разболтали. Возможно специально, чтобы я донёс до нужных ушей. Твоих, например. Но на всякий случай, не иди там никого разносить, меня Миронова убьёт. — Повторяю: не моё дело. — Поэтому такой злющий тут расселся у меня на диване. Играем дальше? — Играем, телепат ты хренов, — буркнул в ответ Кирилл, отнимая консоль у до жути весёлого в этот вечер друга. Но играть им пришлось недолго: звонок в дверь оповестил о гостях. Лёша больше никого не ждал, возможно Захар всё же соизволил разделить с ними пятницу, но какого было его удивление, когда на пороге стояло что-то маленькое в куртке, шапке и с коробкой пиццы. Лёша честно не ожидал, что вышеупомянутая девушка решит прийти к нему, пытался что-то сказать, но путного ничего не выдал, вызвав у вошедшей девушки приступ смеха. — Ты бы видел себя, Агапов, как рыбка из «Немо», губами шевелишь. Может скажешь чего? — Привет. — Хоть что-то, молодец. Привет, — она отдала коробку и дала ему снять с себя куртку. На улице резко похолодало за последние дни. — Чем занимаешься? — Миронова, какая ты глупенькая, стою с тобой в коридоре, разговариваю. — Смешно, — язвительно улыбнулась она, поправляя на себе кофту на молнии и свободные спортивки. Она никогда не беспокоилась в чём ходить. Девушка прошествовала в ванную. — Я руки мыть. Кирилл, тебе тоже привет! Кирилл выглянул из-за дивана, не зная какое выражение лица выбрать и остановился на самом жалком: выражение отчаяния наравне с желанием узнать подробности свидания. — Привет, не ждали. Лёша не говорил, что ты придёшь. Он и сам не знал, но пора бы ему привыкнуть, что Ксюша Миронова не поддаётся логическому объяснению, как и её действия. Лёша положил пиццу на стол, бросая спортивку девушки на край дивана и непонимающе поглядывая на ухмылки друга. — Что? — Ничего, — пожал плечами Кирилл, освобождая место на диване для трёх человек. — Будешь дальше убеждать нас, что вы не общаетесь? — Не буду, общаемся. — Окей. Если у Лёши и возникло желание дополнить свой ответ о том, что за их общением ничего такого не стоит, то он остановил себя, когда мимо них к барной стойке прошла девушка, выбирая себе самый сочный кусок пиццы. Было глупо отрицать, что за последние дни что-то поменялось. Внезапно открывшейся общий интерес к кино заставлял всё чаще зависать в телеграмме за переписками, и это было что-то по-своему любопытное. Они были хорошими оппонентами в спорах друг с другом, это заставляло мозг думать. Сегодня от неё веяло какой-то лёгкостью, короткие волосы убраны назад очками для зрения, а на руках были плетённые браслеты и самодельные кольца. Как только девушка уселась между парнями с консолью в одной руке и пиццей в другой, острый нюх мужчины уловил помимо знакомых яблочных нот, что-то арбузное. Скорее всего жвачка. Он не знал. Не знал также почему вообще отвлекался от игры анализированием ароматов Мироновой. Лёша догадался зачем она была здесь, когда после неравного боя в олдскульном Need for Speed, девушка уговорила ребят на совместный просмотр «Убить Билла». Она поставила перед ними ноутбук, усевшись слева от Лёши и натянула хипстерские очки, в точь-точь как у него. Это было забавно, но больше всего его забавляла её неуёмная упёртость: лишь бы доказать. — Ты мне не поверила, да? — Я должна увидеть сама! — её пряди зло ударили ей по лицу, когда она оторвалась от просмотра и повернула голову. В шоколадных глазах мелькнул азарт. Лёша сдержал порыв коснуться её волос и только незаметно вдыхал её запах, пока они смотрели кино, скучковавшись перед экраном. Она поджала под себя ноги в смешных носках, ближе к концу фильма почти полностью облокачиваясь на парня. Его рука давно лежала на её спине, иногда поглаживая незаметно для других. Это был спокойный камерный осенний вечер, где последнее, что хотелось - думать. Хотелось чувствовать запахи, шутить и вставлять острые фразочки. Зевать Кирилл стал с ещё большей периодичностью, и где-то за двадцать минут до конца фильма решил держать путь домой. Если бы он заранее не сказал о своём уходе, то двое его спорящих друзей даже не заметили бы этого факта. — Я домой, дверь захлопну. — Что-то скажу, — прищурилась Ксюша, поднимая голову с груди Агапова, который был слишком увлечён фильмом, чтобы что-то замечать вокруг. — Ты, Кирилл, наверное уже знаешь… — Знаю. Надеюсь, она счастлива. Кирилл безуспешно попытался скрыть горечь в голосе, завязывая шнурки у выхода, а долгий немного озадаченный взгляд девушки только больше ковырял раны. Разочарованно покачав головой, она откинулась назад, возвращаясь к просмотру картины Тарантино. — Вы, парни, дураки. — Не стоит, Ксень, это её выбор. — Если бы ты… — А вы девушки-то умные, да? — не смог оставить свой комментарий при себе Лёша, за что лежащая на нем девушка дала локтем под бок. — Надо разговаривать, а не молча всё. Мысли никто друг друга читать не умеет. Ксюша взглянула на парня, отчего-то подмечая в нём слишком серьёзные ноты, несмотря на то, что разговор был о Кирилле с Дианой. Возможно было что-то… и чёрт бы она узнала. Она не стала выяснять, привычно нахмурилась, отходя на кухню и слыша только закрывающуюся за Кириллом дверь. Телу всё ещё было так приятно от тепла парня, который так удачно сыграл роль подушки этим вечером, что без него в одной футболке стало холодно. Они остались одни в квартире, коробка из-под пиццы лежали на барной стойке, а фильм продолжал играть на ноутбуке. Ксюша сидела на диване, пока он стоял перед ней, возвышаясь, белая футболка светилась в неоновых лучах. Чуть взъерошенные волосы и отдалённые мысли о том, что она сегодня слишком спонтанно решила зайти. Финал «Убить Билла», который она хотела с ним пересмотреть, уже вовсю играл, когда она с вспотевшими отчего-то ладонями просто продолжала смотреть на него. Возможно не только фильм смотивировал её вновь посетить сто шестьдесят девятую квартиру. — Привет. — Привет, — сказала в ответ, приоткрывая рот, который молодой человек не раздумывая тут же атаковал, её лицо в его больших ладонях. Влажные звуки поцелуя перемешались с титрами фильма, когда она вновь села на его колени. Воздержание с субботы дало о себе знать, и теперь оторваться друг от друга — было сродни преступлению. Его терпкий вкус, твёрдые нетерпеливые губы. Постанывания. Толчки через одежду, но хотелось сейчас, хотелось дерзости. Хотелось не по-джентельменски. Его руки забрались под футболку, оголяя худую спину. Очки лежали в стороне, её маленькое горячее тело — достаточно ощущений, и уже пожар. Мужчина сжал тонкую талию, целую в подбородок и родинку над губой. Он не специально их изучал, её родинки. В тот раз он нашёл ещё, на правой ягодице и прямо под сердцем. — Хотел тебя трахнуть, как только увидел на пороге, — его язык прошёлся вверх по шее. — Даже в твоих безразмерных спортивках. — Ты ещё не видел, что под ними, — она довольно улыбнулась, встречаясь с его загоревшими ещё большим интересом глазами. Почему-то с ним она как никогда чувствовала себя по-другому, и это было чертовски странно. Обольщение. Секс. Стоны и горячая кожа под пальцами. — Посмотришь, мой джентельмен? Блядь. Она наклонила голову, прикусив его за мочку и снова качнувшись на его твёрдом члене. Шатенка приспускает резинку штанов, и его взору предстают ленты. В тот раз это был чистый хлопок, сегодня — чистые кружева, очерчивающиеся её идеально стройные бёдра. Он потянул за каждую ленту, отодвигая в сторону маленькую чёрную ткань и галантно входя сразу двумя пальцами. Мой джентельмен. Её голос сделал его таким. И запах. Он его стремительно порабощал, это становилось опасным. Яблоко и её соки. Запах, в котором он хотел сдохнуть. Но перед этим он увидит, как она кончает от его рта. Плевать на запреты, когда её чуть пухлые губки так приоткрываются от одних его фаланг, согнутых под тем самым углом. Они ещё не всё друг другу показали. Он ещё не напился этим жаром, который вдвоём излучали. Он ждал ухода Кирилла как никогда с того момента, когда её стан доверчиво прижался к его боку. Когда она такая тёплая легла на него, и один Бог видит, как он сдерживал себя, чтобы не сжать её задницу, отвлекая себя легкими поглаживаниями спины. От которых, он чувствовал, она покрылась мурашками. Все руки были в них. Сейчас им никто не мешал, и эти дни после субботы. Они были два ссыкла. Какой бред. Чего они ждали? — Мой ласковый котёнок, — свободной рукой достаёт её грудь из такого же красивого, как трусики, чёрного лифчика, и прикусывает набухший сосок. Она втянула в себя губу, жмурясь от неожиданно приятных ощущений. — Ты любишь это, да? Боль и возбуждение. — Не знаю, я… я не пробовала. Его пальцы снова меняют темп, жёстче потирая клитор и в то же время лаская живот и поясницу нежными касаниями. Она готова была сойти с ума от такого контраста. От того, как он резко поменял их положение — его фишка, теперь она знала — она оказалась лежащей на диване, на котором они десять минут назад смотрели фильм, над ней возвышался мужчина. Его глаза горели, его руки пытали её, тело плавилось, и она боялась окончательно потеряться в этом шаре возбуждения. Когда он успел опустился на колени, а её ноги оказались на его плечах? Их она со страхом сжала. — Что ты делаешь? — тихим голосом спросила она, останавливая. Лёша только успокаивающе провёл по ней ладонями, покрывая короткими поцелуями внутреннюю часть бёдра, спускаюсь всё ниже. — Хочу сделать тебе приятное. — Мы же договорились, — она чуть дёрнулась, когда незнакомое чувство охватило её плоть. Его язык ловко очертил линию стенок сверху вниз. — Лёш. — Просто отпусти себя наконец. — Я не… Он заставил её посмотреть на себя, держа за подбородок. Агапов был более чем рад перспективе расположиться между её ног, едва ли не облизывался, паршивец. Кто она была такая, чтобы ему запретить? Это будет просто один раз. Один… чёрт, один в череде многих. После первых его трёх движений языком она это знала уже точно. Это было слишком хорошо. — Твой вкус, — он ввёл в неё палец, не переставая посасывать нежные губы лона. Она дрожала под ним, это было похоже на галлюцинации. Ощущения усилились, и мужчина знал, когда ускорить движения, точно хотел бежать с ней вместе. Снова в обрыв. Его ладонь, похлопывающая сверху её центр, была краем, оргазм был неизбежно близко, спина выгнута, а его уши ласкали женские стоны. — Боже, — она в панике схватилась за волосы парня, точно это бы спасло её. Да и хотела ли она спастись? Шар внутри неё взорвался, и она летела. А он целовал её влажность, продлевая ощущения. Её сердце билось, как после забега, и только его расслабленные черты лица и оторвавшиеся мокрые от его занятий губы били тревогу — это снова было на грани эмоций. Она отчаянно пыталась их различить, разделить. Но не знала как. Мужчина в клетчатой рубашке, в очках и с отвратительным характером — он казался безопасным вариантом. И пока он все ещё им был. Исключениями становились моменты как сейчас. Когда в его глазах отражался не только свет неоновых ламп, а что-то очень опасное. Она пока не знала что. Она скинула ноги с его плеч, не сдерживая ухмылки. — Ты мне отлизал. — Как истинный джентельмен, — была ей ответная ухмылка под её заливистый смех.***
Как истинный джентельмен, он затащил её в одну из раздевалок в торговом центре, пока остальные выбирали что-то из посуды в соседнем магазине. Как истинный джентельмен, вколачивался сзади, прижав оголёнными грудями к стеклянному столу в своём кабинете в обеденный перерыв. Она заехала отдать его пиджак, который он забыл в один из выходных в баре. Ещё она заехала, потому что день выдался дерьмовый, и только его яростные толчки могли помочь забыть ощущение пустоты, неминуемой после ссоры с мамой. — Я пошёл сам. — Врачи — это часто почти наследственное, так ведь? — она погрузила в чернильницу перо, удобнее опираясь спиной о спину парня. — Типа, как что-то неизбежное. — Это что-то про клише, — протянул парень, она слышала, как методично он печатает текст на клавиатуре. В тот день они не стали расходиться после сеанса «психотерапии» у неё в квартире и заказали суши. Работа парня, однако, не жалела, а я в её планы входило порисовать в свободный вечер, а не развлекать одного трудоголика. Чего он и не просил, что ж. Никто никому не мешал. Не мешало и то, что им было лень надеть что-то больше нижнего белья. — Меня во многом вдохновила работа отца. Он хирург, часто сутками не приходил домой, много серьёзных операций. Даже ездил в Африку по одной программе. Ксюша слышала по голосу его улыбку и отчего-то сама искренне улыбнулась. Это было что-то очень тёплое. Как полустёртые воспоминания о совместных походах в музеи с мамой, когда они ещё не были в разводе с отцом. — Ты гордишься им. — Верно, — согласился парень, оборачиваясь и несильно хлопая девушку по ноге, привлекая внимания той. Он заметил, что та притихла и слышен был только методичный шелест пера о бумагу. — Эй. Ему нравились её рисунки, он успел разглядеть несколько в рамках на стенах её комнаты. Много людей в городских пейзажах. И что-то камерное. Как то, что она рисовала сейчас. Ксюша неопределённо махнула рукой. — Задумалась просто. — О чём? — Я снова чувствую себя на ночёвке у подруги, где мы делимся великими тайнами и секретами. Он закатил глаза, что-то печатая. — Подружка не будет тебя предварительно сексуально развращать. Или будет? — он привстал на руке, почти лишая девушку опоры за что тут же оказался спиной на полу с оседлавшей его художницей. — Так будет? — Извращенец ты, — она шлёпнула его по руке, получая ответ сжатые в его руках ягодицы. В её семье ей так часто было холодно. И не было, почти не было, не считая дорогих сердцу моментов, проведённых с сестрой, после воспоминания о которых она бы грелась такими ноябрьскими вечерами, как сейчас грелся о свои Агапов. Она почувствовала, как с её лица нежно убирают за уши короткие пряди, которые, конечно, всё равно спадут обратно. — Ты погрустнела, — его голос тише. — Может всё же поделишься мыслями с твоей неподружкой? Поделиться можно, да только нечем. На той неделе мама опять решила, что лучшим подарком для младшей дочери на каникулы будет уехать со своим мужиком на острова за её деньги — за чьи же ещё — и оставить её с крёстной на даче. Вика молчала, но Ксюша знала, что ей было так же холодно. Могло быть по-другому. Вероятно. В сердце защемило и резко сидеть на полу в одном белье стало очень холодно. Когда череда впечатлений последних лет пронеслась перед глазами. Ей правда было нечем греться. Всё было про боль и предательство. Чёрт, она не любила себя жалеть. Не любила, она… Знакомые пальцы подняли её за подбородок, вероятно, чтобы про тепло она не забыла. И тёплыми были его глаза. Не те холодные, безразличные, что встречали её в их первый вечер по ту сторону дивана гостиной. В них было понимание и чертовски разбивающее её сердце беспокойство. Она сорвалась, закрывая глаза, из них по щекам тихими струйками потекли её первые за такое долгое время слёзы. А он стирал их пальцами, сажая на свои колени и осторожно прижимая к себе, окутывая в кокон такого нужного тепла. Человеческого, простого. Его спокойные руки гладили по спине, пока она выплакивала из себя всё тяжёлое, всё, что устала делить одной со стенами спальни. Она уткнулась носом в изгиб его шеи, в носу щипало, и она не знала, почему так произошло. — Что бы это ни было, — его низкий увереный голос тёплыми импульсами разносился по телу, и она только кивала, не в силах говорить. — пусть пройдёт. Я готов выслушать, хорошо? Она оторвалась от его плеч, слабо улыбаясь и растирая остатки слёз с наверняка раскрасневшего лица. Было более чем всё равно. — Как истинный джентельмен? — Как истинный джентельмен, — его ответный кивок. Позже она вспоминала этот момент, как начало одной хорошей дружбы. Началась она там, на ковре простой московской квартиры одним холодным ноябрьским вечером.