Symphony No. 9

В Погтопии нет детей. Ни на фермах, ни на складах. Никакого топота маленьких ножек на шатких мостиках темных катакомб. Война – это не место для детей. Поэтому здесь есть фургон. Каждый раз, когда сюда приходит семья с ребенком, Погтопия спрашивает, есть ли у них родственники или друзья. Этот вопрос обусловлен исключительно вежливостью и результат не зависит от ответа, только конечный пункт назначения. Когда сюда приходит семья с ребенком, фургон увозит его как можно дальше – в заботливые руки Бесплодных Земель, Великого Прайма, или отдаленные районы джунглей. Потому что Погтопия участвует в войне, а война – не место для детей. Да, семья будет оплакивать эту временную потерю, но и эта печаль пройдет. (Война – не место для детей.) Жители Погтопии бегают по катакомбам как муравьи, и ни одно воспоминание о детском смехе не задерживается в этих залах – остались только выцветшие фотографии, последние письма, игрушки, сшитые из обрезков, и тихие обещания жить. Каждый день, который они не видят здесь своих детей, они молятся. Слава богам.

-<>♥<>-

Филза однажды сказал, что Прайм – это не бог. Это не то, чему на самом деле можно по-настоящему поклоняться. Это скорее идея, сказал он. Вездесущее желание. Способ воздать молитву любому завету, который человек решил соблюдать. (Туббо спросил, почему он сам никогда не молился Прайму, Филза только рассмеялся – легко и беззаботно, как призрак – и сказал, что ему не нужна дополнительная помощь.) В Погтопии есть небольшой алтарь Прайма. Это резное бревно, опутанное ветками и опавшими листьями, над которым развешана вереница колокольчиков. Томми сделал это место – он всегда был религиозным человеком и в свое время часто помогал в церкви, поэтому священники объяснили ему, как сделать алтарь правильно. Каждый раз, когда в Погтопию приходит семья с ребенком, и каждый раз, когда фургон увозит еще одну группу детей, рядом с этим алтарем появляется все больше маленьких подношений. Детские игрушки. Глупые сентиментальные безделушки. Вещи, которые им пришлось оставить позади. (Туббо задается вопросом, вернуться ли когда-нибудь сюда их владельцы, чтобы это забрать.) (Однажды он застукал Томми за игрой с маленькой деревянной машинкой.) Туббо 10 лет, и в Погтопии нет детей. Каждый раз, когда он видит, как этот фургон уезжает, он хочет, чтобы это правило оказалось правдой. Он хочет схватить Томми за руку и бежать. Бежать вечно. В Погтопии нет детей. Война – не место для детей. Туббо 10 лет, и он молится Прайму за детей, которые проскальзывают мимо дверей фургона.