***
Несмотря на загруженную неделю, в пятницу Ксюша была более чем воодушевлена на выходные. Это абсолютно точно входило в её планы: хорошее настроение. В субботу они весь день проведут с Ветой, будут шататься по магазинам, а вечером смотреть фильмы, болтать и пить вино: девичник обещает быть чудесным. Сейчас же их ждало такси на не менее хороший вечер в дорогом грузинском ресторане в центре Москвы — Агапов не мог не выпендриться, — и едва ли они успевали. — Не понимаю, ты точно видела мой блеск на рабочем столе? — отчаянно взмолилась Вета, её небесно голубые глаза ещё блестели надеждой. — Может я всё-таки магическим образом найду его сейчас в своей бездонной сумочке? Ксюша улыбнулась, помогая подруге поправить пышную юбку, чтобы та могла усесться в такси. Сама она тоже поэкспериментировала с образом… слегка поэкспериментировала. Чёрные классические брюки были довольно простыми, но элегантными, с разрезами, но акцент был сделан на верх: шёлковая чёрная в тон кофта, без плеч, с переплетением на груди. Её она купила ещё в начале лета, но настроение выгулять этот шёлковый шедевр, как назвала её Вета, не было. — Миссия невыполнима, я тебе одолжу свой, — подмигнула довольной подруге Ксюша, проверяя время на телефоне. — Смотри-ка, мы даже почти не опаздываем. — Я нагревала плойку. — Скорее плойка ждала тебя уже нагретая, пока ты переписывалась с Захаром… — Это не было проблемой! Хотя это не мешало вам с Агаповым угорать над нами, да? Вы такие ужасные, — несерьёзно возмутилась Виолетта, щурясь на подругу, точно не она носилась перед выходом по дому в колготках. Предательский смешок вышел наружу, но Ксюша правда находила интересным их хождение вокруг да около, когда и так было понятно, что девушка уже клюнула на его карбонару. Захар проделал великолепную работу над завоеванием неприступной Виолетты Власовой. Браво. Ксюша выставила руку вперёд, когда таксист начал тормозить и всё не могла перестать улыбаться на недовольно смущённое лицо подруги. Наверное, они с Агаповым и правда ужасные. — Агапов прислал фото Захара в одних трусах, одном носке и с телефоном в руках. Это было час назад, — Виолетта закрыла лицо руками, трясясь от смеха. С таким успехам все её старания над мейкапом пойдут насмарку. — Тогда плойка спешила нагреться побыстрее, вероятно. — Когда вы друг друга не переносили жить было проще, два чёртовых троллера. — Мы всё ещё друг друга не переносим, — она несильно хлопнула дверцей такси, кутаясь в дубленку. — Ну, может он стал чуть терпимее, хорошо. — Ты его близкая подруга. Близкая подруга. Ксюша пожала плечами, игнорируя ничем необъяснимый кульбит в груди, параллельно печатая второму троллеру о том, что они уже почти у ресторана. Лёша: мы ещё не начинали, столик будет недалеко от сцены, если что Ксюша: окей Их дружба была похожа на самую кислую жвачку, такую яблочную, чтобы сводило зубы при первом укусе. Выплеснув яд в начале, дальше проникаешься вкусом и это уже что-то сахарно-сладкое, как разговоры про кино или детские увлечения. Недавно он рассказал ей, что в пять лет был чемпионом по пазлам, и она сказала, что на слово не поверит. На середине картинки, которую они собирали тем вечером, девушка неудачно упала на парня, и тот решил, что это официальное приглашение залезть ей под шорты. Эйфелеву башню они тогда так и не собрали до конца, а свои трусы она потом искала часа два, обнаружив их в коробке из-под пазла. О последнем аспекте их дружбы Виолетте она, само собой, уже не рассказывала. Были сомнения, что у неё и так не появилось вопросов на их счёт… поводов они не давали, однако. Девушка взяла с Агапова слово, что его обсессия с её кожей ограничиться аккуратными засосами под грудью и ни сантиметром выше. Носить водолазки она была не намерена, но стоило признаться… те следы, что он всё равно умудрялся оставлять, она бывало рассматривала в душевой. Иногда. Не видные под одеждой, незаметные для внимательных глаз остальных, но они делали их непонятную связь соблазнительной. Кисло-сладкой. Ту энергию, что она ощущала теперь, Ксюша не ощущала давно. Лёгкость. Беспечность. Всё простое, как дважды два. И пусть к чёрту это продолжает ничего не значить. Со своими ролями они справились отлично. И он сегодня отлично выглядел. Костюмы это точно его. — Девушки, вы прекрасны! — Захар первый заметил вошедших дам, и теперь всё его внимание было захвачено одной принцессой в голубой юбке-пачке. Пока Ксюша не могла насмотреться на смущённую парочку, парочка хитрых внимательных кофейных глаз уже прожигала в ней дыру. Когда же он на них с Ветой обернулся на его лице явно была нарисована готовность сказать какую-то колкость, но ни то совесть, ни то вид её оголённых плеч не дали выдать что-то кроме тёплой чуть удивленной улыбки. — Тебе очень идёт, — он дал взять себя под руку, ведя к их столу, — Не помню у тебя такой. — Всё тебе надо знать. — Да, я человек любознательный. Она закатила глаза, откидывая голову ему на плечо. Окутанная привычным древесным мужским ароматом, она окончательно расслабилась, и все окружение меценатов уже не казалось таким агрессивным. На самом деле всё было достаточно спокойным и даже не слишком пафосным, как она себе представляла. Светлый зал, свечи, негромкий грузинский вокал и невероятно аппетитные запахи из кухни располагали к приятному вечеру. После выступлений представителей благотворительного фонда и руководства клиники, все организовались по группам, наслаждаясь вином, едой и разговорами. — … это про баланс, знаете? — высказался Матвей, отщипывая кусок от хачапури. — У нас в компании есть чрезвычайно много прекрасных, но по-хорошему беспечных людей, и им в противовес должны стоять организованные. Улавливаете? Такой у нас Лёшка Агапов, и вот, на помощь ему, Бог послал нам Ксюшу. Лёх, если бы не твоя подруга, не знаю где бы я эти детали от процессора заказывал. Золото. — Согласен. — Вот только ты вор, Алексей Агапов! — Вета приняла канапе от Захара и стала тыкать пальцем на ребят. — Это почему? — Подруга она моя, прошу заметить. — Моя тоже, — невозмутимо парировал парень, откусывая Ксюшину оливку, за что ему тут же прилетело лёгким пинком по ноге. Девушка угрожающе посмотрела на обоих. — Будете тут ещё меня делить. Я своя собственная. — И всё же, с ним ты не пойдёшь завтра по шоурумам за колготками, — привела аргумент блондинка, делая глоток вина и кладя руку на левое плечо подруги, но правое плечо было тут же оккупировано привычной ей мужской. Зрители уже окружили их мини-баттл, где Ксюша чувствовала себя призом этого вечера. Глаза Агапова блеснули азартом, и он многозначительно поднял палец вверх, смачно пережёвывая оливку. — В шоурум нет, а вот собрать пазл на пятнадцать тысяч деталей за один вечер? — Не свисти, ничего ты не собрал, — фыркнула Ксюша, не давая ему украсть ещё один зелёный плод. — Меня отвлекли, — не смотря в её сторону, ответил парень, пока сама Ксюша уговаривала свои щёки остаться здорового цвета. Это ещё кто кого отвлёк тогда. — Пазлы? — Вета сдвинула брови, тут же гордо выпячивая грудь. — Я тоже могу собирать с Ксюшей пазлы! — О нет, такие пазлы вы точно не соберёте. — Заткнись и ешь уже свои оливки, — она кинула предупреждающий взгляд на зашедшего немым смехом парня и буквально вручила ему целую пиалу маслянистых закусок, хотя воспоминания о поиске её трусов среди разбросанных деталей пазла неспециально делал её улыбку шире, чем река Ла-Плата. — Блин, всё кончай смеяться, Агапов! — Как скажешь, Миронова. Их тёмные и веселящиеся ни то от разговоров, ни то от вина глаза встретились, и если им казалось, что они ходили по грани, то сейчас был вероятно тот самый момент. Два троллера, так и есть. Отчаянные и видимо бессмертные. Спас их лишь тот факт, что вечер уже был в самом разгаре, и все немного или много приняли на душу. Ещё через какое-то время, когда тень тяжёлых будней окончательно отступила перед вокалом грузинских певцов и красного полусухого, девушка довольная вечером слушала музыку на диванчиках. Она все ещё не могла поверить, что такую повседневную вещь, как музыку можно не любить и точно даже опасаться. Внимания её привлёк настороженный вид Агапова, говорящего с Кириллом, но подойти что-либо услышать она не успела, так как сам мужчина махнул рукой и вернулся к ней на диванчики, а слева от неё подсел Захар. — Вы точно съели лимон, Алексей, — Захар смотрел на друга через девушку. — Посвятите несведущих в подробности. — Нет подробностей. — Учитывая, что Игорь звонил Кириллу, и кажется в твои планы входила поездка во Владимир, не знаю как их может не быть, подробностей. — Кто такой Игорь? — Брат его, — ответил Захар. — двоюродный. Её интерес был подогрет этим именем ещё раньше, когда оно мелькало в разговорах. Сам Агапов совсем не спешил об этом говорить. У него есть брат? — Ты не рассказывал про брата. — Потому что для меня нет его, — всё, что сказал на это мужчина, поправляя рукава рубашки и чуть ослабляя галстук. Его голос покрылся едва заметной корочкой льда, заставляя девушку нахмурится. — Мы не общаемся. — Судя по тому, как он расспрашивал о тебе, не общаться хочешь только ты. Он звал на их камерный музыкальный вечер с Та… — Не надо, Захар, блядь, не начинай, — к холоду теперь приписалось граничащее с злостью раздражение. Ксюша не понимала ничего от слова совсем. Брат, Владимир, музыкальный вечер. Её взгляд метался от виноватых глаз Захара, который по всей видимости затронул запретную тему, до отстранённого вида Лёши, который выглядел более чем напряженным из-за всей ситуации. Мужчина не любил музыку, и тем более не стал бы идти на музыкальный вечер. Тем более с братом, с которым он не общался судя по всему. С братом и кем-то, имя которого или которой никто услышать не успел. Она и правда многого не знала. Возможно, части её, той самой, что собирала с парнем пазлы и смотрела по вечера старое кино, было жаль видеть его таким… закрытым. С того момента, как он сел на диван, он даже не посмотрел на неё. Выглядел задумчивым. И молчал. Что бы это ни было, это что-то явно глубоко сидело и болело. В какой-то момент сидеть и молчать стало невыносимо, и, залпом допив остатки красного, Ксюша прошествовала к пульту, где заведовали караоке. Сегодня выдалась возможность взять в руки микрофон. Меладзе, ВиаГра и компания: ей подойдёт. «Одиночество любви» исполнили Виолетта нараспев с Захаром, а вот отсиживающий за салатом Агапов был непокорен и степенен, даже будучи под шофэ. Задалась ли она целью внести в жизнь парня больше жизнерадостных нот? Может. А может она просто хотела отпустить всё и расслабиться с микрофоном в руках и до ужаса простым текстом песни. Свет был чуть приглушён, ей было чуть-чуть не всё плевать, и вступительное пианино только разогревало кровь. — Я немножко постою у зеркала, не больше часа… Что могло ей помешать получать удовольствие? Что вообще могло руководить её жизнью? Она была её хозяйкой. Этот год месяц за месяцем менял её, а возможно она просто становилась собой. Такой свободной, в красивом наряде и без лишних предубеждений. — Я не знаю как, но что бы ни было, не поддаваться… нигде, никто, ничем, никак… только чуть-чуть разболелось где-то там, — она указала тоненьким мальчиком на грудь. — в области сердца. Если бы она не прикрыла глаза, то заметила как другие, так похожие на её собственные глаза, смотрели на неё, не отрываясь. Заметила бы как его не стало в зале, а на припеве она почувствовала горячую мужскую ладонь на талии и низкий голос над ухом. Она заворожено смотрела на поющего Агапова и искренне наслаждалась каждой минутой. Она ошиблась. Он, чёрт возьми, умел её удивлять. Его глаза горели, а её смех точно давал им больше огня. — Не хочу теряться в сам-сам сомнениях, выбирать один из ста вариантов… Все они прекрасны без исключения, лучшие друзья девушек… — …это бриллианты… Всё внимание было на них, а видеть восторженные лица друзей было довольно забавно, но кто из них хоть о чём-то думал в эти минуты. Ксюша знала: его сердце как и её лечилось. Он не говорил, но его глаза просили дать лекарство. А дело было лишь в том, что его не было. Лекарства не было. Были вот такие встречи под Меладзе и довольный смех. Ещё были немые понимающие взгляды. — Улыбнусь, взмахну рукой и мысленно, — они почти прижали микрофоны друг к другу, вкладывая в следующие слова чуть больше себя, — пошлю всё к чёрту! Нигде, никто, ничем, никак. Гимн их свободы. Лучшие друзья девушек — это те, кто готовы были откинуть все формальности и разрушить все стереотипы. На проигрыше с саксофоном и барабанами он успел поставить их микрофоны и закружить её в танце. Его волосы сегодня были не собраны и при резких поворотах лезли ей в лицо. Она смеялась, откидывая их ему назад. — Не твой фирменный пучок, Агапов? — Говорят, даже палка стреляет раз в год, — он покрутил её вокруг оси, тут же притягивая за талию. — Но я запомнил, что он тебя возбуждает. — Я этого не говорила. — Твои глаза всегда говорят больше, чем ты сама, — вкрадчиво ответил он, на несколько мгновений теряя её дара речи. Под финальные аккорды они услышали аплодисменты, и до конца вечера тёплая улыбка больше не спадала с лица обоих.***
Виолетта задумчиво крутила в руках пульт, пока её подруга забирала роллы у курьера. От их шикарных образов в пятницу ничего не осталось на субботнюю девичью ночёвку, но домашние шорты и футболки со студенческих волонтёрских мероприятий более чем их устраивали. Девушка не знала, как ей быть! Впервые в жизни. Как она могла влюбиться в лучшего друга и даже не заметить? Во всяком случае так доложила события со своей точки зрения Ксюша Миронова, а ей как наблюдателю можно было доверять. Со своей жизнью она иногда творила ту ещё чушь собачью, как год назад с Никитой, но её объективности в отношении остального было не занимать. Мамочки, как она влипла… — Вета, такое ощущение, что мы не про любовь говорим, а про смертную казнь, — прыснула девушка, плюхаясь рядом с ней на кровать и доставая из пакета их «Филадельфию». Виолетта вымученно простонала и откинулась на подушки, закрывая лицо руками. Катастрофа мировых масштабов. — Это я влюбилась, а для него это может ничего не значить. — Только слепой так может подумать. — Значит я слепая. — Значит да. — Спасибо, капитан очевидность, — огрызнулась блондинка. — А более ценные советы? Ксюша вопросительно развела руками, делая глоток вина. — Скажу тогда ещё одну очевидную речь: поговорить. И всё. — Мы всё время разговариваем, — пожала плечами Виолетта, надув губу. — Но никогда о наших чувствах. — Вероятно, он просто боится всё испортить, — предположила девушка, задумавшись. В очках, она казалась Вете в такие моменты особенно просвещённой, поэтому она слушала её с открытым ртом. — Сейчас всё просто, вы болтаете о природе, погоде, тирольских пирогах. Он боится это потерять, если его чувства не окажутся взаимными. — Он и правда научился очень вкусно готовить, никогда бы не подумала. — Вот видишь! — Ксюша чокнулась с подругой бокалами, хрустальный звон раздался по спальне. — За подвиги ради любимых. — Да. За подвиги! — Если хочешь, я разузнаю обстановку у Агапова. Он та ещё трепушка, — хмыкнула Ксюша, и Виолетта зажглась идеей как новогодняя ёлка. Разузнать всё можно было уже с утра, когда в пол девятого их разбудил Ксюшин звонок на телефон. Она не видела абонента, но уже готова была его убить. Миронова приоткрыла один глаз, прикладывая трубку к ухо, не вставая с подушки. — Алло… Чего? — переспросила она, морщась и чувствуя за собой шевеление подруги, — Твою мать, Агапов, какой приду, девяти утра нет, ты там полночи в глаза долбался? Да, мы спим. Ну сейчас, конечно, нет, ты своим звонком… и что?.. ну, предположим, — нехотя согласилась девушка. — Сейчас спрошу. Вета, мы хотим на завтрак пончики? Если хотим то с курьером в виде Агапова или забираем пончики, а курьер идёт дальше радость всем доставлять? Он, видишь, тут любит к людям с утра пораньше ходить. Виолетта привстала с кровати, потирая лицо и оценивая ситуацию. — Я хочу пончики. — А с Агаповым, что делаем? — уточнила всё ещё сонная Ксюша. — Если ещё привезёт вкусный кофе, то может остаться. — Всё, ты слышал наши условия, — она посмотрела на часы, морщась. — Приезжай, но ты долбанутый, хочу чтобы знал. Она закончила звонок, они с Ветой переглянулись. Видок их оставлял желать лучшего, но хотя бы догадались смыть с вечера косметику. Ксюша всё ещё ненавидела одного парня из квартиры сто шестьдесят девять, но пожалуй вкусный кофе и сладкое будет невероятно кстати. — Я почему с ним дружу, не напомнишь? — Кажется, вы говорили, что любите вместе пазлы собирать, — сказала, подумав, блондинка. Да, они любили пазлы собирать. Любили что за ними следует… на полу. Она любила, когда он набок, когда чуть сжимал шею, когда выцеловывал чувствительную зону за ухом. Когда «я ещё с тобой не закончил, котёнок»… пазлы. Да. Он был чемпионом, он всё же доказал на практике.***
Он вспомнил, что она любила с корицей и дополнительной пенкой. Сходив в душ, переодевшись и уже съев пару ложек хлопьев, Ксюше не казался утренний приход Агапова такой плохой идеей. Они сидели на кухне, завтракали, у них с Ветой сохли вылосы, а их ранний побудчик раздавал карты уно. — Я бы не сказала, что мы такие лёгкие на подъем. — Вообще нет, — уточнила Ксюша, удобно сложив ноги на Агапова, чтобы они не затекли после винно-филадельфного вечера. — Вообще нет, Агапов. — Вообще не знаю, что вы жалуетесь, я вам купил самые вкусные пончики в городе. — Он прав! — простонала от удовольствия блондинка, беря из коробки розовый донат. Ксюше пришлось согласиться и тоже попросить себе шоколадный. — Мягко стелишь. — Я знаю, как вас можно подкупить, — ухмыльнулся парень, скидывая желтую карту и незаметно массируя другой рукой её пятки, отчего ей хотелось постыдно прикрыть глаза. Чертовец. В свитшоте, свободных варёных джинсах, хипстерских чёрных очках, на ее кухне с пончиками, играющий с ними в настолки — это было мило даже для её скептического сердца. Он вопросительно поднял бровь, но она только покачала головой, улыбнувшись и показав ему язык. Пусть дальше массирует пятки и носит пончики, если это значит терпеть его по утрам, — Бог с ним. Но гвоздь программы — Захар. Его Виолетта захотела непременно обсудить. Точнее идея была разведать обстановку. Лёша был немногословен, но из его слов красной ниткой шла одна простая истина — Захар ссал. Но был по уши влюблён. Виолетта отложила на тарелку два самых больших пончика из коробки на отдельную тарелку, и недовольно взглянула на ребят: — Короче, я хочу его увидеть! Это не честно, вы значит тут сидите вместе, а я должна думать думает ли обо мне тот о ком я думаю. — Не приписывай нас, у вас там другая история. Уно! — успела выкрикнуть Ксюша, победно выкидывая последнюю карту и стукая ей по лбу поражённого парня. — Выиграла один раз всего у меня и уже сидишь как кот, объевшийся сметаны. Или подожди: как котёнок, — он скрыл улыбку, собирая карты. Он серьезно..? Виолетта была слишком занята перепиской со своим возлюбленным, чтобы заметить переглядывания ребят. — Как котёнок, да, — кивнула девушка, скрывая улыбку чуть более искусно, чем парень. По тонкому льду ходили. Почувствовав, как её икру под столом опасно сжали, она подавила желание позволить ему сжать что-то повыше, может провести по… Она одними губами прошептала ему ругательства, бесшумно смеясь с ним на пару и для безопасности скинула с него ноги, возвращаясь к новой партии игры и почти остывшему кофе. Подмигнув, он взял реванш, и на этот раз выиграл. А Захар приехал. Пока они с Виолеттой расположись на кухне за вторым по всей видимости завтраком, Ксюша с Лёшей не мешали им, смотря какие-то воскресные передачи по телевизору. Она бездумно листала каналы, а непрошеные мысли все не давали покоя. Она посмотрела на сосредоточенное лицо друга, с которым она только что поделилась жвачкой. — Девять утра, воскресенье. Я тебе, конечно, сказала, что ты долбанулся, но я всё ещё надеюсь услышать опровержение. Он хмыкнул. — Я не могу приехать увидеться с подругами в выходной? — Можешь, — безразлично пожала плечами девушка, немного отодвигаясь. За всё время знакомства с парнем, она осознала, что с точностью может определить температуру его настроения. И сейчас он не был холодным или злым, как после разговора с Захаром и Кириллом в пятницу. Но прохлада от его очередного отдаления она ощутила, как сквозняк в доме. Они какое-то время молчали, развлекая себя жвачкой и отвлечёнными диалогами тв-шоу. — Я завтра уеду во Владимир к бабушке с дедушкой, — прервал тишину его тихий голос. — Думаю дня на три, возьму за свой счёт и буду на телефоне. Ксюша соотнесла информацию с тем, что уже знала. Владимир. — Там ещё живёт Игорь, твой брат, верно? Он хмуро кивнул. — И ты сейчас такой, потому что вам придётся пересечься на встрече с родственниками, а вы… — девушка не была уверена в правильно подобранных словах, — ну, не слишком близки. — Да, не близки, и это мягко сказано. Ксюш, — молодой человек вдруг серьезно посмотрел на неё, её глаза беспокойно забегали по его слишком быстро закрывающемуся лицу. Закрывающемуся от неё. Почему ей надо было прилагать усилия, что «отогревать» его? Получалось. Тогда в пятницу. Даже сейчас, казалось, что ещё немного и по его оскомине пойдёт трещина, и она доберётся… до того, до чего возможно ей и не стоит добираться? Были ли они в таких отношениях, чтобы добираться до такого? Он был её другом, она знала это. По его внезапным порывам и глазам. Но были вот такие моменты, когда она его не понимала. И сама упрямо жала губы. — Что? — Эта тема… она очень личная, хорошо? — он провёл рукой по волосам, выдыхая и собираюсь со следующими словами. — Тебе не нужно во всём этом копаться. Да, во Владимире к бабушке с дедушкой я приеду не один. Да, Игорь будет там. И да, ты уже тем вечером поняла, что у нас не все хорошо, но большее ты вряд ли узнаешь. — Сейчас или вообще? — спросила она, отвлекая себя от его глаз экраном с глупыми программами. Он не сразу ответил. На кухне слышался звонкий смех Виолетты и стук ложек о чашки. — Не знаю. Честно, не знаю. — Я поняла, ладно. Девушка встала, собирая короткие волосы за уши. Может она хотела узнать больше, но не так. Не с таким его настроем и закрытостью. Видимо они всё-таки близки были только в постели, и может немного извне. И это извне, которого за последнее время стало больше, заставляло всё больше хотеть… узнать его, да, узнать его как друга. Делиться. Он сам сказал ей, что она могла в любое время поделиться с ним. Но, наверное, не время. — Я пойду заварю чай, ты будешь? — Ксюш, я просто хотел зайти к тебе перед отъездом, — она не увидела в его глазах лжи. — Не скажу, что рад перспективам во Владимире, а посидеть с вами с Виолеттой… делает всё это намного, чёрт, намного терпимее. Его глаза тёплым шоколадным блеском успокоили её. На это время, но успокоили. Он был запутан. И она. Он крепко обнял девушку, которая в ответ сильнее прижалась к его плечу. — Хорошей дороги, Лёш. — Спасибо, котёнок, — прошептал ей в волосы, почти незаметно для неё вдыхая их запах, точно запоминая. — Я напишу, как доеду. — Ещё бы ты не написал. Он порывисто поцеловал её в макушку и улыбнулся. Они любили собирать пазлы, а говорить, грустно подумала девушка, лёжа вечером в кровати, говорить они любили?